Добро пожаловать в Ард! Тьма и пламя

Глава 3

Она переместилась в замок, неподалеку от общежития. Ванда вздрогнула, когда перед глазами внезапно объявилась клыкастая призрачная морда, сверкая глазами. Она совсем забыла про подарок, и ей еще предстояло привыкнуть к его внезапному появлению.

– Сиди смирно, – велела Ванда духу.

Ее тут же нахально лизнули в нос, а затем рассыпались черным туманом. Она вздохнула и побрела в сторону женского общежития. Наверняка Ивон уже потеряла терпение и закидает ее бесчисленным количеством вопросов. Сейчас не было никакого желания что-либо обсуждать. Но прекрасно понимала, что выхода нет. Как хорошо, что коридор был пуст. Представляя, как выглядит сейчас, Ванда порадовалась возможности добраться незаметно, благо находилась совсем рядом. Она сама просила Кристиана не отправлять прямиком в комнату, чтобы немного перевести дух перед тем, как войти.

Притормаживая перед дверью, Ванда вялым движением руки в последний раз отряхнула пришедшую в негодность рубашку и накинула на плечо мятую, перепачканную пеплом куртку. Входя наконец внутрь и закрывая за собой дверь, она тут же услышала возмущенный голос Ивон.

– Наконец-то! Где тебя носило все это время? Я чуть с ума не сошла! Что с тобой случилось? Выглядишь так, будто сражалась с армией демонов.

Подруга подскочила с кресла, шурша длинной юбкой, и двинулась к Ванде.

– Скорее они просто потоптались по мне.

Ванда прокашлялась, поскольку горло пересохло, и немедленно захотелось воды.

– Причем неоднократно, – прозвучал из противоположного угла комнаты другой знакомый голос.

Принимая у подруги заботливо поданный стакан воды, Ванда залпом осушила его. Затем поглядела на Шагрима, который нагло устроился на ее застеленной кровати, заложив руки за голову.

– Ты перебирался бы сюда насовсем, что ли, – поморщилась она.

– Отличная идея, – широко улыбнулся Талл, садясь и поправляя шнурок, которым стянул длинные волосы.

– Эй! – возмутилась Ивон. – Даже шутить так не смейте! Оба! А ты…

Подруга грозно ткнула пальцем в Ванду.

– Что?

– Немедленно ступай и вымойся! И приведи себя в подобающий вид. Выбрось эти лохмотья. Скоро в комнате нечем будет дышать.

– Слушаюсь, – покорно склонила голову Ванда, и пепел с волос посыпался на светлый пол.

– О боги, – застонала Лейвр.

Одна прядь ее волос метнулась к окну, открывая его настежь и впуская вечернюю прохладу.

– Синхелм! – Улыбка Шагрима стала еще шире, сверкая солнцем. – Если нужна будет помощь…

Вторая блестящая прядь опасной змеей устремилась к его лицу, предупреждающе замирая перед самым носом.

– Молчать, – ядовито велела Лейвр.

Ванда покачала головой и побрела в ванную комнату. Но, вспомнив, что забыла взять сменную одежду, устало вернулась назад, к своему шкафу. Выбирая чистую рубашку и штаны, она повторила попытку привести себя в порядок. Новая, ранее торжественно врученная проректором форма была полностью уничтожена. Хотелось бы надеяться, что хоть за это не отчитают завтра. Хотя какая разница? Что могло переплюнуть сегодняшние новости?

Раздеваясь и чувствуя слабость во всем теле, Ванда бросила испачканную одежду в небольшую плетеную корзину. Вставая под прохладный душ, она почувствовала некоторое облегчение. Упираясь ладонями в стену и склонив голову, она позволила воде свободно течь по спине. Закрывая глаза, постояла так некоторое время.

Ванда слышала голоса товарищей в комнате. Опять о чем-то спорят. Она слабо улыбнулась, припоминая, что ни один из них не обмолвился о произошедшем в Белом зале. Ее отчитали, пытались соблазнить, но даже не намекнули на заявление короля. Решили сделать вид, что ничего не произошло? Она была так благодарна…

Где-то вверху послышалось тихое урчание. Пришлось открыть глаза, поднимая голову и глядя вверх. На перекладине, где крепилась цветная штора, отделявшая душ от остальной ванной комнаты, устроился наглый мараг. Видя, что его заметили, дух довольно свесился вниз. Широко скалясь, он поворачивал из стороны в сторону пушистую голову с острыми ушами.

– Кыш! – велела Ванда, изловчившись и брызнув в марага водой.

