Читать книгу: «Неупокоенные Души», страница 4

Глава 5

Мы дошли до остановки и дождавшись четвёртого автобуса, доехали до центра. Пройдя метров пятьсот, Лена показала на новый элитный дом. Поднявшись на лифте на пятый этаж, я позвонила в дверь, но никто не открывал. – Позвони соседям, может быть они знают, что случилось? – сказала Лена. Послушав её, я позвонила в соседнюю дверь. Через несколько минут дверь открылась, но цепочку снимать не стали. – Тебе чего, девочка? – спросила пожилая женщина в домашнем халате. – Я к Лене пришла, а никто дверь не открывает. Не скажете, где они? – спросила я. Женщина, как-то странно на меня посмотрела, оглядев с ног до головы. – А ты Лене кто, одноклассница, что ли? – спросила женщина. – Ааа, нет, просто подруга. Давно её не видела, звоню, она не отвечает. Вот решила прийти и узнать. Может уехали куда, – ответила я. Женщина грустно опустив голову, наконец сняла цепочку с двери и вышла ко мне в подъезд. – Бедная девочка… Её же машина сбила. Какая-то богатенькая особа, жена банкира, что ли, подробности я не знаю. Но Лена в больнице, она в коме. Бедная Надя, мама Лены, денно и нощно с ней, всё надеется, что дочь придёт в себя. А папа работает, только вечерами в больницу заезжает. Говорят, скоро сын ихний из-за границы приедет, Саша там работает. Может быть Лену перевезут за границу и там будут лечить. Только я вот, что думаю… не придёт девочка в себя. Удар-то в голову пришёлся, представляешь? На теле ни одной царапины, а она в коме. Бедная девочка. А такая хорошая была, отличница, уважительная, ласковая, весёлая такая, здоровалась всегда. И вот, один удар и вся семья, которая до сих пор жила так хорошо, вмиг развалилась, – рассказывала соседка. – Почему была? Она же ещё жива, Вы говорите. А из комы иногда выходят. А в какой она больнице, не подскажете? Я бы навестить её хотела, – спросила я. – Дай-то Бог. Ну как не знать, знаю. Только ведь она тебя не услышит и не увидит, если в коме лежит, – сказала женщина. – Вот как раз-таки меня она и слышит, и видит, – подумала я, а вслух сказала: – Ничего, мне бы только увидеть её. Так в какой она больнице? – В самой лучшей, уж её папа постарался, а толку-то? В первой городской, отсюда на двадцать первый автобус сядешь и прямо до больницы доедешь, – ответила женщина. Поблагодарив её, я спустилась вниз и вышла на улицу. – Теперь понятно, почему ты периодически исчезаешь. Тебя мама к жизни хочет вернуть и потому зовёт. Ладно, поехали, разбёремся, что к чему, – сказала я Лене и пошла на остановку. Да, больница была что надо. Большая огороженная территория, с деревьями, цветами и скамейками для отдыха больных и посетителей. Фасад был почти весь из стекла. Я поднялась по широкой лестнице и подошла к дежурной, которая сидела за стойкой возле входных дверей. – Блин… я же фамилию твою не спросила… ты то хоть помнишь свою фамилию? – спросила я Лену. Лена растерянно пожала плечами. – Прости, наверное нет, – тихо произнесла она. – Хорошо, хоть имя помнишь. Ладно, пошли, выкрутимся, – сказала я, подумав, что имя она помнит, потому что мама постоянно зовёт её по имени, разговаривая с ней. – Здравствуйте. Я хотела узнать, в какой палате какого отделения лежит девочка, Леной зовут. Её машина сбила, какая-то богатенькая особа, – сказала я, надеясь, что этой информации будет достаточно. – Здравствуй, девочка. Бедная, да, жалко её. Она на третьем этаже, во второй палате-люкс. Она оборудована специальной аппаратурой, вот её и подключили ко всем этим проводам. В коме она, навряд ли выкарабкается, – ответила мне дежурная. Поблагодарив её, я хотела было уже идти, но она велела мне надеть халат и бахилы, что я и сделала. Лена опять исчезла, пришлось идти без неё, раз пришла узнать правду о ней. Я поднялась на третий этаж и подошла ко второй палате, дверь была стеклянная и я посмотрела внутрь. От чего-то, сердце у меня заколотилось, не знаю, что это было, но больно было смотреть. На койке, под разными проводами и трубочками, под капельницей лежала Лена. Голова перебинтована, глаза плотно закрыты, под глазами синяки. На стуле сидела женщина, она держала Лену за руку и казалось спала. – Это же моя мама, – воскликнула Лена, внезапно появившись возле меня. – Господи, Лена. У меня с тобой инфаркт будет. Ты внезапно исчезаешь, внезапно появляешься! Что делать-то будем? Войдём? – сказала я ей. – Даже не знаю… А что ты скажешь