Огромного роста, под 2 метра, КМС «вольник», сержант Руслан обладал непререкаемым авторитетом у сослуживцев, в том числе кавказцев. Руслан был «правильным чеченцем», честным и справедливым, он даже хотел вступить в партию. Не ради карьеры, а потому что верил в коммунизм – в то время такие люди еще попадались. Но ему отказали, чеченцев в КПСС не принимали…

Азербайджанцы и другие кавказцы, привыкнув к анархической вольнице, хотели сразу поставить вновь прибывшего сержанта на место. Кое-кто даже схватился за ножи. Но Руслан отреагировал на это спокойно:

– А что вы сворой лезете! Если вы мужчины, давай один на один. Я с любым из вас готов драться, но только по-честному. Кто победит, того и будет власть.

Смельчаков не нашлось.

Сержант выстроил всех «махновцев» перед казармой и очертил сапогом линию, отделяющую нашу территорию от земли танкистов-офицеров. Там располагались их коттеджи с огородами и садами, которые подвергались опустошительным набегам.

– Это запретная зона, если кто преступит черту, не обижайтесь, – предупредил сержант и повел свою «орду» на завтрак.

Но «дедушки» ходили в столовую без строя, раньше всех усаживались за столы и сгребали себе масло и все самое вкусное, что было на столах. Остальным доставались крохи. Солдаты реально голодали. Я своими глазами видел, как один из наших бойцов «черпаков», то есть, прослуживший в армии уже год, но не отвыкший еще от домашнего сала и наваристых украинских борщей, ковырялся в помойном ведре, чтобы отыскать там что-нибудь съестное.

Вот и на это раз не всем хватило каши. Руслан взял две пустые миски и направился к раздаче. Как уже было сказано, танковая дивизия была «свернутая», то есть, к ней личный состав был лишь приписан, а реально службу несло небольшое количество рядовых военнослужащих. И потому даже на раздаче в столовой приходилось дежурить офицерам и прапорщикам.

Сержант засунул свою большую черную голову в окно раздачи и попросил молодого «литеху», стоящего с половником у огромного чана с перловкой:

– Браток, зачерпни две порции каши, моим бойцам не хватило.

Взмыленный лейтенант был явно не в духе:

– Тамбовский волк тебе браток, ё-те-мать, пошел на…

Сержант понял эти слова буквально, его туда раньше никогда не посылали, потому что в его в родных горах так не выражались. Захватив левой рукой гимнастерку офицера у горла, он подтянул его к себе, а правый кулак направил в сторону изумленной физиономии дежурного по столовой. Через секунду его блестящие хромовые сапоги уже торчали из чана…

Нельзя сказать, что сержант Руслан установил во вверенном ему воинском подразделении строжайшую армейскую дисциплину – уж слишком шебутной и кипячной народец был в его подчинении. Но с откровенными безобразиями было покончено.

Руслан вырос в горах и не видел, можно сказать, настоящей «советской жизни», он судил о ней лишь по книжкам и кинофильмам, полностью им доверяя. Он считал своей столицей город-герой Москву, был уверен, что там в Кремле сидят мудрые вожди и твердой рукой ведут весь советский народ к коммунизму – к справедливой и правильной жизни…

Но призвавшись в армию, Руслан на многое стал смотреть другими глазами. Он воочию увидел и блядство (ему даже местных хохлушек предлагали, но он с презрением отказывался), и пьянство офицеров, и воровство, и прочие беспорядки – нравы в СССР в так называемые застойные годы стали заметно портиться. Перед самым дембелем Руслан сделал одно важное признание:

– Раньше я стеснялся, что я чечен, а теперь горжусь.

Советский Союз рухнул не в 90-е годы прошлого столетия, а гораздо раньше. Сначала он потерял привлекательность и уронил свое реноме в чистых и гордых душах собственных граждан. Одной из таких верящих душ была душа сержанта Руслана.

