Лекции по искусству. Книга 5

Меня всегда очень интересовал вопрос о том, почему Англия не имела живописи. Вы знаете, что там ее нет? Нет своих художников. Собственная школа была только благодаря Германии. Так они уже не знают, что с ней делать! Когда в 16-ом веке стало ясно что живописи нет, и они кроме коров ничего писать не могут, кого они пригласили? Немцев. А в 17-ом веке пригласили фламандцев и итальянцев, чтобы те у них писали. Вот почему англичане такие гениальные писатели, а у них литературный язык просто что-то невероятное. Им тут равных нет, а потому что в 14-ом веке началась реформация. Вы знаете английскую икону? Нет. У них есть отдельные самородки. Дай бог наберется человек пять-шесть. Я не буду на этом останавливаться.

Идея реформации староверов связана с идеями накопительства. Что такое накопительство? Скапливать, копить – это большая добродетель. И вот, когда к концу 19-го века России ощутила этот зуд – земля разверзлась. Россия стала выходить в лидеры. У нас много купцов у которых много денег, и которые хлынули в промышленность после отмены крепостного права. Они хотели, чтобы их дети стали меценатами. Станиславский, происходивший из тех же старообрядцев, до конца жизни занимался своей фабрикой, пока большевики ее не отобрали. Он сам занимался делами, потому что ему нужны были деньги. Это поразительный феномен, который требует отдельной лекции.

Рябушинские вместе со Щукиным издали журнал «Золотое руно» – лучший в Москве журнал. «Золотое руно» – это высшая ценность, которая только есть. Они печатали билибинские книжки – настоящее золото! – это было что-то невероятное. Русские сказки Афанасьева. Потом они создали общество при журнале «Золотое руно», после чего стали называть себя «Русские гогеноды».

Практически весь Гоген находится у нас в «Музее Изобразительных искусств» и в «Эрмитаже». Но все, что есть в этих местах, начиная от импрессионистов и кончая 20-ым веком Пикассо и кубизмом – все это было собрано пятью или шестью людьми, которые имели своих агентов, сами ездили, лично входили в отношения с Пикассо и с Матисом, приглашали последнего в Москву. Матис расписывал их особняки. И они создали огромный музей. Он находился на Кропоткинской и назывался «Музеем Западного искусства». И вот, однажды, такой сталинский человек – по фамилии Герасимов, решил, что ему нужен это особняк. Что он сделал? Он решил, что пригласит в этот музей «главного» эксперта по искусству – Ворошилова. И когда тот явился, произнес таким сладким голосом:

– А были ли вы в одном Московском музее? Вы человек умный, большой эксперт, специалист очень серьезный. Не посмотрите ли вы его со мной?

Ворошилов, если и был экспертом, то только по работам одного знакомого художника, рисовавшего рабочих и колхозниц. Но ему, человеку простому, было приятно слышать масленые речи и он согласился, а когда пришел в музей, то его сразу встретил голубой Пикассо. Потом еще что-то. Ворошилов в пролетарском понимании этого слова обалдел от того, что увидел и впал в полуобморочное состояние. И тогда Герасимов ему и говорит:

– Как вы думаете, нашему народу такое искусство нужно?

Разумеется, тот замотал головой, что нет. Все! В течение нескольких дней все вывезли. Но Герасимов всю коллекцию разделил. Половину отправил в запасники «Музея Изобразительных искусств», а другую половину в запасники «Эрмитажа». И сказал: «Все! Больше вместе они не будут никогда. Пока это показывать нельзя!»

И мы сами не знали, что у нас есть, а на Западе тем более не знали, а когда узнали поздно было. У нас оказались лучшие картины Гогена.

Это действительно так было. Открытие Гогена было явлением уникальным. Я могу сказать лишь то, что говорила вам о «Восходе Солнца». Мы знаем все. И книжки у нас есть. Но мы не можем понять, как он это написал. Я скажу больше. Если каждый из вас возьмет в руки картину «Демон сидящий» и внимательно посмотрит на нее, то сможет увидать, что она практически написано методом кубизма. Она написана кубинистически. Демон сидит и цветы такие – это чистый кубизм. А как у него написаны руки? Все кубизм. Это нужно было для особой выразительности. Он входит в кубический авангард, хотя не имеет к нему никакого отношения. А только для того, чтобы найти новое средство выразительности.

