Читать книгу: «Грохот ледника. Привет из прошлого», страница 6
Лера встала с утра с больной головой, подошла к зеркалу. Волосы свалялись, под глазами тёмные круги, тощая, потерянная, раздавленная и морально, и физически. Лера начала расчёсывать волосы, больно ударила себя щёткой и вдруг расплакалась, она устала, она не хочет быть плохой, но как всё вернуть назад? Она хочет семью, хочет, чтобы были мама и папа, а она – снова маленькой шаловливой девочкой. Забыть весь предыдущий кошмар, как страшный сон, снова стать прежней, как год назад. Да, девственность не вернёшь, из памяти не выбросишь пинки, издевательства и насилие, но сделать так, чтобы хотя бы этого больше не повторилось. Лера вышла из комнаты, мама была дома, на эти дни она взяла больничный, чтобы ухаживать за своей девочкой. Мама сидела в гостиной и ретушировала фотографии на компьютере: счастливая семейная фотосессия: мама, папа и малышка, хорошенькая, кудрявая девчушка.
– Мама, – тихо спросила Лера, – а кто мой папа?
Глава 12. Старая любовь
Однажды ярким весенним утром, Глеб получил сообщение от Маргариты. Прежняя страсть давно угасла, повстречавшись какое-то время, преодолевая расстояние, всё сошло «на нет». Сначала коронавирус, потом война и границы закрыты, он здесь, в России, она там, в Европе, расстояние и политическая обстановка разлучили их, добираться через несколько стран, чтобы оказаться рядом на пару дней стало слишком проблемным, да уже и ненужным. Он любит Диану, и хватит с него любовных приключений, напрыгался в молодости. Конечно, остались контакты, но в последние десять лет были лишь сухие поздравления с праздниками, ничего больше. Всю недвижимость в России родители Маргариты продали, они отказались от российского гражданства и окончательно осели в Европе. И с тех пор Маргарита в России не появлялась. И Глеб давно забыл её, но вот, преодолев расстояние, Маргарита пишет, что приехала в Петербург и хочет увидеться. Зачем? Надеется восстановить отношения? Не будет этого. Ладно, он с ней встретится, раз прилетела, но в свой омут она его больше не затянет. И Глеб предложил ей выпить кофе в обеденное время. Войдя в кофейню, он начал высматривать рыжие кудрявые волосы, ну и где она? Хотела увидеться, а самой нет.
– Глеб! Ты пришёл, – вдруг порывисто обняли его.
Маргарита? Эта она? Глеб опешил, ни за что бы ни узнал. Эта какая-то шутка, она вся как будто усохла, съёжилась, короткие, вытравленные в блонд волосы, потускневшие зелёные глаза, а лицо всё в мелких морщинках и местами припухшее. Она выглядела гораздо старше его, а ведь была даже младше Дианы. Но Диана вся гладкая, упругая, как будто ей всё ещё двадцать пять, а Маргарите он дал бы все пятьдесят, хотя той едва исполнилось сорок. А он ещё переживал, что надо держать себя в руках и не поддаться её чарам, воспоминаниям о прошлом, но тут от одного внешнего вида у него всё погасло. Хоть и видно, что к встрече она тщательно готовилась: хорошая одежда, духи, тонна косметики на лице, но это её не красило, скорее, наоборот, увеличивало возраст.
– Ты меня не узнал? Я подстриглась!
Если бы только подстриглась, она вся как сморчок. Зачем он её увидел? Оставалась бы в воспоминаниях прежней красоткой Марго. Глеб воссоздал в памяти образ стройной девушки с копной рыжих волос, с влажными зелёными глазами, сочными губами, высокой грудью. На неё были обращены все взгляды, она возбуждала своим видом, хотелось её гладить и рассматривать. Нет, это какой-то бред, не может эта усохшая женщина быть ею, прошло всего десять лет, неужели можно так измениться? Ведь ей не приходилось тяжело трудиться, рожать детей, страдать от отсутствия денег, она была богата и избалована.
– Ну что? – сверкая искусственными зубами, улыбнулась Маргарита. – Выйдем, покурим? Тут нельзя.
– Я больше не курю.
– Да что ты?! Ты и не куришь? Вот это новости, я тебя без сигареты вообще не помню. Ладно, пойдём, я покурю.
