Меццо-сопрано

ГЛАВА 1.

2010 год. Рыбинск.

В кабинете главного конструктора раздался звонок телефона внутренней связи.

– Алексей Федорович, зайдите к директору, – промурлыкала секретарша.

– Хорошо, – ответил главный конструктор Алексей Федорович Миронов, положил трубку и направился в кабинет директора.

– Вызывали, Николай Ефремович?

– Да, заходите, – директор жестом пригласил Миронова занять место за столом заседаний. – Я рассмотрел Вашу просьбу. Вы с Анной Ивановной, Вашей супругой, уже более двадцати лет преданы своей профессии и нашему предприятию. Ваш вклад в наше общее, государственного значения дело, как ведущего специалиста опытно-конструкторского бюро, невозможно переоценить…

Тон директора был настолько деловым, что по его лицу Миронов никак не мог определить, какую же резолюцию вынес директор. А начальник продолжал демонстрировать знание личных дел своих работников.

– Вы с Анной Ивановной, так сказать, стали родоначальниками трудовой династии, это весьма похвально. Наше предприятие, как Вам известно, является наиболее крупным в машиностроении. На наших двигателях летает вся авиация страны! Наши корабельные газотурбинные установки признаны одними из высокоэффективных в мире!..

Алексей Федорович приготовился выслушать хвалебную оду ПАО «ОДК – Сатурн» минут так на двадцать. Директор очень любил выступать на публичных мероприятиях и всегда говорил много и пафосно.

Наконец словесная река иссякла, и директор перешел к существу вопроса, резюмировав:

– Учитывая Ваши заслуги перед Родиной и желание продолжить семейное дело, совет директоров удовлетворил Ваше ходатайство. Ваша дочь Ирина получает целевое направление в МАИ. Поздравляю Вас, Алексей Федорович!

Лучезарно сияя, директор торжественно вручил ведущему конструктору документ и крепко пожал ему руку.

Сухо поблагодарив начальство и пообещав оправдать доверие, Миронов спешно покинул директорский кабинет. Оказавшись за пределами приемной, конструктор шумно вдохнул-выдохнул и уверенной походкой победителя отправился к себе в конструкторское бюро.

Небольшой город Рыбинск расположился в центральной России, на месте слияния трех рек – великой Волги и двух менее крупных речушек Шексны и Черемухи. Благодаря своему местоположению на Волго-Балтийском пути Рыбинск смог выжить во времена экономических реформ и кризиса девяностых годов. В то тяжелое время уменьшение финансирования оборонной промышленности привело к прекращению существования многих крупных предприятий, было заморожено строительство жилья. Как следствие, молодежь стала искать другие города, где можно было бы найти работу. Многие подались в областной центр Ярославль. Молодая чета Мироновых была одной из тех немногих, кто после окончания вуза остался в родном городе. Они ждали появления на свет своего первенца. Было очень тяжело. Алексей брался за любую работу – только так они могли свести концы с концами. Но, несмотря на трудности, рождение в 1992 году дочки Иришки стало для Мироновых радостным событием. Вскоре в Рыбинске благодаря инвестициям итальянской компании Prysmian появились совместные предприятия по разработке программного обеспечения. Анна, инженер по образованию, практически сразу устроилась на работу на одно из таких предприятий. Жить стало значительно легче.

Постепенно к 2010 году Рыбинск вернулся к активной жизни. Полным ходом велось жилищное строительство. После реставрации в 2007 году был вновь открыт Спасо-Преображенский собор. С открытием двигателестроительного комбината «Сатурн», имеющего всероссийское значение в оборонной сфере, специалисты в этой области стали особенно востребованы. Алексей Миронов, а в2010 году уже Алексей Федорович, был назначен главным специалистом опытно-конструкторского бюро. К этому времени в семье Мироновых росли уже трое детей: две дочери и сын. Анна Ивановна смогла вернуться к своей основной профессии только в 2004 году. Карьера её не интересовала – слишком много времени она отдавала своей семье. Поэтому её вполне устраивала должность рядового инженера на производственной площадке.

