Читать книгу: «Шерлок Холмс и заговор сионских мудрецов», страница 5

– Так о какой сумме вознаграждения турецкого правительства идёт речь? – спросил господин Манусевич-Мануйлов, так словно он не услышал слов Холмса. – Может, игра не стоит свеч, я тогда просто поживу в гостинице пока вы будете ловить маньяка?

– Если вы устали, то конечно лучше просто отдохните в гостинице – ответил Холмс.

– Я нисколько не устал – сказал господин Манусевич-Мануйлов. – Так о какой сумме вознаграждения турецкого правительства идёт речь?

– За поимку преступника мне предложено полторы тысячи английских фунтов – ответил Холмс.

– Мы поймаем злодея – сказал господин Манусевич-Мануйлов уверенным голосом.

Глава 8

После разговора с Холмсом господин Манусевич-Мануйлов покинул купе, объяснив нам, что хочет посетить вагон-ресторан. Как только мы остались одни с Холмсом, я сразу же спросил своего друга:

– Где вы были всё это время, черт возьми? Чем вы были заняты? Вы можете ответить на эти мои вопросы? Или это продолжает оставаться тайной?

– Я с радостью отвечу вам на все ваши вопросы, – заверил меня Холмс. – Спешу сообщить вам, что сразу после того, как я попрощался с вами на Восточном вокзале, сразу же отправился на станцию Париж Восточный. Там я узнал о том, что майор Ковалев выехал в Россию. После чего с вокзала послал телеграмму одному моему старому знакомому парижанину и попросил его от моего имени отправить в обеденное время вам, дорогой Ватсон, в гостиницу телеграмму, являющуюся якобы ответом на ваше сообщение мне. Тем самым я создавал иллюзию того, что я всё время нахожусь в Париже. И заодно поставил кучу вопросов перед нашими противниками в Париже, на которые они должны были попытаться дать себе ответы в условиях полного отсутствия необходимой информации.

– Кстати и мне тоже пришлось поломать голову над вашим посланием, вы и меня поставили в тупик своей телеграммой, а не только наших недоброжелателей – сказал я. – Но всё же, где же вы были на самом деле, если вас не было в Париже, насколько я понял?

– Я со станции Париж Восточный отправился первым же поездом в Швейцарию – ответил Холмс. – Днем того же дня я успел посетить ряд лекций известных на всю Европу профессоров в университете Лозанны. Там же я приобрел книги этих корифеев европейской науки. Теперь весь путь до Константинополя потрачу на изучение этих фундаментальных научных трудов.

– Какой был смысл в посещении этих лекций? – спросил я.

– С этими людьми в 1891 году пытался встретиться и пообщаться профессор Мориарти – ответил Холмс. – Они каким-то образом связаны с Наполеоном преступного мира Лондона. Мне захотелось узнать как можно больше об этих людях.

– И вам это удалось? – спросил я.

– В какой-то мере – ответил Холмс. – Но я продолжу свой рассказ. После лекций я направился на встречу с одним крупным местным полицейским чином хорошо мне знакомым с 1890 года. Из Лондона я послал ему телеграмму с просьбой помочь мне получить тот самый ответ на мой запрос, который я делал когда-то по рукописи, рассказывающей о еврейском мировом заговоре французскому правительству. За солидное вознаграждение мне удалось получить этот документ.

– И что вы узнали нового из этого документа? – спросил я.