На улице, освещённая солнцем, Маргарита выглядела ещё хуже. Тональный крем, или что там у неё на лице, проступал так явно, что только подчёркивал сетку мелких морщин. Маргарита порылась в сумочке и вместе с сигаретами достала маленькую бутылочку спиртного.
– Будешь? – спросила она.
Глеб помотал головой. Вот в чём дело, она выпивает, и, видимо, крепко, раз выйдя из кофейни, сразу присосалась к алкоголю.
– Ты классно выглядишь, ничуть не изменился, такой же красавчик.
– А ты стала другой.
– Ну немного пластики на лице и стрижка, всё-таки возраст.
Там ещё и пластика? В каком месте?
– Но я по-прежнему стройная!
Маргарита повертелась, чтобы он мог её оценить. Да ты нестройная, ты высохшая, мать. Тебя б в деревню, к Нинке, на шкварки.
– Чего приехала? Недвижимости у тебя тут нет, дел тоже, – спросил он.
– Недвижимости, может, и нет, а дела есть – ты. Я скучала.
Маргарита вскинула голову и томно на него посмотрела, как будто ожидая поцелуя. Глеба слегка передёрнуло, и он перевёл разговор.
– Чем занимаешься по жизни?
Что с ним? Она ясно дала понять, что требует поцелуй или хотя бы объятий. Раньше бы он схватил её, прижал к себе, шептал бы, что тоже скучал и целовал так крепко и нежно, как умеет только он. Маргарита нервно отхлебнула из бутылки.
– Зачем мне что-то делать? У меня богатый супруг. Я развлекаюсь, отдыхаю, живу в своё удовольствие. Вся эта светская жизнь, голова кругом.
И эту женщину он когда-то любил и изменял с ней Диане? Страшно подумать. Но Маргарита не сдавалась:
– Возьмёшь кофе и поедем ко мне в гостиницу? Поговорим, выпьем? У меня прекрасный номер с видом, большая ванна.
Маргарита попыталась кокетливо тряхнуть чёлкой, но получилось жалко и неискренне. Глеб открыл дверь кафе, пропуская её вперёд.
– Выпьем кофе тут, а потом я поеду, много дел, извини.
– В чём дело, Глеб, чего ты такой зажатый? Раньше не выпускал меня из постели, а теперь кофе и по домам? Я специально приехала ради тебя, заморочилась с получением визы, это сейчас непросто.
– Я не просил тебя приезжать, между нами давно всё закончено.
– Как жестоко, Глеб. Ты всё с ней? Со своей Дианой?
– Да, и в обществе других женщин – только кофе в кофейне, – улыбнулся он.
– Пффф, и это мой красавчик Глеб? Это, правда, ты?
Маргарита с тревогой смотрела на него: всё такой же красивый, годы ничуть на нём не сказались, мужественный, и такое равнодушие на лице. А раньше эти губы страстно целовали её и шептали о любви. А сейчас сидит: руки в замок, взгляд будто мимо неё.
– Чего тебе взять? – спросил Глеб.
– Что есть из алкоголя?
– Это кофейня.
– Кофе с коньяком тогда.
Глеб равнодушно пожал плечами и взял себе обычный кофе, ей – с коньяком. Почему он так смотрит на неё, как будто не узнаёт? Она ведь старается держать себя в норме, конечно, она не молодеет, но всё-таки ещё ничего. Преодолев трудности, она приехала сюда, к нему, а он пытается как можно быстрее выпить чашку кофе и уйти. Неужели всё зря? Она так надеялась провести с ним эти несколько дней, так скучала, любила. Были у неё любовники и в Европе, но ни в какое сравнение с Глебом они не шли. Маргарита нервно пила, чувствуя, что хмелеет. Что ей делать? Её жизнь так пуста, у супруга любовница и дети на стороне, он фактически живёт с ними, только не разводится, его семья не допускает развод, детей она сначала не хотела, всё тянула, а потом случилось какое-то воспаление, и вот она уже бесплодна. От тоски и безделья начала пить и втянулась. А сейчас, поняв, что пропадает, кинулась на родину к своему бывшему любовнику, но он отталкивает её. Глеб что-то рассказывает, что-то совсем неважное, на общие темы, не касаясь их отношений. Она слушает и не слушает, но вот он смотрит на часы и говорит, что ему пора. Всё? Действительно, всё?
