Боги ЯВИ

– ЖРЕЦ!!! – словно прорвало ночное пространство. Гараун вздрогнул: «Так и поседеть можно!» – быстро пробежала мысль на задворках, тут же мелькнула вторая, что он уже вторую сотню лет седой. Волхв улыбнулся и вслушался в зов…

Знай, Хранитель Врат Междумирья,

В Сварге ВЕЛИКАЯ АССА вершится…

В Макоши, в Раде, в Свати и в Расе

Ныне Великая Брань происходит,

В ней с Чужеземными воями Пекла

Светлые Боги из Прави

Вступили в жесткую Сечу…

Сваргу Великую они защищают…

И Мир очищают Чертог за Чертогом

От воинов Мрака из Тёмного Мира…

(«Книга Велеса»)

Гарауну стало как-то не по себе, он словно стал проваливаться в темноту, сознание волхва начало меркнуть, цепляясь за кусочки услышанных фраз, он понимал, что теряет сознание, и лишь последние слова Перуна-бога: «От воинов Мрака из Тёмного Мира», – стучали молоточками по его вискам. Тук-тук, тук-тук.

Открыв глаза, волхв всмотрелся в ночное серое небо, это было уже не время Карачуна, и первые проблески Солнца-Ярила где-то на горизонте предвещали скорый рассвет. Перевернувшись на живот, он попробовал оттолкнуться от земли затёкшими руками, продрогшее тело не слушалось, с третьей попытки ему всё же удалось подняться. Гараун встал, всматриваясь в первые лучи солнца «Это война! – поразился он своей мысли. – Началась Великая Асса с Миром Пекла, и она мимо Мидгарда планеты Земля, вряд ли пройдет стороной. Ой-ёй!»

Волхв вприпрыжку засеменил с Великого Капища, стараясь рассуждать на бегу, перепрыгивая стоявший на пути небольшой камень: «Надо собирать Великий Совет военных вождей всех четырёх племён рода людского!» А ещё думал он, петляя, как заяц: «Есть место с силой великой на горе Алатырь, где дуб Рода Небесного вечнозелёный, чьи кроны вздымаются к небу, там, наверно, и можно будет получить благословение великого рода, только придётся кого-то отправлять туда. Ну, сначала на Ведьмину гору, к жрице богини Морены – Хельге. Ведь весь приграничный мир Нави – это её владения, граничащие с Мидгардом, а без её поддержки придётся собирать много воинов, пробиваясь к ней с большими потерями, теряя жрецов и молодых воинов, а они, я думаю, теперь все нам ох как сильно пригодятся! Ещё неясно, какая жуть и какие твари к нам полезут из тёмного мира Пекла и сколько крови людской прольётся. Но сначала собираем Великий Совет четырёх военных вождей!»

Волхв зацепился за какой-то торчащий в утренних сумерках куст ночной рубахой, споткнулся о камень и полетел кубарем с холма по пыльной тропинке, причитая и вспоминая всех тёмных богов, собирая к тому же все острые углы, рождённые землёй-матушкой.

Он растянулся пузом на пыльной тропинке, подол рубахи Великого Волхва задрался, оголив округлый зад, и ночные охотники, комарики-кровопийцы, зная, что этой ночью им больше ничего не светит, своей возможности не стали упускать. Сознание волхва померкло, на откуп комарам… И меня из него вышвырнуло, словно по инерции полёта старика.

Что это было?.. Я так и не понял до конца, это его воспоминания, или я провёл с ним целые сутки? Уже раннее утро, и ночь стала покрываться сединой. Что было заметно – это медленно затухающие звезды, я, конечно, не знаток в астрономии, но наши созвездия ещё немного помню, и это северное полушарие планеты Земля. А значит, я на Земле. То есть я, выходит, дома, только интересно, в каком времени?

Рядом лежал без движения старик, выходит, это всё же не его память, а значит, я какой-то отрезок времени был с ним или в нём? И сколько прошло времени? А вдруг год! Я в панике заметался по крутому кургану, как муха над этим самым, в поисках дороги домой – и желательно в своё время. Эй, а как назад?.. Засада! Так, стоять и не паниковать. Что там шаман говорил на этот счёт? А ну, вспоминай! Его игра на варгане – это для меня дорога домой.