– Ознакомившись с ним, я многое узнал – ответил Холмс. – Оказывается, существует целый ряд версий о рождении данной рукописи, рассказывающей о всемирном еврейском заговоре. По одной из них рукопись создали в Департаменте полиции Франции, в результате творчески переработки памфлета журналиста Мориса Жоли «Разговоры в аду между Монтескье и Макиавелли». Так же из ответа французского правительства следовало, что Жоли в своем памфлете опирался на целый ряд известных произведений. Речь шла, к примеру, о романе Эжена Сю «Тайна одного народа», и о произведениях Александра Дюма. Кстати. Памфлет, который был направлен против Наполеона III, отпечатали в Швейцарии, но на границе весь тираж был полностью конфискован французской полицией. На сегодняшний день сохранилось всего несколько экземпляров памфлета. Один из них находится в Париже в национальной библиотеке. Я потратил 200 фунтов стерлингов и приобрел экземпляр этого памфлета в Лозанне, тот самый, что хранился в типографии, где печатался памфлет. Кроме того мне удалось выкупить ту самую рукопись с правками профессора Мориарти, которая была перехвачена мною в 1891 году и находилась в полиции Берна.

– Вы удивительно много успели сделать за такой короткий срок – воскликнул я.

– Да, я плодотворно поработал в Лозанне – согласился со мной с усталой улыбкой на лице мой друг.

– И этот памфлет Жоли у вас с собой сейчас? – спросил я. – Можно ли на него посмотреть?

– Да – ответил мой друг и протянул мне книгу. – Возьмите. Можете почитать. Нужно признать, что это весьма занятное произведение.

– Обязательно почитаю – сказал я. – Времени для чтения в поезде будет много в ближайшее время.

– Верно, почитаете позже, а сейчас я продолжу свое повествование – сказал Холмс. – После того, как я ознакомился с попавшими в мои руки документами, мне понадобилось встретиться с рядом крупных специалистов в области литературоведения и журналистики. Мне нужна была консультация специалистов для того чтобы попытаться определить подлинных авторов рукописи, интересующей нас. Кроме того так как я всё никак не могу понять, какое отношение к этой рукописи мог иметь профессор математики Мориарти, то мне нужно было услышать мнение специалистов и по этому поводу

– И что вам удалось узнать? – спросил я.

– Я узнал много интересного, к примеру, я узнал о том, что у Мориса Жоли есть сын – ответил Холмс. – Он журналист. Работает в Париже. Кроме того я узнал о том, что профессор Мориарти привлекался университетом Лозанны к работе над анализом данных социальных исследований. Но главные вопросы остались пока без ответа.

– Я хотел еще вас спросить о той угрозе нашим жизням, которая будет грозить нам, в том случае если мы отправимся в погоню за майором Ковалевым, о которой вы нам поведали – сказал я. – Откуда вы узнали об этой угрозе? Это правда или вы всё придумали для того чтобы поставить на место нашего беспокойного попутчика?

– Ничего я не придумал, опасность реально существует – ответил Холмс. – И сейчас я расскажу, как мне удалось о ней узнать. Началось всё с того, что я получил сообщение с текстом вашей телеграммы в Лозанне вчера в обед. Сообщение мне прислали в один местный кабачок. Прочитав послание, я сразу понял, что вы придумали какую-то небылицу о том, что мы собираемся отправиться в Константинополь для расследования серии таинственных убийств и поделились ею при свидетелях с господином Манусевичем-Мануйловым. Я в душе удивился тому, какую затейливую вы, мой друг, придумали историю для ушей людей главы заграничной агентуры Департамента полиции в Париже господина Рачковского. Вероятно, им пришлось сильно попотеть над вашей придумкой.

– На меня снизошло вдохновение в тот момент – признался я.

– Так вот – сказал Холмс. – После обеда я подвел некоторые итоги своего пребывания в Швейцарии и решил, что всё, что было мной намечено, я выполнил, а значит, пора возвращаться из Лозанны в Париж к вам на выручку. Встав из-за стола, я направился за вещами в свою гостиницу, и тут мне навстречу попался один из тех профессоров, на лекции которого я побывал. Понятное дело, что я отложил на время свой отъезд и постарался проследить за ним. Профессор долго плутал по улицам города, пока не зашел в одну из гостиниц. Я последовал за ним. Он поднялся на третий этаж гостиницы. Я не последовал за ним, опасаясь того, что коридор может просматриваться. Вместо этого я пробрался на чердак. Там я нашел слуховое окно и услышал весьма любопытный разговор.