Существо зашипело, вздрогнув всем телом, будто и правда могло вымокнуть. Замахнулось лапой, собираясь проучить новую хозяйку. Затем припомнило, что значит это слово «хозяйка», и принялось оглушительно мурлыкать. Хвост при этом нервно молотил по шторе, выдавая притворство нахала. Боялся. Но явно не ее, что Ванда прекрасно поняла. Боялся, что от Кристиана получит по первое число, если не будет вести себя, как положено дареному фамильяру.

Смиряясь с соседством, Ванда сдалась и наконец смогла смыть с себя и волос всю грязь. Ненавистный Ивон горький запах гари был уничтожен. Ванда обтерлась мягким полотенцем, немного подсушила им волосы и переоделась в чистую одежду. Мараг встрепенулся на перекладине, оживился, вздыбил призрачную шерсть и метнулся к хозяйке. Самодовольно усаживаясь на ее плече, он сверкнул глазами.

– Идем, – вздохнула Ванда. – Буду тебя знакомить…

Она вернулась в комнату и застала товарищей у окна, все так же о чем-то спорящих. Проходя мимо своей кровати, Ванда заметила на подушке белоснежный цветок каламеи, оставленный явно инрэйгом. Его нежный, свежий аромат коснулся ее, вызывая улыбку. Она склонилась к постели, поднимая цветок и собираясь рассмотреть его толком. Но в следующий момент мараг устремился по руке вниз и, разинув пасть, откусил едва распустившийся бутон, принимаясь бессовестно жевать его.

– Ты! – сердито схватила его за хвост Ванда.

Дух повис в ее руке, качаясь на хвосте и продолжая лениво жевать нежные лепестки.

– Что это? – поморщившись, спросила Ивон, обернувшись к подруге.

– Это мертвый детеныш марага! – воскликнул встревоженно Талл, заметив наконец, что именно наглец жевал. – Моя каламея! Выплюнь сейчас же! Откуда у тебя эта мерзость, Синхелм? Восставший дух? Серьезно?

– Это подарок, – пояснила Ванда.

Подарок с довольным видом вернулся на ее плечо, сверля алым взглядом живую парочку, продолжавшую возмущаться.

– Подарок – это то, что тварь сжевала только что, – не успокаивался Талл. – Он опасен!

– Это создание мог призвать только некромант, – не собираясь приближаться к подруге, проговорила Ивон. – Кто дал тебе его? Ты можешь это выбросить?

– Это подарок отца, – повторила Ванда ложь, предложенную Кристианом.

Шагрим и Ивон неловко переглянулись.

– Мне дал его ректор по личной просьбе отца, – уточнила Ванда, видя обреченность на лицах товарищей.

– Сам Рэйван? – переспросила Лейвр.

– Да, – кивнула Ванда, а на ее плече, повторяя, закивал мараг.

– Кто дарит такое юной каэли? – Шагрим сложил руки на груди. – Какой в нем прок? Ни красоты, ни ума, ни…

Он подался вперед, к подруге, опрометчиво приближая лицо к притихшему марагу. Тот выждал мгновение. Затем вцепился когтями в рубашку Ванды и, разинув пасть, клацнул огромными клыками, вынуждая инрэйга задержать дыхание.

– Кажется, он не любит, когда его оскорбляют, – сделала вывод Ванда.

Сердито одернув расстегнутый воротник рубашки, Шагрим придал себе невозмутимый вид.

– Ты уже дала этому порождению тьмы имя?

– Нет, – пожала плечами Ванда. – Как-то не думала об этом.

– Зиль будет в самый раз. – Талл прошел к свободному креслу и опустился в него, закидывая ногу на ногу.

Зиль? На языке дикого горного народца римейцев это означало «зло малое». Кристиан подшутил над нею, подарив неугомонного духа? Интересно, как он отреагирует на новое имя питомца?

– Отличное имя, – улыбнулась Ванда.

– Не подпускай это ко мне, – категорично заявила Ивон.

Зиль возмущенно зашипел. Волосы Ивон моментально ожили, множеством серебристых змеек взметнувшись над ее головой, извиваясь и норовя схватить темного духа. Она зашипела в ответ не хуже марага, словно и сама была порождением тьмы или диким существом. Зиль притих, замер статуэткой на плече Ванды и только моргал огромными светящимися глазами.

– Так-то, – щелкнула ухоженными пальцами Ивон. – Не приближайся ко мне, темное создание.

Ее волосы снова легли гладкими прядями, и девушка прошлась по комнате. С видом особы королевской крови она опустилась в кресло и расправила голубую юбку.

– Я стащил тебе еды с ужина, – отозвался Талл, выстукивая пальцами по подлокотникам.

