Читать книгу: «Профессор и Душа», страница 5
Демарш Вероники посеял тревогу. Она девка безбашенная. Позвонит на Лубянку. Ее подымут на смех, а попадется неадекватный дежурный, решит проверить, тогда тарелке и всем каюк. Тут такое начнется. Ужас!
– Ну ладно. Что мы, не люди, – уступил Алексей Иванович. – Скажи, как?
– А так! Предложить тарелку Абрамовичу!
Идея продать тарелку Абрамовичу была гениальна и проста.
– У него восемь яхт. Думаете зачем? – спросила Вероника, словно была советником Абрамовича.
Жильцы задумались: зачем миллиардеру, восемь яхт? Понять не смогли, поэтому и не миллиардеры!
– Крыша съехала. Не знает, куда деньги деть, – предположил Сергей.
– Когда масла много, сдуру на задницу мажут, – вспомнил народный фольклор Хачатур.
– Лучше бы людям помочь. С собой на тот свет яхты не унесешь, – заохала Мария Ильинична.
– А они на народные деньги куплены! – резал правду-матку Кузьмич.
– Ладно, не томи, скажи, – попросил Алексей Иванович.
– Когда будет потоп, он спасет всех тварей. И вместо Ноя будет наш Роман Абрамович. Вот! – выдала тайну Вероника и светилась от гордости.
Соседи злобно рассмеялись, их никто спасать не будет. Не выдержат, яхты всех тварей, утонут, а с ними Абрамович Ной и ненавистные олигархи.
– А продать тарелку Роме стоит! – загорелся Алексей Иванович.
Идея продать тарелку Абрамовичу зацепила Калганова. Ох, как зацепила! Что контора даст? Медаль? А тут станешь посредником и другом миллиардера.
– Денег даст, завались! – Фантазия Вероники галопом ускакала в будущее. – Чур, Черкизон мой. Алексей Иванович купит пивной заводик.
– Да как это можно? – возмутилась Нина. – Корабль представляет интерес для науки. Мало, у Абрамовича таких игрушек?
– А тебе что, больше всех надо? Ты о себе подумай, – взъелась Вероника. – Если инопланетянам очень надо, они еще тарелку отправят.
– Мы и ее продадим. У нас миллиардеров много! – разошелся Калганов.
– Сына заграницей вылечишь, – давил на чувства Алексей Иванович.
– Не нужны мне такие деньги. И сыном – не попрекайте. Это нечестно, – заплакала Нина, – Не ваше это дело. Это мой ребенок!
– Ты долг материнский выполни! – стыдила Софья Федоровна. – Кто пришельцы тебе?! Продать к чертям собачьим и забыть!
– Алексей Иванович, извинись! – взвился и покраснел Хачатур.
– Ты еще голос на меня повышаешь? Ты кто такой?
– Мы все требуем, извинись! – сурово согласился Иван Кузьмич.
– Извините. Я как лучше хотел, – оправдывался Алексей Иванович.
– Вы совесть потеряли! Одурели от денег! – возмутилась Светлана.
Мария Ильинична подошла к Нине, посадила на скамейку, нежно обняла, прошептала ободряющие слова. Нина закивала головой, успокоилась.
Наступило молчание. Соседи в уме тратили привалившие буквально с небес бабки. Думали долго, желаний было много, трудно было определить приоритетное. Иван Кузьмич оглядывал их блудливые лица и взорвался.
– Что продаете, дельцы хреновы? Я слушал, ждал, когда прекратится базар. Не дождался! Тарелку продать не дам! Профессор, что нам делать?
Профессор стоял в оцепенении, с закрытыми глазами и совета дать не мог.
– Профессора заберут, а что делать нам? – спросила Софья Федоровна.
– Палец сосать и в спячку впасть. – сказал Алексей Иванович. – Явно прибыли с заморочками. С Профессором общаются, на нас чихали.
– Его вербуют. Дают инструкции, – предположил Калганов.
– Опять эксперименты на нас ставить? – продолжал Алексей Иванович. – Пусть летят в другие страны. Пусть там революции делают.
Слово «революция» всколыхнуло смутные страхи за будущее.
– И то верно, – согласилась Мария Ильинична. – Не надо нам революций, дайте пожить нормально. Нам мир нужен. Во всем мире.
– Граждане, спасем Россию от инопланетной заразы. Не надо нам денег. Даром отдайте! – проявила политический компромисс Софья Федоровна.