Заветы

1

К сожалению, у меня нет прямого наследника – видно, так было угодно Тенгри, – и я не знаю, кому конкретно адресовать это послание. Но я знаю, хочу во всяком случае в это верить, что хоть кому-то из моих потомков, близких или дальних, сегодня или завтра, мое послание будет интересным и полезным.

Я хочу поведать о нашем шәҗәрә – родословной, вспомнить наших предков, рассказать, от кого они произошли, как жили, чему верили, о чем мечтали и в чем, может быть, ошибались. Возможно, кому-то из моих образованных потомков это покажется смешным, но я верую, что «дух предков» существует. Они, «духи предков», живут где-то рядом с нами, страдают и переживают за нас, ждут нашей оценки их жизни, хотят, чтобы мы, живущие после них, поминали их в своих молитвах и уберегли себя от их ошибок.

Более того, я думаю, если мы научимся общаться с ними в своих молитвах, они смогут с приходить к нам в трудные минуты и влиять на наши судьбы.

Да хранит нас Тәнгри!

Итак, приступим. Близких к нам по времени отцов и дедов вы и сами должны хорошо знать и помнить, я же хочу рассказать о более древних коленах нашего рода.

XIX век – Мир-Гази иМәҗетдин (араб. «слава веры»).

Конец XVIII – начало XIX в. – Нәҗметдин (звезда веры).

XVIII век – Cәйфулла (меч Аллаха).

Начало XVIII века – Җәгъфәр (источник).

Конец XVII века – Ягкуб. (древ. семит. «идущий следом»)

Конец XVI – начало XVII века – Әлмәт и Үтәк.

Первые 5 упомянутых мной колена представляют арабо-семитские и мусульманские имена. Последние 2 – Әлмәт и Үтәк – българо-тенгрианские. То есть, получается, что наши предки приняли ислам только в XVII веке.

Әлмәт и Үтәк – это не просто имена, но и обозначение двух древних, видимо, близкородственных българских племен. Существовали ли реальные люди с такими именами? Или составитель шәҗәрә (а это сделал Исмәгыйл бине Ибраhим бине Рәхмәтулла Үтәкеф, мир ему!) использовал их для того, чтобы показать принадлежность нашего рода именно к българским истокам, а не к каким-то иным?

Скорее всего, Әлмәтом и Үтәком были реальные люди. Такие имена встречаются и в других българо-татарских шәҗәрә. Правда, только в древних коленах, а к XVIII-XIX векам българо-хонские имена почти полностью вытесняются арабо-семитскими.

Имя Әлмәт довольно редкое (хотя именно так называется сегодня «нефтяная столица» Татарстана – Әлмәт, по-русски Альметьевск). Это имя встретилось мне лишь трижды. Помимо родословной Үтәка – еще в шәҗәрә Бикчуры.

А в третий раз оно попалось в одном предании. В нем говорится, что был такой человек по имени Әлмәтмөхамәт мелла. На опустевших на границе с башкортами землях он основал поселение – Әлмәт-Мелла.

Үтәк – тоже редкое имя. Сейчас оно совсем не встречается, но раньше было более распространенным. Его можно найти в родословных Рыст, Кара бик, Байсар – в форме Yти, Яуш – в форме Утяг-ул. Одного из каганов ашрафидской династии Българ Йорт тоже звали Үтәком. Его сыновьям Габдулле Чельбиру и Мир-Газизу (возможно, не случайно моего прадеда назвали этим именем) первыми пришлось отражать набеги хонской Орды еще во времена Чынгыз хана.

Как видно из шәҗәрә Үтәка, его потомки старались не забывать это имя: в 6 колене Ибраhим, а в 9-м – Җиhанша на русский манер прибавляли к своим именам фамилию Үтәкеф.

Что же означает сие загадочное слово? Прежде всего, оно служило для обозначения древнего племени үтәк (утиг), с незапамятных времен заселившегося в лесостепной зоне Великой реки Итиль. Один из наших предков мелла Җәгъфәр в 1700 году переселился в Заказанье, в Арча иль как раз из этих мест, из аула Акма Йылга (ныне Йорткуль).

