Ключ от сейфа

– Да кому оно теперь нужно, это твое дело! – вздыхали бывшие творцы, успевшие сменить за годы перестройки не одно занятие – от водителя такси до хозяина ларька у метро. Василий спорил с ними, горячился, но в душе чувствовал, что ореол избранности и загадочности его профессии тает на глазах. Хорошо быть бедным и талантливым в двадцать лет, а в сорок… Непризнанный гений в этом возрасте смешон, да и женщины им уже не восхищаются, а скорее жалеют.

Первой почувствовала, что с мужем происходит что-то неладное, Маша. Она заметила, что Василий как-то угас, съежился, перестал косить на девушек горячим черным глазом породистого скакуна. Мария представила, что ей предстоит прожить остаток жизни с озлобленным неудачником, и ужаснулась. Она-то не привыкла стонать и жаловаться, поэтому начала действовать. Во-первых, узнала, сколько стоит недельная аренда зала в городской картинной галерее. Оказалось, что эту сумму она «потянет». Во-вторых, Мария заказала в типографии афиши и буклеты: «Отражения. Пейзажи Василия Кулакова» с репродукцией лучшей его работы на обложке. И преподнесла мужу к сорокалетию подарок – персональную выставку в одном из престижных залов города.

Вернисаж собрал пеструю толпу художников. Многие с нескрываемой завистью поглядывали то на юбиляра, то на его спонсора – «просто Марию». Маша с видом триумфатора расставляла на столах согласно ресторанным правилам блюда для фуршета, раскладывала затейливые бутерброды и фрукты, доставала из ящиков шампанское и водку, не догадываясь, что главное испытание, уготованное судьбой, у нее впереди.

Василий любил украшать свою жизнь изящными вещами: картинами, красиво оформленными кушаньями, эффектными женщинами. Однажды на выставке появилась Алиса, художник по батику. Она пришла взглянуть на работы Кулакова, о которых в городе вовсю трубила прикормленная Марией в прямом и переносном смысле местная пресса. Знакомясь, барышня протянула прохладную и бледную, словно выточенную из мрамора, руку, на запястье которой звякнули тонкие браслеты. Все в незнакомке оказалось волнующе-новым: и золотые кудряшки, обрамлявшие фарфоровое личико, как на портретах Боровиковского и Левицкого, и трогательная беззащитность во взгляде, и слегка картавый, почти детский голос. Словно в насмешку судьба свела его с трепетной блондинкой, столь непохожей на его Марию – яркую, крупную, громогласную, почти кустодиевскую рыжеволосую красавицу. Да и характер у соперниц был разный. Хрупкой Алисе хотелось тут же подставить плечо, она кокетливо позволяла мужчинам опекать себя, а Мария сама всю жизнь была главной опорой мужу и сыну. Василий как человек творческий, конечно, зажегся, бросился в новый роман, как в омут с головой. Он даже разок всплакнул, раскаявшись, на плече у Марии, а потом вдруг прозрел. Романтические отношения с Алисой – оно, конечно, волнующе, приятно и полезно художнику для вдохновения. Однако «в нагрузку» идут новые обязательства, необходимость самостоятельно принимать решения, искать дополнительные заработки… Нет уж, увольте, он не подписывался о ком-то заботиться, поскольку сам как человек творческий нуждается в заботе и опеке. Одним словом, все вернулось на круги своя, и Мария была почти счастлива…