Старшая дочь Ирина обожала отца. С двенадцатилетнего возраста она стала проявлять большой интерес к его работе, и он часто брал её с собой на комбинат. Поэтому её решение поступать в Московский авиастроительный институт после окончания школы было само собой разумеющимся. Коммерциализация высшего образования имела и свои положительные стороны. Абитуриенты по целевому направлению от предприятий поступали в вуз вне конкурса.

В этот день Алексей Федорович особенно торопился уйти домой пораньше. С работы и на работу Миронов практически всегда ходил пешком. Расстояние небольшое, около километра, и он преодолевал его быстрым шагом минут за пятнадцать. Но сегодня он решил прогуляться не спеша.

Апрельский денек радовал теплом. Небо стояло высоко над головой и было нежно-голубого… нет, скорее лазурного цвета. Солнышко ласково гладило кожу своими лучами. Дышалось легко, воздух был наполнен сладковатым ароматом зелени – зацвела береза. Проходя через Дмитровский парк, Алексей вдруг вспомнил первую встречу с Аней. Давно это было. Она тогда только окончила школу. По традиции, выпускники школ Центрального района после выпускного бала приходили в этот парк встречать рассвет, который ак бы символизировал начало взрослой жизни. Алексей уже учился в институте, он пришел в парк с младшим братом, тоже выпускником. Тогда он и увидел Анну. Легкое платье цвета кофе с молоком очень выгодно подчеркивало её тонкую талию, округлые плечи… Каштанового цвета длинные волосы были высоко заколоты в хвост и крупными волнами спадали на спину. Большие карие глаза с длинными ресницами блестели, как озера, заполненные слезой. Алексей сразу влюбился. Окончательно и бесповоротно. Они стали встречаться. Миронов, уже давно определившийся, старался не торопить Анну с решением. Анна же долго проверяла свои чувства, всё боялась ошибиться. И, наконец, через четыре года, уже окончив институт, она сказала ему «да».А потом произошло самое большое чудо на свете: родилась Иринка. Старшая дочь была, безусловно, его любимицей. Нет, он, конечно, очень любил и младшую дочь Елену, и сынишку Данила, но Иринка была его особенной любовью, его душой.

«Что-то Вы становитесь сентиментальным. Не рановато ли, Алексей Федорович, в 42 года?» – мысленно спросил себя Алексей и, взлохматив рукой волосы на голове, как бы, стряхивая приятные воспоминания, вернулся в реальность. Ему хотелось как можно скорее порадовать дочь решением совета директоров и вручить ей, так сказать, путевку в жизнь – целевое направление в МАИ.

– Семья, папа дома!– Алексей практически влетел в старую хрущевку.

– Папуля! – ему навстречу из кухни выскочила Ирина и повисла у отца на шее.

– А где молодежь?

– Лена пошла за малым в садик, мама еще на работе, я вот ужин готовлю.

– Умница ты моя! – он поцеловал дочь. – Можешь собираться в Москву! – Миронов достал из портфеля документ и не без гордости вручил Ирине.

Глаза её заблестели. Она издала похожий на индейский клич вопль и, выхватив из рук отца бумагу, запрыгала по комнате. Она поедет учиться в Москву! Как она этого хотела! Нет, не просто хотела – мечтала.

Хоть вопрос с поступлением и был закрыт, Ирина продолжила серьезно готовиться к выпускным экзаменам, до которых оставалось меньше двух месяцев.

25 августа 2010 года в холле главного корпуса МАИ было целое столпотворение – все потенциальные студенты собрались у стенда со списками зачисленных на факультет авиационной техники летательных аппаратов. Пробравшись через толпу, состоящую в основном из молодых людей, Ирина Миронова быстро нашла свою фамилию. Счастье переполнило её. Еле сдерживая эмоции, она поспешила сообщить родителям радостную новость. С трудом попадая на кнопки сотового телефона, она набрала отца.