моей маме? – засомневалась Лена. – Тоже не знаю. На месте придумаю. Пошли. Только прошу тебя, не исчезай, не оставляй меня одну с твоей мамой. Видишь, в каком она состоянии? – попросила я. – Я же тебе говорила, от меня это не зависит. Но я постараюсь… – ответила Лена. – Здравствуйте. Можно? – робко пробормотала я, войдя в палату. Вздрогнув, женщина обернулась. – Ты кто? – устало спросила она. – Я… это… я подруга Лены, – ответила я, понимая, что мама Лены скорее всего, знает подруг дочери. Да и одета я была, мягко сказать, не по их статусу. Женщина оглядела меня с ног до головы. – Я тебя не знаю, девочка. Лена в коме, ты же видишь, – заплакав, ответила она. – Как зовут твою маму? – тихо спросила я Лену. Я ещё стояла у двери и надеялась, что женщина меня не услышит. – Маргарита Николаевна, – ответила Лена. – Маргарита Николаевна… Понимаете, даже не знаю, смогу ли я Вас убедить. Ваша дочь, Лена… в общем, она на перепутье. И уйти не может, и вернуться. Может мы сможем ей помочь вернуться, понимаете? – говорила я, понимая, что несу чушь. – Ты кто? Зачем пришла? Уходи сейчас же! – вдруг отпустив руку дочери и встав со стула, крикнула она. – Лена, помогай. Что мне ей сказать, чтобы она поверила? – тихо, шёпотом спросила я Лену. – Скажи ей, что на моё шестнадцатилетие, она подарила мне золотую цепочку с кулоном, на котором было выгравировано моё имя, а папа принёс мне компьютер. Этого никто не знает, – подсказала мне Лена. Я передала слова Лены её матери. Женщина как-то странно посмотрела на меня и опять заплакала. – Да… но как? – с удивлением спросила Маргарита Николаевна. – Понимаете… Лена, то есть её душа, в смысле… ну да… она сейчас рядом со мной. Это она мне сейчас сказала. Мы сможем её вернуть, понимаете? – говорила я, отводя глаза. – Ничего не понимаю… я с ума сойду. Ты что, издеваешься надо мной? – воскликнула Маргарита Николаевна. – Нет, что Вы. Как бы я посмела? Я правда пришла помочь, иначе Ваша дочь может умереть. А я этого не хочу, – ответила я. – Послушай, девочка, ты лучше уходи, иначе я охрану вызову, – твёрдо сказала Маргарита Николаевна. – Ну вот. Выручай давай, – прошептала я Лене. – Что ты всё время шепчешь? Ты сумасшедшая, да? – спросила Маргарита Николаевна. – Скажи маме, что когда мы на Новый год ездили в Питер, она сказала мне, что хотела бы, чтобы я поступила в институт именно в Питере, – подсказала Лена. Я добросовестно передала её слова Маргарите Николаевне, которая уже шла ко мне, с намерением вытолкать меня за дверь. Тут она остановилась и широко открыв глаза, с изумлением посмотрела на меня. – Но мы с Леночкой никому об этом не говорили… – пробормотала она. – Поверьте, я пришла с добрыми намерениями, хочу помочь Лене вернуться, – сказала я. – Значит ты сейчас говоришь с моей дочерью? Но как? – всё ещё не веря мне, спросила она. – Понимаете, после того, как меня шибануло… ой, то есть ударило током, я стала общаться с душами людей. Я сама не знаю, почему я. Но это правда, – ответила я ей. – Господи. Этого просто быть не может. Ничего не понимаю… у меня сейчас голова лопнет от боли, – ухватившись за голову и опять сев на свой стул, проговорила она. Мне стало искренне жаль её. – Ах, если бы и моя мама меня так любила, ради этого я была готова и умереть. Хотя нет, умереть я пока не готова, – подумала я в этот момент, но молча ждала, что же будет дальше. – Мне всё равно. Если ты сможешь помочь моей дочери выжить, я поверю во что угодно. Говори, что надо делать? – вдруг посмотрев на меня, сказала Маргарита Николаевна. – Блин. Если бы я знала… – подумала я, а вслух обратилась к Лене. – Послушай, давай ты попробуешь войти в своё тело, ну как ты это делала, когда вошла в моё. Только скажи, что нам то делать? Может мы сможем тебе помочь? – сказала я. Лена долго стояла над кроватью, где неподвижно лежало её тело, Маргарита Николаевна напряжённо ждала. – Скажи маме, пусть крепко возьмёт меня за руку, за левую, а ты возьми за правую, как связующее звено между моей душой и моим телом, только ни при каких обстоятельствах не отпускайте мои руки, поняла? – изменившись в лице, не отрываясь, глядя на своё тело каким-то странным, сосредоточенным взглядом, проговорила Лена. – Маргарита Николаевна, пройдите с левой стороны и возьмите свою дочь за руку, крепко держите и не отпускайте, чтобы сейчас ни происходило, понимаете? – сказала я ей. Женщина молча подошла к кровати