Так, а откуда я вышел? Курган, тут же помогла моя услужливая память. Мигом на курган, и я уже тут. Представил, что сижу в Карелии, перед догорающим костром. Где-то уныло завывал шаман, словно пел в лесу одинокий волк. В голове раздалась, на самых её задворках, слабая вибрация, вроде зуда комара. Ты его слышишь, а поймать не можешь, что и я попытался сделать. Но только сосредоточился, как она стала от меня ускользать. Я попробовал ещё раз, но с тем же результатом. Ой, как нехорошо. Нужно попробовать ни о чем не думать, а особенно об этой вибрации. И только я расслабился, стараясь от неё отстраниться, как тут же она, словно родник, который пробивает себе дорогу через камни, стала пульсировать в моём сознании. «Ещё немного, ещё чуть-чуть, последний бой, он трудный самый. А я в Россию, домой хочу, я так давно не видел маму». И только она стала максимально звучать в голове, как я отпустил своё астральное тело в свободный полет. «Земля, прощай!» – и мне показалось, что она ответила: «В добрый путь…» – и я понял, что это для меня облепиховый куст.

Утром у нас у всех было экстренное совещание, как говорится, разбор полётов. А полёт был, точнее, с моей стороны залёт. Я отсутствовал восемь суток! И только один вопрос у всех был написан на лице: «Где ты, сука, шлялся всё это время?!.»

– А я тут при чём?.. – сразу стал отмазываться я. – Занесла нелёгкая!.. – Невезучий шаман Сибири сидел передо мной и отсвечивал сизым, свеженабитым фонарём с чувством выполненного долга.

– Якут, я не хотел… оно само так получилось!..

Мишка как-то не совсем радостно мне улыбнулся, передний свистящий зуб у него отсутствовал. «Ох и тяжёлая рука у нашего Градомира, мать его!..»

Глава 7. Праздник к нам приходит

Крик стоял во дворе такой, что, наверное, весь лес слышал. Как только Градомир над нами ни изгалялся, в основном, конечно, надо мной, якут-то своё уже получил, судя по его довольной морде.

– Да ты наглая харя!

«Интересно, это он на что намекает?»

– Да я вам жопы на британский флаг порву!.. Да вы два мудака конченых!..

«Почему это сразу конченых? Они что, уже все в нашей стране закончились? Что-то я в этом сильно сомневаюсь…»

Град пучил глаза и брызгал на меня слюной. «Вот если бы выжать всё его добро из моей бейсболки в медный таз, думаю, хватило бы целый самовар чаю заварить».

– Ты идиот… – леший разорялся, наверное, уже битый час и всё никак не мог успокоиться.

– Да, Град, я всё понял, всё осознал, сам знаю, что виноват, – постарался изобразить раскаяние на лице. – Ну, если бы не было таких, как я, откуда бы тогда Достоевский взялся? С чего бы он написал своего «Идиота»?

– А если бы из волхва дух не выбило?.. – он всё гнул в свою сторону и не унимался. – Что? Всю жизнь бобылём просидел в нём, пока дед к богам не отправился! А помер бы он вдруг, сам бы на своей шкуре почувствовал, как это – на погребальном костре запекаться. Волхв бы тебя так сразу не выпустил… Сидел бы в нём, пока он в серый пепел не превратился бы на кострище, а радости, поди, мало в этом. – У Града аж липкая пена по усам текла. – Я уже для тебя осиновый кол приготовил, дурень!.. – гавкнул на меня злой пушистик и быстро притих, видно, сболтнул лишнее.

– Какой ещё осиновый кол?.. – удивился я. – И для чего?

– А для того!.. – фыркнул леший. – Чтоб вас, иродов, по горбу с якутом перепоясать, да желательно вдоль, да покрепче и с оттягом! – Град устало уселся на лавку рядом и гулко выдохнул.

«Уморился глотку драть наконец».

– А если бы ты из Нави вернулся перерождённым?.. – леший на мгновенье замер.

Я вопросительно глянул на Мишку, якут сразу стушевался и отвёл глаза. «Ой, чего-то темнят эти лесные партизаны из Минска, ой темнят…»

– Я чего-то недопонимаю?.. – обвел всех удивлённым взглядом и глянул косо на лешего, чувствуя какую-то засаду.