«Демон сидящий»

Мы можем много говорить о Гогене. Биография его всем известна. Он поздно пришел в искусство, был благополучным человеком – это как с Лотреком. Что сделать, если он родился поэтом? Семья, дети – это все ничего. Откуда это? Почему? Он убегал. Они все, куда-то убегают. Это странный побег к родовому истоку. Они были все открыватели нового, словно открыватели новых земель. Можно сказать еще и еще, но это все равно ничего не объяснит. Я знаю о нем многое, но если вы дадите мне в руки кисть, я не смогу ничего сделать. Меня не столько притягивают или увлекают его картины, сколько его рукотворение – то, что он делает руками. Какие вещи он делает руками! Это что-то поразительное! Он подражал всему, что видел, становясь частью этого мира.

Лекция 3

Если поднимать вопрос о русской реформации староверов и протестантства на Западе, то окажется, что это безумно интересная тема. Более того, вы даже себе не представляете, как она необходима для мировой культуры. Ну, есть какие-то там протестанты. Какое они имеют к нам отношение? Или староверы… А на самом деле это те процессы, которые радикально влияют на художественное сознание мира. Просто мы видим только конечный результат, но мы не можем отдавать себе отчет в том, что это такое по своей сути. А поскольку мы отчета отдать не можем, как не можем судить об этом правильно, а только поверхностно по сумме поверхностным признаков, из серии: «где имение, где вода, где посуда – ерунда». Есть какие-то гениальные явления, раскрывающие подлинную глубину протестантской новой эстетики и новой духовности. Это Бах, это Кант и это Рембрандт. Там лежит вся глубина и масса других не менее замечательных явлений. Поэтому явление протестантизма в Европе не менее актуально, чем в эпоху Возрождения радикальной эстетики и философии.

А поговорим мы сегодня о Страшном Суде или Апокалипсисе. А сводится это к такому феноменальному явлению, как календарь или к такой удивительной вещи, как время. Античность не имела представления о времени. Греция жила в циклическом времени, только у них время не развивалось, оно воспроизводилось Олимпиадой, проходившей раз в четыре года. И, несмотря на то, что Цезарь создал современный календарь, которым мы могли бы пользоваться, но мы используем другой – уточненный папой Григорием VII, поэтому он называется григорианским. А могли бы пользоваться линейным юлианским календарем, потому что Цезарь установил мировое время. Он создал общеимперское время, так как существовала большая Империя. Конечно, он был гением, но по настоящему сознание времени создано христианством. Оно соткано христианской идеей «Миротворения и конца света». И между этими двумя точками существует рождение и смерть.

Папа Григорий VII

Как происходит рождение мира мы знаем по библейской теме «Миротворение Творцом» и, наконец, в финале этого миротворения мы видим сотворение тварного мира, а также человека и появление, скажем, человека, как некой высшей точкой развивающегося интеллектуального сообщества. Живущего не только инстинктом, а живущего в духовном и разумном миру. Это называется воля под управлением разума. И вот такие понятия, как «Начало мира» и «Конец света» есть финал понятия христианского или, если быть точнее – религиозного. Именно христианство вводит понятие, которое называется «трагедия рождения и трагедия смерти». Существует только одна вещь, которая абсолютно предопределена – это конец и мы все смертны. Другое дело, что один смертен в 50 лет, а второй смертен в 150. Это есть понятие и даже древние люди, которые жили еще до христианства это понимали. Как сказал Сократ: «Жизнь философа есть упражнение в смерти». Это высказывание имеет очень интересный комментарий: «ваша жизнь должна быть оптимистически успешной и жить вы должны так, чтобы быть готовым к ответу каждую минуту». Каждый день может быть последним и вы должны быть готовы к этому. Вам может быть еще очень далеко до этого момента, но жизнь философа активна, оптимистична и созидательна. Вы должны выстраивать себя, как личность. И если вы спросите меня: «Готовы ли вы?», то я отвечу: «Нет». Я не философ и я не готова. Уверена, что философы готовы, а я не под каким видом, в силу того, что я категорически и навсегда не готова, поэтому слова Сократа мне не близки. Почему я должна обсуждать неизвестный мне предмет? Я всегда говорю: «Нас погубит невежество».