– Только все давно остыло, – поджала губы Ивон.

– Разве это проблема? – пожал плечами Шагрим и обратился к Ванде: – С твоей силой ты его мигом разогреешь. Верно?

– Конечно. – Благодарная, она не стала создавать причин для волнения другу.

Разогреть она ничего не сможет. Сила оставила ее на сегодня. Но есть придется, чтобы хоть как-то восполнить ее. Пусть даже холодный ужин, но припасенный для нее с такой необходимой заботой.

– Спасибо, – обернулась к товарищам Ванда. – Спасибо за все.

Позже, когда удалось спровадить Шагрима и они с Ивон забрались в свои долгожданные постели, Ванда смогла немного расслабиться. Она накрылась одеялом по самую шею, чувствуя, что волосы, устилавшие подушку, все еще немного влажные. Завтра наверняка пряди завьются сильнее из-за того, что толком не высушила. Но это было так незначительно.

Зиль возник на высокой спинке кровати и делал вид, что дремал. Будто это и в самом деле требовалось сущности вроде него. Стоило одной девушке шевельнуться в постели, как фамильяр приоткрывал яркие глаза, лениво прищуривался и оглядывал комнату, едва освещенную лунным светом.

Ивон уже давно спала, когда и к Ванде пришел долгожданный сон. Он дал возможность забыться и оставить хоть ненадолго все тревоги. Ей снилось, будто парила или качалась, словно в колыбели. Ванда слышала тихий шелест листвы. А над нею сверкали яркой крошкой звезды, покачиваясь вместе с яркой луной в такт неспешному движению.

Чьи-то мягкие руки гладили ее волосы, касаясь щеки. И голос… Ванда слышала голос, на этот раз женский. И душа отчего-то отзывалась на него, тянулась, пытаясь разобрать слова. Голос пел нежно, тихо, а колыбель мягко качала ее, убаюкивая. Эта песня, такая знакомая, все звучала и звучала, даря ей успокоение.

 
Ветер, ветер тихо шепчет,
Колыбель твою качая,
Сон за хвост хватая крепче,
Свою песню напевает.
 
 
Он напомнит, он расскажет,
Как босой в траве бежала,
Как за день ты стала краше,
Спи, дитя, ты так устала.
 
 
Ветер, ветер пахнет пряно,
Ночь умолкшую остудит.
Ты с зарею встанешь рано,
Солнца свет тебя разбудит.
 
 
Спи, дитя, спи безмятежно,
Я с тобой останусь ветром.
В летний зной, зимою снежной
Буду песней, буду светом…
 

Глава 4

Утро началось слишком внезапно. И началось оно с ехидной морды, едва не уткнувшейся ей в лицо.

– Боги!

Ванда со стоном села на постели и вяло откинула волосы с лица. На соседней кровати то же самое безуспешно пыталась сделать Ивон. Зиль довольно принялся драть спинку кровати. Но зашипел, стоило первым утренним лучам скользнуть по его призрачной шерсти, видимо не очень-то приветствуя солнечный свет. Он рассыпался туманом и объявился у кресла, сверкая в тени яркими глазами.

– Ты всю ночь говорила во сне, – укорила Ивон, лениво потягиваясь и зевая совсем не подобающим для благовоспитанной каэли образом.

– И что же я говорила? – спросила Ванда скорее машинально, чем из любопытства.

Она смогла встать с кровати, чувствуя себя при этом полуразложившимся зомби. Кое-как добрела до шкафа и рискнула глянуть в зеркало. Явно неудачно поднятое неизвестным некромантом существо смотрело на нее скептически, щурясь не хуже Зиля. Оставалось зашипеть и начать корчиться под лучами солнца. Синяки под глазами стали потрясающе яркими, делая лицо еще более бледным. Волосы всклокоченные, будто ночью не спала, а нарочно спутывала пряди.

Что ж, новый день настал. Но горечь прожитого, вчерашнего, никуда не делась. Душа саднила, но Ванда внутренне собралась, не позволяя прокручивать в голове недавние события. Она должна думать только о том, что предстоит. Только об учебе. И погрузиться в нее полностью, лишь бы не возвращаться мыслями к горькой правде.

– У тебя есть какой-нибудь артефакт, – так и не дождавшись от подруги ответа на вопрос, повернулась к ней Ванда, – чтобы немного оживить вот это?

Она обвела пальцем свое сонное лицо. Ивон поморщилась, глядя на нее, и покачала головой.

– Боюсь, что я еще не настолько сильна… Тебе лучше обратиться с этим вопросом к Шагриму.

