Читать книгу: «Семь заветных желаний», страница 8

Глава 5

Бледный луч одной из лун делил потолок надвое. За час он немного сдвинулся с места и несколько раз исчезал, когда набегали облака – Эмман насчитал у луны пять таких попыток спрятаться.

Несмотря на то, что капитан так и не сомкнул глаз, вставать и задергивать шторы плотнее было выше его сил. Сон все равно не шел, и даже дремота вряд ли одолеет его этой ночью.

Эмман упорно прогонял навязчивый образ. В груди тихо тлело раздражение, мысли не слушались. Когда дело касалось Аитис, они были своенравны – служили ей, не ему. И это злило. У него бы получилось выкинуть видение воровки из головы и сосредоточиться на более полезных размышлениях – хотя бы на Тихом Лисе, надо было придумать, как обойти нежелание Аитис сотрудничать (опять она ставит ему палки в колеса). Но король Ангелан, сам того не ведая, в конце вечера у Шумских только подлил масла в огонь:

– Беломорский маг с учеником разместятся в гостевых покоях, я уже отдал приказ. Они важные гости. Будут выступать с беломорской стороны, в то время как Дейнус покажет, на что способны орьские маги. Говорю так, будто у нас их море, правда? Так или иначе, и Дейнус, и мастер Молодарь с учеником будут жить у нас вплоть до церемонии. Обеспечь им охрану.

– Слушаюсь, государь, – произнес тогда Эмман, но позабыл, что уже снял карнавальную маску. По его лицу Ангелан заметил, что с решением короля капитан не согласен. Только с причиной не угадал.

– Я понимаю тебя. Они маги, и могут сами о себе позаботиться. Но все же они наши гости. Проявим вежливость и учтивость, в будущем это окупится сторицей.

Эмман повторил, что выполнит приказ.

Сам же думал о том, что раз беломорский маг поселится во дворце, здесь же непременно появится Аитис, причина у нее будет вполне оправдывающая себя. Просвещать наперед Ангелана, кто она, Эмман не собирался – жизни государя пока что ничего не угрожает, беспокоить его такими вещами не стоит. Особенно перед церемонией, на которую уходило почти все внимание правителя. Просто теперь Эмману придется смотреть за Аитис в оба. Контролировать, что она делает во дворце, с кем разговаривает, куда ходит и к кому. Хотя большую часть времени она могла просто проводить в покоях беломорского мага…

От этой мысли сами собой сжимались кулаки.

Но, черт ее дери, Аитис вправе находиться там, где хочет. Пока не переступает закон. А в законе нормы морали не оговаривались. Если случится, что Эмман столкнется с воровкой, когда та будет направляться в покои к неженатому беломорскому магу, у него не найдется убедительных причин ее останавливать. Да и когда ранее Аитис прислушивалась к его словам? Она только поднимет его на смех.

Эмман перевернулся на бок, сгрудив простыню. В груди жгло и шипело, как если бы его раскаленное сердце, держа щипцами, опустили в бадью с водой, только та не приносила облегчения, лишь подтверждала, что он не может держать себя в руках. Неуравновешенный капитан Королевской стражи – какой позор. Перед церемонией это еще и опасно. Ему нужен холодный рассудок, холодное сердце.

Но сейчас под покровом ночи в голове то и дело вспыхивали непрошенные, свежие образы: тонкая кисть, тронувшая голое плечо, ниточка колье, утонувшая в складках одежды, беззастенчиво откинутая юбка, обнажившая ноги. Дурман в лукавых глазах. Рука, сжимавшая его колено.

И вот опять Эммана захлестнуло бессильное чувство – он глупо, ожидаемо, будто сам втайне этого желал, попался в расставленные сети. Не надо было искать Аитис, справился бы без нее. А сейчас только разбередил воспоминания.

Он ведь обещал себе, что покончит со всем и забудет ее. Почему же у него так и не вышло?..

***

В первую же ночь на посту капитана в комнату к Эмману вломились. Он среагировал быстро и пригрозил злоумышленнику кинжалом, который решил держать под подушкой на такой случай.

Наглец перелез через окно, под ним и вжался в стену. И вот луна выглянула из-за облака, очертила бледную скулу и напуганные большие глаза.

– Ая? – Эмман опустил кинжал. Внутри все мгновенно замерзло от мысли, что он мог ее поранить. – Ты как здесь оказалась? В смысле, почему ты во дворце?

