– Да, особенно неотразим, – я решил не замечать сарказма. – Она сама пойдет за мной. На этот раз она не сможет отказать. Я приду к ней тем, кому не отказывают, – говорил я, глядя как тело мое становится бесплотным и сквозь кожу прорываются кости, как глаза проваливаются все глубже в лицо, а затем превращаются в пустые глазницы. От тела остался один скелет, его обернул черный балахон и в следующий миг надулся и захлопал на ветру. Мои кисти сжали древко косы, и я закончил фразу: – Смертью.

Стражник перед покоями принцессы попытался не пустить меня. Он преградил дорогу, выставив вперед меч. Лицо его было белым от страха, губы сжаты, но решение защищать свою госпожу – непреклонным. Нельзя не проникнуться уважением к человеку, осмелившемуся перечить Смерти. Я хлопнул его по плечу, и бесчувственное тело свалилось на пол. На самом деле это был обморок от испуга, но представляю, что подумали окружающие.

Не затрудняя себя тем, чтобы открыть дверь, я прошел сквозь нее.

Принцесса сидела за небольшим столиком и держала в руках серебряный кубок.

– Я за тобой, – почти не глядя на нее, бросил я. – Идем!

– Ну, наконец-то! – выговорила принцесса. – Сколько же можно ждать!

Я непонимающе уставился на нее. Хорошо, что неподвижные кости черепа не выражают никаких эмоций.

– У меня тут самое лучшее вино, – принцесса подняла кубок, – а в нем – самый лучший яд. И я уже битый час сижу здесь, ожидая Вашего прихода! Невежливо так опаздывать.

– Но почему? – невольно вырвалось у меня. И тут же я прижал костяшки своих пальцев к зубам, прикрывая рот. Вообще-то, смерти положено знать ответы на такие вопросы. Но принцесса, похоже, на заметила моей оплошности.

– Ах, любезная Смерть, – вздохнула она, вставая. – Я так устала от этого несносного мира. В нем многие вещи вовсе не то, чем они кажутся. Я чувствую себя совершенно ненужной и всеми покинутой.

Мне так захотелось ответить ей, что я чуть было опять не выдал себя. А принцесса продолжала:

– Вы знаете, за последний месяц ко мне сватались многие достойные люди. Короли, поэты, рыцари. Даже великаны и карлики. Все такие разные. И каждый говорил, что любит меня. Мне бы радоваться. Приятно, когда тебя любят. Но… Они любили не меня. А мою неприступность. Всем известно, что я никому не открываю свое сердце. Это то, что составляет меня, это – сама я. Но лишь только я позволю себе полюбить кого-нибудь, и все эти карлики и великаны разом отвернутся от меня. И мой избранник. Для него я тоже стану пустышкой. Ведь он ничего не видит во мне, кроме твердыни, которую необходимо покорить. Видите, милая Смерть, в какой ситуации я оказалась? Я не могу быть любимой так, чтобы любить самой. Взаимность – не для меня. Такая жизнь пуста.