– Может, подвезёшь меня до гостиницы? Машины у меня здесь нет.
– Давай закажу тебе такси? Мне некогда.
– Ну можно, пока ждём такси, хотя бы немного посидеть в твоей машине наедине? – с мольбой спросила она.
Сев в машину, Маргарита сразу достала бутылку. Глеб молчал.
– Для настроения, – сказал она. – Так ты не поедешь ко мне?
Отрицательный кивок головой.
– Но почему? Твоя жена дважды рожала, изменилась, наверное. А у меня нет детей, всё по-прежнему.
Маргарита взяла его руку и прижала к своей груди. Грудь как тряпочка, фу, как будто потрогал старушку, Глеб одёрнул руку. Маргарита потянулась и поцеловала его в щёку, на него пахнуло сигаретами, вином и пудрой. Он не ответил.
– Глеб, ну ты чего?
Маргарита попыталась притянуть его голову, поцеловать губы, напомнить о себе, но он не позволил ей это сделать. Целовать эти высохшие уста? Бррр.
– Если ты приехала только ради меня, то зря потратила время. Маргарита, прошлого не вернуть, давай оставим приятные воспоминания и больше не будем тревожить друг друга, у нас разные жизни.
Маргарита заплакала пьяными слезами.
– Это всё из-за волос, да? Знаю, что ты любишь длинные. Проклятый ковид! Пришлось отрезать, но они отрастут!
– Марго, волосы тут ни при чём, я изменился.
– Почему, почему, я тогда уехала? Наговорила тебе всего, ведь ты хотел оставить меня? – плакала Маргарита.
Она закатала рукав, показав татуировку с его именем, теперь рядом с именем был набит его профиль.
– Видишь, ты всегда со мной!
Она прижала руку к своей груди.
– Я так люблю тебя, почему ты не оставил меня тогда?
– Тебе нужны были титулы, – пожал плечами Глеб, – а у меня их нет, сама ж говорила, это то, препятствие, которое я не в силах был преодолеть.
Маргарита, всхлипывая, повалилась на его плечо.
– К чёрту все титулы, зачем они нужны?
– Не знаю, мне не нужны.
Ему было жаль её, но помочь он ничем не мог. Её жизнь прошла впустую, все эти титулы оказались бесполезными, семьи фактически нет, прекрасное образование получено зря, она не нашла себя, спилась и несчастна. Зато фамилия с приставками. Каждый сам пишет свою судьбу.
– Такси приехало, – только сказал он ей, – я оплачу, тебя отвезут, куда скажешь. Не звони больше и не тревожь меня.
Маргарита с ужасом посмотрела на него, как жестоко он сказал ей это и смотрит на неё, словно торопит поскорее покинуть свой автомобиль. Маргарита выскочила из салона, позабыв свою бутылочку, и Глеб с отвращением выкинул её.
В гостинице, в прекрасном номере, горничная утром нашла женщину в беспамятстве. Она лежала в ванной, рядом пустая бутылка из-под дорогого коньяка и пустая упаковка таблеток. Горничная сразу же вызвала скорую помощь. Женщину отвезли в реанимацию, она была подданной Швейцарии, и её супруг прислал за ней санитарный самолёт, несчастную отправили домой.
Закрыв за ней дверцу, Глеб набрал номер Дианы.
– Милая, ты где?
– Ездила за тканями для мероприятия, сейчас еду заказывать цветы.
– Пообедать не хочешь? Я на Петроградке.
– Я недалеко, давай!
Диана припарковалась у ресторана, и выйдя из машины, сразу попала в объятия мужа. Какая же она красивая! Дух захватывает! Элегантно одета, причёска, гладкое лицо, огромные, не припухшие от вина, глаза, упругая грудь, невысохшие пухлые губы, хочется смотреть и рассматривать, и она вся принадлежит ему. И сегодня ночью он её разденет до нага, будет любоваться и целовать неиспорченное неумелой пластикой тело и лицо. И как от неё чудесно пахнет, не никотином и перегаром, а тонким парфюмом и чистотой.
– Глеб, ты чего? – оторопело спросила она.
– Просто соскучился. Ты у меня такая красавица!