Она слабо улыбнулась, узнав его.

– О, так эта комната больше не пустует? Быстро же они нашли замену старому капитану…

Не договорив, Аитис скривилась и застонала. Было слишком темно, Эмман смог только понять, что она прижимает ладонь к боку.

Не раздумывая, он помог ей подняться с пола и усадил в кресло, которое в будущем планировал использовать для гостей. Правда, не для таких вот ночных посетителей.

Он загородил шторы, чтобы ни у кого не появилось соблазна заглянуть в окно. Включил лампу на тумбочке. Аитис в свете кристалла оказалась очень бледной.

Эмман опустился на колени.

– Покажи, что с тобой.

– Вряд ли у меня есть выбор, – пошутила воровка.

Мучительно морщась, она задрала ткань водолазки вместе с курткой. По коже расползался фиолетовый синяк. И не один. Эмман так выглядел после особенно жестких тренировок.

– Кто это сделал с тобой?

Аитис отвернулась, будто ей не понравился его голос. Затем вздрогнула, едва Эмман коснулся синяка.

– Не молчи, скажи как есть! На тебе живого места нет, Ая.

– Скажу, – вдруг согласилась она. Прикрыла глаза. – На место Теневого метит Королек. Сегодня его приспешники уже прирезали двоих. Я тоже попала под раздачу.

У Эммана сжались кулаки. Он стиснул зубы, с трудом сдерживаясь, чтобы не напугать и так бледную Аитис. Но в следующую секунду его поразило, что он увидел.

Аитис плакала. Она никогда раньше не плакала.

– Мне было так страшно, Эмман! Я думала, что мне конец.

Она не стала сопротивляться объятиям – сама потянулась и обхватила его шею. Уткнулась в плечо, и около минуты тихо всхлипывала и задыхалась из-за того, что тело болело при каждом вдохе. Эмман старался не причинить ей больше страданий, хотя единственное, чего хотел – прижать ее, крепко. И не отпускать – никогда, несмотря на все ее прошлые слова. Ни один подонок не смеет коснуться его Аитис, пора бы уже им это показать.

Тем более что в темном мире хочет объявиться новый король.

– Ты знаешь, почему он напал сейчас?

– Угу. – Аитис отрывисто вздохнула. – Ходили слухи, что Уроборос покинул страну. Выходит, это правда. Он был единственным, кого Королек боялся.

– Уроборос – это некромант, верно? Тогда понятно, такой противник ему был явно не по зубам. Слышал, что Уроборос нашел себе ученика. Может быть, с этим связан его отъезд?

– Возможно.

Аитис аккуратно отодвинулась и вытерла слезы.

– Я напугала тебя? Прости, Эмман. Я не думала, что здесь кто-то живет.

От прилива чувств он погладил ее по щеке. Аитис задержала его руку и закрыла глаза.

– Мне было некуда бежать. Повезло, что за мной не последовали на территорию дворца – не рискнули. Только не спрашивай, пожалуйста, почему я знаю путь. Все равно не скажу.

– Хорошо, не буду. Но тебе нужен лекарь. – Эмман решительно сдвинул брови. – Я сейчас же за ним отправлюсь.

Аитис сжала его руку, не дав подняться.

– Нет, Эмман, не нужно никого звать!

– Разбужу, ну и пусть. Ты сильно пострадала.

– Нет! Никто не должен знать, что я здесь! Господи, Эмман, как ты это объяснишь?

– Об этом потом подумаем. В крайнем случае, расскажем правду.

Теперь Аитис смотрела в ужасе. Казалось, черные глаза стали бездонными на исхудавшем лице.

– Правду? Что ты прикрываешь воровку? Эмман, не смей… Я ведь правильно поняла, ты только что получил звание капитана? Если кто-то обнаружит меня здесь, это же тебя погубит!

– Какой смысл в моей должности, если я не могу защитить тебя?

Она упрямо замотала головой.

Эмман снова сел в ее коленях. Ну неужели придется убеждать? Ей срочно нужна помощь, а она больше заботится о нем, чем о своем состоянии, дурочка!