– Тёмные миры, Серёга, разные бывают, и наша вселенная велика и непредсказуема, – уже более сдержанно продолжил Град, – есть в ней не только миры физические, как наш, например. Но встречаются и просто жуткие, низшие, энергетические. Не поддающиеся никакому рациональному осмыслению и несколько не похожие на наше с тобой представление о разнообразной жизни вселенной. Есть в нижних мрачных мирах существа, которые всеми силами стремятся попасть в Явь, они паразиты, и некоторые из них приходят в наш мир именно таким интересным для нас способом. Если живой ушёл в Навь астральным телом и попал в паскудный мир, его сознание там перерождается, становится другим. А это значит, что в мире тёмных родилась новая энерготварь.

Все присутствующие подозрительно молча сидели за столом и синхронно кивали, словно китайские болванчики.

– Ты как личность там погибаешь. Ты больше не ты, ты стёрт, они словно энергетические черви, которые пожирают душу и делают в ней свою кладку. Ведь твоя душа не бессмертна в том мире, твари её перерождают и тебя как азьм больше не существует. Ты для них всего лишь корм. А потом эта энергетическая сущность, когда полностью сформирована в твоей душе, возвращается на девятый день в тело хозяина после своего перерождения, и если её не остановить, это порождение пекла становится вурдалаком, – и Град затих.

– Японский городовой! Да тфу на вас… Чё вы несёте?! – Но все упрямо молчали. А я был в шоке и такого от друзей не ожидал. Хмуро обвёл всех взглядом. – То есть, если бы я пришёл в себя именно на девятый день, то вы бы меня осиновой палкой закололи… Как свинью?! – Я заёрзал задом на деревянной скамье.

– А ты и есть свинья! – эта волосатая блохастая гадюка ехидно оскалилась.

– В смысле? – не понял я юмора.

– А в прямом! – и леший указал на мой свисающий на кожаном шнурке оберег. – Свинья – она и есть свинья! И ведёт себя по-свински, жирная, мордатая, вон какая, по восемь розовых сисек аж с каждой стороны…

Я растеряно глянул на Гальку.

– Что, правда? – спросил и стал лихорадочно ощупывать себя, ища кучу упругих поросячьих сосков. Сразу вспомнил мультик «Ну, погоди!», где свинья сидела на пляже и загорала на солнышке. Я зажмурился. «Боги, ну за что мне всё это?.. Что я вам сделал в этой жизни херового?..» Слов больше нет, только слюнка течет тонкой струйкой.

Пока я богохульствовал как мог, а я такой, послышался тихий смех этих придурков.

– Вот же вы все-таки свиньи! – с облегчением выдохнул. – Не, ну правда! Кто я?.. И как выгляжу?

– Ну, судя по твоему поведению, – откликнулся первым леший, – ты, Серёга, северный олень!

– Да ну вас, паразитов! – и я посмотрел как мог умоляющим взглядом на Гальку, сдвинув брови домиком. Та улыбнулась мне, сверкнув белыми ровными клыками.

– На самом деле твой оберег трансформирует энерготело в медвежью ауру.

Я на минуту завис, как муха над тёплой кучей, а мозг тихо зажужжал.

– То есть я выгляжу для вас как косолапый? Да ладно! Это какая-та ворожба?

– Сам ты ворожба бестолковая, зелье приворотное! – Град тихо поднялся и направился в сторону дома.

– Нет, никакого колдовства, – продолжила Галка, – это простой сплав очень дорогих металлов и немного неземных технологий, которые настраиваются на энергетику человека и меняют её структуру в качественную голограмму, а если быть точнее, это биокамуфляж такой. Рост и масса прототипа не меняются, только визуально.

– Ого! – я потрогал свою серебрушку и стал её тщательно разглядывать. – Это что же получается, прямо как в кино у Хищника, – я улыбнулся себе. – Интересно, а сколько он стоит?

Но в ответ я услышал только загадочную тишину. Я привстал и немного наклонился через стол.

– Что, млять, и они существуют?!

Ребята синхронно все вместе кивнули.