Глава 13. Поиски
– Мама, – тихо спросила Лера, – а кто мой папа?
Полина резко обернулась. Её девочка стояла потерянная, похудевшая, в глазах слёзы, на лице ещё не сошедшие до конца синяки и ссадины, она казалась такой маленькой, как только этот урод посмел на неё поднять руку? Полина порывисто встала и обняла свою дочку, первый раз за истекший год та первая подошла к ней и задала, видимо, мучивший её давно вопрос. Пришло время поговорить? Вспомнить сероглазого брюнета, который свёл её с ума, с которым она забыла про мужа, которому страстно отдавалась в гостиничном номере, и который тут же забыл о ней, как только наступило утро…
Полина плачет и рассказывает про Глеба, конечно, только то, что можно рассказать дочери, без подробностей. А потом Лера рассказывает ей про Тимура, про беременность, про свою жизнь. Мама и дочка долго сидели, обнявшись, на диване, плакали, пили чай и думали, как жить дальше.
Сквозь слёзы дочка просит маму найти отца, познакомить их. Но как? Полина не знает фамилии Глеба, чтобы найти его в социальных сетях, номер телефона давно стёрт, единственное, что она помнит, где он жил. Лера просит съездить туда, Полина отнекивается, а вдруг он женат, а тут она, здравствуйте, не ждали. «Ну мы как-нибудь аккуратно», – просит Лера. Но дело было не только в этом, даже если она найдёт его, скажет про общего ребёнка, как он отреагирует? Полина помнит его: страстного в постели, но холодного в жизни. Лера ещё маленькая, ей кажется, что отец, узнав про неё, заверещит от восторга, но Глеб не такой, он насмешливый, чёрствый и, скорее всего, окатит их ледяным приёмом, скажет, что знать ничего не знает, попросит его не беспокоить и идти своей дорогой. Как девочка воспримет это? Не будет ли это очередным ударом для неё? Для Леры лучше было бы тянуться к Илье, он воспитал её и любит, а кто такой Глеб? По сути, никто. Но Лера плачет и просит маму, съездить к нему, и вот на следующий день Полина с дочкой едут на Петроградскую сторону, надо поговорить с ним, рассказать, что у них есть общая дочь, и что все эти годы она скрывала от него её существование. Может, вместе они спасут девочку. Лера обещала сидеть в машине, пока мама не позовёт её, глупо вдвоём врываться в чужую жизнь, столько лет прошло. Но охрана не пропускает Полину внутрь дома, номер квартиры она не помнит, а назвав просто имя – Глеб, охранник разводит руками, по именам он всех жильцов, естественно, не знает. Полина садится за руль и извиняется перед дочерью, она сделала, что могла. А сама с облегчением выдыхает, так даже лучше, не нашли, и всё, гораздо хуже было бы найти и быть выставленными.
Но Лера решила не сдаваться. Она стала часто ездить к этому дому на Петроградку, гулять вокруг. Как узнает отца, об этом не думала, надеялась, что сердце подскажет, она же похожа на него. И вот однажды из ворот дома вышел неопрятный мужчина и подошёл к ней. Лера хотела убежать, но потом подумала, а вдруг что-то узнает, а может этот спившийся мужчина и есть Глеб, мало ли в жизни всякое бывает.
– Ты кого здесь караулишь, деточка?
– Вы здесь живёте? Давно?
– С рождения живу тут. Я тебя заинтересовал?
– Меня интересует человек, который живёт или жил здесь лет двадцать назад.
– Дом небольшой, я тут всех знаю, и кто жил раньше и сейчас.
– Беда в том, что фамилии не знаю, но имя редкое – Глеб.
– Глебыч? Кто ж не знал Глебыча? А тебе он зачем? Ты слишком маленькая для него.
Слава богу, этот алкаш – не её отец.
– Он здесь? В какой квартире?
– Да был соседом моим, на одной лестнице жили, я даже когда-то с его мамашей роман крутил. Знаешь, кто у него мамаша была?
Лера помотала головой.
– Актриса, Элена Блеск, знаешь такую? Нет? Эх, молодое поколение, откуда тебе знать? У вас глаза, кстати, похожи.
– Он живёт здесь?