– Ая, ты же понимаешь, что Королек не остановится. Что прикажешь мне делать, когда он снова нападет? Стоять в стороне? Ну уж нет! Довольно с меня этого подонка, всех их довольно! Говори, что хочешь, но больше я тебя не отпущу. Скорее всего, я не смогу убедить короля встать на твою сторону, в этом ты права. Значит, так и быть, не буду служить короне. Мне важнее ты. Не хочу, чтобы тебе приходилось выносить все в одиночку. Еще больше не хочу тебя потерять… Я буду с тобой, пока тебе не станет лучше. А там – отправлюсь к Корольку. Встанет он к этому времени во главе подвальных или нет, не имеет значения. Он должен за все ответить.

Аитис слушала его, затаив дыхание. А потом порывисто обняла за шею.

– Эмман, милый, я с тобой. Прошу, останься тут, не уходи.

– Но твои раны? – воскликнул он, чувствуя, как по телу разливается жгучее тепло. Она ведь ранена. О чем он только думает?

– У меня есть, чем залечиться. Но давай это останется нашей тайной?

Аитис вытащила из скрытого кармана флакончик и показала Эмману. Внутри была вязкая жидкость, наполовину использованная.

– В этом средстве есть алхимические элементы. Через пару часов и не поймешь, что со мной что-то случилось.

– Контрабанда? – понял Эмман.

Аитис криво улыбнулась.

– Потому и прошу сохранить это в тайне. Не будешь ругать?

– Не до этого сейчас.

Эмман подумал, что решение и правда неплохое, несмотря на незаконную природу. У лекаря обязательно появятся вопросы, и он не будет скрывать присутствие Аитис от короля. Если можно было обойтись без посторонних, тем лучше.

Только насчет обидчиков Аи он не передумал. И гори она огнем, его капитанская должность. Ему бы только удостовериться, что Аитис в порядке, и тогда он заявится к Корольку. Пусть все в темном мире узнают, что Аитис есть кому защищать. Что она его, Эммана, любимая.

Аитис попросила помочь с лечением – двигаться ей было все так же больно. Эмман стянул с нее куртку и водолазку, ужаснулся от того, как много ссадин они скрывали. Затем пришел черед штанов, под ними тоже обнаружились синяки. Но Аитис сказала, что сильнее болят те, что на животе и груди – целились в жизненно важные органы.

Он промыл кожу имевшейся в комнате чистой водой – кувшин стоял на тумбочке, на случай ночной жажды. После он открыл флакон с мазью и, по указанию Аитис, сначала обработал ей живот – внутренне сжимаясь, когда она стискивала зубы, – затем пришел черед груди и шеи. Аитис смотрела в потолок и все это время хранила молчание.

– Оно быстро впитывается? – спросил Эмман, когда закончил.

Аитис словно вернулась из забытья.

– Надо бы перевязать, чтобы восстановление шло быстрее.

– У меня есть чистые бинты для тренировок. Я сейчас.

Когда он достал новую пачку и возвратился, Аитис сама подалась вперед и выпрямилась, чтобы Эмману было легче обматывать ее бинтом. В этот раз она наблюдала за его бережными, но привычными движениями – сказывалась военная подготовка.

– Навевает воспоминания, скажи? – улыбнулась Аитис. – Только в тот раз ты бинты с меня снимал.

Эмман остановился, застигнутый врасплох. Встретился с Аитис взглядом. С какой нежностью она смотрела. Кажется, с того дня он и не замечал за ней такого.

– И правда, – пробормотал Эмман. И опустил взгляд ниже, на грудь, тоже свободную от одежды. – Но отличия все же есть. Я разматывал тебе не живот.

Аитис усмехнулась. Она снова шутила, кажется, это значило, что боль ее отпускала. Алхимическое средство такое чудодейственное… Не удержавшись, Эмман наклонился и поцеловал кожу под ключицей. Губы слегка защипало от мази.

Аитис тихо вздохнула. И справедливо рассердилась.

– Эмман, какой ты бессовестный. Не ожидала, что ты будешь нападать, когда я так беззащитна.

– Извини. Не знаю, что на меня нашло.

Эмман отодвинулся и, сгорая от стыда, продолжил работу. Но взгляд то и дело возвращался к изгибам груди, которые становились все ближе по мере того, как он поднимался с бинтом наверх. Когда он уже мог их ненароком коснуться, внезапно бинт закончился… Он закрепил его на боку Аитис.

– Спасибо. – Она улыбнулась. – Мазь уже помогает. И я не притворяюсь и не лгу. Я знаю, как она действует. Мне скоро совсем полегчает.