с левой стороны и только хотела взять дочь за руку, как я услышала голос Лены. – Стойте! Возьмите меня за руки одновременно, – крикнула она и я едва успела схватить Маргариту Николаевну за руку. Испугавшись, она посмотрела на меня. – Что? Что не так? – спросила бедная женщина. – Маргарита Николаевна, на раз, два, три одновременно возьмём Лену за руки и не отпускайте, пока я не скажу, – сказала я ей, снимая куртку, потому что от напряжения, я просто вспотела. Женщина приготовилась и смотрела на меня, а я посмотрела на Лену. – Ну что, ты готова? – спросила я её. Минуту она стояла молча и пристально смотрела на своё тело, потом кивнула мне головой. – Раз, два, три! – громко сказала я приказным тоном и мы вместе с Маргаритой Николаевной, схватив её руки, крепко их сжали. Что стало творится с аппаратом! Он просто как с ума сошёл! Стрелки задвигались в бешеном темпе, провода задрожали, тело Лены стало дёргаться в конвульсиях… мы с Маргаритой Николаевной очень испугались, но крепко удержали руки Лены, пока вдруг всё не затихло. Обернувшись, я посмотрела, нет ли души девушки, её не было. Потом я посмотрела на тело, лежавшее на кровати. Господи! Что я чувствовала в тот момент, я передать не могу. Глаза девушки задрожали и медленно стали открываться. Маргарита Николаевна сквозь слёзы смотрела на дочь и не могла поверить. – Ура! У нас получилось! – почему-то воскликнула я. – Мне больно… – прошептала Лена, потому что мы всё ещё сжимали ей руки. – Ой, прости. Маргарита Николаевна, отпустите руку дочери, – попросила я. Женщина посмотрела на меня и тихо произнесла: – Не могу… Понимаешь, не могу, помоги мне. Я подошла к ней и разжала ей руки. Состояние Маргариты Николаевны было, мягко сказать, не лучше, чем у дочери. Я побежала за доктором, который быстро вошёл в палату и стал щупать пульс Лены. – Невероятно… Маргарита Николаевна, Ваша дочь вышла из комы, – сказал врач и побежал звать медсестру, чтобы поставить больной капельницу. Я подошла к кровати и улыбнувшись, посмотрела на Лену. – Привет. А вот и ты, – произнесла я. – Ты кто? – шёпотом спросила Лена. Маргарита Николаевна, наконец придя в себя, подошла ко мне и крепко обняла. – Я обязана тебе жизнью дочери, девочка. И даже не знаю, как тебя благодарить. Как зовут-то тебя? – спросила женщина. – Благодарить меня не надо. Лена выздоровеет и это главное. А зовут меня Софья. У Вас прекрасная дочь. Жаль, она меня не помнит, я бы с удовольствием с ней подружилась, – ответила я, собираясь уходить. На душе было легко и свободно и я пошла к выходу. – Софья, подожди, – вдруг сказала Маргарита Николаевна. Остановившись, я обернулась. Она вдруг сняла с пальца огромный перстень с сапфиром и дала мне. – Нет! Нет, что Вы! Я не возьму. Мне ничего не надо, – ответила я, отдёрнув руку. – Прошу тебя, Софья… это самое малое, что я могу тебе дать. Ты мне жизнь мою вернула, ведь случись что с Леночкой, я бы тоже не жила, – заплакав, сказала Маргарита Николаевна. – Спасибо. Даже не знаю… – пробормотала я. Женщина взяла мою руку и вложила в неё перстень. – Я напишу тебе свой домашний адрес, прошу тебя, приходи к нам, когда Леночка поправится. Я бы очень хотела, чтобы у моей дочери была такая подруга, как ты, – сказала Маргарита Николаевна, собираясь написать свой адрес. – Я знаю Ваш адрес. Мы с Леной утром там были, чтобы узнать, что же случилось. Лена просто почти ничего не помнила. Это она меня привела сюда, – сказала я. – Удивительно… Спасибо тебе, Софья. Никогда не забуду, что ты для нас сделала, – сказала Маргарита Николаевна, крепко меня обнимая и целуя. Засмущавшись, я и не знала, что ей ответить, но было приятно. Я надела куртку и попрощавшись, вышла из палаты. Сжимая в руках кольцо, я спустилась вниз и вышла на улицу. В лицо ударил свежий, холодный воздух. Я шла к остановке и улыбалась. – Как же всё-таки приятно делать людям добро, – подумала я. Домой я приехала в приподнятом настроении. Правда не знала, как объяснить бабушке, откуда у меня столь дорогое кольцо. И прятать от бабушки или скрывать от неё что-то, я не привыкла. Сказать, что нашла в снегу – не поверит. Сказать правду – наверное не поймёт. Решила пока спрятать его и показать, когда придумаю, как объяснить. Вещь маленькая, навряд ли бабушка увидит кольцо. Так и сделала, пришла домой и спрятала его под матрас. – Где ж тебя всё время носит? Ты хоть ела? – сердито спросила бабушка.

