Наездник

– Да, как всё завертелось с рождением звезды Коромыслова,– думал Бугров, спускаясь в лифте на свой этаж. – А ведь каких трудов стоило ему пять лет назад устроить его на работу.

 С родителями Ахилла Коромыслова он жил на одной лестничной площадке, общался с ними по-соседски и знал его с детства. Ахилл был единственный поздний и желанный ребёнок в семье. Поначалу он ничем не отличался от других детей, разве что в детском саду никогда не принимал участия в любых публичных выступлениях. На детских утренниках обычно прятался за роялем или сидел где-нибудь тихонько в углу и крутил в руках робота-трансформера. В школе учился легко и на "отлично", но и там всё ярче проявлялся его крайний индивидуализм. Кого бы ни сажали к нему за парту, очень скоро он оказывался за ней один. Как кукушонок выталкивает из гнезда конкурентов за место и пищу, так и Ахилл не терпел за своей партой никого, кто мог посягнуть на его личное пространство. С учителями отношения складывались непросто. Любую зарождающуюся конфликтную ситуацию можно легко погасить в зародыше, если вовремя пойти на компромисс. Ахилл никогда не делал никаких шагов в этом направлении и позволял событиям развиваться своим чередом, проходить все степени зрелости и, если не отступали педагоги, разрешаться скандалом. Как в дуэли лётчиков, идущих в лобовую атаку друг на друга "на слабо" – у кого первым сдадут нервы, Ахилл никогда не сворачивал.

 В старших классах он превратился в красивого русоголового юношу с правильными славянскими чертами лица и выразительными, почти всегда немного грустными, серыми глазами. Улыбался крайне редко, но улыбка очень шла ему и преображала его лицо, вызывая неодолимую к нему симпатию. Девочки оказывали ему всяческие знаки внимания, но он был к ним равнодушен, а всё своё свободное время уделял лягушкам, ужам, кузнечикам, стрекозам и другим представителям живой природы. Он прочёл всего Фабра и повторил за ним многие его опыты и эксперименты. На загородной даче он всё меньше помогал по хозяйству и вскоре на него махнули рукой. Пока другие копали, пололи, сажали и поливали, он всецело был занят своими наблюдениями и предоставлен самому себе. В его комнату в квартире никто не смел заходить. Она была вся заставлена книгами, аквариумами для наблюдения за земноводными и насекомыми, растениями и оборудованием. Любимыми предметами в школе стали биология, а затем и химия. Ведь любое изменение в поведении живого существа – радость, гнев, страх, любовь, оргазм – это химия, выработка и выброс в кровь определённого набора гормонов и других веществ.

 Незадолго до окончания 11 класса родителей Ахилла вызвали в школу.

– Не хочет писать тренировочное сочинение к ЕГЭ, – пожаловалась встревоженным родителям учительница русского языка и литературы, женщина предпенсионного возраста. – Все дети пишут, а он не считает нужным. Я не уверена, что он не то что хорошо сдаст ЕГЭ по русскому, а что он вообще его напишет. Большая просьба объяснить вашему сыну, что подготовка которой мы сейчас занимаемся – это важно, прежде всего, для него.

 Но сколько ни бились родители дома, пытаясь заставить сына не обострять отношения с учителем на ровном месте и быть, как все, написать хоть что-то, убедить Ахилла не удалось.

 Ответ был один:

– Я не собираюсь тратить время на всякую ерунду.

 ЕГЭ Ахилл сдал с результатом в 298 баллов, а сочинение написал на максимально возможные 100 баллов, лучше всех в городе. Выбрал тему по одному из произведений Достоевского, полное собрание сочинений которого он к этому времени прочёл, как и многих других классиков.

 В школе его успех посчитали заслугой той самой учительницы и это благоприятно сказалось на её рейтинге репетитора.

 Вскоре он легко поступил в один из самых престижных вузов страны на факультет биотехнологий, но продержался там всего полгода. Он хотел заниматься только тем, что ему интересно, а приходилось выполнять много обязательной, невыносимой для него, работы в соответствии с программой вуза. Сокурсники его бесили, педагоги раздражали, большинство предметов отнимало драгоценное время.

 На призывной комиссии, куда его вызвали после отчисления из вуза, его протестировали и направили на обследование в клинику пограничных состояний. Там конкретного диагноза не поставили, но признали негодным к несению военной службы и посоветовали наблюдаться.

