Облицовка

Глава 1. Кубарем

Девятый год моего школьного обучения был ознаменован сразу тремя выдающимися событиями, каждое из которых было способно пошатнуть морально – нравственные опоры любого советского человека. И не только нравственные, но и любые другие… Что уж тут говорить о таком впечатлительном подростке, каким был я. Со всей уверенностью можно сказать, что и одного "прозрения" из этой троицы было достаточно, чтобы пошатнуть… Да, что там – расшатать до невозможности и привести к резонансному развалу всей системы! Строенный залп гарантировано вёл к катастрофе с неопределёнными последствиями неведомой полярности. Что же это за три всадника апокалипсиса, которые так спешили ворваться в мою жизнь, что забыли прихватить с собой четвёртого? Нет, они его не забыли – он немного задержался, но обязательно появится чуть-чуть позже. Пока же мне хватило и этих трёх лихих "вестников" перемен. Итак…

Во-первых, как-то враз и навсегда в голове проявилась и вросла намертво мысль, что нужно непременно устраиваться на работу. Неважно, что ещё два года нужно учиться в школе, а потом обязательно пять лет посвятить институту. Опять же, неважно, какому, но посвятить. И параллельно всем этим заботам нужно обязательно работать! Точка! Вагоны разгружать, почту разносить, пивом торговать, но реально зарабатывать деньги. Что меня так торкнуло, какая муха укусила, какой пример вдохновил и сподвигнул к столь решительному пересмотру всей моей предыдущей и, как теперь стало понятно, пропащей и неполноценной жизни я однозначно сказать не могу. Осенило! Надуло ветром перестройки! Хрен его знает, что именно раскрыло глаза, но это решение, как показало дальнейшее развитие событий, уже меня не покидало.

Всё детство ждал, когда это время настанет… И вот, оно настало… И я призадумался, а стоило ли так спешить, зачем было настаивать на ускорении этого плавного течения дней и ночей? Смутные подозрения, что моё мнение по этому поводу будет интересно силам, отвечающим за небесную механику, в самую последнюю очередь, существовали всегда. Но глупая надежда… Иногда хочется поучаствовать в распределении ролей, но вежливое молчание с неба красноречивее любой грозы с градом или апоплексического удара для особо настойчивых советчиков и жалобщиков. Печально, что в моей "консультации" не возникло надобности.

На минуточку оторваться от реальности и предаться необузданной фантазии… Долго ли советский пионер смог бы продержаться в этом удивительном диалоге с Богом? Вот, собрались мы побеседовать на лавочке в нашем парке… На меня смотрят с вежливым вниманием, приготовились слушать терпеливо… И-и-и? Я, например, не знаю ни одной молитвы, в церковь не хожу, правильно перекреститься могу только через раз. Какие аргументы я могу выложить? Ни одного не могу придумать, кроме того, что являюсь православным человеком. Ну, с советской спецификой… Спрашивается, на кой ляд ты оторвал Бога от его неотложных дел и вызвал на эту беспредметную беседу?! Похлопать глазами и многозначительно помолчать? Понятно, что умных слов подобрать не получается, а глупые, которые обычно лезут без устали, на этот раз решили не рисковать и предусмотрительно затаились. Посидели, помолчали и разошлись, оставшись на своих прежних позициях. Нет, человек может проклинать ход времени, какими угодно словами, но повлиять на его динамику он не в силах, даже, если найдёт правильные и умные слова в том диалоге, в котором я оказался таким беспомощным.

Интересное это время… Время перехода из детства, в жизнь, которую принято называть "взрослой". С одной стороны, тебе ещё учиться в школе два года, а с другой – от тебя ждут недвусмысленных телодвижений в сторону твоего местоположения в жизни. Все родные уже начинают ждать громкой заявки на претензию о твоей серьёзности и ответственности. Шутить на эту тему ещё позволительно, но с каждым месяцем эти смешки становятся всё более натянутыми, а во взгляде проскальзывает лёгкая укоризна. Пока лёгкая – одна твоя нога всё-таки в детстве… Не скажу, что утонула по щиколотку в песочнице, но детство продолжает играть в той области тела, где ему, собственно, и положено играть. Эта "игра" уже не такая безоглядная, но пока присутствует и продолжает радовать "игрока". Но перемены наметились… Неочевидные и робкие, но эти росточки пробились наружу и продолжают лезть настойчиво и непоколебимо… Никто тебя не гонит, но ты сам начинаешь понимать, что беззаботные деньки заканчиваются. Их "сменщики" стоят за порогом и готовятся постучать, пока непонятно, куда именно, в дверь или в голову. Скорее всего, в дверь, но голова уже начинает побаливать в предвкушении…