– Папуля, привет! Меня зачислили! Я студентка! Поздравления принимаются немедленно!

– Поздравляю, дочка! Ты ж моя умница! Я ни сколько в тебе не сомневался! Когда домой? Мы устроим праздничный ужин!

– Автобус отходит в 22:00, так что приеду под утро, около четырех часов. Поэтому скорее получится праздничный завтрак!

– Я обязательно буду тебя встречать!

– Спасибо, папа, целую, до встречи!

ГЛАВА 2

1983 год. Ярославль.

Вернувшись из армии, Анатолий Евстигнеев первым делом поспешил восстановиться в университете.

– С возвращением, Анатолий Сергеевич! Очень рад, что Вы решили продолжить обучение в нашем университете!– декан строительного факультета Ярославского государственного технического университета с неподдельной радостью пожал руку молодому человеку в военной форме. И продолжил: – Занятия на Вашем курсе начались неделю назад, но Вы весьма способный студент и, я думаю, без труда войдете в учебный процесс.

Грузный, с большими залысинами, но относительно нестарый декан факультета размашисто поставил резолюцию на заявлении Анатолия: «Восстановить на второй курс по окончании срочной службы».

Специфика будущей профессии – инженеры в промышленном и гражданском строительстве – практически превращала строительный факультет в «институт благородных кавалеров». Группа, где теперь предстояло продолжить обучение Анатолию, была немногочисленной. Её сформировали уже вначале учебного года – как раз из тех, кто успел вернуться в альма-матер, отслужив два года в армии. Взаимопонимание между одногруппниками было достигнуто в кратчайшие сроки. Через неделю взрослая молодежь собралась вместе провести выходные.

– Ну и где сейчас народ веселится? – первым завел разговор Анатолий.

– Есть у нас тут на Которосльной набережной, рядом с педунивером, кафешка, у них по субботам неплохая дискотечка, университетские обычно там все тусуются.

– Тогда там и оторвемся.

– Заметано! До завтра!

Молодежь разошлась по домам. Евстигнеев, хоть и был родом из Ярославля, центральные районы города знал плохо. Он вырос у двоюродной бабушки. Так сложилась его жизнь. Когда ему было пять лет, в страшно аварии погибла его мать: пьяный водила на грузовике протаранил очередь у магазина, тогда погибли и еще несколько человек. Отца Анатолий никогда не видел, и мать о нем ничего не рассказывала. А может, и рассказывала, да он маленький был, не помнит. До семи лет Толя рос в детском доме. А потом неожиданно нашлась какая-то дальняя родственница. Анна Петровна рано овдовела, даже детишек не успела родить, а новую семью не создала. Вот таки встретились два одиночества. Женщина забрала сироту к себе, отдав ему всю свою нерастраченную любовь и тепло души. Они жили дружно, небольшая квартирка на окраине Ярославля на долги годы стала его родным домом. Отслужив полгода, Анатолий получил телеграмму от соседей, что его любимой и единственной родной души, бабы Нюры, не стало. Вернувшись из армии, Анатолий попытался какое-то время жить в своей старой квартире, но без Анны Петровны в ней было холодно, пусто и одиноко. Перебравшись в общагу, Евстигнеев сдал свою двушку молодой студенческой семье. Пусть небольшая, но всё же прибавка к стипендии.

Наступившая сентябрьская суббота мало отличалась от других осенних дней. Низкое пасмурное небо то и дело обволакивало улочки Ярославля густым туманом. Проснувшись около девяти часов, Анатолий не торопясь поплелся в бытовку, где уже суетился студенческий народ.

– Всем привет! Кипяточку кто-нибудь плеснет?

– Привет! Подставляй кружку!

Крутой кипяток быстро заполнил емкость, поднимая над её поверхностью клубы пара.

– Не обожгись!

– Спасибо, я аккуратно.