– Разумная тварь с высокоразвитого технологического нейтрального мира Zet-2, такие прилетают в Явные миры на охоту, убивают исключительно из-за взятых на себя обязательств, забирают трофеи для отчёта заказчику, живут замкнутой общиной, а при военных галактических конфликтах их кланы идут как в тёмную, так и в светлую коалицию наёмниками. Основная задача которых – диверсионно-подрывные работы в тылу врага или устранение физических лиц.

– Чтоб я сдох! – Пук! Я выдавил из носа зелёный пузырь. – Убийцы? Но Миры же нейтральные… Как можно?.. – и сразу осёкся.

– И не говорите, Сергей Владимирович, сама не понимаю, – Галка с каким-то сарказмом так мило улыбнулась, что мороз пошел по всей коже. – Как можно взять и просто так данную богом жизнь отнять и от этого ещё и кайфануть. А разве ты её создал? Какое ты имеешь право на неё…

– Млять! – только и смог я выдавить из себя. Уела меня орчанка, уела… – А вдруг я в лесу хищника встречу? – я уже не на шутку испугался.

Воительница скромно улыбнулась.

– А Градомир нам зачем? Контрразведка нервно курит.

– Уважаю… – я сел на место, всё крутя в пальцах высокотехнологичную монету. А Галка продолжала объяснять:

– Вот твоё, в частности, биополе оберег преобразует в очень симпатичного бурого, слегка косолапого медведя.

А я-то всё думаю, что это от меня студенты на спортивных байдарках, когда я на берегу озера окуня на спиннинг таскал, такого дёру дали! У меня тогда газ в зажигалке закончился. Я им ещё кричу: «Эй, студенты, огонька не найдётся?! – и так приветливо рукой машу. – Гребите сюда!» – кричу им. А они как навалились на весла, как гребанули, словно на байдарке мотор. Я-то думал, спортсмены какие, из самого Питера на тренировке тут. А оно вон для них как вышло. Представил эту картину, аж прослезился.

– Гы-гы-гы! – донеслось откуда-то сбоку.

– Вот тебе и гы-гы, – передразнил я Ваську. – Предупреждать надо! Ой, не могу, умора, косолапый вурдалак! – повторил я, но сознание моё сразу же зацепилось за слово вурдалак. – Подождите, стойте! Так вы правда хотели меня прибить осиновым колом? – Все сразу стушевались, и с их лиц сползли довольные улыбки, словно их смыло осенним дождём. Ясно всё теперь с вами, хитрожопый леший тактично съехал с больной для всех темы. И моё весёлое настроение сразу поползло вниз, холодным душем возвращая в суровую реальность. – Я что, правда мог стать вампиром? – уже более серьёзно спросил у Галки. Она тоже не очень весело мотнула рыжей головой. – Тварью!

– Почему сразу тварью? Может, монстром каким или чудищем заморским.

Галя отрицательно помотала головой:

– Нет, Серёжа, ты бы стал тварью! И никем более… Тварь – это определение применяется только к созданиям, рождённым в тёмных мирах.

– А как же выражение «тварь божья»? – я всё же постарался неуклюже вставить в беседу свой клин.

Галка мне удовлетворено кивнула.

– Правильно рассуждаешь, так оно и есть. Все они твари божии. Только теми мирами правит Чёрный бог, а они его дети послушные. Ещё его называют Чернобог или Карачун, не столь важно, имён и званий у него достаточно. Но никак не наш. И рождаться они могут только в своих далёких мирах, мы их называем «паскудные миры». В нашем мире им Ярило-Солнце не позволит, его ультрафиолет наносит непоправимый ущерб их организму, но, опять же, не всем, только паскудным. Потому и выходят они только в сумерках на охоту, а днём отлеживаются, где потемнее да холоднее. Так что ты бы не стал вампиром, ты бы стал вурдалаком. Вампир – это, – и она на секунду задумалась, – тварь без каких-либо энергетических составляющих. Просто, как ты говоришь, монстр. Общие данные такие. Вид имеет ужасный, каждый вампир выглядит индивидуально, аналогов в тёмных мирах нет. Это как у людей отпечатки пальцев, так и у них. Ничего общего с художественным образом, к которому мы привыкли, нет, это всё мифы. Единственное, они на небольшой отрезок времени могут трансформировать своё тело в другое, схожее со своей дичью, для облегчения охоты в ночное время. Имеют недюжинную силу и такую же реакцию в силу своего происхождения в тёмных мирах. У своих жертв в первую очередь вырывают сердца, потом внутренности, потом нутро поедают. Относятся к третьему классу опасности. Ликвидируют их расчленением тела, как и любого живого, лучше отсечь голову, но и располовинить или четвертовать тоже годится. В меру разумный, после каждого нападения меняет лёжку. В общем, довольно хитрое исчадье.