Не стоит сгущать краски и прикидываться сиротой, брошенным на произвол судьбы в жернова безвыходного положения, когда безжалостные тиски беспросветной нужды и голода заставили, очертя голову, броситься на поиски пропитания. Позабыв в отчаянии про собственную честь, совесть и наплевав с высокой колокольни на стыд с израненной гордостью… Нет, всё было не так страшно, и выбор был. Не безграничный простор с опцией "всё включено", разумеется, с объективными ограничениями в возможностях. Одним словом, нормальный, среднестатистический московский выбор в наличие имелся. Не было направления, по которому бы тебя ориентировал твой внутренний компас. Не было твёрдой уверенности, куда конкретно направить свои стопы и где приложить свои силы. Даже хиленькой и желеобразной уверенности не было, если само определение уверенности подразумевает иную трактовку, кроме как твёрдая. Так, что голова болела и кружилась не от голода, а от совершеннейшей неопределённости в завтрашнем дне. И если дни бежали, то недели просто летели со сверхзвуковой скоростью. Их непреклонность и категоричность заставляли нервничать и тоскливо всхлипывать городского ребёнка, неготового сделать первый шаг… Горячечное состояние перед прыжком из самолёта без абсолютной уверенности, что успел нацепить парашют…

Во-вторых, и это почувствовали абсолютно все граждане нашей, пока ещё необъятной, страны. Не на шутку усилившиеся "ветры перемен" постепенно стали не просто раскачивать порядком обветшавшую лодку Советского Союза, но целенаправленно приступили к её постепенному разукомплектованию. Последний год предпоследнего десятилетия двадцатого века положил начало процессу, который до этого протекал незаметно, но неуклонно. Теперь неизбежность катастрофы осознали и прочувствовали, если и не все, то вменяемое большинство пока ещё соотечественников. Какими бы мы, советские школьники, отлучённые от реальной политики в принципе, ни были ориентированными на самих себя, но не заметить, что страна покачнулась, не заметить не могли. Как же мы были удивлены, когда осознали, что на окраинах, оказывается, с этими мыслями о недолговечности нашей большой страны жили всегда! Мы-то их всегда считали своими братьями, а они нас – не совсем братьями…

Дожив до своих пятнадцати лет, я привык, что самое дорогое мороженое стоит сорок восемь копеек, а на один рубль можно с полноценным питанием прожить один день. Это представлялось незыблемым, как и то, что Советский Союз существовал всегда, а до него ничего не было. В нашей школе слово "Россия", не то чтобы было под запретом – его просто не применяли за ненадобностью. Мы даже не задумывались о том, что нам нужно было знать, кроме того, что уже нам говорили учителя. Спасибо нашим учителям, но говорили они далеко не всё и не всегда. А ведь и правда, кругом ничего не меняется, сплошная тишь да благодать. Мы привыкли, что наше мнение даже при сборе денег на ДОСААФ никого не интересует… И зачем кидать камни в это болото, покрытое такой замечательной тиной? Спокойно и умиротворённо было в нашем около – школьном мире… Какие-то непонятные шорохи время от времени слышались из далёкого и, конечно же, нам безразличного угла, какие-то скромные и робкие вопросы раздавались из-под кровати, но разве эти редкие звуковые галлюцинации могли поколебать нашу уверенность в завтрашнем дне? Зачем реагировать на погрешности в эфире, если они ни на что не влияют? Мы и не реагировали… Лафа закончилась внезапно. Капала себе водица в эту чашку, капала… Никто внимания не обращал. В конце концов, не кран же это на кухне протекает, чтобы на него обращать внимание?! Ну, чашка и переполнилась, а, переполнившись, ещё и опрокинулась! Началась суета и общий переполох – в чашке оказался кипяток!