– Уехал твой Глеб, давно уже, продал квартиру, женился. По осени случайно встретил его. Шикарный мужик, но для тебя староват уже. Слушай…
Лёша сдёрнул с Леры бейсболку, и чёрные, вьющиеся волосы рассыпались по спине.
– Слушай, а не дочка ли ты? Уж больно похожа, просто одно лицо.
– Не твоё дело, – Лера выхватила у него свою кепку.
– Ну, деточка, ты пришла ко мне с вопросами, я хотел тебе помочь, а ты дерзишь.
– Где он теперь живёт?
– Не оповестил, контактов не оставил.
– Ну фамилию то ты его знаешь, сосед?
– А, ну пожалуйста, Волков Глеб Александрович, апрель 86 года выпуска.
Лера развернулась и ушла.
– Эй, а спасибо?
Она развернулась, крикнула «спасибо» и сделала реверанс.
Ну Глебыч, ну попал! Девчушка настырная, найдёт тебя и встряхнёт как следует. Вот что значит беспорядочные сексуальные связи! Будет скандал, жаль только, что он этого не увидит.
Дома Лера сразу села за компьютер. Открыв все социальные сети, поисковики, она стала искать. Аккаунтов с фотографиями на эту фамилию и имя не было, даты рождения не совпадали, страницы везде закрыты. И тут Леру щёлкнуло: этот дядька сказал, что мама у него актриса! И Лера набирает в поисковике псевдоним Елены. Лера вздрогнула, на неё с экрана смотрела женщина с её же чертами лица, только блондинка. Весь день Лера погружена в историю Элены Блеск, в её творчество, в её фильмы. Много интервью и информации приходится читать с переводчиком, в российской прессе про неё почти ничего не было написано, оно и понятно, Елена на родине не снималась. Лера находит несколько фотографий, где запечатлён сын Елены в Нью-Йорке, но на фото молодой человек всегда в очках на пол лица, в кепке или капюшоне, лица не разобрать. Лера ищет и ищет, но информацию о своём отце не находит. Зато находит множество фотографий Елены, в разных ракурсах, разных позах: одетой, полуобнажённой и совсем обнажённой. Лера видит в них себя, перекрась она волосы или надень парик, не отличишь. Господи, оказывается, она такая же шлюха, как и её бабка. Лере стало мучительно стыдно за ту вереницу парней, что у неё были, она – дрянь, падаль, ею вытирались как тряпкой. Она ёрзала в разных постелях, ей засовывали в рот члены, она делала это просто за выпивку или травку, даже особо не разглядывая лицо. Её целовали, слюнявили, трахали и даже били… Лера вдруг вскочила и побежала в душ, она налила ванну, вылила полфлакона пены и стала тереть себя мочалкой, пытаясь отмыться, содрать кожу, она рыдала, захлёбывалась, но ничего не получалось. Она такая же, как эта Элена Блеск.
Попытки найти Волкова Глеба Александровича через интернет не увенчались успехом. Лера впала в апатию, погасла, случившиеся с ней сильно отразилось на её психическом состоянии. Во сне ей всё ещё чудился Тимур, который замахивался на неё, требовал удовлетворять его всеми способами, она в ужасе просыпалась, трогала себя, не идёт ли из неё кровь. Она помнила, кровь распаляет его, увидев, что из неё вытекают капли, он становился неуправляемым, бил её и ещё сильнее насиловал. Особенно любил он это делать сзади, он так наказывал её, и боль была непереносимой. А наказывал часто, ему вечно что-то чудилось, он вцеплялся ей волосы, так что пучки оставались у него в руках, ставил раком и вгонял в неё свой страшный агрегат, разрывая её почти пополам, она выла, просила пощады, но это заводило его ещё больше. Лера сжималась в комок от страшных воспоминаний, пряталась под одеялом, будто он мог оказаться здесь, в её комнате, и тихо плакала, за стеной мама, она не даст в обиду. Был бы отец, и он защитил бы её, где ты, папа? Лера снова засыпала и видела себя во сне беременной, у неё огромный живот, ребёнок вот-вот разорвёт её, она не в силах встать, а рядом, на соседней кровати Тимур, и у него в постели проститутки, и он их трахает у неё на глазах, и они издевательски смеются, вдруг она взрывается болью, ребёнок покидает её тело, и проститутки принимают у неё роды, а Тимур, видя кровь, пытается засунуть в её разорванное, измученное родами лоно, свой член. Лера вся в поту вскакивает с кровати, её трясёт, ребёнка нет и не будет, и Тимура тоже, но больше заснуть она не в силах, боясь повторения кошмара.