Конец света произошел давно, поэтому мы давно перешагнули этот рубеж. В христианстве, особенно в то время, когда складывалась настоящая идея христианства, воплощенная в образы, книга, до определенного времени, была не так широко распространена. Никто не сидел в группе или порознь и не читал, но понимали, что сознание единого поля, сознание единой культуры, единой культурной ценности, единой традиции тоже является просвещением. И оно создавалось через сакральную – религиозную ценность.

Это очень серьезная вещь, потому что церковь – это модель, это универсальное представление о людях. И именно в восточно-христианской традиции, Византийской, где идеальной страной Средневековья является Россия, сложился художественно-изобразительный текст, который существует до сих пор. А православная церковь, что очень важно, не меняет своего текста, своего языка, свои идеи и поэтому этот текст однозначно, мощно и отчетливо заявлен моделью восточно-христианского или греческого, или православного храма.

Когда вы входите в храм, то перед какой стеной стоите? Перед восточной. Восточная стена – это Иконостас. Вы вошли, за вами закрылась дверь, вы поворачиваетесь и перед вами западная стена. Существует центральная ось храма, где текст проходит не от купала к вам, а сквозь вас. Горизонтальная ось. И когда вы находитесь в этой горизонтальной оси, как во кресте, вы стоите лицом к Иконостасу. Иконостас всегда представляет собой несколько тем и всегда одинаковых. Одна из них, наиважнейшая, называется Деисусный ряд или чин. А что это за знак такой? Почетный. В центре Вседержитель на троне, с открытой книгой человеческих судеб. Он смотрит на вас фронтально. Это фронтальное смотрение. А все остальные смотрят по другому. Они обращены к центру, к нему на три четверти. Богородица, Иоан Креститель, Архангелы Гавриил и Михаил, Святое Воинство, 12 апостолов и, иногда, первосвященники.

Что представляет собой изображение Вседержителя? Он является Верховным судьей в день Страшного Суда. Но его явление невидимо, он сидит в таких мандалах, сферах. Он явился с открытой книгой, но осуществляет невидимость присутствия. А слева и справа от него Богородица вместе с Иоаном. Они всегда стоят с ним и обращаются к нему. Потому что они – наши защитники. Их слово – это слово защиты. Он, как крестный отец, она – мать, восприемник души, которой он был. Они за нас просят. Рядом Святое Воинство, которое их охраняет. Два Архангела имеют равно великое значение – это силы архангельские, силы серафические, шестикрылые, а дальше идет что? У нас апостолы кто? Это присяжные. Это суд защитников и присяжных. Классический Деисус может иметь всего лишь три иконы, но полный это тот, где присутствуют и присяжные. А на западной стене всегда, в любой церкви, изображено одно и то же – Страшный Суд. И ничего другого. Это все изобразительные тексты: повторяющиеся, узаконенные, канонические.

Я хочу сказать, что православное христианство – это постоянно работающий автомат, никогда не выключающийся и держащий нас на вертикале. Я не буду останавливаться на этом вопросе, потому что, если я начну говорить в какие времена ожидали Апокалипсис, то я и за год не расскажу. Поэтому остановлюсь на той точке, которая интересна нам. И относится она к западно-европейскому искусству. Она очень неожиданна и интересна. Это слом сознания. Это осознание чего-то совершенно нового.

Каждый из нас, когда находится в храме, чувствует себя внутри истории или частью мировой истории, эзотерической, потому что это религиозное поле. А когда человек осмыслил себя как часть истории? Этот слом в Европе произошел в 1450 году и связан он был с совершенно потрясающим событием – изобретением печатного станка Иоганном Гутенбергом.