Тянулось долго, а оборвалось внезапно… Изо всех щелей полилось такое, что мы (я – однозначно!) просто сошли с ума! Непонятно было, за что хвататься! Были разорваны не только привычные шаблоны поведения и стандартного реагирования на раздражители, но и сами планы на будущее были поставлены под такой большой вопрос, что, казалось, само будущее вовсе не гарантировано! Оказалось, что мы живём в мире, который не ограничен государственными границами нашей необъятной, но, всё же, с конечными размерами, Родины. И за её пределами тоже существует нормальная жизнь, а не абстрактное словесное описание цепочек отдельных фактов из учебников. Получился эффект разорвавшейся в руках гранаты… И неизвестно, кому повезло больше, тем, кого убило сразу или ранило. Ранения бывают разные…

Откуда-то в немыслимых количествах повылазили непонятные и шокирующие факты, домыслы, "открытия" и "закрытия". Выяснилось, что в стране, то там, то сям идёт бесконечная гражданская война, которая, по некоторым данным, как началась в 1918 году, так и продолжалась весь проходящий век, не думая прекращаться ни на минуту. Неожиданно оказалось, что половина наших сограждан не хочет жить с другой половиной в одной стране. И все вместе настойчиво утверждают, что больше не хотят жить конкретно на этом участке Земли, где пока живут. Возникший всеобщий сумбур постепенно захватил не только ужаленных в задницу озабоченных, но ужасно деятельных сограждан, которые присутствуют во всяком обществе. В большой бедлам неохотно, но бесповоротно с чувством обречённости начали втягиваться и нормальные граждане, которых потянул не столько стадный инстинкт, сколько привычный инстинкт самосохранения русского человека – в большой драке нужно драться со всей своей злостью и от конной лавы не бегают, а встречают выставленным навстречу колом.

И наша школа не осталась в стороне от наступившего безумия, вызванного испорченным компасом времени. Титаническим усилием воли, своим немалым авторитетом и конкретными поступками наши учителя смогли сбить волну анархического вала, который пришёлся, по стечению обстоятельств, именно на нашу классную параллель. Так сложилось, что с нашим переходом в девятый класс и началась вся эта вакханалия. И нам "по должности" было положено встать в авангарде школьного вольнодумия и "демократического" свободомыслия. Мы оказались не совсем готовы, чтобы гордо поднять это знамя борьбы с "тоталитаризмом и гнётом большевистской системы". Немножко мы растерялись, не сообразили, что молодость можно положить на этот разделочный стол в мясном отделе. Возможно, такая аполитичность связана, в немалой степени, с тем, что наши классы набирались из детей, обременённых мозгами и заточенных на использование этих мозгов по назначению. Не знаю… Нас планомерно вели в этом направлении с первого класса. И как после такого "сопровождения" можно кидать камни в учителей с партийными билетами? Нас реально учили думать…

В школе мы позволяли себе вступать в дискуссии с учителями, вести агрессивную пропаганду тех самых, неожиданно открывшихся, фактов, смысл которых тебе совершенно непонятен. На уроках литературы или истории, например, кто-нибудь из нас мог встать и прочитать отрывок, вступающий в противоречие с версией, излагаемой в рамках учебной программы. Никакой отсебятины – спор с учителем только с привлечением примеров и "новых фактов" из открывшихся в последнее время источников. Кто же тогда осознавал, что эти "новые факты", в большинстве своём, тоже чья-то отсебятина, которая долго ждала своего часа, чтобы получить возможность быть объявленной во всеуслышание?! Держалась при себе по причине явной антисоветчины или столь же явной и откровенной глупости, а теперь вырвалась на информационный простор и растеклась по ушам всем простофилям Советского Союза. В том числе и нашим…

– Вы не можете это говорить таким уверенным тоном! – почти на каждом уроке истории найдётся такой "правдоруб", который не постесняется с места перебить учителя во время урока. Все резко осмелели в те годы.

– Простите, как Вы сказали? – учитель в четыре раза старше своего "оппонента", но теряется от такой уверенной беспардонности. Наши учителя так и не привыкли, что элементарная дисциплина может так нагло попираться.

– Вы всё врёте! – свободолюбие и уверенность в собственной "начитанности" не позволяют юному говоруну призадуматься, что эти слова он говорит человеку, четыре года учившему его уму-разуму. Одно это не позволяет ему собирать такие слова в одно предложение!

– Возможно. Позвольте узнать ваше мнение? – наша историчка – человек советский, партийный, пожилой, но вежливость никто не отменял. Сарказм, кстати, тоже…

– А-а-а… Но я читал… – начинает юлить недоношенный оракул, забывший никому не нужный текст, от нестерпимого желания вылезти вперёд и перебить человека у доски.