Ах, как она была права, знай жильцы дальнейшее развитие событий!
– В стране все схвачено, распродано и поделено! Чего на Рублевку, к новым русским не полетели?! Банька, девочки! Эх! Я бы их сам проводил! – поплыл от желаний Алексей Иванович.
– У них сермяжную правду не узнаешь! Они с народом хотят общаться! А сейчас как правду сказать, кто выслушает? – объяснил Иван Кузьмич.
– На фиг им правда? Наложили перед нами ее кучи и без пользы. Одно расстройство нервов и потенции, – возразил Алексей Иванович.
– Прилетели в Россию порядок навести. Помогут, укажут, заживем достойно, – верила в добрые намерения инопланетян Мария Ильинична.
– Скорее они поменяются, чем у нас что-то изменится. Не выдержат они нашей жизни, – справедливо заметил Калганов.
– А может, прилетели за нефтью и газом? – выдвинул версию Сергей.
– Фантазер! Кто в космосе нитку протянет? – возразил Алексей Иванович.
– Президент прикажет, «Газпром» протянет! – высказался Калганов.
– Они мошенники! Русский народ доверчив, всему верит, – не мог успокоиться Алексей Иванович.
– Они высшая цивилизация, у них передовые технологии, поделятся знаниями. Наша жизнь изменится! – возмущалась Нина.
– Соседи, как это прекрасно: во Вселенной встретились две цивилизации! – поддержал супругу Сергей. – Мы должны радоваться, а вы возмущаетесь.
– Родина нас наградит. Квартира, машина. Будет известность, слава. Что вам еще надо? – хитро подмигнул Кузьмич.
От перспективы материального поощрения и известности мрачные лица осветились. Что нам Абрамович и его грязные деньги. Родина нас не забудет!
Но пришельцы все не появлялись. Вернулся в реальность Профессор. Лицом помолодел, в глазах блеск, совсем другой Профессор.
– Я узнал, зачем они прилетели. Мы выполним великую миссию! Мы должны гордиться, что она возложена на нас. Это прекрасно, друзья мои!
Жильцы смотрели на восторженного Профессора, лица становились все мрачнее. И первым выразил озабоченность пессимист Алексей Иванович.
– Профессор, не надо ля-ля! Чем красивее обертка, тем скуднее подарок.
– Профессор, не томи. Скажи народу правду! – требовал Иван Кузьмич.
Профессор сияющими глазами оглядел соседей. Поднял руку, призывая к вниманию. Все замолчали.
– Друзья, это великая честь! Мы спасем Россию. Будем возрождать души людей, призывать к вере и любви! Государство создаст честное и справедливое общество! Исчезнут пороки. Не будет преступников, взяточников…
– И алкоголиков тоже? – очнулся Вася.
– Их в первую очередь. Наступит эра Водолея! Эра возрождения России!
Для осознания будущего нужно время. Тяжело после меркантильных мечтаний переключится на альтруизм, возрождать души людей, не зная оговоренных условий. Профессор понимал их состояние, не торопил с ответом.
– А что мы должны делать? – потребовал конкретики Алексей Иванович.
– Инструкции поступят позже. Пришельцы выйдут к нам, если мы согласимся. А сейчас извините, я войду в связь с ними. Обещали показать….
Профессор не договорил, чем только усилил замешательство соседей, положил руки на корпус тарелки и вновь впал в отрешенность.
Все задумались, каково быть спасителем, через какие трудности пройдут, как это оценят и чем воздадут. Было приятно сознавать и гордиться, что выбор пал на тебя и соседей, но пугала ответственность и неопределенность миссии.
– Поздравляю! Мы спасители России! – победный взор Кузьмича прошел по соседям, но лица будущих героев были хмуры, подвигов не обещали.
Калганов задумался. Стать спасителем без согласования с конторой чревато. Неизвестно, какие вырастут ягодки. Калганов решил вызвать хаос и панику, избавиться от тарелки, отправить за кордон. Пусть там разбираются. А ему за бдительность, что пресек диверсию, почет и уважение.
– Они ошиблись координатами. Нечего нас грузить! – сказал Калганов.
– Верно. Пусть оставят нас в покое! – поддакнул Алексей Иванович.
– Мы заслужили. Не обманывали, денег не крали, жили с терпением и верой! – Иван Кузьмич гордо расправил плечи. Он был готов к лишениям и страданиям, и собственным примером призывал к этому соседей.
– Все тяготы и лишения достанутся нам, – пугал Калганов.