Акма Йылга располагается в 30 верстах от реки Итиль, примерно в равном удалении от трех столиц Великой Державы Улуг Българ Йорты – Българа, Биляра и Шам-Суара (Нур-Сувара).

Доподлинно известно, что племя утигов (утягов) издревле (а его осколки и поныне) расселялись именно здесь, вдоль одноименной речки Утиг и далее на юг до реки Хинель (Кинель), где позже возникли българские города Симбир, Суз-Урыны, Самар…

А поселение Акма Елга (кто там был – знает, а кто не был – обязательно должен побывать) расположено у подножья высокого холма с дубовой рощей. Дубы к нашему времени почти все вырублены, а вот два озера – Мөхәмәт күл и Якты күл – и сейчас радуют глаз своим живописным видом.

Умели же наши предки выбирать места для своих поселений!

В какое время был основан аул, никто уже не помнит, но, говорят, люди сюда пришли после разрушения столицы Българ Йорты – Шам-Суара. Того самого Суара, где известный българский поэт и мыслитель Кул Гали написал свое знаменитое Сказание о прекрасном Йысуфе.

Где родились предки меллы Җәгъфәра, его отец Ягкуб, дед Әлмәт и прадед Үтәк – тоже в ауле Акма Йылга или в каком другом месте – об этом в шәҗәрә не говорится. Но, вероятнее всего, в Акма Йылга, поскольку Шам-Суар был разрушен задолго до их появления на свет.

У Җәгъфәра хазрәта, перебравшегося из Акма Йылга в Заказанье, в аул Йуртыш, было пятеро сыновей: Рәхмәтулла (милосердие Аллаха), Нигъмәтулла (благоденствие Аллаха), Фәйзулла (победа Аллаха), Сәйфулла (меч Аллаха) и Мөхәммәтәмин (правда пророка). Все они были священнослужителями. Старший сын Рәхмәтулла, как и его отец, служил имамом в Йуртыше, Нигъмәтулла – в ауле Мәмдәл. Фәйзулла тоже был мелла, но вот где – неизвестно. Сәйфулла – в ауле Кулбәш. Именно от него и его предпоследнегосына Нәҗметдинаи пошла наша ветка.

Мелла Сәйфулла воспитывал четырех сыновей: Төхфәта, Сәйфелмөлека – имам в ауле Кече Кавал до 1830-35 годов, Нәҗметдина – сначала мөэзин, а потом имам-хатип в ауле Казаклар и, наконец, Шәмсетдина – имам в ауле Кодаш, умер в 1832 году.

Мәҗетдин, как и его отец Нәҗметдин, занимал должность имам-хатипа в ауле Казаклар, что в 60 км. от Казани. Там же начинал служить и мой прадед Мир-Гази. Наши предки с 1700 года жили в Заказанье, а до того – в окрестностях Болгара.

По древнему българскому обычаю, младший отпрыск главы семьи должен был охранять домашний очаг своего отца. Потому-то младший сын Җәгъфәр хазрәта Мөхәммәтәмин и вернулся в родной аул Акма Йылга, где служил имамом в местной мечети. Наверняка там до сих пор живут наши родственники. Только не мы их, не они нас, увы, уже не знают и не помнят…

2

Теперь о том, кто такие утиги (утяги) и почему они жили на Волге?

Сейчас здесь живет народ, который называют казанскими татарами. Но не всегда было так. В разное время наших далеких предков называли по разному – и хонами, и гуннами, и утигами, и българами (булгарами), и хишдеками, и татарами…

И все эти имена правильные. Не важно, как называли наших предков раньше и как называют сейчас. Важно, что они говорили на тюрки и веровали в Тенгри. А позже приняли Ислам.

О Татар-хане и легенде, согласно которой Болгар, город и иль, основал один из потомков Татар-хана (задолго до Чынгыза и Бату) я расскажу в отдельном очерке, здесь же мы поговорим об утигах.