– Чтение – занятие полезное, но без умения думать – бесперспективное… Присаживайтесь, пока… – под общий смех класса, пристыженный несостоявшийся "рупор демократии" садится на место, которым он привык думать. Затыкается до следующего урока, чтобы снова попасть в точно такую же неловкую ситуацию.

Как вести себя учителям, заимевшим неожиданно под самым боком недозрелых попугаев – "ретрансляторов правды"? Продолжать гнуть прежнюю линию? Засмеют и опозорят… Оправдываться? Перед кем? И с нами спорили, выдвигали контраргументы! Мы были в зените славы и на Олимпе собственного самомнения! Жонглируя красивыми формулировками, немыслимыми в свободном доступе ещё три года назад, мы откровенно плевали в бедных дяденек и тётенек с указками! Положа руку на сердце, эти указки нужно бы использовать по назначению, заложенному самой природой и подкреплённым текущим моментом – измочалить пластик о рожи этих уродцев за партами, сорвать с них глумливую маску неблагодарности!

Наша "революционная начитанность" добавляла "мудрости" в собственных глазах, но начисто затирала совесть, поскольку, такими "спорами", на которые напрашивалась самая активная часть фрондирующих школьников, ставили бедных учителей в положение оправдывающихся ретроградов и откровенной контры! Они-то могли оперировать только советскими лозунгами и политическими установками, утверждёнными в РОНО. Связанных по рукам и ногам оппонентов грешно избивать ногами, но мы избивали и куражились! Просто-таки танцевали на телах поверженных и дезориентированных взрослых! Так были увлечены новыми данными, "свежим ветром перемен", что совершенно забыли о восьми годах и том добре и знаниях, которые в нас вложили эти люди. Не успели оглянуться, как вдруг выяснилось, что наши учителя – наши противники, от которых нужно защищаться! И "защищаться" приходилось откровенной "вновь открытой" чепухой… Так стыдно… Хорошо, что ума хватило не перегнуть палку. Она уже трещать начала от разгула "демократии" на уроках.

В-третьих, только в девятом классе я, как-то особенно явственно осознал, что у меня осталось только два настоящих друга. Это грандиозное открытие меня так ошеломило, что заставило в себе и своём поведении многое пересмотреть. Пришлось остановиться на скаку и застыть в тягостных раздумьях. Толку из этого "пересмотра" вышло с гулькин нос, но факт недоумённой остановки память зафиксировала и положила на отдельную полочку.

Я всегда знал, что настоящих друзей ни у кого много не бывает, но почему ими стали эти два товарища – ума не приложу. С первого класса я общался с совершенно другими ребятами, с которыми прошел все положенные этапы детской дружбы. И дрался, и мирился, и с родителями со всеми знаком, и… всё было! И немножко сверху добавил… А с девятого класса, как отрезало. Что случилось, что за напасть!? Меньше всего я грешу на рефлексию от предчувствия развала страны. Было бы страшновато – разбежался со старыми друзьями, и страна крякнула, скопытившись! Впрочем, для каждого конкретного человека подобные явления не настолько несовместимые, чтобы их нельзя было собрать в одном предложении! Если отбросит эпитеты, которыми можно наделить друга и страну, то, пожалуй, их можно сопоставить по степени важности для каждого отдельного индивидуума.

У меня совсем другой вопрос. Почему именно Олег и Виталик?! Что-то в движении планет должно было сложиться не по правилам, если мы нашли общий язык и подружились настолько, что все прошлые друзья отошли на второй план. Получается, для всей Земли этот год выдался непростым и разрушительным в области заведённых порядков. Уникальный год! До нового тысячелетия оставалось одиннадцать лет…

Глава 2. Неестественный отбор

Да-а-а… Не сразу-то и сообразишь, какие слова подобрать: то ли страшно, то ли интересно, то ли страшно интересно, наверное, интересно, но, всё-таки страшно… Повторюсь, Горький моих страданий бы не понял и не оценил. Каждому времени – свой выбор и очень хорошо, если он есть… Я не первый и не последний, кто столкнулся с проблемой выбора, но условия, в которых приходилось его делать, согласитесь, не совсем нестандартные – начавшаяся эпоха перемен у меня в свидетелях и, одновременно, в понятых. В начале века мы уже проходили череду революций – теперь настала и мне соприкоснуться с этой "радостью". Не каждое поколение проходит через горнило пертурбаций и смены ориентиров. Оттого и волнение…