– Я рад. – Эмман выдохнул с облегчением.

Но вдруг Аитис опустила голову.

– Только…

– Что? Что такое?

Она закусила губу, произнося:

– Такой тугой бинт. Я не сразу поняла. Не мог бы ты размотать его, чтобы я могла дышать?

– Конечно, Ая!

Эмман сразу же выдернул конец бинта и стал в спешке снимать его. В какой-то момент он оказался слишком близко к Аитис…

Она поцеловала его. Эмман застыл, и вскоре бинт выпал из его рук. И сразу стало ничего не важно.

Кроме нее.

– Дорогой мой Эмман. – Аитис ласково погладила его по щеке. – Я скучала. Не представляешь, как я скучала…

Больше не сдерживаясь, он прильнул к ее губам и опрокинул в кресло. Аитис всхлипнула от внезапной боли, но не разрешила Эмману остановиться: тут же обвила его шею, стала скользить руками по голому телу. Эмман жадно целовал ее – губы, щеки, нос, глаза, волосы. Она даже засмеялась и пожурила, что он зацелует ее до смерти – и тогда миру воров уже не придется добивать ее.

А потом она опустила его голову себе на грудь и выгнулась. Эхо ее будущего стона разбудило в Эммане жаркое воспоминание. Судя по тихим мольбам Аитис и нетерпеливым поглаживаниям ниже талии, она тоже хотела, чтобы все повторилось, как в первый раз.

***

Вот только Эмман забыл, чем тогда все закончилось. Он был так очарован Аитис, что на долгую сладкую ночь действительно поверил, что она изменилась, и теперь их ничто не разлучит. Вот же дурак. Дурак!

Когда он проснулся на смятой простыни, Аитис уже исчезла. Вместе с ней исчез кошелек с жалованием на месяц, выданным за день до их встречи. Не такая серьезная утрата, не то, что в прошлый раз. Но Эммана поглотило отчаяние, первое время даже не было сил злиться. Куда ушла его Аитис, в таком состоянии? Да Королек же выследит ее и убьет! Она же погибнет!..

Тревога прошла, только когда через много дней он заметил ее рядом с увеселительным заведением, болтающую с каким-то хлыщом. Аитис как-то уловила его взгляд, обернулась – поцеловала пальцы и помахала Эмману. Затем снова ее вниманием владел только подвыпивший кавалер.

В тот момент на смену тревоге пришла злость. Отчего-то Эмман был уверен, что их пути с Аитис еще не раз пересекутся. Поэтому пообещал себе – больше никогда не поддаваться этой женщине. Какие бы уловки она ни выдумывала, какие бы сладкие речи ни вела, как бы настойчиво ни обращалась к их общему прошлому, чтобы вызвать у него сочувствие. Она потеряла его доверие. Впрочем, и поделом ему.

Он должен раз и навсегда уяснить, что слова, произнесенные ночью во дворце, и те, что будут их отголоском в будущем, не стоит воспринимать всерьез:

«Мне есть ради чего жить, милый мой Эмман. Только за это я буду вечно благодарна тебе».

***

Стук в дверь повторился. Вроде бы не очень настойчивый. Только стучал не обычный человек, а великий камергер – раз так, можно было предположить, что мужчина раздражен. Только уважение к особе королевской крови и страх потерять должность не дают ему повысить голос.

– Ваше высочество, вы еще не проснулись? Прошу прощения, что вынужден беспокоить вас в полуденный час, но у меня есть указание переместить королевскую реликвию в хранилище.

«Уже полдень?». Хризант с трудом продрал глаза. Перед взором все размывалось: и стена, и стол, и подушка, которую он обслюнявил, пока видел очередной сон. С полуминуты принц лежал, борясь с ленью, но все же поднес руку к лицу и протер веки.

«Знатно же я вырубился. Неужели по ошибке выпил крепкое спиртное?»

Великий камергер снова потребовал, чтобы Хризант ему открыл. Тот выпросил отсрочку в несколько минут: ему надо было привести себя в должный вид и хотя бы частично настроиться на встречу с управляющим. Что уж говорить: если первый, кого видишь после сна, это великий камергер, то ничего хорошего от оставшейся половины дня ждать не стоило.