Мама пыталась помочь ей, вытащить её из депрессивного состояния, водила по врачам, но ничего не помогало. Лера говорила, что с ней всё в порядке, не признавалась в кошмарах, соглашалась принимать препараты, а сама их выкидывала. Она делала всё назло и во вред себе. И только в ванной плакала и пыталась содрать кожу, она была сама себе противна.
Глава 14. Болото
Рома продолжал встречаться с Викой, она была так влюблена в него, что он волей-неволей отвечал на её чувства. Она, и правда, была милой, отзывчивой, так доверчиво отдавалась ему, когда удавалось найти постель. Но её слишком мягкий характер, готовность на всё и полное подчинение, ему приелись. Такое впечатление, что у неё не было своих желаний, чтобы он не предложил, всё её устраивало, поспорить или поссориться было совершенно не о чем. Вика всегда просила прощения, если говорила что-то не так, лезла с поцелуями, просила простить её и не сердиться. Рома сам не был скандалистом, но и такая покладистость начинала надоедать, как всё время пить один мёд, заедая пирожными. Рома часто думал о Лере, как она себя чувствует, счастлива ли? Она такая колкая, вспыльчивая, то страстная, то дерзкая, целует и тут же может послать куда подальше, а потом плакать и просить помощи. Но что теперь ему до неё, а ей до него? Она беременна и выйдет или вышла замуж за своего Тимура.
– О чём думаешь? – трясла его за руку Вика.
– О тебе, – отзывался Рома.
– Я тоже всё время о тебе думаю. Всегда, всегда!
Вика висла на его шее, и он целовал её, как без ответа оставить такой порыв?
– Знаешь, скоро день рождения папиного друга и партнёра по бизнесу, у него дом в Комарово, не хочешь поехать со мной? Отпустят родители на все выходные?
– И твои родители там будут?
– Папа точно с сестрой, мама – не знаю.
Вика захлопала в ладоши, наконец-то, она познакомится с его родственниками, какое счастье! Рома вздохнул, как хотелось бы познакомить свою семью и семью Глеба с другой девушкой.
Подъезжая к дому, Вика чуть не закричала от восторга. Шикарный дом в таком месте, хоть этот дом и не отца Ромы, но его лучшего друга, а богатые с бедными не дружат и уж точно не делят бизнес, значит, у Ромы тоже богатые родители, хоть он особо об этом и не говорит. Нет, надо ни в коем случае не отпускать этого парня! Хоть он сейчас всего лишь курьер, но это временно! Папочка не оставит сыночка ни с чем, не позволит ему бедствовать! Надо женить на себе Рому, тем более она и вправду влюблена в него, а тут ещё столько плюсов!
Рома сразу пожалел, что взял с собой Вику, она с порога накинулась на Глеба с поздравлениями. Она налетела на него с объятиями и чуть не сбила с ног, а он ей, между прочим, в отцы годится, и они не знакомы, должна же быть какая-то субординация. Глеб и сам слегка ошалел от такого порыва и переглянулся с Дианой, не понимая, что это было.
– Какая необычная внешность у друга твоего отца, – шепнула Вика Роме, – чёрные волосы и серые глаза, так красиво, никогда не видела такого сочетания.
Рому прошиб пот, а он видел. Лера. У неё точно такое же сочетание, и вообще она чем-то похожа на Глеба, раньше он не обращал на это внимание, но после слов Вики, заметил. Такие же серые глаза, улыбка с ямочками, чёрные волосы, бывают же незнакомые люди похожими друг на друга. Вот бы Глеб удивился, если бы вместо Вики сейчас приехала Лера. Рома вздохнул: нет, Лера никогда сюда не приедет, и он не познакомит её ни с Глебом, ни с отцом.
На празднике Вика из кожи вон лезла, чтобы понравиться всем и каждому, улыбалась, помогала по хозяйству, играла с детьми, постоянно суетилась, навязывалась в помощницы так, что даже всегда спокойная Диана, начала раздражаться. На сотом вопросе за последние полчаса: «Диана, чем вам помочь?», она молча улыбнулась и отошла к Глебу.
