Серебряный кот

Лена пила уже десятый день.

Каждое утро она подходила к зеркалу, наблюдая, как под глазами расплываются, словно озёра, тёмные круги, и потрескавшимися губами шептала своему двойнику:

– Смотри, сопьёшься.

– Не сопьюсь! – отвечало зеркало. Но внутренний голос, злой, словно старуха Шапокляк, противно зудел: сопьёшься, сопьёшься.

– Заткнись, – приказывала Лена, – я в отпуске. И снова тянулась к бутылке.

Спиртное снимает депрессию, расширяет сосуды, оправдывала себя Лена, а меру она знает. Однако за эти десять дней Лена использовала свою меру на жизнь вперёд.

Кто бы мог подумать, что с ней случится такое? Безответная любовь… Сочетание какое-то картинно-киношное, не передающее всей жизненной драмы.

– Ты попалась, – в который раз говорила себе Лена, – как же ты попалась!

И ладно бы девчонка молодая, мордой об жизнь не битая, но взрослая, самостоятельная женщина!..

Кто-то сказал, что любовь – это большое счастье, или большое несчастье, и хорошо, если и то и другое случается вовремя. Разве несчастье может случиться вовремя? Глупость какая…

На одиннадцатый день «запойной эпопеи», Лена заметила, что у неё начали дрожать руки. Она смотрела на пляшущие пальцы и думала, что с такими руками не сможет работать. Хирург с дрожащими руками – такого на пушечный выстрел к больным нельзя подпускать. А что у неё есть кроме работы?

«Надо прекращать!» – решила Лена, сгребла все бутылки, пустые и полные, выбросила в мусорное ведро.

Поесть, выпить крепкого чаю, принять ванну, взять себя в руки. Надо, надо, надо, надо! А если не могу! Надо. Но как?! Вытащить свою боль на поверхность, взлелеять, словно маленького ребёнка… Будет очень больно, но надо Ленка, надо! Нельзя загонять боль в себя, иначе загниёт и вылезет наружу, будто чирей.

Лена приняла душ: холодное, горячее, холодное, горячее – как её жизнь. Замоталась в большое, ярко-зелёное полотенце, зашла в кухню, заварили чай. С форточки дунуло прохладой, но приятной, весенней.

«Надо бы стёкла вымыть» – равнодушно отметила Лена очередное «надо» и вдруг увидела в окне кота. Большого, пушистого, серебристого, с тёмными мордочкой и хвостом. Он сидел с наружной стороны окна, словно в экране телевизора, прижавшись к стеклу аккуратным, тёмно-серым носиком и не мигая, совершенно человеческими голубыми глазами, смотрел на Лену.

«Странно», – подумала она, но что именно «странно» понять не смогла. Не до конца выветрившийся из организма алкоголь мешал думать.

– Кис – кис – кис – кис, – позвала Лена и медленно, чтобы не спугнуть животное, подошла к окну. Она была жуткой «кошатницей», но держать кота на десятом этаже не могла – считала это издевательством над животным.

Лена старалась двигаться тихо, но на полпути зацепилась за коврик и с грохотом свалилась на пол. Охая и потирая ушибленную коленку, она поднялась, посмотрела в окно. Кот исчез. «Ну конечно, – подумала Лена, – такой грохот подняла что и тигр сбежал бы».

Она подошла к окну, открыла его. В кухню ворвался свежий воздух. Лена оперлась локтями о подоконник, посмотрела вниз. Как высоко! Сиганешь – и все проблемы в лепёшку.

Лена поспешно отошла, чувствуя, как асфальтированная бездна все больше и больше манит её. И вдруг до нее дошло: откуда здесь мог взяться кот? Балконов нет, карниз такой тонкий, обитый скользким железом, что на нём едва воробышек уместится, а не огромный котище.

«Но я же его видела, – чуть не в истерике думала Лена, – допилась!»

Она замерла, неотрывно глядя на окно. Никакой, даже самый ловкий кот, не смог бы сюда забраться. Кое-как успокоившись, Лена решила – показалось. Побрела в спальню и улеглась на диван.