Иоганном Гутенбергом

Что произошло я вам расскажу чуть позже, но до этого мне хочется рассказать о книге, которая называется «Откровение Святого Иоанна Богослова». И это «Откровение» необыкновенно интересно. Например, та часть, что называется «Псалтырь», и которой исключительно пользуются староверы, является финалом книги «Ветхого Завета». Я не буду сейчас говорить, почему это так. А вот «Откровения» – это финал «Нового Завета». Она идет не только после канонических Евангелиев, но после всех посланий апостолов и их деяний, и затем финал. Вопрос с Откровнеием, как с подлинным текстом для нас, до сих пор спорный.

Есть такая концепция, что Иоанн Богослов, а он был не только одним из авторов Евангелия, но и любимым учеником Христа, был сослан на греческий остров Патмос и существуют очень большие расхождения в датировках. Есть датировка, что «Откровение», которое было ему дано в воскресенье на острове, во время грозы и бури, произошло, где то в 67 году. Известно, что это было при Римском Императоре Домиции.

Нерон

Домиций был последовательным и хорошо известным типом, которого звали Нерон. Его полное имя Нерон Клавдий Цезарь Август Германик, а при рождении Луций Домиций Агенобарб. Есть дата 89 год, как и утверждение, что Иоанн Богослов прожил больше 100 лет и умер то ли в 110, то ли в 115 лет. Но, если он столько прожил, то это могло быть при Императоре Нероне, который и сослал его на остров. Откуда мы знаем об «Откровении»? Документально. Однажды, он взял с собой одного послушника, которого звали инок Прохор и пошел с ним в пещеру, велев Прохору записывать за ним все, что он будет говорить. До этого они очень долго постились и находились в откровении. Они были чисты и стали сосудом, который воспринимал информацию. Прохор, собственно говоря, и записал это «Откровение». А писал он за ним 2 дня и 6 часов. То есть 30 часов подряд. Когда инок вышел из пещеры, то сказал, что Иоанн Богослов был в духе. Это очень сложно перевести, но это что-то, как «находиться на прямом канале». Когда Мухамед впадал в состояние и слышал слова Пророка, он был в духе.

«Откровение» потом стало переписываться. Я категорически не хочу сейчас углубляться в историю того факта, который говорит о близости или отдаленности тех текстов от того, что говорил Иоанн Богослов. Но, в конце концов, когда этот текст оформился, как текст, он обрел свое каноническое значение и существует по сей день. Если учесть, что классическая опись Евангелия все таки была принята в 381 году, в 4 веке (с моей точки зрения в 6 веке), прошло 600 лет. Но рукопись была. Подлинников очень мало, есть тексты послания апостола Петра, находящиеся в Ватиканской библиотеке. Остальное – это списки или перепись. А подлинником считается запись инока Прохора.

Николай Морозов

Был в истории совершенно безумный человек, жуткий тип, делавший бомбы, за что и был посажен в Петропавловскую крепость, и при этом гениальный математик – знаменитый Николай Морозов. Нет, чтобы в мирных целях – никогда! Светлая голова, но в мирных целях жить не мог. И когда его посадили, он сделал другую бомбу: просчитал по лунному календарю «Откровение» так, что переделал всю его хронологию. Он досчитался до того, что опроверг всю датировку. Сейчас я об этом рассказывать не буду, хотя к текстам мы еще вернемся. Я лучше расскажу более интересную вещь.

Когда был изобретен печатный станок, в Европе произошло необыкновенное волнение умов – настоящее интеллектуальное землетрясение. Тем более, что тут реформация гуляет – Лютер со своей компанией. Но это отдельная тема. В Европе это называется протестантизм, потому что против католицизма, а в России называется реформация, потому что это попытка двух людей предложить реформы. То, что произошло в 1450 году стало большим событием, когда международная большая организация – очень большая, называвшая себя «Цехом каменщиков» или «Цехом строителей», строившая готические соборы объявила, что больше готических соборов она строить не будет, как и достраивать. Как это постановление было осуществлено – это другой вопрос, но 1450 год – это финальный год построения готических соборов. Потому что наступила новая эра и новый момент, и эта истинная книга, коей является готический собор, и о котором Мандельштам писал: «Безумный лабиринт, непостижимый лес, души готической рассудочная пропасть». Лучше не скажешь. Рассудочная пропасть – дна не видно, содержание можно раскручивать и раскручивать. Так кто строил эти соборы? Ведь их строительство равно Египетским пирамидам. Не один человек. Это международные строители. И они самораспустились. Почему? А потому что их заменил печатный станок.