– Вот уж нет, – отмахнулась Ванда и даже немного взбодрилась. – Холодный душ вполне подойдет. А ты даже не смей думать, чтобы отправиться за мной!

Она пристально поглядела на марага, нервно забившего хвостом по полу. Дух склонил голову набок, и его глаза сделались огромными.

– Я не поддамся на это. Ты ведь понимаешь?

Сила тлела в ее груди малой искрой, пытаясь вспыхнуть и разлиться привычным теплом по крови. Но пока была слишком слаба. Радовало лишь, что сегодня предстояла только теория. Приведя себя в порядок, Ванда надела новую форму и тщательно заплела косу. Она прихватила пару нужных книг, добавив к стопке и одну из найденных в ящике Лейтона тетрадей. Ту самую, в которой отыскала старые записи о сочетании основных рунных линеек. Были там пометки и о вариациях составления собственных линеек, написанных таинственным Р. Д. Эти записи могут стать весьма полезным дополнением к тому, что удастся записать на лекциях достопочтенного каэля Торина Морруса, преподающего у них рунологию.

В корпус боевого факультета сегодня лететь не придется. Они с Ивон будут часто пересекаться в основном замке Арда. Эта мысль согревала. Подруга улыбнулась ей, завидно походя на воздушное румяное облако в своих бело-голубых одеждах. Но Ванда чувствовала напряжение, которое Ивон тщательно пыталась скрыть.

– Что тебя беспокоит?

Они вышли в коридор общежития, направляясь к столовой.

– Сегодня два занятия у профессора Тэусса, – вздохнула Ивон, прижимая к груди книги.

Понимая причину ее волнения, Ванда кивнула.

– Знаешь, – продолжала подруга, – когда-то в детстве я наслушалась о волшебном вкусе плодов цаленсии. Той, что растет только в Нимерладских горах. Они были настолько редки, а я так измучила отца своим нытьем, что он велел раздобыть мне эти плоды. И когда вожделенное блюдо с удивительно пахнущими цаленсами стояло передо мной на столе, я трепетала от предвкушения и счастья.

– И каковы же на вкус эти плоды? – Ванда вздохнула, чувствуя на щеке легкую прохладу, когда Зиль возник на ее плече.

– Они оказались отвратительно горьки, – вздохнула Ивон.

– Профессор Тэусс стал для тебя своеобразным цаленсом? – спросила Ванда, хотя и так понимала, к чему вела подруга.

– Да, – подтвердила ее предположение Ивон. – Горький, терпкий, жесткий, он стал для меня в ту пору самым большим разочарованием. Но вместе с тем в тот день я открыла для себя и простые плоды ивии из нашего сада. Те самые, которые из каприза даже не пыталась попробовать. Они выглядели простоватыми и слишком обычными. Но на вкус оказались слаще меда. Мне стыдно, Ванда. Стыдно, поскольку я снова повторила ту же ошибку, что и в детстве. Я не извлекла нужного урока и была осмеяна. Поделом.

– Ты слишком строга к себе. – Ванда склонила голову, приветствуя двух преподавателей, шедших навстречу по шумному коридору. – Но что же собираешься делать? Я поддержу тебя, что бы ни решила.

– Я подала прошение о зачислении в группу каэля Гарса, – торопливо проговорила Ивон. Щеки ее отчего-то окрасил легкий румянец смущения.

Ванда сделала вид, что не заметила этого. Гарс был достойным человеком и наверняка опытным артефактором. Если Ивон будет чувствовать себя на его занятиях увереннее, возможно, это лучшее решение. Но было одно «но»…

– А как отнесся к твоему побегу сам Тэусс? Наверняка еще ни один студент не отказывался от его лекций, – осторожно поинтересовалась Ванда.

– Сегодня я об этом узнаю. – Голубые глаза Ивон налились цветом от волнения, а губы дрогнули.

– Все будет хорошо, – подбодрила Ванда. – Если приняла решение, будь тверда.

– Да. Я буду тверда. Я буду думать о камне.

– О чем?

– Да так…

Разговаривая таким образом, они добрели до столовой. Здесь пришлось разделиться. Ванда взяла поднос с завтраком, разворачиваясь и собираясь добраться до стола, где уже сидели одногруппники. Расстояние казалось бесконечным. Но если вообразить себе, что выставила невидимый щит против любителей сплетничать или считающих свою кровь чище других, то вполне можно продержаться какое-то время. Она тщательно игнорировала шепот и смешки, раздававшиеся в громадном зале столовой, пока шла к своим товарищам. Но, увы, ее слух был слишком хорош.

– Приемыш сегодня слишком горда… – слышалось шелестение голосов где-то неподалеку.