– И что вы узнали? – спросил я нетерпеливо.

– Профессор говорил с неизвестным мне собеседником о том, что по тем сведениям, которые стали ему известны, из Парижа отправился в Астрахань для розыска и ареста профессора Мориарти майор Ковалев с особыми полномочиями – сказал Холмс. – Кроме того по некоторым данным туда же в Астрахань направляется и знаменитый сыщик Шерлок Холмс. Если эти люди объединят свои усилия в калмыцких степях, то Мориарти не поздоровится. Собеседник профессора отвечал, что по его сведениям Холмс сейчас в Париже, и он собирается отправиться в Турции. И лишь потом в Россию. Профессор возразил, что возможно это всего лишь очередной трюк знаменитого сыщика. Скажет, что отправляется в Турцию, а сам поедет в Россию. Собеседник ответил, что его люди следят за теми людьми, с кем работает Холмс. Как только они вместе с сыщиком попробуют вместо Турции отправиться в Россию, сразу же их всех уберут. Если же Холмс действительно отправиться в Константинополь, то его просто сопроводят до конечной станции. На этом беседа завершилась.

– И что дальше? – спросил я.

– А дальше всё просто – ответил Холмс. – Я покинул чердак, и направился к турецкому послу. Посол обрадовался моему визиту. Он послал депешу в Константинополь, с информацией о том, что известный сыщик Шерлок Холмс на условиях полной анонимности готов в ближайшее время прибыть к дворцу султана и взяться за расследование череды ужасных убийств. Почти сразу же пришел положительный ответ из Константинополя. Турецкие власти готовы заплатить полторы тысячи фунтов мне за поимку убийцы. Нужно сказать, что европейские газеты исказили подробности того, что имело место на самом деле в Константинополе. В этом городе действует маньяк, который убил по данным полиции четырнадцать молодых женщин в течение полугода. Эти женщины никакого отношения к гарему султана не имеют. Тем не менее, султан сильно озабочен ситуацией с убийствами. И он готов нам всячески содействовать в работе. Нам выделили купе из личного резерва самого турецкого султана.

– Дело серьезное – сказал я.

– Утром я был в Париже – сказал Холмс. – Я отправил вам телеграмму. А потом посетил национальную библиотеку и убедился в том, что в ней есть памфлет Мориса Жоли. Так же я потратил время на сбор информации о профессорах университета Лозанны.

– Нам бы следовало допросить этих профессоров – сказал я. – Насколько я понимаю, они играют в истории с протоколами действительно какую-то значительную роль. И при этом они связаны с русской разведкой. Теперь мы это знаем.

– Мне пока не о чем с ними говорить, предъявить нечего – сказал Холмс. – Мориарти далеко, и он на свободе. Его не используешь как свидетеля. Разговор профессора с неизвестным мне собеседником никто кроме меня не слышал. Так что поговорить мне с самими светилами научной мысли в ближайшее время мне не удастся. Но авторские книги прекрасно заменяют личное общение с автором. Раз я не могу лично допросить великих европейских мыслителей, то придется ограничиться их книгами. Я уверен в том, что научные труды прекрасно могут заменить их самих для такого искусного в своем деле следователя, как я. Книги сами будут свидетельствовать за или против своих авторов.

– Вы серьезно предполагаете на основе изучения научных трудов определить склонность к совершению преступления у их автора? – спросил я. – Как то это всё выглядит очень странно в нашей ситуации. Но ладно. Допустим. Вы определили, что научный труд некоего ученого свидетельствует, что он, к примеру, склонен к убийству. Но это ваше открытие может быть расценено судом лишь как косвенное доказательство вины ученого и то только в том случае, если дело его расследуется в суде. Это явно не наш случай.