Анатолий вернулся в комнату, поставил кружку на подоконник, бросил в неё щепотку грузинского чая. Пока чай заваривался, Анатолий достал из маленького холодильника колбасу, хлеб и соорудил толстенный бутерброд. Принявшись за еду, он уставился в окно, за которым серый густой туман скрывал просыпающийся город.

«Чем бы заняться до вечера? – размышлял Евстигнеев. – Может, просто прогуляться по городу? Давненько я не был в центре. Точнее сказать, наверное, никогда». Дожевывая бутерброд, он натянул куртку и вышел на улицу. Сколько он шел, ни о чём не думая, он не знал, пока не заметил, что ноги привели его на Которосльную набережную. Облокотившись на чугунный парапет, он попытался разглядеть другой берег, но начавшийся обложной дождь заставил его искать себе укрытие. Неподалеку, на первом этаже старой двухэтажки, он заметил булочную. В таких обычно еще есть кафетерий. Перебежав через дорогу, Анатолий зашел в магазин. В кафетерии, расположившемся по соседству с магазином, было пусто. Вернее сказать, почти пусто. За высоким столиком стоял ранний посетитель, точнее посетительница. В помещении великолепно пахло свежей выпечкой и ячменным кофе – так назывался «кофейный» напиток из ячменя и желудей. Евстигнееву очень захотелось съесть наивкуснейшую сдобную булочку и хлебнуть ароматного напитка. Уставившись на прилавок, он пытался сделать не простой для себя выбор: какую купить? Все такие вкусные.

– Возьмите московские маковые. Утренняя выпечка. Не пожалеете.

Анатолий обернулся. Единственной посетительницей заведения была миловидная девушка. Она приветливо улыбнулась и с аппетитом продолжила уничтожать сдобу. Анатолий взял булочки, которые порекомендовала девушка, и стакан напитка из ячменя. Булочки действительно были великолепны. Нежная, воздушная мякоть сдобы просто таяла во рту, разливаясь по всему телу блаженством.

– Ты часто здесь бываешь? – поинтересовался Евстигнеев.

– Почти каждый день.

– А я случайно здесь оказался.

– И что же тебя привело?

– Не поверишь, ноги. Сами сюда пришли, а я и не заметил. Видимо, так должно было случиться. Давай знакомиться, я Анатолий.

– Очень приятно, а я Ольга, – девушка протянула Евстигнееву свою маленькую ладошку. – Я живу неподалеку, в Октябрьском переулке, напротив Дмитриевского сквера.

– А я на другом берегу Которосли, на Фрунзенке.

– Далеко отсюда. А чем ты занимаешься?

– Две недели назад дембельнулся, восстановился в универе, вот учусь.

– Я тоже учусь в университете, на юридическом.

– Так перед нами будущий прокурор? – нарочито сурово спросил Анатолий.

– Нет, – девушка засмеялась, – я хотела бы заниматься менее криминальной практикой. Юриспруденция в области трудового и финансового права.

– Скукотища, – махнул рукой молодой человек. – Сплошная бумажная работа.

Заметив, что девушка перестала улыбаться, Анатолий поспешил исправиться:

– Как ты сказала? Финансовое право? Да, это очень серьезная и сложная специализация. С деньгами, особенно чужими, всегда нужно держать ухо востро.

Ольга улыбнулась. Так смешно было смотреть на взрослого мужчину, оправдывающегося, как нашкодивший пацан.

– А ты в каком универе учишься?– перевела разговор Ольга.

– В строительном. Хочу стать зодчим. Ну, в смысле, архитектором. Красивые дома проектировать.

– Очень интересно! А где потом работать будешь?

– Еще не знаю. Я только на втором курсе.

– Я тоже на втором…

Возникшую паузу прервала первой Ольга.

– Мне пора, – девушка взяла сумочку и накинула её на плечо.

– Да, и мне. Может, встретимся как-нибудь?

– Я здесь каждый день после пар, а по субботам с утра. Приходи – и встретимся.

Девушка, не оглядываясь, зашагала к выходу.

«До скорой встречи!» – глядя ей вслед, мысленно произнес Анатолий.