«Чувствую, сегодня ночью нужно возле дивана ведёрко пустое поставить и из дома ни гу-гу».

– Вурдалаки, как ты уже понял, приходят именно так, как рассказал Градомир. После того как твоё сознание попадает в паскудные миры, оно погибает, а точнее, перерождается в новую энерготварь. Сущность на девятый день возвращается в тело и, следовательно, его будит. Вот она-то и пьёт досуха кровь у своих родичей, это, так сказать, и есть тот самый знаменитый народный кровопийца. Это своего рода одержимость, тварь поднимает тело, даже если оно закопано на глубине более двух метров, не страшно, земля ещё рыхлая, она на девять дней выползет. Полуразумна, пьёт кровь только у родственников, связано это с ДНК. Чужой организм отторгает. Вначале отец, мать, братья, сестры, потом дети, как ты уже понимаешь, у детей в крови уже присутствует ДНК матери, то есть второго носителя, потом дело дойдёт и до неё, и так по всей цепочке. Нередки случаи, когда выпивали целые деревни, которые обычно связаны родственными узами, и так, пока не переведёт весь род, не успокоится. Последнее время участились вспышки «Мора» на Аляске и в Канаде. Уникальное обоняние, свою ДНК чувствует в радиусе трёхсот километров и далее. Так как тварь отключает болевые рецепторы тела, как и все одержимые, она сильна, очень ловка и не боится ультрафиолета, но старается всё же держаться от солнечных лучей подальше. Класс опасности четвёртый. Уничтожить её тяжело, можно сжечь или рассечь, в общем, лишить тела, но тварь в свой мир уже не попадет, а начинает искать новые возможности, обычно это разумные с раненой душой. В кого бы она ни подселилась, разумный становится одержимым.

И самый верный, как ты уже догадался, способ – осиновый кол, это убьёт её окончательно, но только в грудь, она туда подселилась вместо души, у неё своеобразная реакция на осину.

Красивая орчанка смотрела на меня очень внимательно, словно я был на инструктаже. А мои шарабаны и без этого её взгляда работали быстро. Я молчал, и все молчали. Думать об этом было крайне неприятно.

– А если бы ты переродился на девятый день и от нас ускользнул?.. То чью бы ДНК первой почувствовал?

Моё настроение, и так не айс, опустилось ниже крестика на могилке неизвестного. А это были мои дети, сын и дочь, которые живут в Санкт-Петербурге, по меркам России, рукой подать. Я как-то призадумался и в душе был лешему благодарен за то, он хотел сохранить жизнь моим детям. А когда они увидят своего отца на пороге, что – разве не впустят его в дом? Ответ слишком очевиден. Так что я сдулся окончательно.

– Класс пятый – это упыри, – услышал я мелодичный голос Галки, – бестелесная энерготварь, похожа на духов-индиго. Только не кровь пьёт, а качает жизненную силу, поглощая её, словно пылесос. Неразумна, живёт только на своих базовых инстинктах. Бывает, высасывает свою жертву одним касанием, но только уже зрелые, которым за сотню лет. Молодняк тянет энергию понемногу, по мере потребления, предпочитает мужчин, но всё же человека хватает на два-три месяца. Был мужик здоровый, да быстренько весь сплыл. Выпили…

Очень тяжело отследить и напасть на их след, так как диагноз при вскрытии жертв – обычно сердечная недостаточность. Бессмертна, но можно отпугнуть, выстрелив в неё частицами серебра, платины или на худой конец соли. Так что встретишь такую, Серёжа, беги! И очень быстро! Благо такие твари прорываются к нам не так часто, но всё же их достаточно.

Мне осталось только под диван в пыльный угол забиться с этой их нечистью. Вот не знал этого – и спал крепко. А теперь как жить?.. Я попытался как-то вяло взбрыкнуть.