– Ой… я и забыла, что только завтракала. Есть охота, просто жуть, – ответила я, снимая куртку и сапоги в прихожей. – Руки мой, бедолага. Я борща налью, со сметанкой, как ты любишь, – сказала бабушка. Помыв руки, я села за стол. Аппетит у меня всегда был хороший, это очень нравилось бабушке, да и худенькой меня не назовёшь. Несмотря на то, что я родилась недоношенной, я с детства стала поправляться. Конечно, в шестнадцать лет любая девушка хочет выглядеть стройной, но я как-то на эту тему не заморачивалась. Может быть, если бы я была чуточку красивей, как Лена например… нет, как Лена – это слишком. Она просто красавица. Ну в общем, будь я немного красивее, тогда конечно, я бы следила за своей фигурой и внешностью, а так…зачем, если у меня не было даже приличной одежды. Это я так, размышляла. На следующий день, я решила после школы зайти в больницу, проведать Лену. На всякий случай, я вытащила перстень из-под матраса и положила в карман. С нетерпением дождавшись, когда же закончатся занятия, я побежала к остановке. Доехав до больницы, я надела халат и бахилы, вбежала на третий этаж и подошла к палате, где лежала Лена. Сердце почему-то стучало так, что готово было вырваться из груди. Я смотрела в стеклянную дверь и не решалась войти. Маргарита Николаевна с ложечки кормила дочь, та уже полусидела, правда голова ещё была перебинтована, но это не умаляло её красоты. Я просто стояла и любовалась ею. – Наградил же её Бог такой красотой. Хорошо, что не умерла. Жаль терять такую красоту, – подумала я. Покормив Лену, Маргарита Николаевна поднялась и взгляд её упал на меня. Она сразу преобразилась в лице, поставила тарелку на стол и подошла к двери. Открыв её, она взяла меня за руку и потянула в палату. – Софья, дорогая моя. Что ж ты не заходишь, а как не родная стоишь за дверью? – воскликнула она. – Мешать не хотела, Вы же дочь кормили, – смутившись, ответила я. – Ты, мешать? Как это возможно? Ты для меня сейчас, как дочь родная, проходи, садись, – сказала Маргарита Николаевна, пододвигая для меня стул. Лена с удивлением смотрела то на мать, то на меня, видимо не понимая, за что такие почести незнакомой девушке, да ещё не их круга. Это я про себя так подумала. – Леночка, доченька, это Софья. Скажи, дорогая, ты её совсем не помнишь? – спросила Маргарита Николаевна дочь. Лена покачала головой. – Нет. А должна? – спросила она, оглядывая меня . – Поверь родная, если бы не Софья, я могла тебя потерять. Это она вернула тебя к жизни, – сказала Маргарита Николаевна, крепко держа меня за руку. Я боялась шелохнуться и во все глаза смотрела на Лену. Но казалось, девушка не понимала, о чём говорит её мать. – Она что, доктор? Как эта девушка могла вернуть меня к жизни, мама? Почему ты веришь сказкам? Может она аферистка какая, хочет деньги с тебя вытянуть, – говорила Лена, пренебрежительно посматривая на меня. Я поднялась с места. Маргарите Николаевне стало неловко передо мной. – Прости Софья, она не ведает, что говорит, – пробормотала женщина и подошла к дочери. – Ты не права, Леночка. И зря обидела девушку. Я сама была свидетелем этого явления, понимаешь? – сказала Маргарита Николаевна. – Да ты бы поверила чему угодно, лишь бы вернуть меня к жизни, мамочка. Я не верю во всю эту чушь, – ответила Лена. Я решительно встала и пошла к двери. Сунув руку в карман, я нащупала перстень, незаметно положила его к изголовью Лены и быстро вышла. Маргарита Николаевна побежала за мной. – Софья, девочка моя. Не обижайся на неё. Я сама её не узнаю, она всегда была такая добрая и отзывчивая и вдруг такое, – проговорила Маргарита Николаевна, удерживая меня за руку. – Ничего, я понимаю. Просто хотела узнать, как она. До свидания, Маргарита Николаевна. Идите к дочери, её нельзя оставлять одну, – ответила я, тихонько высвобождая руку. Я быстро спустилась вниз и снимая на ходу халат и бахилы, выскочила на улицу. Непрошенные слёзы лились из глаз. – Всё правильно. Кто она и кто я. Так мне