***

– Доченька, Олюшка! Ну что это вы надумали? Через год вы с Толей закончите учебу – и женитесь сколько хотите! Что за спешка, я не пойму!

– Мамуль, не переживай ты так! Мы не собираемся устраивать пышных банкетов! Мы только распишемся и вечерком посидим с вами дома, и всё!

– Я не о банкете беспокоюсь, у нас всё равно денег на него нет. Я переживаю о другом! Ты же меня понимаешь? Вот забеременеешь, и что тогда? Брать академ на последнем курсе? Ну, потерпите вы еще годик! Три года же замуж не собиралась!

– Мам, а ты разве не будешь рада появлению внука или внучки?

– Я хочу тебе напомнить, дочка, что мне до пенсии еще 12 лет пахать. Я не могу сидеть дома. Это не позволительная для нас роскошь!

Мама Ольги вдруг перестала шуметь, лицо её приобрело испуганное выражение.

– Оленька, ты что, уже беременна? – сев на стул, тихо спросила она.

– Да, мама. Скоро ты станешь бабушкой, – залившись румянцем, сообщила девушка и продолжила: – Хочешь ты этого или нет.

– Раз такое дело, тогда, конечно, надо расписаться. А где Толя? Он почему не пришел с тобой?

– Он пока не знает, что станет папой.

– А. Без меня меня женили…– с какой-то печалью в голосе заключила женщина.

– Ну почему же. Мы и так планировали расписаться. А о ребенке я ему сегодня скажу. В общем, мы пока эту тему не обсуждали, но, думаю, Толик будет рад.

– Думает она… Ты скажи, там и посмотрим. Хотя, в общем, Толя хороший парень, сам сирота. Скорее всего, он будет рад. Вот кто точно будет на седьмом небе от счастья – так это твой папаша! – не преминула язвительно заметить мама девушки.

Ольга удивленно вскинула брови.

А мать продолжила:

– А как же! В стране сухой закон! А у него повод! А у тебя талоны в свадебный салон, в том числе и на алкоголь!

– Точно! Папа будет прыгать от радости.

– Вечером зови Толю. Посидим, поговорим по-семейному, обсудим ваши планы.

– Хорошо, мама.

Лирическое отступление.

Сухой закон

17 мая 1985 года во всех центральных изданиях страны, по телевидению и радио было объявлено, что приняты Постановление ЦК КПСС «О мерах по преодолению пьянства и алкоголизма» и Постановление Совета министров СССР№ 410 «О мерах по преодолению пьянства и алкоголизма, искоренению самогоноварения» – «сухой закон». Большинство советских граждан поддержало эти постановления, специалисты Госкомстата СССР подсчитали, что 87% граждан – за борьбу против пьянства, и каждый третий советский гражданин требовал ужесточения мер. Эти данные легли на стол Президенту СССР Михаилу Горбачеву и убедили его в том, что надо идти дальше. Народ требовал введения «сухого закона». Были созданы «Общества борьбы за трезвость» в каждом коллективе. В СССР подобные общества организовывались уже второй раз – впервые это случилось при Сталине.

Горбачев знал о масштабах пьянства в стране не только по данным, которые регулярно ложились ему на стол (записки статистов, письма отчаявшихся родителей, жен, детей), но и от своей дочери, которая была медиком и занималась исследовательской работой по вопросам алкогольной смертности. Именно она со своими коллегами собрала и показала отцу материалы о колоссальной смертности в СССР именно от алкоголя. Данные этой диссертации закрыты и по сей день. Кроме того в семье самого Горбачева было совсем не благополучно с алкоголем, брат Раисы Максимовны также пристрастился к алкоголю¹.

И вот в один прекрасный день закрылись две трети магазинов, торгующих спиртным, с прилавков исчезли горячительные напитки. Именно тогда алкоголики придумали анекдот про Горбачева:

Стоит огромная очередь за спиртным, алкаши негодуют. Один, не выдержав, сказал: «Все, иду убивать Горбачева!». Через какое-то время возвращается и говорит: «Туда очередь еще больше».