Сегодня легко рассуждать о том суматошном времени и можно позволить себе немного поиграть определениями и сравнениями. На досуге составил несложную и занятную пропорцию, не столько арифметическую, сколько литературно – поведенческую. Строго говоря, не стоило бы сюда приплетать Шекспира, но мне показалось интересная аналогия моей ситуации с королём Ричардом III и его желанием обменять своего коня на королевство. В моём случае с ролью коня с успехом справились два обретённых друга (арифметически количество ног совпало!), ну, а в качестве королевства можно принять империю СССР, которая в ближайшем будущем накроется медным тазом. Такой, вот, удивительный обмен, рокировка с настоящей эпической патиной. Конечно, это просто совпадение и передо мной не стояла задача приобрести друзей по цене целого могучего государства, и развал страны явно не был связан с этой "торговой сделкой", но в этом стремительном временном отрезке всё выглядело именно так. Тем хуже для Советского Союза, которого и без меня были желающие продать или заложить… Могу сказать однозначно и даже безапелляционно – обратной замены я бы себе не позволил! Но до всех этих катаклизмов было года три, а пока передо мной стояли другие закорючки, требующие своего выпрямления…

Олег и Виталик… Каким же образом мы пересеклись, скооперировались и сунулись в открытый мир? Это только так, кажется, что легко можно подружиться с человеком (а у меня их – двое!), которого по факту знаешь целых восемь лет! С первого класса тереться в одном кабинете и не обращать внимания, только фиксировать присутствие, но не общаться, поскольку в голове сидели совершенно другие люди. И, тут, гляди, ты! Где-то наверху сдвинулся в сторону рычажок, и всем стало понятно, что мы друзья до гроба! Удивительная автоматика симпатии, самая натуральная механика человеческих отношений в действии! Причём, взаимная… Сначала с одним, потом с другим. В итоге, подружились, как говориться, перекрёстным методом взаимных контактов на непонятно каком уровне.

Если рассуждать здраво и взвешенно, о чём невозможно было говорить в те годы, то задним умом можно вывести формулу нашей смычки. Всё дело в голове! Пришло время, откровенно детские представления об окружающем мире, уступили место первому анализу и критическому подходу к среде обитания и осознанию реального твоего места во всей этой каше. Начались первые сомнения, терзания, прорезались первые самостоятельные решения по выходу из того или иного состояния… И первая же попытка найти единомышленника в этих блужданиях привела к однозначному ответу – он! Большая удача, когда встречается человек с похожим подходом к жизни, с совершенно другим менталитетом, но с приблизительно одинаковыми выводами из ответов на вопросы, которые и тебя тоже мучают! Человек ментально совершенно другой, но думает почти как ты! Такими удивительными сочетаниями противоположностей и совпадений в наших характерах нельзя было разбрасываться! И мы оба почувствовали это и решили подружиться. Контрактов не подписывали, но чётко поняли, что в качестве друганов нам будет элементарно интереснее и полезнее по жизни, нежели в роли нейтральных приятелей – одноклассников.

Сегодня я могу сказать, что с Олегом мы сошлись первыми по идеологическим причинам, а Виталика пришлось, говоря непричёсанными словами, просто-таки домогаться! Интересный случай! Как подружиться "методом от противного" или "назло"? Записывайте рецепт.

Во-первых, начать нужно с того, что всю сознательную жизнь с детского садика и до института (с Виталиком случилась армия) прожить в одном дворе, буквально в ста метрах друг от друга, учиться в одном классе, участвовать во всех совместных школьных мероприятиях, вместе встать на воинский учёт в районном военкомате. И умудриться начать разговаривать друг с другом только в последние два – три года этого продолжительного пути. Согласитесь, с таким "послужным списком", ох, как непросто начинать дружить с "чистого листа". Получается, что и настоящая дружба сначала должна продолжительное время вылежаться, промариноваться, вобрать в себя все необходимые соки… И уже из такого многолетнего морёного дуба можно делать шикарный паркет, которому никакие температурные перепады и прорывы трубы водоснабжения, по идее, не страшны. Отдельные нюансы остаются, но они имеют свою природу…