 Для его родителей мир рухнул в одночасье. Мать постарела за год на десять лет. Ребёнок, с которым было связано столько радужных надежд, сидел целыми днями в своей комнате, обложившись книгами и жил в каком-то своём иллюзорном мире. Без какой-либо "корочки об образовании", без работы, без социума.

 Бугров и сам был из породы "ботаников", давно был в разводе и в бытовом плане вёл достаточно безалаберную жизнь. Со спортом и диетой не дружил. В свои неполные сорок лет нажил пузцо и всё реже задумывался о создании семьи, с каждым прожитым годом ему всё труднее было менять свои привычки и под кого-то подстраиваться. Периодически появляющиеся ненадолго в его жизни женщины не могли смириться с ролью младшей жены, поскольку старшей всегда оставалась наука. Жаль только она не могла готовить, стирать, убирать и пришивать пуговицы.

 Он был учёным, кандидатом наук, но всё равно не мог понять женских капризов и обид по пустякам.

 Вот хотя бы последний случай.

Иван смотрел вечером футбол по телевизору, сидя на диване, когда его девушка, выполняя ногами танцевальные па, а руками плавательные движения, приблизилась к нему и запрыгнула на колени, как пантера на ветку баобаба. По-хозяйски взяла его голову в свои руки и полностью закрыла собой телевизор. Иван пропустил голевой момент, но ни один мускул не дрогнул на его лице. Взъерошив его изрядно поредевшие спереди волосы, она медленно, сверху вниз, начиная с глаз, начала покрывать его лицо лёгкими поцелуями, пока не добралась до губ и не отпустила поводья страсти. В этот момент Иван вдруг слегка отстранил её и потянулся рукой к лежащим рядом с диваном на тумбочке блокноту и ручке. Ему пришла в голову мысль, которую нужно было записать, чтобы не забыть, для статьи, над которой он работал по заданию редакции одного из научных журналов. Черкнув пару строк, он вернул руки на талию, прикрыл глаза и вытянул вперёд губы трубочкой, в ожидании продолжения банкета. Казалось бы, что такого – целуй себе дальше, отвлёкся всего на минуту, от силы полторы, но девушка, которая только что терзала его губы, как лошадь удила, внезапно охладела, обиделась и ушла. Вот как понять их после этого?

 Став руководителем лаборатории, Бугров науку не оставил и не погряз в административной рутине.

 Историю Ахилла он знал со слов его родителей и сочувствовал им. Мать просила помочь с его трудоустройством и социализацией, хотя сама прекрасно отдавала себе отчёт, насколько это непростая задача, по крайней мере по двум причинам.

 Во-первых, какую работу ему могли предложить с его вводными?

 Во-вторых, он сам не хотел работать, так как был одержим своими идеями и исследованиями и не собирался тратить время на что-то ещё.

– Что ты будешь делать, когда нас не станет? – плакала мать. – На что будешь жить? Ни образования, ни профессии…

 Ахилл избегал общения с новыми людьми, но Бугров был частый гость в их семье, поэтому как-то они разговорились на общую интересующую их тему. Иван вечером после работы зашёл к его отцу посоветоваться насчёт ремонта квартиры и его пригласили выпить чаю.

 За столом, он начал рассказывать о новой инновационной теме исследований своей лаборатории и заметил сначала живой интерес со стороны Ахилла, а затем, по мере общения, был поражён его глубокими специальными знаниями, которыми может похвастать не каждый аспирант. В процессе разговора стало понятно, что Ахиллу для серьёзной работы и проведения своих опытов очень не хватает доступа к современному дорогостоящему лабораторному оборудованию.

 Бугров сразу ничего не стал говорить Ахиллу, а решил посоветоваться сначала с его родителями. Решено было попытаться его трудоустроить в лабораторию Бугрова, сыграв на его заинтересованности в доступе к уникальному оборудованию и реактивам.

 Однако доброй воли Бугрова и согласия семьи Коромысловых оказалось мало.

– Вы шутите? – выслушав просьбу Бугрова, спросила начальник отдела управления персоналом, Марина Николаевна, молодая шатенка 30 лет с непропорционально большими очками, едва держащимися на маленьком курносом носике. Она вытянула лицо и попробовала сделать глаза идеально большими и круглыми, как у Киркорова, выражая тем самым крайнюю степень удивления. – Вы же знаете, у нас даже грузчики с высшим образованием, а тут даже профессионального нет.