и надо. О чём думала, когда шла в больницу? Хорошо хоть кольцо вернула. Не хочу, чтобы что-то напоминала об этом случае в моей жизни, – шептала я сама себе. Домой идти не хотелось, решила пойти к Дарье Михайловне. – Она вот и правда меня любит. Хотя за что меня должен кто-то любить? Ну что я из себя представляю? Подумаешь, с душами общаюсь. Это каждый дурак может делать, шибани и его током, – эти мысли не давали мне покоя. Когда я наконец доехала до Дарьи Михайловны, у меня разболелась голова. Увидев меня, она очень обрадовалась. – Софьюшка! Девочка моя! А я как раз о тебе думала. Как хорошо, что ты пришла, проходи, дорогая, – приветливо встретила она меня. – Здравствуйте, Дарья Михайловна. Вот, решила Вас проведать. Как Вы? Верочка как? – ради приличия спросила я, потирая виски. – А ты что это какая-то не такая? Что случилось? – спросила женщина. – Да нет, просто голова разболелась, – ответила я. – Давай, раздевайся и проходи на кухню. Я сейчас тебе отвар из трав налью, успокаивающий. Я сама его пью, когда у меня голова болит или бессонница. И накормлю тебя. Ты ведь из школы идёшь, небось не ела ничего, – говорила она, наливая мне в чашку отвар. Потом, усадив за стол, налила мне суп и положила в тарелку пюре и сосиски. – Ой, я и так толстая, Дарья Михайловна. Не съем я столько, – воскликнула я. – Ты молодая, тебе есть надо, сытно и вкусно, – ответила она, поглаживая меня по голове. Голова как-то резко перестала болеть, я ела с аппетитом, забыв о недавнем происшествии. Мне было тепло и уютно у этой доброй и ласковой женщины. – Как жаль, что она не моя мама… – думала я, улыбаясь ей. Вечером, попрощавшись с Дарьей Михайловной, я уехала домой. Весна, холода отступили и можно было наконец снять куртку и сапоги. Прошло ещё два месяца, я жила своей размеренной жизнью. Никто меня не беспокоил и не тревожил. Я уже стала постепенно успокаиваться, как однажды я шла со школы домой и ко мне подошла пожилая женщина. Я сразу поняла – опять заблудшая душа.

Глава 6

– Помоги мне. Прошу тебя, помоги мне, – умоляла она. – Кто Вы? Чем я смогу Вам помочь? – спросила я. – Я вышла в магазин и вдруг сердце, а в квартире ребёнок один, совсем один. Мне его доверили, родители на работе. Я молоко на плиту поставила, вышла на несколько минут, газ погас, теперь утечка. Внучка, она погибнет, прошу тебя, – отчаянно говорила женщина. – Где квартира, пошли быстрее, – твёрдо сказала я. – Сначала возьми ключ из моей сумки, там, в магазине, пока моё тело не увезли. Там уже вызвали машину скорой помощи. Времени нет, идём, – просила бедная женщина. Вместе, мы побежали в ближайший магазин, рядом с телом собрались люди, сумка лежала рядом. – И как я возьму сумку? Меня же примут за воровку, – обращаясь к женщине, спросила я. – Скажи, что ты моя внучка, что в квартире осталась твоя сестрёнка, что молоко убежало и газ потух. Прошу тебя, быстрее,– умоляла женщина. Вокруг люди с сожалением говорили: – Бедная, не старая ещё. – Наверное инсульт или инфаркт. – А может она ещё жива? – разносилось отовсюду. Скрепя сердце, я подошла ближе, надо было спасать ребёнка. – Смелее, не бойся. Все заняты мной, на тебя и смотреть не будут, – говорила женщина. – Придётся сыграть роль. Господи… за что мне это, – пробормотала я, подходя к телу. – Бабушка! Что с ней? Бабушка! Пропустите меня, я её внучка, – расталкивая зевак и пробиваясь ближе к сумке, громко говорила я. На меня с интересом оборачивались, кто-то с сожалением качал головой, кто-то просто с любопытством взирал на происходящее. – Давай, девочка, бери ключи из сумки, они во внутреннем кармашке. Быстрее, прошу тебя. Мы же можем опоздать, – отчаянно говорила женщина. – В квартире маленькая сестрёнка осталась, бабушка молоко поставила, а оно убежало. Мне нужно взять из сумки ключ от квартиры. Да пропустите же меня! – закричала я уже. Наконец я схватила сумку и открыв её, показала женщине. – Где, здесь? Нет? А, вот эти, что ли? – спрашивала