Закоренелые алкоголики не сдавались и начали пить лаки, политуру, тормозную жидкость, одеколоны. А самые отбросы общества пошли дальше: начали употреблять клей «Момент». Поступление в больницы с отравлениями не было редкостью.

На борьбу с пьянством власть мобилизовала ученых и творческую интеллигенцию. Миллионными тиражами стали выходить антиалкогольные брошюры. В конце 80-х годов на страницах периодической печати выступил известный врач и сторонник трезвого образа жизни – академик Федор Углов. Он сообщил стране о своем открытии, суть которого была в том, что причина физической и моральной деградации населения заключается в употреблении даже небольших доз алкоголя.

Но тут возникла еще одна проблема: алкоголем начали торговать спекулянты! В 1988 году от продажи алкоголя теневые дельцы получили 33 миллиарда рублей. И все эти деньги были активно использованы в дальнейшем при приватизации и т. п. Но об этом позже…

После регистрации брака молодая семья осталась жить у Тихомировых. Академический отпуск Ольга решила не брать. Неужели она не сдаст госы досрочно? Конечно, сдаст!

«Вот было бы хорошо иметь свою квартиру! – мечтала будущая мама. – Пусть совсем маленькую, но обязательно уютную, а главное – свою! Первое время без помощи родителей нам, конечно, не обойтись. Но, в конце концов, как только Толя устроится на работу, можно будет сделать ремонт в его квартире и переехать туда. И копить, копить, копить…»

***

К середине 80-х годов темпы жилищного строительства в СССР значительно затормозились. Всему виной была переходная экономика. Теперь очередь на получение государственной квартиры растягивалась на долгие-долгие годы. Ярославль в этом вопросе мало отличался от других городов Советского Союза. На этом фоне строительство «детских домов» вызвало у ярославцев крайне негативную реакцию. «Детскими домами» в народе стали называть элитные дома в центре города, квартиры в которых предназначались для детей и даже внуков местной партийной верхушки. Чтобы льготы и привилегии представителей партийно-государственного аппарата не сильно дискредитировали советский режим в глазах населения Ярославля, обком партии развернул кампанию по сохранению архитектурного наследия. Благо городу удалось сохранить свой культурный потенциал. Так что денег на «городские нужды» было выделено предостаточно. Партийное руководство Ярославля активно искало специалистов для осуществления своих грандиозных планов.

***

Усевшись поудобнее в кресле и приняв льстивое выражение лица, первый секретарь горкома вызвал к себе секретаршу.

– Наташенька, соедини-ка меня с ректором технического университета.

– Одну минутку.

Как только за девушкой закрылась дверь, он снял трубку телефона.

– Борис Петрович! – лицо партийного «бога» расплылось в улыбке. – Как здоровье? Как супруга? Давно тык нам не заглядывал! Как насчет партейки в шахматы? Да, понимаю! И у меня столько дел, что двух жизней не хватит. Кстати, о делах. Подскажи мне, у тебя есть толковые ребята на архитектурном? Мы, понимаешь ли, разворачиваем гигантскую кампанию по сохранению памятников архитектуры в нашем славном городе. Сохранить и восстановить – это, безусловно, очень важно. Но ты и сам понимаешь, что еще важнее вписать, так сказать, в архитектурный ансамбль новые постройки. Задача перед нами стоит о-о-очень непростая. Я бы даже сказал – архисложная…

Красноречия первого секретаря хватило бы еще часа на два, но, видимо, этим временем совсем не располагал его невольный слушатель. Вынужденный прервать свой монолог, партиец слушал собеседника с крайним вниманием, только иногда умудряясь вставлять короткие реплики.