– Я страдания не хочу, – воскликнула Софья Федоровна. – Я домой хочу!
– Я украинка. Что Россию спасать? Была и будет, – скулила Вероника.
– Нас подставили. Олигархи, чиновники воруют, богатеют, а мы должны их души возрождать! – справедливо возмущался Алексей Иванович.
– Подумайте, ведь не каждому дана такая честь! – вразумлял Кузьмич.
– За эту честь, я еще приплачу! – взвилась Софья Федоровна.
– Несерьезно все это. Какая из меня спасительница? Я пенсионерка. Кто меня послушает? – заохала Мария Ильинична.
– И я не пионер! – ввинтил Алексей Иванович. – Я собирался за пивом…
– У Люлечки язва, собачья диета! – Софья Федоровна пошла бочком.
– Это предательство! Я не россиянин, но я остаюсь! –возмутился Хачатур.
– Молодец, сынок! – Кузьмич оглядел отщепенцев, гаркнул: – Стоять! Все горазды купить-продать, а Россию спасать не при делах!
Раздался шипящий звук, словно пустили газ из баллона. По периметру защитного экрана поднималась густая белая пелена.
– Смотрите, смотрите! Что это? – взвизгнула Софья Федоровна.
Пелена превратилась в плотную, прозрачную вертикальную завесу.
– Они нас взяли в плен! – протрезвел Алексей Иванович.
– Не выпустят, пока не получат согласие! – пугал Калганов.
– Спокойно! – отрезвевший Вася встал. – Пробьемся через пелену!
Глава 8. ЛЮДИ, СПАСИТЕ НАС!
По двору шел участковый, сержант Лаптев. Жильцы воспрянули духом. В нем увидели долгожданного спасителя.
– Эй, сержант, подойди! Мы здесь! Спаси нас! – громко окликнул Вася. Сержант на окрик не отреагировал, и жильцов охватил неописуемый ужас.
Лаптев приехал из глубинки, влился в доблестные ряды милиции, жил в общежитии, хотел жениться на москвичке и вкусить прелести столичной жизни.
В приподнятом настроении, помахивая веточкой сирени и напевая песню о «бумере», сержант Лаптев шел в элитный дом, где проживала Марина, супруга начальника. Красивая женщина имела странность: ей казалось, что за ней следит маньяк, хочет ее изнасиловать – дома, в лифте, в супермаркете. И более нелепым был факт, что Марину пытались насиловать во время дежурства сержанта. Встречала в воздушном розовом халатике, с соблазнительной грудью шестого размера, пожирала взглядом, призывно водила отточенным ноготком по ярким, пухлым губкам. Лаптев краснел, потел, взгляд бился по стенам, как муха по стеклу, и него находило помутнение. Он обещал поймать преступника и проявить чувственное внимание к жертве насилия.
Именно такое случилось в этот день. Марина с волнующим придыханием заявила по телефону, что скоро объявится маньяк. Слезно просила о помощи. Лаптев перед трепетным голоском и видением розового халатика не устоял.
Сержант остановился у дома №19. Огляделся. Ничего тревожного не обнаружил. Окна открыты, оттуда лилась какофония из попсы и новостей.
– Эй, сержант, мы здесь! Спаси нас! – хором кричали пленники тарелки.
– Хорошенькое дело, – икнул Алексей Иванович. – Нам что, звездец?!
– Похоже на то, – согласился Калганов.
Все кричали, свистели, громко хлопали. Люлечка залилась лаем. Мимо.
Лаптев представил, как его сильные руки охватят розовый халатик, как прижмет Марину к мундиру, дрожь пробежала по телу, а когда фантазия разыгралась до неприличия, застонал. Пот катился по лицу.
– Жарко! – сказал сержант и вытер платком лицо.
– Ты, мент …! – Вася выругался, надеясь, что брань прорвет пелену. Если в критических ситуациях мат имеет силу, то сейчас оказался дыркой от бублика.
– Мы так исчезнем, никто не заметит! – истерично закричала Вероника.
– Кто муху замечает, если она исчезает? – сник Алексей Иванович.
– Мы в ловушке! – завопила Софья Федоровна, а такса, тоскливо тявкнув, спрятала мордочку на груди хозяйки.
Ужас охватил жильцов. А как же квартира, дача, имущество?! Все посмотрели на Кузьмича с упреком и немым вопросом: что делать? Тот спокойствия не терял, думал. Вероника стояла с грозным видом, в правой руке у нее была увесистая палка – только подойди, враз получишь по зубам.
