Загадка Лиловой Луны. Начало

Глава четвёртая. Дорога-ко-Дворцу или Взлеты-и-падения.

Наташа проснулась и приоткрыла один глаз, что бы посмотреть, где она находится. Она лежала на траве, слегка откатившись ночью во время сна от сестер. В руке был сверток. Девочка тихонько, чтоб не разбудить подруг бережно, как святыню, развернула сверток. Осколки выглядели крупнее, чем во сне, изменились они и цветом – были глиняными – теперь стали как-будто покрыты красной глазурью. Тут же она заметила, что не может прочесть написаное на бумаге – буквы обычны, но нечитаемы… Она выдернула из своей любимой кофты нитку и связала ею сверток, когда она его опять свернула. Попыталась прочесть содержимое других бумажек, которые уже давно пора было выбросить, но результат был тот же – она ничего не понимала.

Наташа собрала разбросанные ею бумажки по карманам – вдруг пригодятся. Тут были какие-то чеки, школьные шпаргалки, черновики… И два скомканных белых бумажных листа, на которые она, однажды от нечего делать накручивала каракули. Чем ей это может пригодится она не знала сама. Взяла просто так…

Наташа подошла к подругам и начала шуршать травой – пора просыпаться. Они перевернулись на другой бок, но не проснулись. Наташа не хотела будить их вслух, поэтому, решила походить вокруг, пока они не проснутся.

Наташа решила собрать букет, уж больно много здесь было цветов. Она стала их собирать цветы, сильно шурша травой, но – глухая сонница, они так и не проснулись. Тогда она вышла на дорогу и, держа в руках букет, задумчиво посмотрела на огонек, видневшийся в дали. Наташа делает несколько шагов вперед и падает…

Наташино падение потревожило кого-то в зарослях кустарника. Там что-то зашуршало, зашипело, а потом пошел пар… Но, это ее не испугало – наоборот, у нее стало разгораться любопытство. Она встала и подбежала к кусту, но там уже ничего и никого небыло. Наташа, немного расстроившись отошла в сторону от кустарников. В это же время, из ветвей, рядом с этими зарослями, засоловеело…

Наташа заслушалась. Она даже незаметила, как пение разбудило Евгению с Вероникой. Не заметила она и того, как они к ней подошли. Они стояли за ее спиной и вместе с ней наслаждались пением.

Потом голос начал перемещаться. Он поднимался среди крон, шурша листьями… Трудно было понять, что это был за голос. Он поднялся над деревьями и, казалось, что источник его был невидим. Он отправился к городу. Он становился, то тише, то громче, как бы подзывая за собой.

…Дул легкий ветер, на небе было несколько розовых барашков. Девочки шли рядом друг с другом, каждая думая о своем. Наташа думала о соловьином голосе, что они слушали утром. Он что-то хотел? Что бы они отправились за ним?

Ветер слегка усилился, и Наташе в глаз залетела соринка.

Ее осенило. Она вспомнила, что во сне летала. Во сне летала, а теперь идет, зачем-то спотыкаясь о кочки. Наташа посмотрела на подружек и, заметив, что они еще под впечатлением и на нее не смотрят. Она разбежалась и, как во сне, хотела подпрыгнуть, но споткнулась о кочку и упала… Стукнулась.

Поднялась. Вероника с Евгенией недоуменно смотрели на нее. Наташе пришла в голову мысль: 'Что они подумают, когда придут в себя!' После этого она развернулась и, вернувшись на исходную позицию, побежала, что есть сил.

Ветер усилился…

Вероника, отчего-то, тоже побежала. За Наташей.

…Наташа с Вероникой пробежали около десятка шагов. Наташа забежала на, стоявший там, как пьедестал, камень. Прыгнула. Вероника, бежавшая рядом, обхватила руками ее ноги и тоже оттолкнулась от камня. Обе девочки расшиблись о неровности.

Девочки вскочили и начали отряхиваться, а Евгения видя такое, расхохоталась. Ветер усилился в третий раз. Наташа с Вероникой переглянулись и, не понимая, почему Женя смеется, и снова стали разбегаться. Девочки-подружки разбежались и подпрыгнули… И в этот момент разразился ураган. Девочек подняло высоко в воздух, а Евгения осталась внизу.

Она сильно испугалась, и стоя в отдалении, не успела их поймать – девочки скрылись в мгновение ока. После этого Женя долго раздумывала – попытаться взлететь или идти пешком. Оба способа ей представлялись невозможными: идти слишком далеко, а лететь…

'А если лететь, то можно разбиться, но ведь… можно и не разбиться…' – думала она.