– А если их водицей святой окропить?

– Лучше брагой себя Васькиной окропи! – Град шёл к нам через зелёный лужок к беседке, держа за горлышко по две бутылки шампанского, зажимая их между огромных пальцев. – Для тебя, дурачка, толку больше будет, хоть какая-то дезинфекция, и мухам приятно!

И всё это стеклянное богатство сразу же оказалось на столе. Из-за спины лешего показался Федот-банник, ставший моим закадычным другом, протягивая на стол шесть хрустальных фужеров. Градомир как-то приосанился, словно депутат перед своим избирателем.

– С чего это радость такая? – сразу поджав губы, отреагировала Гала на спиртное.

– Ну что я могу сказать вам по этому поводу, – не обратил он никакого внимания на её возражение, – а хочу я вас всех поздравить от чистого сердца с новой рождённой жизнью на земле! А точнее… Серёг, ты стал дедом! – пауза. Я даже не сразу сообразил.

– Я?!

– Нет, я! – ответил мне Град. – Ты, конечно! В Мидгарде появился молодой княжич! – Град в присутствии всех немного преклонил голову и ударил огромным кулаком себя в левую грудь.

– Мир его дому! – прогремел леший весенним громом.

– Мир его дому! – неожиданно заорали эти психи ненормальные.

– Я стал дедом?.. У меня родился внук?.. Мужик?!

– У-ура! – подхватили Мишка с Васькой.

И только я сидел как дурак и думал: «А я-то подзабыл, что невестка на сносях, и всё же выходит, что леший, к сожалению, был прав, и я старый северный олень?..»

Суета была страшная! Я думал, эти двое себе лбы поразбивают на крыльце. Галка им еле успела список начеркать, так они торопились, чтобы в деревне продуктами побыстрее закупиться, и Ваську с Мишкой как ветром сдуло. Ну, знамо за каким продуктом эти двое ломанули, как новый локомотив по рельсам, что уж тут скажешь, это ж святое дело! Для нас самое главное, чтобы оно святое было. А то грех-то какой! Что ты!.. Не гневи бога, выпей с нами! Не богохульствуй, одернул я себя. Эх, нам бы только повод был. А испокон веку заведено было так, что повод в России-матушке – это не просто повод. Это ПОВОД!!! с большой для всех буквы. И когда у нашего душевного, тихого и в меру скромного народа появляется такой ПОВОД, папа римский нервно курит со своими серыми кардиналами в специально отведённом месте – вместе с нашими европейскими друзьями по НАТО. А то не дай бог медведь – и не просто медведь! а дикий пьяный русский медведь-шатун – в гости решит зайти по-соседски. Пиши пропало, пройдено уже, знаем. Hände hoch! Правда, один мой знакомый татарин как-то проговорился: «Мы умные и не боимся пьяных русских, как это принято во всём цивилизованном мире! – он смачно рыгнул и крепко стукнул кулаком по хрупкой тарелке. – Мы боимся вас трезвых. Ик!..»

Я и сам давно приметил, что, когда в нашей Россении у народа повод, в мире тишь да гладь, божья благодать. Все молча выжидают, даже самая честная и демократичная мировая пресса ждет, когда косолапый медведь со своей медведицей и парой маленьких медвежат погуляют и впадут в очередную спячку. А это всё потому, что у нас у всех натура такая, озорная… Даже злой и очень страшный северный альянс в это время сразу впадает в депрессию. Как говорится: не буди лихо, пока оно тихо. А то вдруг эти русские фейерверки надумают пускать, да не дай бог в разные стороны. Что с них взять! «Скажу вам по секрету… как смеются в Европе: они мясо сырое на палках на углях жарят… А сколько газа у них?.. Страсти какие!» Дикий народ, никакой культуры! Так что упаси нас папа римский от этого зверя. Изыди!

Из открытого окна дома лешего весёлым ручейком лилась песня. «И снова седая ночь, и только ей доверяю я!» Кукуня заскочил на стол, обнюхал пустой фужер, чихнул и спрыгнул на землю, направляясь крадущейся походкой хищника в сторону Галкиной кухни. Акела вышел на охоту. «Ну-ну! – подумал я. – Иди. Смотри не промахнись…» Град тоже ушёл в амбар за молодым ягнёнком, а я-то всё гадал, на чёрта она ему сдалась, эта молодая овца? Я вот жил как-то с одной такой же. Ой! Куда-то я не туда поехал, сразу нахлынули воспоминания. Так что я остался в беседке совсем один, ну как один.