– Писали же, исчезали целыми деревнями. Я так просто не сдамся!
– Глупости! – старался всех успокоить Хачатур. – Зачем мы им нужны?
– Опыты на нас будут ставить. Разберут органы, – завел старую пластинку Калганов.
– Опомнитесь! Пришельцы нам плохого не сделают! – призывала Нина.
Стать подопытным кроликом никто не хотел, а лишиться органов тем более. Всех охватил дикий страх. Забегали, пытаясь найти дыру, щелочку и выйти во внешний мир.
– Я пожалуюсь президенту! В ООН! – Софья Федоровна, как капризная девочка, топала ногами. – А все Профессор и эта вертихвостка! Гуманитарку привезли! Шиш вам!
– Вернется Профессор, все объяснит. Не надо паники! – кричал Сергей.
– А ну, тихо! – рявкнул Кузьмич. – Защитная пелена для того, чтобы даже комар не помешал общаться с пришельцами. Эх, умно придумано.
– Ну и общайтесь! Вы ответите за загубленную жизнь! – Хозяйка таксы сделала решительный шаг, но нога зависла в воздухе.
Иван Кузьмич брать грех на душу не хотел, отпустить Софью Федоровну не мог. Проход через пелену мог быть смертельным – растворишься в воздухе или упадешь каплей на землю.
– Уважаемый Профессор, спросите пришельцев, можем мы выйти? Не опасно пройти через пелену? – Кузьмич демонстрировал соседям бодрость духа.
Но Профессор пребывал в контакте с инопланетянами и на судьбоносный вопрос никак не отреагировал.
– Его завербовали. Он нас натурально кинул! – добил жильцов Калганов.
Все нервно засмеялись. Хотелось домой. В родные стены, с диваном и телевизором, нажитым имуществом, нереализованной заначкой. Пошли в баню инопланетяне с миссией. Ведь жили же – не тужили, так здрасьте, прилетели на одно место. Кто их звал? И чего от них ожидать? Да ничего хорошего!
Сержант Лаптев вышел из оцепенения, оглянулся, стараясь вспомнить, куда направлялся. Тряхнул головой: розовый халатик опять возник перед ним.
– Он уходит! Сделайте же что-нибудь! – истошно кричала Вероника.
– Без паники! – крикнул Кузьмич. – Кто герой? Кто спасет нас!
Тут лица разом стали безучастные. Поохали для виду и, уставились на Васю – кандидата в герои. Он семью не имел, в доме шаром покати, ему и терять нечего. Вася взгляды понял правильно, выразил желание – хорошо бы на посошок сто грамм.
Соседи посочувствовали, пообещали ящик водки после спасения. Мужики
твердо пожали руку, женщины пошмыгали носиками. Даже Люлечка прониклась трогательным моментом и облизала небритую щеку Васи.
– Молодец, сынок! – прижал к груди и расцеловал Кузьмич.
– Не поминайте лихом! – с бравадой попрощался Василий.
Вася победно поднял кулак, разбежался и прыгнул.
Его сильное тело прорвало пелену, оказался на свободе. Щель мгновенно захлопнулась. Жильцам оставалось уяснить: он существует или его призрак тенью бродит по двору?
А Вася резво подбежал к удаляющемуся Лаптеву и, встав перед ним по стойке смирно, перегородил дорогу. Глаза его сверкали и завораживали.
– Кто я? Узнаешь? – огорошил он Лаптева.
Вдохновенное лицо Васи требовало немедленного ответа. Лаптев снял фуражку, помахал перед лицом. На глупый вопрос отвечать было лень.
– Петров, тебе в участок захотелось? – сказал он с досадой.
Образ Марины в розовом халатике и призывающей улыбкой улетучился. Появление Васи сбило рефлекторные желания. Не дай бог начнет дурить, тогда придется тащить его в участок.
– Это я! Я! – радостно засмеялся Вася, бил себя по груди.
Сержант косо посмотрел на Петрова. Тот вел себя необычно. Радовался, будто ребенок, нашедший отца. Рвался обнять и прижаться к груди, но суровое лицо сержанта встало стеной и родство не признавало.
– Век бы твою помятую рожу не видеть, – сказал Лаптев. – Денег не дам.
И что странно, прямо на глазах Лаптева менялся облик Васи. Исчезла помятость, спадала опухлость, глаза прояснились. Непонятная сила исходила от Петрова, хлынула на Лаптева, словно шандарахнули дубиной.