– Самое же страшное, что может поразить ум любого исследователя и заставить его заблуждаться, это впасть в то состояние, когда он не видит реальность – ответил Холмс. – В этом случае то, что он анализирует, будет являться лишь отображение его собственных представлений. То есть, по сути, реальность в этом случае подменяется некоей концепцией. Вспомните нашего хорошего знакомого инспектора Лейстрейда. У этого полицейского всегда есть готовый штамп, для каждой повторяющейся в его практике ситуации. Надо признать, что чаще всего типичный набор штампов прекрасно подходит для разрешения той или иной задачи, с которой сталкивается Лейстрейд. Но каждый раз, когда он сталкивается с неординарной ситуацией, опытный полицейский оказывается в тупике.

– Без сомнения вы здесь правы – согласился я. – С обычными делами Лейстрейд прекрасно справляется без нашей помощи. К нам он обращается в тех случаях, когда происходит нечто небывалое в его практике. Но что даст вам изучение книг этих европейских светил науки? Знания? Прекрасно. Знания это то, что всегда ценно, особенно если это научное знание. Но всё равно мне пока непонятно чего вы хотите добиться, изучая труды профессоров университета Лозанны.

– Хорошо, я попробую вам разъяснить свое виденье ситуации – сказал Холмс. – Ответьте мне первым делом на вопрос в чем основная особенность нашего расследования?

– Главная особенность нашего расследования в том, что оно затрагивает интересы противоборствующих сил в полицейском аппарате Российской Империи – ответил я. – Если бы не этот факт мы бы с вами работали совершенно в иных условиях.

– Я с вами не согласен мой друг – сказал Холмс. – Главная особенность нашего расследования в том, что мы имеем дело с преступниками совершенно нового типа.

– И что такого нового в этих преступниках? – спросил я.

– Я привык иметь дело с преступниками двух основных видов – ответил Холмс. – В первую очередь с людьми алчными и преследующими цель обогатиться любым, пусть даже самым преступным способом. Такие преступники ради наживы убьют, ограбят, обманут. Есть другой тип преступника. Это злодеи. Так сказать это идейные преступники. У них своя мораль. Свои представления. Они отрицают существующий закон и порядок и живут по своим преступным законам и порядкам. А вот эти профессора меня ставят в тупик. Я начинаю себя чувствовать, как инспектором Лейстрейд, столкнувшись с необычной ситуацией. У меня нет для данного случая соответствующего шаблона, соответствующей концепции. И я не знаю, что мне делать. Хорошо, хоть я это теперь стал понимать. В 1891 году я воспринял профессора Мориарти преступником, который сумел подчинить своей власти преступный мир Лондона ради собственной наживы. К такому выводу меня подтолкнуло то, к примеру, что его студенты участвовали в разработанных Мориарти, видимо при помощи других математиков, операциях, в ходе которых у крупных казино изымались гигантские суммы. Но это была ошибка. Мориарти не был стяжателем.

– Профессор Мориарти оказался злодеем? – спросил я.

– Да нет же – ответил Холмс. – Он пришел, как вы помните ко мне домой и пытался со мной договориться. Только после того, как я отказался от его предложения против меня были приняты им самые жесткие меры. До этого моей жизни ничто не угрожало. Согласитесь, что это не похоже на поведение злодея. И главное. Мориарти профессор математики. Гениальный мыслитель. Конечно, бывает, что человек меняется не в лучшую сторону. Яркий пример полковник Моран, был отличным офицером, а потом покатился по наклонной и стал преступником. Но Мориарти не полковник Моран, это некое новое явление. Профессор математики приходит из университета и становится хозяином преступного мира Лондона. Он командует каторжниками, ворами и убийцами. И они вынуждены ему подчиниться. Абсолютно непонятно почему. Я много повидал в своей жизни. Прекрасно знаю преступный мир Европы и США, и отчасти Азии и Африки. Мне известны случаи, когда боссами преступного мира были полицейские. Знал я главарей преступного мира генералов армии. Знал банкиров, знал адвокатов. Но профессор Мориарти это нечто отличное от всего, что было раньше. Он провозвестник нового мира. Другие люди берут всё в свои руки, это стало доходить до меня, когда Мориарти отправился в Персию с большими деньгами организовывать революцию. Зачем это было нужно ему? Ни злодею, ни стяжателю это не нужно.