– У-у-у! – раздалось где-то внизу под моими ногами.

– Иди ко мне, мой хороший, иди ко мне, мой маленький. Иди на коленки к дедушке. Васька и про тебя не забудет, привезёт большую вкусную красную морковку. – Я подхватил нашего малыша-лесовика на руки.

– У-у-у! – обнял он меня своей шершавой конечностью. Он у нас просто милашка!

– Вот мы этим серым мордатым бестолочам покажем…

Видно, в эту самую минуту где-то глубоко в душе, как и у любого нормального человека, рождался тот самый таинственный русский дед…

– Ты меня уважаешь?..

– Уважаю…

– А со мной выпьешь?..

– Выпью…

Пьяный орк три раза булькнул в стакан.

– Ну, за новоиспечённого деда! – Перезвоном рюмок Васькин тост поддержали самые стойкие.

Красавица Галина, сегодня не обделённая мужским вниманием, весь вечер по очереди протанцевала с мужчинами и, как все женщины на белом свете, до усёру напрыгавшись, довольная, отправилась спать. Якут – Стойкий Камыш – ещё держался как мог, спал сидя, но от стола не отходил. Васька был на пике куража и только жаловался, что родимая льётся как вода, а он даже ни в одном глазу.

– Серёг, дай я тебя поцелую, – и пьяная харя потянулась к моему лицу, вытянув губы длинной утиной трубочкой. – Ик! Я тебя люблю…

– С морды капусту лучше стряхни, – Град хоть и пил много, но был трезв, да и я старался особо не налегать в этот раз. А то жизнь как-то быстро взяла меня в свой колючий оборот под локотки и закружила снежной вьюгой, теперь и не знаю, когда она меня выпустит из своих ледяных объятий, да и выпустит ли. А нам бы с лешим не мешало подумать. Вопросов накопилось много, а ответов на них пока не было. Мои шатания по чужим мирам ситуацию тоже не прояснили, только её запутали.

Тихим шёпотом пришла карельская ночь.

– Откуда узнал, что я дед? Ведь ни связи, ни интернета тут нет, ты сам выбросил мой телефон в озеро.

Вспыхнула зажигалка, и синий каракулевый дым стал подниматься куда-то в чёрное небо.

– Сорока на хвосте принесла. Иль ты думаешь, что мы оставим твою семью без присмотра? – леший подкинул себе в тарелку кусок остывшей жирной баранины.

– Помогаете?..

– Нет, но они под постоянным контролем с нашей стороны, и не только с нашей.

– Семья знает?

– Даже не догадывается. Думаю, и не надо…

Я согласно кивнул.

– Что дальше?

Хищник, не пережёвывая, проглотил огромный шмат мяса.

– Земля с твоим появлением словно встрепенулась. Японию трясёт, Китай от селей плывёт, Южно-азиатский регион цунами подмыло, Канада вместе с Сибирью горит, Европа от зноя стонет, в Австралии снег выпал, а Москву осенние дожди с ветрами полощут, словно на автомойке. Даже у нас, видишь, погода тёплая не в меру стоит, с ума сходит, всё как будто вверх дном перевернулось. Чего ожидать, никто не знает, даже аналитики не берутся гадать. Все страны военные учения проводить кинулись, да ещё на мировых биржах экономический кризис грянул.

– Нам только чумы бубонной не хватает для полного счастья.

– Не удивлюсь, если появится.

– Думаешь, война начнётся?

– Думаю, пока нет, – Леший отрицательно мотнул головой. – Она пока никому не нужна. Я скажу так, что все сильно напуганы, тут главное, чтоб с дури дров никто не наломал. Тёмные тебя ищут, и если князя по-тихому убрать, то всё вернётся на круги свои.

Я сплюнул на землю.

– Зачем я им? Что могу? Я ведь по факту пустышка.