я, открывая кармашки, которых оказалось два. Наконец взяв ключи, я положила сумку на место и кое-как вышла из толпы зевак. – Куда идти? Показывайте дорогу, – попросила я женщину. – Здесь, недалеко. Пошли быстрее, – говорила она и мы с ней быстро побежали по дороге к дому. – Это здесь, второй этаж справа, быстрее, – сказала женщина, показывая на дом и окно на втором этаже. – По-моему, газом пахнет… – прошептала я. Мои руки дрожали, я пыталась вставить ключ в замочную скважину. – Ты успокойся и свет не зажигай. Только бы мы не опоздали… – бормотала женщина. Наконец открыв дверь, я вбежала в квартиру. На полу сидела девочка лет четырёх. – Газ сначала выключи. Слава Богу, моя крошка жива, – проговорила женщина. Вбежав на кухню, я повернула краник от газовой плиты и открыла окно. Потом подбежала к девочке, подняла её на руки и вынесла на улицу. – Спасибо тебе, – облегчённо произнесла женщина. – И куда мне теперь с этой девочкой? Не нести же к себе домой, – сказала я. – Посади малышку вот сюда, на скамеечку и вызови её родителей. Я скажу тебе номер телефона, – ответила женщина. Посадив девочку на скамейку возле подъезда, мы опять поднялись в квартиру. Под диктовку, я набрала номер телефона невестки этой женщины, мамы девочки. – Здравствуйте, я нахожусь у Вас дома, приезжайте быстрее. Ваша свекровь… в общем ей стало плохо в магазине. Она попросила посидеть с девочкой, – сказала я. Через десять минут к подъезду подошла молодая женщина и увидев нас во дворе дома, удивилась. – А почему вы не в квартире сидите, а на улице? – спросила она, поднимая на руки девочку. – Понимаете… Ваша свекровь поставила на плиту молоко и решила быстро сбегать в магазин. Молоко убежало, газ потух, в квартире ещё запах стоит, вот я и вынесла девочку, – ответила я. – Вот старая дура. Ничего ей нельзя доверить. А если бы с девочкой что-то случилось? Тупая… – проговорила молодая женщина, прижимая к себе ребёнка. – Вы хоть слышите себя? Как Вы можете? Она мать Вашего мужа. Господи и откуда берутся такие люди? Она умерла, понимаете? Она, будучи уже мёртвой, спасла жизнь Вашей дочери, – в отчаянии воскликнула я. Женщина посмотрела на меня, сначала и не поняв, что я ей сказала. Потом тяжело упала на скамейку и тихо произнесла. – Как умерла? Как мёртвая спасла? О чём это ты, девочка? Ты не больна? – Я как раз-таки здорова. А вот Вам лечиться надо, от равнодушия и злобы. Я пошла, всего доброго. А умерла женщина в магазине, здесь, недалеко. Надеюсь, в морге Вы её не оставите… – сказала я и пошла прочь от этого места. – Зря ты так с ней. Она за ребёнка испугалась, – сказала женщина. – Простите, я не хотела, само собой получилось. Вам пора, надеюсь, здесь Вас больше ничего не держит, – ответила я ей. – Да, конечно. Спасибо тебе, – она успела лишь сказать эти слова, как появилось свечение и она растаяла, как дымка. Я долго стояла и смотрела на небо. Потом тяжело вздохнула и пошла домой. Шли дни, приближались экзамены, я заканчивала девятый класс. На улице потеплело и учиться совсем не хотелось. Но к экзаменам я всё – таки нет-нет, да готовилась. И вот сижу я на экзамене, сдаю ненавистную мне химию. Конец ручки как всегда во рту, делаю умное лицо и смотрю в окно, вроде как думаю, какой же ответ дать учителям. За партой сижу одна, в белой кофточке и чёрной юбке, как полагается. Бабушка с пенсии купила мне колготки и новые туфли, старые совсем износились. Так то, в принципе, я никогда не гонялась ни за модой, ни за новыми вещами. Но если вдруг, а это бывало ну очень редко, у меня появлялась обнова, я конечно радовалась. Просто понимала, что прожить на бабушкину пенсию, непросто. Вдруг рядом появляется парень моих лет, я ошарашенно смотрю на него. – Ты кто? – спрашиваю его. – Я Андрей, – так просто ответил он, будто был живой. Но я то знала, что это не так. Молодой, красивый, с густыми светлыми волосами и большими глазами. Как жаль… такие должны жить. – Ясно. А я вот экзамен сдаю, по химии. А в