Зачем нам понадобился Виталик, достоверно я сказать не могу. Мог ли на его месте оказаться кто-то другой? Мне тоже доподлинно не известно. Так получилось, что у нас с Олегом спонтанно созрела общая идея, что нам не хватает третьего… Кстати, у этой идеи больше иррационального, чем осознанного и действительно нужного. Наверное, среди русских так принято на подсознательном уровне, что для полноценной дружбы нужны трое. Что же это получается? Только-только начали немного соображать, появились первые навыки ориентирования в пространстве, а генетически заложенная память сразу же переключает в режим однозначного "соображения на троих"! Удивительная метаморфоза воплощения образов из незамутнённого детского сознания! Ты даже об этом не думаешь, в смысле о выпивке, а природа сама подбрасывает подсказку… И ты идёшь на поводу инстинкта, сформировавшегося за столетия, и не понимаешь, что твой выбор не осознанный, а предопределённый. Сделан первый шаг – чётко сформировано понимание того, что нужен третий кореш! Это понимание выстрадано, обдумано, как мы показали, генетически обусловлено. Подготовительная умственная работа проведена, и мы готовы переходить ко второму пункту нашего рецепта.

Во-вторых, нужно наметить кандидата в лучшие друзья. То есть нужно найти человека, который пока не знает, что уже готов с нами пойти в огонь и воду, разделить последнюю сигарету и отдать почти не жёваную жвачку. Наша задача убедиться в наличие этих завидных качеств в кандидате и доказать ему самому, что он счастливый их обладатель и, вообще, вытащил выигрышный билет лотереи "Спортлото" в нашем лице. Задача непростая и довольно-таки двусмысленная. Каким образом дать понять человеку, что он – наш лучший друг в ближайшей перспективе? Какими волшебными словами достучаться до него, реально ли такая задача для советских пионеров? Мы же не проповедники – евангелисты, которые ходят по району и толкают откровенную туфту, которой многие верят. Мы даже не блаженные или юродивые… Как мы сможем убедить выбранного счастливца, что ему привалила такая удача?

Нужно найти нестандартный подход к пока условно незнакомому человеку. Как выделить среди массы одноклассников, которые относятся к знакомым чисто номинально, того, кто станет тем самым кандидатом, на котором можно будет испытывать метод под рабочим названием "принуждение к дружбе в качестве кореша"? Нам повезло, мы не пошли долгим и тернистым путём проб и ошибок. Виталик прорезался сразу. Исключив из списка своих старых товарищей, которые "морально устарели" или они сами переключились на другие интересы, мы поняли, что предварительная оценка Виталика, как изумительного претендента в нашу компанию, полностью оправдалась. Он – наша цель! Правда, эта "цель" продолжает находиться в блаженном неведении своего ближайшего будущего… Нужно как-то мягко и аккуратно провести разведку, закинуть удочку, навести справки, и обозначить болевые точки, по которым потом и нанести разящие удары. И пока жертва не оклемалась притянуть в свою компашку…

Уже потом, когда все издержки окучивания и вовлечения в орбиту перегорели и улеглись, выяснилась замечательная особенность конечного результата всей операции. Честное слово, всё произошло спонтанно и без ожидания такого изумительного "выхлопа"! Образованная тройка получилась законченной в своём логическом образе. Напоминаю, у нас не было ничего общего ни по одной позиции, характеризующей человеческие отношения кроме главного – взгляды на жизнь. Сложилась своеобразная партия по интересам со своими чёткими фракциями, которые вели между собой непримиримую идеологическую борьбу в рамках парламентаризма. Если меня принять за центриста, стремящегося всех примирить, то Олег был ярко-выраженным консерватором, с карикатурной категоричностью, нами высмеиваемой, а Виталик отлично смотрелся в образе цивилизованного отморозка с левацкими замашками. Получилось, что только я не подвергался осмеянию и поношению… Каждый из нас дополнял общую картину, которая представлялась довольно цельной и насыщенной. Но пока Виталик только планировался на роль "отморозка" и его ещё надо было "принять" в "партию"… Далее…

В-третьих, проведение всех вышеуказанных мероприятий в жизнь. Легко написать на бумаге, а на деле возникают проблемы… И не нужно думать, что мы с Олегом реально решили устроить облаву на несчастного и всеми правдами и неправдами притащить его в своё логово! Конечно же, нет! Насильно подружиться нельзя… Какой смысл от дружбы, в которой всё строится на зависимости или страхе? Глупость какая-то… Но мы не задумывались над этикой, тактом и прочими условностями, мы действовали согласно возрасту и собственными представлениями о том, что хорошо для нашего будущего общего друга. Хотя, в нашей с Олегом "разработке" Виталика происходили эпизоды забавные, достойные своей глупостью украсить пару страниц.