…Минут через десять, она, наконец, решила рискнуть, но ураган внезапно стих. Вообще никакого ветра не стало. Женя в сердцах воскликнула на всю округу:

– Вот трусиха!!!

Наташу с Вероникой унесло ветром. Они барахтались в потоках воздуха, но не могли совладать с ними – ветер болтал ими как ветошью. Они пытались визжать, ведь было страшно. Но только они открывали рот, как туда залетали земля, сухие ветки, прочий мусор. Он так же посещал и другие места: набивался за шиворот, вылетал из штанин, но по большей мере оставался там и неприятно щекотал. Минут через десять все кончилось.

Вокруг тишина – никто и нечего не издает звуки, а девочки висели над лесом.

Вероника открыла зажмуренные глаза и, посмотрев вниз, закричала от ужаса и стала барахтаться, так, как барахтаются тонущие. Наташа уже бывшая в ее положении, слегка удивилась ее поведению, но, сразу же приблизилась, попыталась остановить ее:

– Не дергайся! Не кричи! Успокойся! – Кричала она ей, пытаясь остановить ее. Но Вероника была много старше Наташи, поэтому вертела она ею, недавнему урагану подобно.

Когда Вероника успокоилась, но, все еще трепеща от страха, спросила Наташу:

– Что… что происходит… тут? Почему?…

– Ничего. Успокойся. Сейчас будем учиться летать.

– Чего!!! – в изумлении заорала Вероника, но тут же, как-будто, что-то вспомнив, продолжила мечтательно, – Ах, летать…

Наташа принялась объяснять Веронике, но та ничего не понимала, хоть и старалась. Как будто песок в уши насыпали. Когда объяснения закончились, и последовала попытка переместиться (другого способа, как полет, тут не представлялось). Вероника изо всех сил размахивала руками, но, как и ожидалось ею, с места не сдвинулась.

– Что такое? – Недоуменно спросила Наташа. – Я же говорила совсем другое.

Она снова погрузилась в объяснения, но Веронике снова что-то помешало ее понять.

Наташа вдруг остановилась на полуслове, посмотрела в глаза Веронике и подумала: 'Она же совсем не понимает меня, она, кажется, даже не слышит!' И сказала:

– Подумай сама!

В воздухе повисло молчание. Обе девочки вдруг вспомнили о Евгении:

– Евгения!!!

Веронику от ужаса, разве что, не парализовало:

– Б-б-боже!!! Где она?! Он-на ос-стал-лась в-внизу…

Руки-ноги не двигались, шея не поворачивалась. Вера застыла в том положении, в котором, она была до озарения. Но зато, в эмоциональном порыве, она смогла полететь, самопроизвольно направилась к Жене, хотя и не знала где она. Наташа, увидев, что она удаляется от нее, даже не смогла сдвинуться с места! Она дергалась, дрыгалась, махала руками, подобно Веронике. Она попыталась мысленно полететь…

Убедившись, что никуда не полетит, девочка посмотрела вниз. Перед глазами все закрутилось, завертелось и потемнело. В голове прогудело: 'Это твоя вторая ошибка!'.

Евгения, оставшись одна, не придумала ничего лучше, как подняться на вершину и, с разбегом спуститься вниз и бежать дальше. Но… немножко не добежав до пьедестального камня, споткнулась обо что-то другое, упала и… у-у-ухнулась головой об него. В глазах потемнело, и перед ними поползли цветные полосы похожие на змей. Синие, красные, желтые, в крапинку… Евгения сначала наблюдала за ними, а потом попыталась пошевелиться… Пошевелилась… змеи внезапно резко ускорились и изменили направления. До этого они ползли… м-м-м… параллельно друг другу, а теперь в разнобой и, несмотря на то, что теперь они были только желтого и белого цветов, в голове все стало путаться. Ленты-змеи путались и танцевали, шалили и сводили с ума бедную Женю. Они меняли цвета, сплетались в орнамент, создавали образы, но Евгения уже ничего не понимала. В голове вообще никаких мыслей не было – все они рассыпались прахом. Линии, которые, казалось, жили собственной жизнью и были теперь ее мыслями.

Это продолжалось довольно долго, пока…

…Пока Вероника ее не нашла. А нашла она ее у этого самого приснопамятного монолита. Ее привела сюда интуиция.

Как только Вероника приблизилась к Евгении, паралич, почти полностью ее сковавший ее, прошел, и она смогла подхватить ее на руки. Вероника, не поднимаясь высоко над поверхностью, полетела к городу.