голове пустота,– улыбнувшись, сказала я. – Не беда, я тебе помогу, – говорит Андрей. – Правда, что ли? И как ты это собираешься сделать? – спросила я. – Пиши, – сказал он. И я только успевала писать под его диктовку. – Ты думаешь, мне поверят, что это я сама всё написала? – дописав, спросила я. – Ты же одна сидишь, а меня никто не видит. Сдавай экзаменационный лист. Пятерка тебе обеспечена, – сказал Андрей. – Слушай, мне бы для приличия и достоверности, сделать пару ошибок, а? Подскажи как? – спросила я. – Ну… даже не знаю. Может исправить вот эти две формулы… думаю сойдёт, – сказал Андрей. Исправив две формулы, я положила экзаменационной лист на стол и вышла. – Если ты не торопишься, у меня ещё по физике экзамен. Ну русский и литературу я как-нибудь сама сдам. Поможешь? – спросила я Андрея. – Не знаю. Я вообще ничего не понимаю, что происходит и почему я здесь – ответил он. – Ну тогда рассказывай, что с тобой случилось. Я как раз домой иду, по дороге и расскажешь, пошли, – предложила я. Андрей оказался умным и добрым, уж не знаю, каким он был, когда был живой, но душа мне его нравилась, впрочем, как и внешность. – Вот бы девчонки видели, с каким парнем я иду, обзавидовались бы, – подумала я. Потом самой же и стыдно стало, за свои мысли. – Наверное, мама волнуется, она ведь не знает, что со мной случилось, – начал говорить Андрей. – И что же с тобой случилось? – спросила я, видя, что он замолчал. Потирая лоб, он долго думал. Потом посмотрел на меня и продолжил. – Помню, меня похитили, я вышел со школы, за мной должен был приехать папин шофёр, но я вышел на десять минут раньше, учительница пораньше отпустила, ей надо было идти по записи к врачу. Подъехал чёрный Опель, вышли двое мужиков, у одного на руке наколка, в виде змеи и взгляд такой острый и злой. Другой совершенно лысый, плотный и почему-то всегда во рту держит спичечную палочку. Этот, с наколкой, подошел ко мне сзади, приставил нож к боку и сказал, чтобы я молча сел в машину, иначе, сказал, воткну нож в бок. Другой взял меня под руку и втолкнул в машину. Мне завязали глаза и связали руки. Ехали долго, они держали меня, прикованным наручниками, где-то за городом, там чей-то старый дом. Потом они звонили отцу, сфотографировав меня, отослали ему фотографию. Через два дня, лысый принёс сумку с деньгами, я думал, теперь меня отпустят, но лысый сказал, что я их видел и могу заложить. Меня вывезли в лес и накинули на шею удавку. Я умолял их не убивать меня, просил отпустить, клялся, что никому не скажу. Это страшно было, я задыхался, потом темнота, – рассказывал Андрей. Я была в шоке. Страшно было слушать эту историю, я шла и плакала. – Господи. Сволочи! За что? – проговорила я, останавливаясь. – Маму жалко и отца тоже. Они ведь даже не знают, что со мной произошло. Выкуп за меня отец дал, но они всё равно меня убили. Теперь я хочу, чтобы ты показала им место, где меня закопали. Пусть хоть похоронят меня по – человечески, а то даже могилы не будет, – сказал Андрей. – Как я скажу об этом? Это же такая весть, которую так просто не скажешь, – растерянно сказала я. – Но это надо будет сделать. Очень прошу, кроме тебя некому, – попросил Андрей. – Хорошо, говори свой домашний адрес, я попробую, – ответила я. – Я покажу дом, где эти люди находятся, – сказал Андрей. Сев в автобус, я доехала до большого двухэтажного дома, с красивой кирпичной оградой и железными коваными воротами. Я позвонила в домофон, мне тут же ответили. – Кто? Что нужно? – прозвучал мужской голос. – Я пришла с информацией об Андрее, – сказала я. Дверь тут же открылась и вышел мужчина в костюме. – Это кто? – тихо прошептала я, спрашивая Андрея. – Охранник отца, Виталий, – ответил он. – Тебе чего, девочка? – спросил молодой человек. – Мне нужно поговорить с мамой или с отцом Андрея, – ответила я. – Проходи, – коротко сказал Виталий. Большой двор, с брусчаткой, с газоном и фонтаном, был очень ухоженный. А дом, с парадным крыльцом и