– И что вы сами думаете об этом? – спросил я.

– У меня создается такое впечатление, что эти ученые мужи, в их числе и Мориарти, ставят какой-то гигантский абсолютно никому непонятный эксперимент разом над всем человечеством – ответил Холмс. – Эти профессора владеют таким опережающим остальное человечество научным виденьем мира, что способны буквально творить историю по своему желанию.

– Вот эти профессора из университета Лозанны подлинные властелины мира? – спросил я. – Я сомневаюсь в этом. Это не серьезно. У этих людей нет реальной власти. У них нет армии, полиции. У них нет церкви. У них нет и серьезных средств. Банки, биржи, казино они не контролируют. Всё в руках настоящих хозяев мира. Всё в руках представителей знатнейших фамилий Европы и Америки и крупнейших финансовых воротил. Вся власть мира и все деньги мира у них.

– Вы правы – сказал Холмс. – Все деньги мира и вся власть мира в руках одной группы людей, но так не будет всегда. Даже не так. Я понял, что сегодня все мы стоим на пороге революционного преобразования мира. В самое ближайшее время власть и деньги мира будут, похоже, перераспределены, потому что в мире появились люди, новая элита, чей уровень миропонимания выше того, что существовал у прежней элиты.

Тут дверь купе открылась, и вошел господин Манусевич-Мануйлов. Он сказал:

– С вами очень тяжело, мистер Холмс. Никак мне не удается понять, когда вы говорите всерьез, а когда не всерьез. Вот не поверил я вам. Подумал, что решили обмануть наивного юношу, чтобы он не сильно возмущался тем, как нагло великий сыщик свои коммерческие интересы преследует, имея заказ от моего патрона. А зря. Действительно следят за нами. И делают это очень непростые люди. По глазам сразу понял. Если что застрелят или придушат, и глазом не моргнут. Опытные убийцы.

Глава 9

После того, как господин Манусевич-Мануйлов вернулся в купе, и рассказал о том, что за нами следят опытные убийцы, Холмс насмешливо спросил его:

– И как же это вам удалось выявить слежку? На самом деле никто за нами не следит. Неужели вы не поняли, что я пошутил? Вы, наверное, приняли за опытных убийц, каких-нибудь румынских коммерсантов. У этих типов всегда такие лица, как будто они вас готовы убить. Признаю, что ваше первое предположение было абсолютно правильным. Я решил просто, воспользовавшись подвернувшимся случаем, заработать неплохие деньги и заняться действительно увлекательным делом в славящемся своим гостеприимством и мягким климатом Константинополе, а не торопиться отправиться с вами в какие-то непонятные дикие азиатские степи, населенные воинственными племенами потомков Чингисхана. И к тому же сейчас в этих степях дуют ужасные ледяные ветра. Вот потому я и придумал страшилку об караулящих нас убийцах, чтобы вы перестали надоедать мне своими жалобами. Понятно?

– Вы, мистер Холмс, как я вижу, опять решили надо мной посмеяться – сказал русский агент охраны зло. – Хотя может быть, вы и действительно пошутили ранее насчет того, что нас караулят люди, имеющие приказ убить нас при малейшей попытке покинуть данный поезд и отправиться в Россию. Я этого не могу точно знать. Но то, что за нами в поезде сейчас действительно следят опытные убийцы, готовые при необходимости применить против нас оружие, это я знаю точно. Тут ошибки быть не может.

– Вы ничего не можете знать точно – сказал зло Холмс. – Уверяю вас, что вам всё показалось. Никаких убийц в поезде нет.