Около калитки, ведущей в город, она оказалась почти мгновенно. И хотя, девочка не набирала скорость, чтоб преодолеть этот путь быстро, она не обратила внимания на это изменение. А вот Евгению, лежащую на руках у Веры, это как будто сильно толкнуло и она начала приходить в себя. Она уже открыла глаза, видела окружающий мир, но пока ничего не могла понять – мысли, от которых начисто избавилась ее голова, только-только, начинали возвращаться и еще не слушались ее.

Вероника дальше лететь, почему-то, уже не могла. Пришлось спуститься на землю, и идти дальше пешком.

Она сошла на обочину дороги и, положив Евгению на траву, стала всматриваться в ее лицо.

Но, она только бессмысленно моргала и вертела глазами. Вера сначала пыталась заговорить с ней, но, потом решила просто подождать – она почти не реагировала на слова.

Веронике совсем не хотелось сидеть на одном месте. Хотелось скорее идти вперед – пройти по видневшимся впереди аллеям, а не томиться рядом с обветшавшей калиткой.

Напряжение росло, минут через пять она вскочила с места и начала ходить вокруг Жени, тряся ее время от времени. А, потом, уже почти в состоянии аффекта, изо всех сил треснула ее по щеке. Щека покраснела и опухла, но результат оказался нулевым…

Вероника почти плача, взяла на руки Женю, побежала по вишневой дорожке, мимо карликовых березок. Тропка, по которой она бежала, была совсем узкая, поэтому, растения напоминавшие руту, оказались растоптанными. Она не обращала внимания на такие мелочи, несмотря просто под ноги.

Калитка, у которой она собиралась томиться, находилась уже совсем не далеко. Садовник, видимо, хозяин сада, услышав шорох, вышел наружу и увидел девочек.

Конец четвёртой главы.

Глава пятая. Сад и Садовник.

…Когда Евгения окончательно пришла в себя, садовник сразу перенес ее в стоящий за поворотом садовничий домик. Самый обычный домик. Бревенчатый, с несколькими слюдяными оконцами. Он состоял из двух половин. В одной находились всевозможные инструменты: вилы, лопаты, грабли, множество других. Пробираясь в жилую половину через мешавшийся садовый инвентарь, Евгения поцарапала ногу. Во второй половине стояла кровать, стоявшая так, что бы первый луч Солнца падал на подушку. На стене висел небольшой шкафчик, с приоткрытой дверцей. На второй дверце висели часы с кукушкой. Больше нечего.

– Вот мое убогое жилище! – Воскликнул садовник. – Зовите меня просто Ляо.

Тут Евгения, все еще морщась от запаха руты, обратила внимание на его колоритную внешность: небольшие, кажущиеся узкими глаза, кустистые брови, маленький нос и тонкие губы. Лицо казалось оригинальным, возможно даже забавным и не пропорциональным. Женя, осмотрев лицо, отвела взгляд в сторону. Ляо заметив такое поведение, скептически заметил:

– Да, да, да! Я родом из провинции Ганфау Желтой страны. У нас у всех подобные лица. – улыбнулся Ляо.

– Э-э-э… Извините… Но, что мы будем делать?

– Что? Устраивайтесь поудобнее на полу и рассказывайте, какими путями вас сюда занесло. – Ляо сел на пол в позу лотоса, девочки последовали его примеру.

Сев они задумались – что говорить – правду? Или соврать? Он ведь может не поверить.

Молчание нарушила Женя:

– А где Наташа? – Тупо спросила она.

Характер вопроса предопределил ответ на поставленную задачу, поставленную девочками перед этим – придется говорить правду.

Вероника попыталась ответить:

– Наташа? Там… там… Э-э-э… осталась.

Разговор начинал набирать эмоции:

– Где? Где ты ее оставила?!

– Ммм…

Вероника пыталась успокоиться и найти подходящие выражения. Через несколько минут ей это удалось.

– После того, как нас унесло ураганом…

Вероника пространно рассказала о произошедшем, хотя и рассказывать было впрочем, мало о чем. Затем пришел Женин черед рассказывать. Вместо этого она сначала трясла Веру, что есть сил, 'чтобы она еще что-нибудь вспомнила', а затем расплакалась. Оказалось, что она ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ЛЮБИТ СЕСТРУ.

Женина подруга растерялась, а позабытый всеми Ляо, просто не знал, что ему делать – всего ему еще не рассказали, но, видя непотребность ситуации, все же попытался, наконец, выпытать все остальное:

– Во-первых, как вас зовут? Во-вторых, что вы здесь делаете?