– Мне, кажется, я не нанимала девушку Ромы в прислуги.
– Успокойся, девчушка нервничает.
Глеб налил Диане вина и протянул бокал.
– Ещё один её вопрос, касаемо хозяйства, и я взорвусь. Она даже более навязчива, чем Нинок, к той я хотя бы уже привыкла.
Глеб рассмеялся:
– Точно, Нинка в молодости, банок не хватает с огурцами, но всему своё время.
– Всё тебе смешно, а мне отбиваться приходится.
Глеб прижал Диану к себе.
– Наберись терпения, наши пацаны тоже когда-нибудь приведут своих дам с нами знакомиться.
– Надеюсь, они подойдут к этому с умом.
А чуть позже Глеб спросил у Влада его мнение по поводу девушки Ромы. Глебу она совсем не понравилась, но это не его дело. Влад лишь равнодушно пожал плечами:
– Он взрослый, пусть сам решает, обычная девица, не фрик, не мужик и ладно.
– Располнеет, будет банки крутить, как Нинка, закабалит его, она уже вовсю им помыкает.
– Ничего плохого в этом не вижу, пускай. И вообще, Глебыч, нам с тобой никто и никогда не указывал, с какими девками встречаться, с чего я буду сейчас лезть к сыну с советами?
– Не особо-то он выглядит счастливым.
– Но что-то его держит рядом с ней? Не хотел бы, бросил давно.
– Вот это мне и странно. Но, конечно, это его дело.
Остаток вечера Вика продолжала досаждать Диане, пока, неся поднос, не споткнулась и не расколотила довольно дорогую посуду. Глаза сразу наполнились слезами, а вид стал такой несчастный и растерянный, что Глеб невольно ухмыльнулся.
– Я… я всё уберу, я всё возмещу.
Диана забрала у неё поднос из рук и сказала:
– Иди отдохни, деточка, ты устала, весь вечер помогаешь, без тебя уберём.
– Простите меня.
Рома почти с презрением смотрел на свою девушку, до чего ж она неуклюжая, а сейчас от стыда ещё и стала красная, как помидор.
– Идите, прогуляйтесь, – сказал Влад.
Рома позвал с ними Арину и Артемия, Вика расстроилась, что они пойдут не вдвоём, но вслух своё мнение не высказала, ей очень нужен был Роман, ссориться с ним в её планы не входило. Впрочем, она надеялась, что ночью они останутся всё-таки наедине. Так и случилось, это была их первая полноценная ночь, раньше им на ночь остаться не было возможности. А тут им предоставили целую комнату, отец не против, а Глеб только подмигнул ему. Немного покраснев от смущения, Вика закрыла дверь в их спальню. Неужели они проведут целую ночь вдвоём, и она будет спать в его объятиях, и они проснутся вместе? Вика выключила свет и нырнула в кровать. Рома отбросил телефон и прижал девушку к себе. Он выпил немного вина и вдруг в тёмной комнате, в постели, представил, что рядом с ним была не Вика, а Лера, волосы из светлых стали чёрными, более жёсткими, кожа смуглее, а глаза серыми. Не Вику, он будет сейчас любить, а Леру. И Рома впился в губы Вики так неистово, так страстно, как никогда, она застонала, но он закрыл ей рот поцелуем, чтоб не слышать голос, не нарушать иллюзию. Он жадно шарил по её телу, раньше она была худенькая, а теперь поправилась, но ничего, она его устраивает и такая. Рома навалился на неё с нетерпением, сейчас, Лерочка, сейчас, я смогу, я не буду скорострелом, тебе будет со мной хорошо.
– Лера, – хотел простонать он, но осёкся, – но поскольку «Л» уже слетело с его губ, то он произнёс:
– Люблю тебя.
И Вика вдруг заплакала от счастья, прижимаясь к нему пухленьким телом, обвивая шею руками.
– Я тоже люблю тебя! Как мне хорошо с тобой!
Но Рома снова закрыл ей рот, нет, это не Вика, это Лера. И Рома стал жадно целовать её тело, а потом, слегка прикрыв лицо подушкой, сделал ей то, что делал только той развратной Кате. Вика замерла от неожиданности, от неведанного раньше наслаждения, сначала испугалась, застеснялась, но его голова между её ног, и это так необычно, но приятно. А потом Рома, не дав ей отбросить с лица подушку, снова входит в неё, Лерочка, мне так хорошо с тобой, моё солнышко, а тебе со мной?