Хризант попытался вспомнить, как так вышло, что утро для него оказалось поздним. На столике он заметил опустевшую тарелку – там оставался только один бутерброд и пара пирожных «корзинок», – две кружки и бутылку из-под вина. Чем дольше он смотрел на бутылку, тем громче в голове жужжал голосок Аманды. Точно, она разгневалась, что Хризант предлагал выпить вместе с ним и стражником Градом слабое вино, а потом обиделась на них, когда вино не попробовала. И еще раз обиделась, когда принц и Град ушли гулять по маскарадному Алнуму без нее. Хорошо, что на вечере в резиденции Шумских Хризант решил не присутствовать, иначе у Аманушки было бы еще несколько поводов обнаружить у будущего мужа плохие качества.

Хризант любил столицу ночью, наверное, потому что ему редко удавалось выбраться в это время за пределы дворца. Чтобы посмотреть на город, какой он есть, и не привлекать к себе внимания, он надевал простую одежду, покрывал волосы, пряча их непривычный белый оттенок, а ходить старался чуть более развязно или, наоборот, горбился – все зависело от настроения и образа, в который он наряжался.

Но маскарад позволил избежать этих условностей, и Хризант облачился в белый плащ и надел белую маску. Прохожие видели в нем прекрасного принца – вряд ли кто-либо думал, что это Хризант и есть. Ему же только нравилось не прятаться, но оставаться при этом неузнанным.

Град, напротив, был облачен в черное, правда от плаща отказался – сказал, что будет мешать доставать меч. Ходил он за принцем по пятам и лишь пару раз ненадолго отлучался – оставаясь в поле зрения Хризанта, – чтобы купить уличные напитки и перекинуться словом с девушкой, которую приметил в толпе.

Хризант делился историями старых домов, мимо которых они проходили, вспоминал случаи, происходившие с ним в других городах и за пределами страны. Даже рассказал, как его однажды в отдаленном государстве чуть не завели в бордель, когда определили в нем иностранца из-за плохого знания языка. Неизвестно, сколько бы с него тогда содрали денег – за услуги, за то, чтобы замять политический скандал, или просто чтобы его выпустили из здания. Но обошлось, Королевская стража вовремя пришла на выручку. Об этом случае знали единицы, и Хризант предупредил Града, чтобы в это число ни в коем случае не вошла Аманушка – она точно не так поймет и долго разговаривать с ним не будет.

Во дворец они вернулись около трех. Град сказал, что будет на страже, пока Хризант не заснет. И вот наступило полуденное «утро», а принц чувствовал себя так, будто вовсе не смыкал глаз.

Он откинул одеяло, взъерошил на голове волосы, показал зеркалу унылую физиономию. Вместе с домашней одеждой, подходящей для того, чтобы явиться перед лицом великого камергера и других слуг, Хризант вытащил из комода ларец с реликвией. А ведь Аманда так и не посмотрела, как выглядят браслеты, хотя сама же и настаивала, чтобы повременили с переносом ларца в хранилище. И об этом забыла, и дату их официального первого поцелуя не назначила – как только Хризант напоминал, принцесса краснела и требовала ее не торопить. Ну, ему меньше всего есть до этого дело.

Одевшись, Хризант поставил ларец на столик. Бутылку на всякий случай убрал под кровать – подальше от глаз великого камергера. И только после этого открыл дверь.

– Ваше высочество, рад видеть вас в добром… здравии, – засомневался великий камергер в последний момент.

Хризант отмахнулся и пропустил его внутрь. Снаружи остался камергер младшей должности – очевидно, великий собирался показать ему, куда именно в хранилище следует ставить реликвию.

Рядом с дверью на посту был Град. Немного бледный, видимо, сказалось отсутствие нескольких часов сна.

– С вашего позволения, я проверю содержимое ларца, ваше высочество.

– Проверяй, – сказал Хризант, мечтая о том, чтобы посторонние поскорее покинули его комнату, и он смог потянуться всласть.

Великий камергер щелкнул замком.

Внезапно его усы встопорщились.

– Ах! Как же это… Ваше высочество, браслета нет!

– Нет? Почему? – не сразу понял Хризант.

Великий камергер развернул к нему ларец. Принц пригляделся – и действительно, внутри лежал только браслет с символами королевского дома. Второй, с листьями, пропал.

– Украли реликвию, ваше высочество!

Хризант нахмурился, но его сразу осенило.

– Подожди, наверняка он куда-то задевался. Не стоит бить тревогу раньше времени.