– Ничего мне не показалось – возразил господин Манусевич-Мануйлов. – Я уверен в том, что за нами следят опытные убийцы.

– Возможно, что вы не такой плохой человек, как о вас говорят люди Рачковского, но проведение тайных операций явно не ваш удел – сказал Холмс насмешливо. – Вы не способны определить слежку за собой в принципе. И не удивительно. Ведь вы просто человек-праздник. Вас всегда видно за версту. Следить незаметно за вами сможет и ребенок. К тому же вообще выявление слежки дело непростое. Я опытный человек и то мне сложно бывает это сделать. И это в борьбе с обычными преступниками. А если за вами следят опытные сотрудники государственной тайной полиции, то выявить слежку практически невозможно. Даже в поезде. А вы мне сейчас заявляете, что смогли вычислить тех людей, кто за нами следит. Это не похоже на правду.

– И всё-таки это правда – возразил русский агент охраны.

– Я не верю вам – сказал зло Холмс. – Чтобы вы могли определить слежку с вашим даром ничего не видеть у себя под носом, за вами должны были следить какие-то очень плохо подготовленные агенты. Но где таких агентов будут держать?

– В военном ведомстве – сказал господин Манусевич-Мануйлов. – Я увидел человека в поезде, с которым раньше мне приходилось сталкиваться в Тегеране. Этот человек служит в армейской разведке. Он входил в группу ликвидаторов главарей восстания. Я видел этого агента всего один раз на совещании, когда мы все вместе получали указания от руководителя операции. Так что все ваши язвительные замечания в мой адрес неуместны в данном случае, мистер Холмс.

– Как же могут быть неуместны мои замечания? – вскипел Холмс. – Когда вы приходите и начинаете рассказывать нам всякую ерунду вместо того чтобы ясно и точно сказать – господа, я только что увидел в поезде ликвидатора из русского военного ведомства, по моему мнению, он следит за нами. Мне пришлось буквально клещами вытянуть из вас эту информацию. Разве я не прав?

– Но вы сами ведете со мной нечестную игру – ответил русский агент охраны. – Вы полностью игнорируете меня, так словно я не ваш партнер. Скрываете свои истинные намерения от меня. Так что не вам меня упрекать в скрытности. Вы видите соломинку в моем глазу, а бревна в своем глазу не замечаете. Начнем с того, что я до сих пор не знаю, где вы были и чем занимались в то время, когда вы работали один. Так что не надо мне предъявлять никаких претензий, мистер Холмс. Я ведь этого не делаю, хоть у меня есть на то все основания.

– Вы правы, у вас есть основания предъявлять мне претензии – признал Холмс. – Я действительно должен вам рассказать о том, где был и что делал по приезду на континент. Спешу вам сообщить о том, что я покинул почти сразу же после нашего прощания на вокзале Париж для того чтобы посетить ряд лекций известных на всю Европу профессоров в университете Лозанны. Всего в Швейцарии я пробыл два дня, а в Париж вернулся сегодня утром.

– Вы сошли с ума? – спросил удивленный Иван Федорович.

– В какой-то мере – ответил Холмс. – Но это не важно, главное, что мне удалось получить за большие деньги тот самый ответ на мой запрос, который я делал когда-то по рукописи, рассказывающей о еврейском мировом заговоре французскому правительству. Кроме того мне удалось выкупить ту самую рукопись с правками профессора Мориарти, которая была перехвачена мною в 1891 году и находилась в полиции Берна. К тому же я еще я приобрел некий памфлет журналиста Мориса Жоли, который якобы лег в основу интересующей нас рукописи. Затем переговорил с рядом крупных специалистов в области литературоведения и журналистики. Мне нужна была консультация этих специалистов для того чтобы попытаться определить подлинных авторов рукописи, интересующей нас. Отчет об этих разговорах, как и других произведенных мною действиях подготовлен. Можете с ним ознакомиться. Как видите, благодаря моей скрытности удалось решить много важных для нас вопросов.