колоннами, с небольшим балконом впереди, был очень красивый. Двустворчатая дверь, с резными стёклами и большое фойе, куда я вошла, походили на дома, которые я видела по телевизору в американских фильмах. Ко мне подошла красивая женщина лет тридцати пяти, в красивом платье, со светлыми волосами, постриженными в модную причёску, каре. Только глаза были грустные и заплаканные. – Здравствуйте. Не знаю, как Вам сказать… но Ваш сын, Андрей… – начала говорить я. Женщина как-то странно посмотрела на меня и побледнела. – Что с моим сыном? Кто ты такая? Тебя похитители прислали? – спросила она. – Нет, что Вы? Нет конечно! Как бы они прислали подростка по такому важному делу? – ошалев от такого вопроса, ответила я. – Господи! Говори же, что с моим сыном? – нетерпеливо вскричала женщина. – Его убили, – выпалила я, потом очень пожалев об этом. Женщина покачнулась и упала на пушистый ковёр, потеряв сознание. – Мама! Скажи Виталию, пусть переложит её на диван и принесёт воды, – закричал Андрей над моим ухом. Мне и так было не по себе, меня трясло от всей этой обстановки. Но я передала слова Андрея Виталию и он, почему-то подчинившись, быстро поднял женщину и положил на диван, стоявший под большими окнами. Потом он принёс воды и я, намочив руки, прыснула на лицо матери Андрея. Она медленно открыла глаза. Ещё медленнее, она села и посмотрела на меня. – Кто ты? Почему пришла в мой дом с такой ужасной вестью? Мой Андрюшенька жив. Поняла? Я вызову милицию и тебя арестуют, – вдруг сказала она. – Ну что, выручай. Что мне теперь делать? – тихо прошептала я, повернувшись к Андрею. – Расскажи ей правду, что я сам здесь, – сказал он. – Ты что шепчешь, мерзавка? С кем говоришь? – вскрикнула женщина, от чего испугавшись, я даже вздрогнула. – Я… это… я говорю с душой Вашего сына, – пробормотала я. – Что? Ты что, больная? Может тебе психушку вызвать? – ещё громче крикнула женщина. – Скажи ей, что она обещала поговорить с отцом, чтобы он согласился купить мне на шестнадцатилетие машину. А папа говорил, что мне права не дадут и обещал купить к совершеннолетию,– сказал Андрей. Я добросовестно передала ей слова её сына. Женщина побледнела ещё сильней. – Откуда ты это знаешь? Этот разговор был за день до похищения Андрюши, – сказала женщина. – Мне об этом только что сказал Ваш сын, – ответила я, думая, что она наконец поверит мне. – Виталий! Вызывай милицию! – вдруг крикнула она. – Скажи маме, что мы с ней и папой этот Новый год встречали в Дубае. В ресторане здания Бурч Халифа, на сто двадцать четвёртом этаже. Папа подарил ей эту поездку, в честь годовщины их свадьбы, – подсказал мне Андрей. Я просто выпалила эти его слова и женщина движением руки остановила Виталия, который уже набрал номер милиции. Потом подошла ко мне вплотную, от чего у меня мурашки побежали по телу и внимательно посмотрела на меня. – Я сейчас сойду с ума… Значит, ты говоришь правду? Мой сын мёртв? И его душа сейчас рядом с нами? – спросила она. Я кивнула головой, женщина посмотрела по сторонам, в надежде увидеть что-то или кого-то. – Но как? Я поверить не могу. Почему его видишь только ты? Я вообще не верю в эти бредни, – сказала мама Андрея. – Андрей, как зовут твою маму? – посмотрев на парня, спросила я. – Светлана Васильевна. А папу Виктор Сергеевич. А нашу собаку зовут Граф, – ответил Андрей оглянувшись на спускающегося по широкой лестнице пса. – Светлана Васильевна, Вашего мужа зовут Виктор Сергеевич, а этого пса Граф, – сказал я. Вдруг пёс подошёл к Андрею и начал скулить. – Граф, милый. Значит и ты видишь меня? – присев, спросил Андрей. Пёс завилял хвостом и заскулил ещё громче. – Невероятно… Я наверное схожу с ума, – проговорила Светлана Васильевна, посмотрев на пса. – Светлана Васильевна, Андрей рассказал мне, что с ним произошло. С его помощью я хочу показать место, где эти звери его закопали. И надо сообщить в милицию, Андрей… простите, его душа… он покажет дом, где его держали два дня, – сказала я.