– Это покушение на Орию! Реликвия пропала прямо перед вашей церемонией. Кто-то хочет расстроить союз с Беломорией!

Не слушая его, Хризант вернулся к комоду и стал проверять полку за полкой, начиная с той, где хранил ларец для Аманды. Но внутри были только его вещи. Поверхностный взгляд на содержимое комнаты тоже не дал результата.

Град и другой камергер заглянули за шторы, обыскали столы, проверили пол под кроватью. Хризант поднял подушки.

Пусто.

– Я немедленно сообщаю его величеству! – Великий камергер перешел на ультразвук. И Хризант вспомнил принцессу.

– Кажется, я знаю, у кого он может быть. Идем к Аманде… то есть к ее высочеству. Сначала все разузнаем, и только потом сообщим отцу. Его величеству, я хотел сказать.

Великий камергер прижал к себе полупустой ларец и поспешил к гостевым покоям беломорцев, чуть опережая Хризанта. Нет, он не прав, говорил себе принц. Ларец находился в комнате, и вдруг браслет исчез? Почему только один? Вот и выходило, что его все-таки взяла на время Аманда. И в отместку, например, за то, что принц ушел на маскарад один, решила не предупреждать об этом.

Но ни Аманда, ни камеристка, под присмотром которой принцесса читала книгу, не признавались, что браслет у них. Великий камергер принялся спорить с воспитательницей – она наотрез отказывалась допускать его к осмотру комнаты, требовала официального распоряжения орьского короля. Хризант же поймал перепуганный взгляд Аманды. Тогда-то его и сковал холод.

Он повернулся к бледному Граду и приказал привести капитана Шемна вместе с отцом. За эти несколько минут он понадеялся, что привыкнет к мысли, что его обокрали в собственном дворце. Вот только он не мог найти подходящей причины оставлять один браслет в ларце. Почему не взяли оба? Что это за вор такой?

Король появился быстро, сосредоточенный и хмурый. Он выслушал короткий рассказ великого камергера, больше похожий на поток плохих предсказаний, которыми грешат ясновидящие-шарлатанки. Затем повернулся к Хризанту и Граду.

– Вы что-нибудь видели или слышали?

Оба помотали головами. Град еще и поник.

– Я не справился со своими обязанностями, ваше величество. Готов понести соответствующее наказание.

– Так и будет. Ты должен был обеспечить моему сыну всестороннюю защиту, и это касалось не только его жизни. Где были твои люди? Почему не выставили охрану возле покоев, когда знали, что там хранится?

– Виноват.

– Отец, я… не говорил страже про реликвию. Посчитал, так будет безопаснее, когда немногие знают, где она, – попытался оправдать стражника Хризант. – И это я забрал Града в город. Видимо, пока мы были там, все и случилось.

– Считаешь, меня устроит это объяснение? – Король помрачнел еще больше. По его лицу Хризант понял, что родитель сказал далеко не все, что хотел сказать – его сдерживали посторонние. Он повернулся к Граду. – Твое наказание определит капитан Шемн. После того, как проведет расследование. Но я бы уже сегодня снял тебя с должности капитана – пусть ты и заслужил доверие моего сына, мое ты только что потерял.

Град сглотнул и подтвердил, что подчинится любому решению.

Эмман Шемн как раз спешил к ним. Тоже бледный, еще и с кругами под глазами – похоже, эта ночь многих не жаловала. Капитан бросил настороженный и одновременно сочувствующий взгляд на Града, затем поклонился королю:

– Мастер Молодарь с учеником уже прибыли. Сейчас они осматривают парк.

– Размести гостей, – приказал король великому камергеру. – Не обмолвись о том, что здесь произошло, даже если будут вызнавать – они должны чувствовать себя в безопасности, и эту защиту мы им обеспечим. Вас, дамы, я также попрошу не распространяться о случившемся, пока мы не определились с официальной версией. Надеюсь, вы понимаете, что это и в ваших интересах.

Граду же достался недобрый взгляд.

– Под стражу его. И на допрос.

Король развернулся и ушел, как показалось Хризанту, в направлении допросной. Град послушно отправился следом в сопровождении капитана Шемна.

Принцу же, несмотря на беспокойство за стражника, надо было срочно придумать, что говорить остальным и кого временно назначить на место капитана Волков. И почему именно сегодня он спал как убитый? Нет бы взять за привычку проверять, что реликвия в целости. А сейчас Град может пострадать из-за него.