Метод "от противного" стал таковым только после его воплощения в жизнь, когда все его дурацкие слагаемые постепенно забылись и поросли мхом. Через много лет, когда позднейшие воспоминания расставили всё по своим местам, а участники разбрелись по своим персональным беговым дорожкам и давным-давно устремились по своим делам по замкнутому кругу бытовой суеты. Сегодня по крупицам восстанавливаю в памяти события тех далёких дней и понимаю, что, да, этот метод по праву носит такое определение. Пожалуй, что его можно и покрепче обозначить, а организаторов не помешало бы ещё и выпороть со всем усердием… Не в прошлое возвращаться, чтобы выпороть, а прямо сегодня, на городской площади, при большом стечении народа и под барабанный бой…

Одно перечисление наших попыток привлечь внимание Виталика и во что бы то ни стал заманить его в нашу ловушку достойно того, чтобы нас надолго упрятать за решётку. В качестве примеров можно привести несколько тестовых действий, которые относятся к категории жёстких, но действенных. Первый тест: загнать человека в замкнутое пространство, образованное несколькими дверными группами в районе спортивного зала, изолировать его от внешнего мира и произвести несколько фотографических снимков для истории. Измождённая "модель" выпускается через несколько минут с безопасного расстояния. Соблюдение дистанции при освобождении из загона объясняется агрессивностью тестируемого.

– Я вас порежу, суки! – орёт Виталик, мечущийся между многочисленными дверями в тщетной попытке проскользнуть на свободу.

– Попробуй, догони, дохлый прыщ! Хи-хи-хи… – куражится Олег, захлопывающий дверь перед носом загнанной жертвы.

– Ну, смотри, жиртрест! Сколько тут створок… – Виталик тыкается по всем направлениям и страдает от собственной беспомощности.

– Сейчас мы тебя запечатлеем для истории! Хи-хи-хи… – я достаю фотоаппарат и делаю пару снимков сквозь стеклянное полотно двери, запирающего страдальца в ограниченный загон. Он затравленным волком прыгает на своём пятачке, а я его "запечатлеваю".

– Улыбочку, зубки скалить не нужно и подотри пену… Потом спасибо скажешь! Хи-хи-хи… – смеётся Олег с другой стороны образовавшегося "вольера".

– Суки! Вам – крышка! Ещё пожалеете, сволочи! – угрожает задыхающийся от гнева Виталик и пытается "увернуться" от объектива.

– Через неделю приходите за фотографиями! Хи-хи-хи… – мы смеёмся и вприпрыжку убегаем с чувством радости от хорошо выполненного "задания".

Второй тест: подопытный подвергается массированной бомбардировке шариками с водой с огромной высоты. Смертельный риск в расчёт не принимается, поскольку "бомбардиры" определяют, насколько предполагаемый друг крепок. Если Виталику не повезёт, то он автоматически выбывает из числа соискателей – с трупами дружить нам представлялось не очень интересным. Третий тест: невзначай столкнуть подопытного с крутого берега на неокрепший лёд местной речки и нарочито долго "спешить" ему на помощь. Несколько километров с причитаниями и наигранными вздохами сопереживания вести его домой в заиндевелом пальтишке и застывших штанах, а потом неделю ходить к нему домой с грустными глазами, и осведомляться у расстроенной мамы, как самочувствие Виталика, поправляется ли он.

Такие деяния сроков давности точно не имеют. Нормальный человек сразу же накатал бы на нас заявление в милицию, но Виталик, как мы и предполагали, нормальным человеком не был и не зря имел репутацию человека отмороженного и вспыльчиво – непредсказуемого. Во время охоты на него эта репутация лишний раз подтвердилась, а после "вступления в партию" неоднократно и с неоспоримым успехом доказывалась под бурные и продолжительные аплодисменты. Можно сказать, что Виталик прошёл процесс инициации и подтвердил свою готовность стать нашим другом.