– Извините – сказал господин Манусевич-Мануйлов, быстренько пробежав глазами отчет. – Вы много сделали. Признаю.

– Это я должен перед вами извиниться – сказал Холмс. – Я действительно бываю резок. Я часто скрываю свои намерения и стараюсь вести свои дела втайне от всех. Но такое поведение мне помогает часто решать те задачи, которые передо мной ставят мои клиенты.

Господин Манусевич-Мануйлов сказал в ответ:

– С вами очень интересно, мистер Холмс, многому у вас можно научиться. Но главное это результат. А он теперь есть. Вы не совсем правильно меня поняли. Я не обижаюсь на вас за то, что вы ведете свои дела так, как вам удобно делать. Нисколько. Я переживал о том, что мы зря теряем время, что нам нечего доложить моему патрону. Ведь я не знал вас, поэтому и нервничал. А теперь я убедился в том, что на вас можно положиться. Вы человек дела. Вы сделали за три дня больше, чем я с Матвеем Головинским за несколько месяцев. Теперь понятно, как нам вести дальнейшее следствие. Как только будет дана команда, мы с моим товарищем вернемся в Париж. Засядем в национальной библиотеке и выясним, кто работал с памфлетом Мориса Жоли. Так определится круг интересующих нас лиц, рано или поздно мы найдем то, что ищем. Работа большая, но вполне выполнимая. Короче, больше у меня к вам претензий нет. Я отныне полностью полагаюсь на вас господа, полагайтесь же так же и на меня. И примите еще раз мои извинения.

– Мы в одной лодке – сказал Холмс. – Так что давайте договоримся о том, что с этого момента и до завершения нашей совместной работы будем откровенны друг с другом и будем работать, как единая команда. Положение наше действительно непростое. И от того насколько мы сможем быть уверенны в дружеской поддержке друг друга будет многое зависеть в нашей жизни в ближайшее время.

– Я вас не подведу – заверил нас господин Манусевич-Мануйлов.

– Прекрасно – сказал Холмс. – Теперь ответьте мне на кого работают те люди, что следят за нами? Это, понятное дело не люди графа Путиловского. И это точно не люди Рачковского, при всем том, что вас этот крупный чиновник сильно не любит, отправлять за вами следом убийц он не станет. Будь у него необходимость убрать вас, любезный Иван Федорович, он поступил бы иначе. Вас, к примеру, можно было ткнуть ножом в бок в каком-нибудь парижском злачном месте. И никто бы не заподозрил его в этом убийстве. Тем более нет у него никакой необходимости посылать убийц к нам всем. Ведь мы с Ватсоном ему не враги. Тогда чьи это люди следят за нами? Кто им приказал следить за нами? Почему тот, кто приказал следить за нами, готов пойти на наше убийство? Чего он так сильно может бояться?

– Черт его знает – ответил русский агент охраны. – Могу предположить только одно, человек, приказавший следить за нами, занимает важный пост в военном ведомстве. Это либо сам военный министр, либо кто-то из его ближайшего окружения. Больше ничего сказать не могу. Но явно так же, что что-то происходит в калмыцких степях необычное настолько, что большие шишки из военного ведомства готовы пойти на всё для того, чтобы сохранить это в тайне. Мы ничего не сможем узнать об этом до тех пор, пока не окажемся там. Но мы с вами едем сейчас в Константинополь.

– Хорошо – ответил Холмс. – Раз так, то тогда не станем терять попусту время. Материалов у нас для изучения много по делу о рукописи, рассказывающей о всемирном еврейском заговоре. Кстати. Я получил сегодня в посольстве Турции полицейские документы об убийствах, которые нам нужно будет раскрыть. Их тоже нужно будет тщательно изучить.