– Не скажи… Теперь ты не просто Серёга из Питера, для многих ты стал символом. Символ возрождения Мидгарда! Когда полк не может сохранить своё боевое знамя, что с ним происходит?.. Правильно, его расформировывают, так и у нас вышло. А теперь ты, как феникс, возродился для всех, для всех тех, кто хочет повернуть этот мир вспять. А земля слухами полнится. Уже многим надоело кормить на своей спине этих паразитов, спекулянтов да прихлебателей всяких, и все это прекрасно понимают. А то у нас выходит так: один мужик пашет, а семеро … машут.

Я тоже с лешим на этот счёт был полностью согласен. Мир стал давно ненастоящим. Это не только в нашей стране такое происходит, это везде, паразитизм, как болезнь, распространяется по всему организму человечества.

– Что дальше? – не выдержал я долгой паузы.

– Не знаю, сидим пока тихо, пьём крепкий чай… Работа идёт без нас. Наши прикроют.

– Угу, – я принял к сведению. Терпеть не могу неопределённость.

– Не хочу водку! – леший отставил бутылку. – У меня мёд хмельной есть! Сейчас принесу, – и Град пошёл в дом.

– А я по водочке! Ик! – Васька посмотрел мутным взглядом на своих соседей по очереди, то на Мишку, то на Федота, выбирая себе очередную жертву. – Федька! Будешь? Ик! Он у нас голова… – орк постарался сфокусировать свой взгляд на баннике. – Башковитый сильно! Ик! Как эти. Ну как их? Греки! Вот! Самый умный в нашей деревне.

Орк утёр рот от свисающей хрустящей капусты, толкнув Фёдора в хилое плечо. Щуплый тёмный на вопрос пьяного орка не ответил, а мирно храпел, уткнувшись носом в прохладную селёдку под пушистой шубой. Ну, хоть Галка не зря старалась.

– Вон у него и профиль ихний, – он аккуратно вынул Федькино лицо из салата и повернул его боком, чтобы его лучше было видно. Федот на наглое покушение на свой светлый лик не реагировал. – Видал?.. Как этот! Ну, тот! Ик! Как его?.. – и он вопросительно посмотрел в мою сторону, прося помощи, вроде я знаю, о чём он думает. – Вот! Вспомнил… Цезарь! – Васька удовлетворенно мотнул головой.

– Цезарь был римлянин… – поправил я орка.

– Вот и я о чём. Грек – он и в Ахрике грек! Ик! – нос у Федьки и правда был удивительным, прямо родовитым, с оттягом, с хорошей такой горбинкой. – Я когда лемеха в поле на плуге менял, Федька мне все уши прожужжал про этого ихнего мужика. Ик! Этого. Ну, как его?.. Арехмотиля!

– Может, Аристотеля? – снова вмешался я.

– Ну а я о чём? Арехмотиля читает своего, говорю, больно головастый он у нас уродился. Ну, как этот! Как его?.. Гэний! Гы-гы-гы!

– Эй, баламут, ты почто Федьку тревожишь? А ну верни образинку взад, как было.

Град, как кот, тихо присел на скамью, выставляя на стол пятилитровый глиняный кувшин и две такие же кружки.

– Мёд от диких пчёл, сам собирал, чуть всю жопу об ёлку не ободрал.

– Гы-гы-гы!

Шлёп! Кому-то прилетела хорошая затрещина.

– В следующий раз сам полезешь… А то высоты он боится! Я что, на Винни-Пуха похож?

Васька аккуратно вернул Федьку в салат. Руки, конечно, росли у него откуда надо, не как у меня. Орка, наверное, мама родила сразу с кувалдой и зубилом в руках. Тор, пожалуй, сдох бы от зависти, если бы узнал, что есть на Руси такой вот Васька-орк. Он одним этим инструментом смог бы, наверное, блоху подковать, если бы нужда была для дела какая. Так что Василий в своей деревне на вес золота, если что починить или рихтануть, то без него никак, сразу к Баламуту бегут. Его и звали в деревне все так, Васька Баламут, больно у него натура такая неугомонная. Да и Галку, не простую русскую бабу, теперь понять можно, чай не в Европе живёт, а в российской глубинке, а с таким мужем, как Васька, как за каменной стеной. Без него в России никак. Не то что я, безрукий, только и могу по квартире хлопушкой мух бить. А орчат малых кто кормить будет да в школу собирать?..