– Меня зовут Вероника, – начала отвечать она, отставив в сторону, замершую на мгновенье подругу. – А ее Женя. А еще есть Наташа, но мы не знаем где она…

…Женя, успокоившись закончила рассказ, а Ляо морщил лоб, как будто пытался что-то вспомнить. Девочка выглянула в окно и обнаружила, что уже надвигаются сумерки.

Наконец, Ляо сказал:

– Пожалуй, утро вечера мудренее, завтра обсудим, что мне делать с вами. А теперь уже достаточно поздно – пора ложиться спать. Придется спать на улице – двоих на одну кровать не уложишь. Себя я, конечно, не считаю.

И хотя никто из них еще спать не хотел, спорить они не стали. Спать им пришлось на улице. Садовник остался внутри. Рядом с домиком была разбита клумба. Рядом, с которой они собственно и заснули.

Женя подумала: 'Какой-то странный сад. В клумбе растет, то, что мы почитаем за сорняки, странный садовник, странный домик. Все странное. И мы до сих пор не можем попасть к королеве'.

Перед сном решили побродить по саду, не без разрешения садовника, конечно.

Сад располагался на холме. Это был холм. Еще одна находка, которую сделали подруги. Обойти весь сад не представлялось возможным – он был просто огромен и занимал всю площадь холма.

Хотя, что я говорю, это не сад, это парк!

Это другой мир – отражение нашего, но в кривом зеркале. Здесь нет ни берез, ни сосен, только, то, что на них похоже.

А теперь спать! Довольно на сегодня открытий.

Конец пятой главы.

Глава шестая. Утро.

Раннее утро. Евгения проснулась от громкой песни какой-то насекомого, наверное, цикады сидевшей на близстоящем дереве. Женя подошла к дереву. Цикада толи не замечала ее, толи совсем не боялась девочку и улетать не спешила. Женя подошла к дереву и случайно заметила, что цикада синяя. Цикада буквально заливалась собственным пением.

А Вероника до сих пор спала мертвым сном, не много посапывая, но не храпя.

Женя пошла, посмотреть, проснулся ли садовник, она заглянула в окошко и увидела, как потягивается Ляо. Но… он спал на голом полу! Она зашла в дом, в комнату, пробравшись через инструментарий. Ляо выглядел смущенно. Он сказал:

– Я, перед тем как лечь спать, подумал… Вы спите на голой траве, а я здесь, в доме, на кровати. Мне стало неудобно, и я лег спать на пол. А как там Вероника? Еще спит? Нужно разбудить – пора есть, и идти в город.

Они вышли из дома, и пошли будить Веронику – они еле ее растолкали – так крепко она спала. Наверное, на нее так повлиял аромат местных цветов.

– Вероника, Вероника проснись, – с такими словами они ее трясли. Женя даже испугалась – а не в коме ли она?!

Ляо почесал голову и сказал:

– Да, голубушка, тебе нельзя долго находиться на улице, когда рядом цветет эльфийская незабудка, – он показал на цветущий недалеко куст. – На разных людей она действует по-разному. Она цветет только на рассвете и это один из самых малоизученных, загадочных цветов. Как впрочем, и сами эльфы. Странный народ, очень редко покидают свою вотчину, даже их посольства в разных странах, состоят не более, но и не менее чем из девяти персон.

Они постелили на траве скатерть из сундука под кроватью. Сам Ляо обычно ел внутри, но на случай гостей держал в неприметном месте скатерть. Ослепительно белая скатерть в зеленый горошек, по углам махровые кисточки красного цвета, а по краям оранжевая тесьма. Необычная скатерть. Ляо заметил, что девочки рассматривают ее и, улыбаясь, сказал:

– Да, да у нас в Ганфау делают именно такие скатерти. Это очень старая скатёрка, мне ее бабушка оставила, поэтому будьте очень осторожны с ней.

На завтрак они получили нечто похожее на картошку, только шоколадного цвета, и питье, вроде бы обычный квас.

После этого следовало решить – где и как искать Наташу, либо сразу отправляться на прием к королеве, ведь их там, как-никак, давно ждут.

Вероника спросила:

– Что будем делать?

– Раз мы не можем знать, где Наташа, думаю, нам следует идти к Королеве, – ответила Евгения. – Может она нам поможет?

– Я не могу вас сопровождать. Я садовник – я не имею права покидать это место. Этот сад особенный – один раз приставленный к нему человек будет до конца своей жизни заним ухаживать. Впрочем, до ворот Сада я Вас все же провожу.