– Ты на синяк не смотри. Это Танька засветила бутылкой. Но я прощаю.
– Синяк не вижу. Лечиться тебе надо!
– Да не пьян я! Понюхай! – Вася щедро дыхнул, окутав сержанта чудным ароматом. Закружилась голова. – Я есть! Я существую! Жизнь – прекрасная штука! А идти к коварной женщине не советую. Пойдем к летающей тарелке.
От внезапно появившейся тревоги у Лаптева перехватило дыхание.
«Здесь что-то не так. Откуда он знает, куда я иду?» – подумал Лаптев.
Петров Василий ясновидцем не был. Во время боев за речкой попал в плен к моджахедам, отказался менять веру и был сброшен в овраг. Он чудом выжил, покалеченный двое суток полз до своих. В госпитале лечили, признали психическое расстройство, отправили в дурку. Василий тесно общался с людьми, лечащимися от иностранной политической заразы, в долгих и жарких спорах набрался ума-разума и выработал собственную философию.
Василий в пьяных застольях горячо утверждал: русская душа ранима и чувственна. Душа любит свободу, борется с несправедливостью, тяготится мирскими проблемами, пьет от тоски регулярно, а от пьяной головы все революции. Душа русского человека космос с тайнами и загадками, ищет путеводную звезду в виде великой идеи.
Правое веко сержанта задергалось в нервном тике. В глазах у Василия вспыхивали радостные искры, и все это цепляло и пугало сержанта.
– Какая женщина? Какая, к черту, летающая тарелка? – негодовал Лаптев.
– Замочить она хочет старого козла. Прибрать его богатства. Выбрала тебя. И прощай жизнь молодая, загубленная. Но мы тебе поможем!
Сержант передернулся. В нерешительности посмотрел в сторону элитного дома, а когда вернул взгляд, Петров как сквозь землю провалился.
Кто и как спасет Лаптева, Василий не уточнил. Он сам не понял, что сказал. Но нам видится, что инопланетяне постарались. Лаптева застукали в объятиях грешницы. Охрана накостыляла. Сержант достал пистолет, нажал на курок, да осечка вышла. В тюрьму не сел, уволили.
А Вася вновь прорвал пелену и вернулся к тарелке.
– Мы есть! Мы существуем! – обрадовал всех Вася.
У жильцов на душе отлегло. Они живы! Они существуют! Инопланетяне наши верные друзья. Вася помолодел, шрам вытянулся в нитку, исчезли морщины. Радость жильцов длилась недолго, улетучилась, когда услышали разгульную песню, звучащую по выходным. По двору шли работники ЖЭКа: сантехник Федя и электрик Коля, а это было пострашнее, чем инопланетяне.
Колю и Федю держали на работе по причине дефицита мастеров. На их воскресные загулы, именуемые «релаксацией души», смотрели сквозь пальцы. Выходили в понедельник с трясущими руками; упираясь мутным взором в плинтус, виновато молчали, а начальник призывал одуматься и остепениться. Выплеснув негодование, начальник, который и сам был не без греха, давал деньги на бутылку пива, и трудовая неделя начиналась успешно.
Сейчас два сапога – пара законно гуляла. Коля дурашливо запевал, Федя фальшиво подхватывал. Дуэт встал напротив тарелки. Надежда жильцов, что их не увидят, не оправдалась. Неизвестно, какой силой обладает пьяный взгляд, но пелену пробили и жильцов узрели.
– О! Какая публика! Наше вам с кисточкой! – дурачился Коля.
– И вантузом по голове! – паясничал Федя.
– Федь, они принимают, а нам не наливают? – покачивался Коля.
– Мужики, вы чего? Идите куда шли! – Вася попытался отправить «пару сапог» восвояси. Но они рванули сквозь пелену и встали перед тарелкой.
– Федь, это аттракцион? – Взор Коли узрел: тарелка взлетала и падала.
– А почему не доложили? – выдохнул перегаром Федя, раскачиваясь вперед-назад и пытаясь понять, что за чудище качается перед ним.
– Вражина! – Коля звучно икнул.
Концентрация паров спирта в воздухе превысила допустимую норму, по корпусу тарелки побежали красные огни габаритных фонарей, взвизгнула оглушающая сирена. Все готовились броситься прочь, но подул спасительный ветерок, рассеял алкогольные выхлопы и огни погасли.
– Вантуз! Большой! – определил непонятный объект Федя.