– Молодые, талантливые, да-да… Лучшие на курсе, да, разумеется. Выпускаются в этом году? Так это просто замечательно! А знаешь что? Давай-ка мы вместе с комсомолом организуем конкурс на лучший архитектурный проект для нашего города. А? Что скажешь? Очень масштабно? Времени у ребят не хватит? Тогда давай сузим горизонт. Пусть будет проект молодежного квартала. Ну, например, дома, школа, магазины…В общем, вся инфраструктура. А трех или даже пятерых лучших наградим премией от парткома и предоставим им работу в городе!

Видимо, получив одобрение своей идеи от ректора, Сергей Сергеевич, довольный собой, погладил подбородок и уже по-царски изрек:

– Вот и отлично! На следующей неделе жди мои письменные распоряжения. Привет жене. Жду в гости, Борис Петрович!

За пять месяцев до государственных экзаменов, в январе 1986 года, на стенде деканата архитектурно-строительного факультета появилось красочное объявление за подписью комитета комсомола ЯГТУ о том, что руководство партийной организации города объявило конкурс на лучший проект молодежного квартала. Далее перечислялись условия конкурса. В самом низу листа ватмана жирными красными буквами красовалась заветная для каждого перспектива: «Авторы пяти лучших проектов будут приглашены на работу в городской отдел архитектуры».

В этот день Анатолий пришел домой очень возбужденный.

– Оля! Оленька! – закричал он прямо с порога. – Ты представляешь, у меня появилась уникальная возможность сразу после универа получить шикарное место в городской архитектуре! Я смогу заняться тем, о чём мечтал с первого курса!

Глаза его горели, голос дрожал. Ольга вышла навстречу мужу.

– Откуда взялась такая перспектива?

– Сегодня в деканате повесили объявление о том, что объявлен конкурс на лучший проект молодежного квартала в нашем городе. Авторов пяти лучших проектов наградят премией и возьмут на работу!

Ольга обняла и поцеловала мужа.

– Твой проект будет лучшим, я в этом не сомневаюсь.

Анатолий нежно обнял жену и погладил её животик.

– Как думаешь, мальчик или девочка?

– Вот родится – и узнаем.

С этого дня Анатолий с головой погрузился в работу над проектом. Он поздно возвращался из университета и до утра засиживался на кухне, колдуя над чертежами. Спал он максимум по четыре часа в сутки. Ольга искренне верила, что её муж – самый талантливый на свете, и старалась не мешать ему прокладывать путь в их светлое будущее…

Накануне прекрасного весеннего праздника, седьмого марта 1986 года, в молодой студенческой семье Евстигнеевых родилась дочка. Анатолий, обожающий греческую архитектуру, решил назвать девочку Вероникой, что означало «несущая победу». За полгода до окончания университета Ольге всё-таки пришлось взять академический отпуск. Последние месяцы беременности и сами роды дались ей нелегко. Несмотря на постоянную заботу и помощь со стороны своей мамы, Ольга всё время чувствовала себя уставшей. Ночью она не могла хорошо выспаться, так как её стали одолевать головные боли, а днем с маленьким ребенком дел невпроворот. «Но, это всё временно, всё пройдет! Вот Толя защитит диплом, и его проект, несомненно, займет первое место. Он получит хорошую работу в городе, и жизнь сразу наладится»,– успокаивала себя Ольга.

В середине80-х в стране практически наступил голод. В магазинах в достатке были только серые макароны. Один раз в неделю, когда её мать в течение суток была дома, Ольга брала билет на электричку до Москвы и ездила на один день за продуктами в столицу. Желающих поехать в Москву было так много, что железнодорожникам пришлось добавить к электричке еще 12 вагонов! Таким образом, их стало 24. А в Москве на Ярославском вокзале построили специальную удлиненную платформу. Вот так простой народ решал свою продовольственную проблему. В то тяжелое время у ярославцев родилась горькая шутка-загадка: «Отгадай, что это? Длинная, зеленая и пахнет колбасой». Ответ: «Ярославская электричка».

В конце июня 1986 года Анатолий Евстигнеев стал дипломированным специалистом. Его конкурсный проект был признан лучшей дипломной работой за последние пять лет. Первый секретарь горкома партии сдержал обещание: Анатолий Евстигнеев получил место в городском отделе архитектуры. Через неделю от начала его трудовой деятельности Евстигнеева вызвал к себе главный архитектор города.