– Я бы на ее месте в одно из ардовских озер кинулась от стыда…

– Я слышала, что Фемир Синхелм подобрал ее буквально у обочины…

– Бедная сиротка…

Ванда стиснула зубы, невозмутимо продолжая идти вперед. А стоило одному из особо сердобольных студентов вздумать поставить ей подножку, как черная тень метнулась к его ноге. Через мгновение, взобравшись к самому лицу нахала, Зиль яростно оскалился, обвивая его шею длинным хвостом. Став белым как полотно, мальчишка попытался отмахнуться от духа, но безуспешно.

– Вернись, – велела Ванда, заставляя фамильяра нехотя отпустить свою жертву.

– Ты сумасшедшая, Синхелм! – кинул вдогонку студент, стоило нечисти оказаться на ее плече.

И тут же умолк, когда мараг вновь хрипло зарычал.

– Чего ожидать от приемыша? – донеслось до Ванды напоследок, когда она опустила поднос на стол и села на свободный стул.

Молча кивнула товарищам, которые на минуту прекратили завтракать, глядя то на нее, то на Зиля. И зачем смотрели? Что? Сейчас ее попросят убраться? Не произнося ни слова, мальчишки вновь принялись есть, возвращаясь к своим тарелкам. Ванда взялась за вилку, заставляя себя повторить за ними. Она должна есть. Даже если не хотела. Должна.

Над столом повисло тягостное молчание. Но оно было для Ванды громче рева раненого ханка. Нет, они не были злы. Ее товарищи сдерживались. Но она прекрасно видела, что вопросов у них были миллионы.

– Откуда у тебя дух марага? – спросил вечно взъерошенный Раду.

– Я так зол, Синхелм! – перебивая его, не выдержал Гай и взмахнул вилкой, благо что пустой. – Как отец мог так подставить тебя? О чем он только думал? Разве он не знал, что королю не понравится, что его держат за…

– Гай! – одернул его Кахнер.

Ванда не отозвалась, молча продолжая есть. Вкуса не чувствовала, просто жевала, глотая, чтобы хоть как-то восполнить силы.

– Никто из нас не знает истинных причин, – хмуро продолжал Тео. – Причины есть всегда. Найдется и разумное объяснение.

– Какое разумное объяснение? Ты видел, что произошло вчера? Если бы ректору отчего-то не взбрело в голову перечить королю, то ее бы арестовали, как преступницу, – зло и хрипло пытался перейти на шепот Гай. – Теперь все зависит от проклятого письма… Серьезно?

– Хватит говорить так, будто Синхелм здесь нет. Она здесь. Как и это… это мертвое существо, – поморщился при виде Зиля молчавший до этого Ян. – Почему ты молчишь?

Он смотрел на Ванду.

– Потому что мне нечего сказать, – наконец отозвалась она. – Для кого-то из вас это проблема?

Она посмотрела на товарищей исподлобья, чувствуя, как усталость накатила новой волной. Но ощущение огня в груди стало ярче, подсказав ей, что сила прибывала. По капле, но прибывала.

– Нет, – ответил за всех Кахнер. – Для нас будет проблема, если ты свалишься с ног и оставишь кого-то без пары для тренировки.

– Поэтому ешь давай! – Димер мрачно пододвинул к ней свою высокую кружку с молоком.

Рунные знаки едва вспыхнули на его пальцах, над кружкой появился пар, говоря о том, что содержимое было согрето. Согрето для нее…

Ком сдавил горло слишком неожиданно. Ванда задержала дыхание и посмела вдохнуть, только когда убедилась, что не разревется перед всеми. Думай. Чувствуй. Действуй. Только в таком порядке. Иначе она сойдет с ума. Ванда приняла кружку, благодарно кивнув Нейлу.

– Спасибо. – Делая глоток горячего молока, она ощущала, как все согревалось внутри, даря успокоение.

Зиль нагло растянулся на столе между посудой и протянул лапу к Димеру, поглядывая на него алыми глазами. Выпуская острые как бритва когти, сверкнувшие серебром, мараг поскреб ими рукав его формы. Раздалось нечто походившее на одобрительное урчание. Димер осторожно высвободил руку, явно не оценив расположение мертвого зверя-убийцы.

– Первое занятие у нас травология, – сменяя тему, чтобы разрядить обстановку, ухмыльнулся Гай. – Будет вести та грудастая…

Он закусил губу, неловко сжав в кулаки свои руки, которыми демонстрировал размер прелестей достопочтенной каэли Зорик. Ванда покачала головой. Мальчишки…

– Та уважаемая инрэйг, – поправляя себя, пробормотал Гай.