По сведениям источников («Джагфар тарихи» и другим), племена утигов раньше обитали в Меотиде, на побережье Азак дингезе – Азовского моря. Они произошли от кимерцев, которые перекочевали сюда из Шумерстана. А еще раньше, в незапамятные времена, они жили на реке Итиль (Волге). То есть, прародина утигов – это Поволжье, это коренной, или, как говорят ученые, автохтонный народ. Кореннее не бывает.

Как пишет Прокопий Кессарийский, у одного кимерского хана было два сына – Утигур и Кутигур. От Утигура пошли утиги, а от Кутигура – кутигуры (хоты).

Утигов вытеснили из Меотиды предки арабов. Сначала переселенцы вернулись на свою историческую прародину Итиль. А потом, переведя дух, двинулись к востоку на Алтай и Сибирь, где примкнули к племенам хонов. Хонов утиги знали еще по Шумерстану, они тоже когда-то там проживали, обычаи и язык у них были схожими. А главное и утиги, и хоны поклонялись одному и тому же Богу Неба – Тенгри. Но утиги не перемешались с хонами, хотя и жили вместе, но своими племенами.

Хоны были одним из самых сильных народов в Саклане, они постоянно враждовали с кытаями и постепенно разделились на несколько племен. Одно из них ушло на самый Дальний восток и, перебравшись через Кончыгыш дингезе – Тихий океан, создало островное государство Имән (Японию).

А часть хонов с утигами под предводительством Кама-Батыра вновь направилась к Итилю. Оставшиеся же хоны были покорены воинственными племенами сербийцев, и взяли их имя. Род известного всем завоевателя Тингиза или Чынгыза происходит как раз от тех хонов.

Придя в Итиль, Кама-Батыр стал каном утигов и, подчинив соседние арские племена и хотов, основал государство Атиль. Утиги, переняв земледелие от местных мурдасов, стали подданными своего первого государства. С тех пор для наших предков сабан (плуг) важнее лука и ятагана, а оседлая жизнь привычней кочевой.

Через три с лишним века сыновья последнего утигского правителя Джокэ-Утига до смерти рассорились друг с другом, и место правителя Атиля оказалось свободным (так же много столетий спустя, уже в Казани, престол освободится и его займет хон не из булгарской царской династии, а из чынгызидов – Улуг Мохаммед) .

А в то время с Востока на Итиль нахлынула новая волна переселенцев-хонов во главе с Бюлемаром из царской династии Дуло (как позже нагрянут татары-мэнхолы). Говорят, он был черным и страшным, ярко выраженный монголоидный вид выделял его не только среди утигов, но и среди своих же соплеменников хонов. Однако, завидев над хонским войском развевающийся стяг с изображением родного для утигов алпа Бараджа – Дракона, они поставили Булюмара своим царем.

Булюмар правил в Атиле около 30 лет. При нем был построен город Нардуган, впоследствии переименованный в Болгар – это столица державы Болгар Йорты (По-другим легендам, Болгар построил хан Хишылу, который тоже был из хонского рода – потомок Татар-Хана).

Холодная зима и бескормица скосили много народа, пал почти весь скот. Это заставило Булюмара сняться с насиженного места и, переправившись через реку Итиль, устремиться на Запад. С ним увязалась и часть утигов с хотами.

Следующие столетия прошли в постоянных войнах потомков Булюмара с сакланскими племенами и Фарангстаном. Особенно отличился Атилла, который знал, что его малая родина находится в Атиле и потому называл себя этим именем. Ему выплачивали дань не только племена Сакланской степи, но и сам Алтын Баш и Рум (Рим и Византия). Империя хонов простиралась от Дуная до Урала. В ее состав входили и Джилда (Крым), и Итиль, и вся Сакланская (Кыпчакская) степь.

