Моя очередная ссылка – от скуки научил самого дорогого робота корпорации ругаться матом – пришлась на главный праздник планеты Таркос – день рождения мессии. Гарри Сириуса возили по столице в аэроскутере из бронированного стекла. Он тщательно скрывал презрение к ликующей толпе подданных, изображал благодарность и время от времени отхлёбывал из золотой фляжки. Вечером я был приглашён к нему во дворец. Собирался пойти. Друзьями мы никогда не были, но Гарри был единственным нечипированным среди знакомых мне жителей планеты, кроме того, он перенёс на Таркос виноградники вместе с парочкой тосканских холмов, и вино у него было одним из лучших в галактике.

Проведя несколько рабочих встреч с менеджерами нашего таркосского филиала, я вернулся в своё бунгало и растянулся в шезлонге у бассейна в ожидании вечера. Три ласковых солнышка в небе, журчание минеральной воды с едва уловимым ароматом лаванды. Неприятным было только странное похрюкивание, звучавшее диссонансом в партитуре птичьего пения. Я попытался найти его источник и обнаружил торчащую над гладью бассейна трубку, а на дне притаившуюся тень. Кто-то прятался под водой и дышал через эту трубку. Преступности на Таркосе не было. Чипированные просто не способны были представить себе сути насилия, а чуваки-предатели были настолько гуманны, что не могли о нём даже помыслить. Я заткнул трубку пальцем. На дне началось барахтанье, и на поверхность вынырнул содрогающийся в приступе кашля юноша.

– Простите, не хотел доставить вам неудобства, но согласитесь, незнакомец на дне бассейна – это не совсем обычно.

– Вы экспат! – обрадовался молодой человек.

– Скорее ссыльный.

– Я чувак. Вы меня не выдадите? – тут же встревожился он.

– За кого вы меня принимаете!

– Выдадите или нет?

– Естественно, нет.

Он был тощий, конопатый и очень нескладный. В его несуразности было что-то трогательное. Гадкий утёнок восемнадцати лет. Я выдал ему махровый халат и заварил чаю. Согревшись, ихтиандр по имени Уилл рассказал мне, что их чувствилище планировало мирную акцию неповиновения в день рождения мессии – отрепетировали отрывок из пьесы Грибоедова, хотели показать на площади. Но кто-то их предал, и в самый последний момент чувствилище накрыли полицаи. Уйти удалось только ему. Ещё рассказал, что он безумно влюблён в Анжелу, а она, увы, из чипированных. Но он не сомневается в силе своей любви, способной победить чип.

– Вы же мне поможете?

– Чем? – удивился я.

– Вы экспат с Земли, их у нас уважают. Вы большой человек – в таких роскошных домах живут только богачи. И вы хороший человек. Я же чувствую.

– Ради любящего сердца сделаю всё возможное. План есть? – поинтересовался я.

– Нет, – грустно вздохнул Уилл.

Моё желание помочь было не просто искренним. Трижды искренним. Я романтик. Ненавистник правил, корпораций, упорядоченности и вообще любого регламента.

– Говоришь, здесь меня уважают, Уилл?

– Экспаты на втором месте после их мессии, – уточнил юноша.

Мне понравилось определение «их мессия», то есть, Уилл не считал Гарри законным топ-менеджером планеты.

– Получается, мои слова для твоей Анжелы будут значимы?

– Не то слово!

– Тогда – Шекспир? – предложил я.

– Я ваших рук рукой коснулся грубой… – вместо ответа процитировал молодой человек.

– Уилл, я сделаю всё возможное и невозможное, – восхитился я, встретив на другой планете человека, знающего Шекспира – таких и на Земле-то почти не осталось.

– А что мы будем делать с Шекспиром?

– Читать. Ты за Ромео, она за Джульетту, я за всех остальных. Хорошая идея, мой юный друг?

– Спасибо, – в его глазах появились слёзы.

Я уточнил подробности. Уилл всю жизнь успешно изображает чипированного. Нечипированные родители скрыли факт его рождения, спрятали от школы – учили дома. Потом, когда он понял своё положение в мире чипов – поступил в университет вольным слушателем. Учится на дизайнера, втайне сочиняет пьесы, мечтает стать актёром. В университете он свою Анжелу и встретил.

Ритуалы ухаживания в среде чипированных с точки зрения романтика специфичны. Больше похожи на презентацию или бизнес-план. Вот – я, вот – мои возможности, вот – мой круг общения. Вот – мы. Вот – мы через пять – десять – пятьдесят лет.

Мы договорились, что Уилл придёт ко мне вместе с Анжелой на следующий день. Я вполне подходил для презентации круга общения.