– Я хотел еще раз напомнить о той угрозе нашим жизням, которая нависла над нами – сказал я. – Какие меры предосторожности нам следует предпринять? Может нам установить дежурство и спать по очереди, чтобы не допустить того чтобы убийцы застали нас врасплох?

– Ничего я не надо предпринимать – ответил Холмс. – Чем спокойнее мы будем себя вести, тем в большей безопасности будем находиться. Так что сейчас мы с вами, дорогой Ватсон, отправимся в вагон-ресторан, где с большим удовольствием насладимся прекрасным ужином. Говорят, что в этом поезде великолепная кухня.

– Я сильно проголодался – признался я.

– Прекрасно, я тоже немного проголодался – сказал Холмс. – Вы, Иван Федорович, успели поужинать?

– Да, – ответил наш попутчик. – Кухня в этом поезде действительно замечательная.

– Хорошо, тогда мы оставим вас на время – сказал Холмс. – После ужина начнем все вместе работу над документами.

Мы с Холмсом отправились на ужин, а по возвращению с вагона-ресторана все вместе дружно занялись работой с документами. Постепенно мы все успокоились. Работа над документами захватила нас. Так без особых приключений мы добрались до Константинополя.

На вокзале нас встретил начальник местной полиции Мустафа Керим. Лицо его было бледным, как снег. Он сообщил нам о том, что утром была обнаружена очередная жертва ненасытного злодея, дочь одного из самых близких к султану Абдул-Хамиду II сановников. Это была пятнадцатая известная красавица, которая погибла в последнее время. Как и других жертв, несчастную девушку запороли насмерть. Прямо с вокзала мы все трое направились на место преступления на автомобиле начальника местной полиции. После того, как Холмс осмотрел всё, начальник полиции сопроводил нас в загородное имение принадлежавшее отцу убитой девушки, куда отвезли тело сразу после его нахождения. После того, как Холмс осмотрел убитую девушку, нас пригласили в большой дом, где нас принял в своей светлице один из наиболее приближенных к султану сановников князь Сандро Доридзе. Князь уже престарелый, с седыми усами и с выражением мрачной грусти, сидел перед столом в светлице, подперши обеими руками голову. Ему было около пятидесяти лет; но глубокое уныние на лице и какой-то бледно-тощий цвет показывали, что душа его была убита и разрушена вдруг, в одну минуту, и вся прежняя веселость и шумная жизнь исчезла навеки. Когда мы все трое вошли вместе с Мустафой Керимом, он отнял одну руку и слегка кивнул головою.

– Кто вы, и откуда, и какого звания, добрые люди? – сказал сановник ни ласково, ни сурово.

– Я Шерлок Холмс, сыщик из Лондона – ответил мой друг. – Предки мои были захолустными помещиками и жили, наверное, точно такою жизнью, какая естественна для их сословия.

– А кто с тобой еще пришел ко мне? – спросил князь.

– Мои помощники – ответил Холмс. – Я приехал к вам сюда из Лондона для того чтобы поймать того злодея, что сеет здесь смерть, того кто убивает лучших девушек этой земли. А мои помощники будут помогать мне, изловить монстра.

– Так ты приехал в Константинополь для того чтобы найти убийцу моей дочери? – спросил князь с надеждой в голосе.

– Мы приехали для того чтобы остановить злодея – ответил Холмс.

Сановник помолчал, и казалось, минуту оставался в задумчивости. А потом сказал:

– Когда привезли дочь, неожиданно она открыла глаза.

– Сказала ли она что-нибудь? – спросил Холмс.

– Если бы только минуточкой долее прожила Ирма то, верно бы, я узнал все – ответил князь. – «Позовите Вия, он знает» – сказала она. А о ком говорила она, и что такое он знает, я уже не услышал. Она, голубонька, только и могла сказать, и умерла. Ты, сыщик должен с сего же дня начать свое дело. Найди мне убийцу. А я тебя озолочу. Пять тысяч фунтов ваших английских заплачу тебе, если найдешь того, кто убил мою дочь.