Не меньшую славу завоевал потомок Атиллы, еще один представитель царской хонской династии Дуло – Курбат хан. С помощью Тәнгри ему удалось создать огромную державу от побережья Сакланского (Черного) моря и Саклантау (Кавказских гор) до Тубджака (Южной Сибири). Центр ее был в Башту (Кие – Киеве), и называлась она Улуг (Великий) Българ Йорты.

Именно Курбат хан запретил българам воевать друг с другом. Но после его смерти сыновья рассорились. Поскольку они не могли нарушить завет отца, им пришлось нанимать воинов из других племен – ульчийцев, сакланов-урусов, мурдасов, масгут, тюрков и тюркмен… Так впоследствии поступали все българские правители, когда им нужно было воевать друг с другом. Сами не воевали, а нанимали кочевые орды из Сакланской степи.

Междоусобица привела к ослаблению Державы, чем не преминули воспользоваться ее враги. Один из сыновей Курбата – хан Аспарух или Атиль-кэсэ (тоже помнил о своей прародине Атил) ушел на Запад к реке Сула (Дунай) и основал там царство Бурджан или Улаг-Булгар (Дунайская Болгария). К нему присоединились отряды утигов и мурдас. Бурджане позже переняли христианство и потеряли наш язык тюрки, но сохранили имя българ.

Другой сын Котраг направился в Итиль (българы всегда в трудные времена возвращались на свою историческую родину), куда переместился центр Улуг Българ Йорты. Им стал город Болгар. В разное время столицей Державы кроме Болгара были Биляр, Шам-суар, Казан.

От тех българ, которые остались в Саклантау, образовались племена карачаев, балкар и кумыков, вера, обычаи и язык которых по сию пору очень близки утигским.

3

Правителям Българ Йорты из ашрафидской династии, сыновьям кагана Үтәка – Габдулле Чельбиру и Мир-Гази, как уже говорилось, первыми пришлось отражать набеги воинственных хонов Чынгыза, которые в ту пору стали именовать себя мэнхолами (родственное Татарам племя Могулов – как свидетельствуют древние шажара, Татар и Могул были родными братьями). Чынгыз хан и его потомки, так же, как и българские правители, принадлежали к одному и тому же знатному «роду каганов хонов», то есть к царской династии. Поэтомк, по воле Тәнгри, и те, и другие имело право на верховную власть в Державе. Българы знали и помнили об этом, поэтому особо остерегались мэнхолов.

Главные события развернулись после смерти Чынгыза, который, по сведениям некоторых источников, побывав в плену у българ, побаивался их. Возможно, мэнхолы так бы никогда и не решились напасть на Державу, если бы българских правителей в очередной раз не подвела междоусобная вражда и забвение древней «българской веры» Джим (тенгризм).

Българы испокон века придерживались Единобожия, семитские племена называли их ханифами (единобожниками), так как они чтили единого Бога Неба – Тәнгри. Но в процветающую Державу, в которой никогда не было войн на религиозной почве, устремились разного рода проповедники от иудеев и христиан до буддистов и мусульман. Две соперничавшие в Българ Йорт царские династии – азановичи и ашрафиды – использовали то одних, то других в своих корыстных целях, чтобы захватить или удержать верховную власть. Поскольку открыто воевать друг с другом им было нельзя (завет Курбат хана еще чтили), прибегали к наемникам.

В Державе стали искажать чистоту «българской веры». Вот Тәнгри и отвернулся от нее. И уже не в первый раз…

Гази Барадж – сын эмира Азана, хотел стать каганом. И задумал коварный и опасный план, решив использовать для осуществления своего замысла набиравших грозную силу мэнхолов. Претендент на българский престол повел тайные переговоры с потомством Чынгыза – сыновьями Угедеем и Джучи, а также внуком умершего хана – Батыем. Именно Гази Барадж привел войска мэнхолов и в Българ Йорт, и в Кортджак (западный улус Державы, заселенный урусами – будущая Московия), а затем и в Фарангстан (Западаная Европа). За что Угедей обещал помочь ему стать правителем державы.