Вот тут и начинается самое, что ни на есть настоящая революция умов, потому что было решено, что та самая точка изобретения печатного станка и есть конец строительства готических соборов. Эта точка есть конец христианского мира. И эта точка есть начало Страшного Суда. Поэтому, по известной хронологии Страшный Суд наступил в середине 15-го века.

Альбрехт Дюрер

Виллибальд Пиркгеймер

Эразм Роттердамский

Кто были те люди в 15 и в 16 веках, кто болел этими вопросами, кто разделял все эти убеждения, кто действительно полагал что это так и есть? Прежде всего Альбрехт Дюрер, для которого это было просто событием невероятным по своему драматизму, который был самым яростным противником любой реформации, и который первым сделал две большие книги, где он запечатлел почти все эпизоды видений Иоанна Богослова. Когда Дюрер умер, его очень близкий и единственный друг Виллибальд Пиркгеймер опубликовал их переписку, которая открывает историю событий их отношений, чем они занимались, какие у них были интересы, как они относились друг к другу. Дюрер переписывался с немецким ученым Эразмом Роттердамским, который был великим геометром и астрологом. Его друг был безутешен. Оба этих человека очень горевали о смерти Дюрера. Пиркгеймер написал Роттердамскому, что Дюрера убила жена, которая была ведьмой и извела своего мужа.

По моему собственному мнению в мире было только два ума такой мощи: он и Леонардо. Еще не известно, кто помощнее будет. Немцы называют Дюрера воплощением доктора Фауста. Поэтому, когда Томас Манн писал свою книгу о Фаусте он писал его с Дюрера. Дюрер был необычным человеком, совершенно фантастической красоты – все об этом писали. Когда он шел, то все оборачивались. Необыкновенный щеголь в одежде.

А знаете, что стали печатать в первую очередь? Игральные карты. Что тут началось! Разве приличный человек мог играть в карты? Приличный человек играет в кости. Аристократы играют в кости. И сам Дюрер обожал кости. Он не просто играл в них – у него была мечта, о которой он писал сам: «У меня есть сладкое предчувствие, что я проиграю». Он хотел проиграть и каждый раз выигрывал.

А скажите, что могло связывать Булгакова с мировой культурой? А я скажу. Это было общество, к которому принадлежал и Дюрер – это общество адамитов. Он не был ни католиком, ни протестантом. Он был адамитом. И Булгаков то же играл в кости и совершенно гениально описывал эту игру в своем произведении. Многие называли Булгакова синеглазым. И Дюрера тоже называли синеглазым, хотя у него были карие глаза. А почему? Потому что синеглазые выигрывают всегда. Булгаков всегда шел играть и ставил планку пять рублей. И выигрывал 5 рублей, после чего шел со своими друзьями в Елисеевский магазин и покупал коньяк, шампанское, ветчину, севрюгу, лососину или икру. И они гуляли на эти деньги. Проходило какое-то время и он снова шел играть, и снова шел с друзьями в Елисеевский магазин. Это смех смехом, но это не анекдот. Адамиты были очень странными личностями.

Почему карты воспринимались в штыки? Потому что Дьявол выбросил их в мир. И когда у Булгакова на Патриарших прудах идет беседа Безродного и Берлиоза, они никак не могут понять, кем является по национальности их собеседник. Поляк – не поляк, француз – не француз. И они спрашивают: «Вы немец?» И он, задумавшись, отвечает: «Да, пожалуй, я немец». Потому что это имеет прямое отношение к тем невероятным событиям. А зачем вам об этом знать? Кто будет это описывать? Вы не можете себе представить, что такое культура и какими нитями она связана со всеми.