– Да, да, – шепчет Вика.
Твои глаза, твои волосы… Повернись спиной, но я не сделаю тебе больно, как твой изверг, я никогда не причиню тебе боль, я буду только любить тебя. Рома в каком-то полузабытьи, в полуобмороке, наконец засыпает, крепко прижимая к себе Леру. А Вика орошает слезами его грудь, думая, что все слова принадлежат ей. Утром Рома просыпается, в его объятиях – Вика. Он чуть ли не с ненавистью смотрит на неё, как некрасиво она спит, рот открыт, выпирает живот, на спине складка, на ногах сзади целлюлит, а ей ведь только восемнадцать. Что же будет дальше? Хотя Лера, наверное, тоже сейчас с животом, в котором она носит ребёнка этого Тимура.
– Ромочка, – просыпается Вика и тянется к нему.
Ну, что делать? Он же не может оттолкнуть любящую его девушку, тем более только ночью он шептал о любви, она же не знает, что эти слова были не для неё. Она ни в чём не виновата. И Рома обнимает Вику, и она подставляется ему, скоро надо вставать, а потом ехать в город, и Рома без удовольствия любит её просто потому что так надо, потому что она этого ждёт.
Диана с утра сказала, что сама со всем справится, пусть ребята погуляют, погода отличная, потом они все вместе пообедают на улице. Диане хотелось отослать помощницу подальше, она спокойно приберётся, накроет на стол, пока ребята гуляют, а Глеб и Влад пьют кофе на террасе и разбираются с какими-то рабочими вопросами. Остальные гости вчера разъехались, и можно спокойно побыть в узком кругу, лишь бы эта девочка не лезла в хозяйственные дела.
Когда вернулись Рома и Вика с остальными детьми, стол к обеду уже был накрыт, и Диана убедительно попросила не помогать ей, всё уже сделано, а убраться позже поможет домработница, а сейчас они просто насладятся обедом и славным весенним воскресным днём. Вика растерянно кивнула и села рядом с Ромой. За обедом пили лёгкое вино, Вика нервничала и бездумно прихлёбывала из бокала, Рома не пил совсем, отец попросил его сесть вечером за руль, чтобы ехать в город. Рома удивлялся, никогда он не видел, чтобы Вика столько пила, она к алкоголю была равнодушна, а тут ей наливают, и она не отказывается. А Вике просто было очень неудобно из-за разбитой посуды, из-за того, что она чувствовала себя здесь не в своей тарелке. Эти люди такие богатые, такой красивый дом, Диана высокомерна, Глеб ко всему равнодушен, а отец Ромы как будто отстранён, ни одного вопроса ей не задано, кто она, кто её родители, какие у неё планы на жизнь. Вике казалось, что её здесь не приняли, хотя на самом деле это было не так, её не выспрашивали из вежливости и осознания того, что Рома к ним не обращается за советами, особо не хочет ничего говорить, значит, и не надо самим лезть. Вика к такому обращению не привыкла, поэтому вообразила себе, что она тут не к месту, у неё самой было множество шумных родственников, и за застольем все любили всё выспрашивать, рассказывать, советовать. Её родители уж точно бы засыпали Рому вопросами, узнали бы всю подноготную, вплоть до третьего поколения. Когда Вика поднялась, чтобы отлучиться в туалет, её изрядно пошатнуло, и она начала заваливаться, голова закружилась, и она стала падать, зацепившись рукой за скатерть.
– Надо было ставить одноразовую посуду, – сказал Глеб Диане.
– Да, придётся теперь разорить посудную лавку.
– Вика! – закричал Рома.
Но девушка лишь пьяно улыбалась. Глеб и Влад помогли Роме поднять Вику и усадить её.
– Что-то мне нехорошо, – сказала она.
– Давай доведу тебя до туалета, – предложил Рома.
Но до дома они не дошли, Вику стало тошнить.
– О господи, -сказала Диана.
– Да, всё приятное чувство от обеда улетучилось, – ответил Глеб.
– Эй, Роман, – крикнул Влад, – чтобы всё убрали.