У Коли вместо свиста получилось шипение, замахал руками, отгоняя наваждение. Окосевшие глаза «сапог» не давали надежды на понятие объекта.
– Щас получит! – Федя сжал кулаки, двинулся к тарелке. Размахнулся на неприятеля, но рука и тело полетели под днище тарелки, Федя грохнулся на землю, крикнул: «Сволота!» – и грязно выругался.
Коля не отстал, захотел показать удаль молодецкую, схватился за березку, номолодцемойные русских богатырей ладони, словно смазанные маслом, скользнули по стволу, и он упал рядом.
Вася и Хачатур бросились их поднимать. Пара кряхтя, сопротивлялась, с перекошенными от злости лицами рвалась в драку. Им с трудом объяснили, что это за тарелка, и с какой целью прилетела.
– И давно стоит? – тяжело ворочая языком, поинтересовался Федя.
– Три часа как будет, – ответил Хачатур. – Есть возражения?
– Стоянка машин оплачивается, – забычил Коля. – Территория ЖЭКа.
– Пусть платят или бутылку коньяка! – в опьянении паясничал Федя.
– Мужики, вы чего? Они прилетели нас спасать, а вы денег требуете! – взывал к их разуму и совести Вася.
– Пусть платят! Нам по фене. Перед ЖЭКом все равны!
– Точно, Федь! Туфта все это! – заорал Коля и ударил ногой по стойке.
Такого хамского отношения корабль стерпеть не мог. Побежали по кругу красные огни, кинжальные лучи света вырвались из корпуса, вой сирены заставил Федю и Колю пасть на колени.
– Чего это он? – вращая отрезвевшими от ужаса глазами, спросил Федя.
– Сейчас вас, недоумков, лазером сожжет! – припугнул Вася.
– Инопланетяне пьяных и дураков прощают. Поняли, с кем имеете дело? – Иван Кузьмич спросил бледных и поникших Федю и Колю. – Профессор с ними в контакте. Они прилетели Россию спасать!
– Ну-у-у! – протянул Федя. – Вы че, серьезно?
– А то! Вы знаете, кто мы? Спасатели! – ерничал Алексей Иванович.
– Ух, ты! Мы тоже хотим быть спасителями! – обрадовался Коля.
– Машину дадут? Зарплата в валюте или деревянными? –загорелся Федя.
– Выкуси! – Алексей Иванович для верности с двух рук показал по кукишу. – Как юродивые будем возрождать души и глаголить про заповеди!
Алексей Иванович сожалел, что оказался в гуще событий. Ведь говорила жена: не пей, а если выпил, из дома не выходи. Лежал бы сейчас на старом, как он сам, диване, смотрел футбол, пил пиво, горький вкус которого напоминал о несостоявшейся жизни. Вместо того, чтобы совершить праведный суд над теми, кто довел страну до ручки, воровал, наживался на чужих страданиях и мучениях, пришельцы их обязывают вернуть грешников на путь истины, простить и возродить их заблудшие души.
Это же форменное издевательство!
Прежде чем Россию спасать, души возрождать, спросите с тех, по чьей вине он и десятки миллионы людей прожили тусклую, мерзкую жизнь, сколько распавшихся семей, разрушенных судеб и неисполненных мечтаний, а сколько погибло в бандитских разборках, сгинуло в лихое время, а сколько человек наложило на себя руки – не счесть.
– А пить, курить можно? – не унимался Федя.
– Как монахи будем жить. Каша и вода. Ты будешь спасителем, или тебя расщепят на атомы. Выбирай! – пугал Алексей Иванович.
– Молчать! Превратили страну в базар. А где ваша христианская вера? Где русская душа? Где идея? Без них русский человек страну потеряет! Сколько еще терпеть и молчать? За родину обидно! Спасать Россию надо!
– Кто решил, что русский человек спасет мир? – ополчился Федя.
– Если не мы, то кто? Русский народ всегда был спасителем! Видно, дела совсем плохи, если прилетели. Знают, какой народ духом и верой силен! Кому доверить спасение планеты. Соседи дорогие, возродим свои души, будем любить и прощать! Просто, бескорыстно, как Бог велел!
– Прощали, терпели и ничего хорошего не увидели. Кто был ничем, тот и остался тем! – с обидой сказал Алексей Иванович.
– Ты, Алексей Иванович, их прости. По-русски, от души. Возродим души, будем любить и прощать! Пришельцы дорогие, мы от миссии не отказываемся. Выходите!