– Вот что, Анатолий Сергеевич. Я посмотрел Ваши наброски по жилищному строительству. Хвалю! Талантливо, ничего не скажешь. Я бы даже сказал, свежо и неординарно! Пора, пора людям вместо, мягко говоря, неудобных хрущевок предложить более комфортное жилье. Как думаете, Анатолий Сергеевич?

– Абсолютно с Вами согласен. Что от меня требуется? У меня есть кое-какие предложения по улучшению проекта молодежного квартала.

Главный архитектор жестом остановил молодого специалиста.

– Это всё прекрасно! Я с удовольствием рассмотрю все Ваши новаторские идеи, но этим проектом будут заниматься другие. А для Вас у меня особая работа. На нас партия возложила большую и важную задачу. Мы должны в кратчайшие сроки представить в горком проект многоквартирного дома с повышенным уровнем

комфортности.

– А где будет возводиться этот объект? – глаза Анатолия загорелись.

– А вот это вторая важная задача. Дом должен вписаться в архитектурный ансамбль в районе Волковского сквера, – главный архитектор ткнул пальцем в карту города, висевшую на стене за его спиной.

Евстигнеев подошел ближе, чтобы рассмотреть предполагаемую зону застройки.

– Так там же развернуться негде! – искренне изумился он.

Главный архитектор дружески похлопал Анатолия по плечу и тихо, но внятно произнес:

– А размах не нужен. Дом квартир на тридцать, не больше. Но в каждой квартире – не менее четырех комнат, просторная кухня и обязательно балкон.

– Какой-то странный заказ.

– Не странный, а особый. Этот дом для… – он поднял указательный палец правой руки над головой, указывая на потолок. – Ты уж меня не подведи.

– Конечно, всё понял.

– Иди, работай. Проект необходимо представить на утверждение через два месяца.

Октябрь 1988 года. Кабинет первого секретаря Ярославского обкома партии.

– Сергей Сергеевич, мы много лет с тобой в одной упряжке. Хочу узнать, будем ли мы и дальше работать вместе?

– Ты, Николай Степанович, имеешь в виду постановление последнего пленума ЦК КПСС?²

– Да. Сам понимаешь, что это значит. Партия будет заниматься только идеологией. Стоять у руля будут другие.

– И этими другими должны стать мы. Согласен с тобой, одной идеей сыт не будешь.

– Правильно мыслишь. Не за горами то время, когда партия, как и церковь, будет отделена от государства и будет вынуждена существовать только на жалкие подаяния в виде членских взносов.

– Никогда, даже в страшных снах представить себе не мог, что доживу до такого.

– Политика Горбачева привела страну к экономическому кризису. Гласность дала право демократической общественности и различным национальным движениям не только участвовать в выборах, но и получать мандаты! Партия больше не имеет права заниматься распределением средств. Посмотри, что мы получили в наследство. Разруху! И всё же я предлагаю тебе продолжить работать вместе.

Сергей Сергеевич изумленно поднял брови.

– Какого рода деятельность?

– Всё та же. Руководство. Ты – городом, я – областью. Только тебе надо решить, что важнее: членство в партии или пост руководителя? Как ты понимаешь, теперь это несовместимо. Но меняется название, а суть остается та же. Мы будем не секретарями, а председателями, и не компартии, а Советов народных депутатов. Я на днях общался с Валерием Тимофеевичем, председателем исполкома Московского городского Совета народных депутатов, и он по-дружески поделился секретной информацией: в Правительстве готовят проект перехода к рыночной экономике путем передачи государственного имущества в частную собственность.

– То есть появилась перспектива стать владельцем «заводов, газет, пароходов»?

– Да. Но придется какое-то время подождать. Пока эта махина, я имею в виду Россию, развернется, чтобы встать на капиталистические рельсы, пройдет много