Поговорив, приступили к трапезе, которую провели молча. Правда, в конце завтрака Женя подавилась картошкой, из-за чего чуть не разбила глубокую тарелку, расписанную по краям кружевным орнаментом и павлином на дне. После они встали, отряхнули от травы скатерть.

– Ну, что же, пойдём, я провожу вас до калитки – тут легко заблудиться.

Они пошли по извилистой дорожке. Долго шли – минут двадцать пять. Девочкам даже почудилось, что Ляо специально пошёл самой длинной тропинкой – он хотел, что бы гостьи смогли посмотреть на его сад. Здесь действительно было на что посмотреть – кусты с фиолетовыми и белыми цветами похожие на пионы, розовые ромашки, над которыми гудели облака насекомых. И аромат… от всего 'разнообразия разнообразий' стояли просто невероятный 'букет букетов' ароматов. Буйство красок. Буйство жизни. Девочки были просто очарованы…

Тем не менее, дорожка окончилась. Солнце только-только поднялось над горизонтом, и Евгения случайно обратила внимание на рассвет. Он был зловещего светло-фиолетового цвета.

Ляо увидел удивление Евгении и грустно сказал:

– Когда я увидел это в первый раз, я тоже был этим очень удивлен. Хоть я и садовник заповедного священного сада и слышал, что такое уже было, я, увы, ничего определенного сказать не могу. Большинство легенд и пророчеств проходят мимо меня – я садовник, у меня нет времени читать подобные книги, а к манускриптам, хранящихся в подземном хранилище дворцовой библиотеки, и вовсе никого не пускают, даже венценосных особ. Туда можно попасть только соблаговоления архипастыря и как минимум трёх кардиналов.

Затем Ляо подошел к резной ажурной калитке, достал из кармана ключ и открыл, явно магический, засов.

– Сюда нельзя проникнуть, не открыв замок. Перелезть через забор внутрь сада тоже нельзя – его защищает волшебство. Правда, при желании выйти наружу можно – но, вернуться – ни-ни! А, теперь, прощайте, идите – Вас ждут!

– До свидания, – откликнулась Вероника, помахав ему рукой, – Надеюсь, мы ещё встретимся.

Когда девочки покинули сад, Ляо глубоко вздохнул – иногда ему в своем саду становилось нестерпимо одиноко…

Девочки вышли из сада, калитка за ними со щелчком захлопнулась, и все исчезло – исчезла калитка, исчез забор, исчез сад. Вместо всего этого осталась только пыльная грунтовая дорога… Но, девочки этого как будто не заметили.

– Мы же не спросили, как добраться до дворца. Эта дорога ведёт в город, это видно. Но, что мы будем делать там? Надо добраться туда хотя бы к вечеру, мы же скоро проголодаемся, да и поспать на нормальной кровати часиков девять не помешает.

– Посмотрим, что из этой затеи выйдет, – вздохнула Вероника.

Прошло ещё минут десять и у девочек "зазвенело" в ушах. Звон был достаточно сильный, и у них вскоре заболела голова и начало закладывать уши.

– Что происходит? – Встревожено спросила Женя. – У тебя в ушах звенит?

– Да, звенит, – ответила Вероника. – По-моему, я начинаю глохнуть.

– Я тоже.

Минут через двадцать, когда они окончательно оглохли, в сознании за звучал испуганный голос Наташи: 'Где вы? Где вы?'. Девочки переглянулись – они обе это слышали, после чего начали неистово кричать. Мысленно, конечно, по-иному она их просто не услышит. Когда они устали, появилось изображение Наташи, висящей в воздухе. Вероника стала земленисто бледной – она совершенно забыла, что оставила ее где-то. Но она уже не помнила где именно, да и взлететь она в данный момент не сумела бы. Вероника закричала:

– Ради всего святого, прости, мы забыли про тебя. Когда мы будем у Королевы, мы попросим ее, тебя перенести к нам. Ты можешь нам помочь, поскорее дойти до города?

Наташа непроизвольно прикрыла веки и на ногах у двух девочек появились «быстроходные» башмачки. На вид они были хрустальные, но на самом деле они состояли из множества крошечных ураганов, и девочки это чувствовали. Они мысленно поблагодарили Наташу, после чего она исчезла.

Девочки стали осматривать свою Обувь. Да-да, с большой буквы, ведь это, несомненно, были древние артефакты. У Евгении были лиловые башмачки, а у Вероники нежно-розового. Они пытались их снять, но, не смогли, не смотря на то, что те идеально сидели на ступнях.

После этого они решили их как можно скорее их испытать, понеслись к городу по извилистой дороге. Они добрались до города около полудня, причём почти не уставши.

Конец шестой главы.