Награжден Федерацией космонавтики СССР медалью М.К. Янгеля за большой вклад в пропаганду достижений советской космонавтики, автор многочисленных публикаций в московской и региональной прессе о ракетостроении и космонавтике.

Аннотация-предисловие

В книге «Как я обстрелял Соединенные Штаты Америки» рассказано о особо секретных в советское время разработках удивительных видов советских ракетных вооружений. О них в других книгах можно найти лишь краткое упоминание (например, прекрасная книга Антона Первушина «Звездные войны», ЗАО «Торгово-издательский дом «Амфора», Санкт-Петербург, 2014 год). Другие авторы приводят о них сведения, свидетельствующие о том, что они почерпнуты из некомпетентных источников. Третьи авторы вообще обходят эти разработки стороной.

Речь идет прежде всего о так называемом «частично орбитальном бомбардировщике». Под этим американским названием скрывалась советская частично орбитальная стратегическая межконтинентальная ракета Р-36 – Орб (8К69). В ее разработке и испытаниях автор принимал непосредственное участие, будучи специалистом высшей квалификации в ракетно-космическом конструкторском бюро «Южное» под руководством главного конструктора дважды Героя Социалистического Труда академика АН СССР М.К. Янгеля.

Дальность поражения цели этой ракетой Р-36 – Орб (8К69) была сорок тысяч километров. Стартовав на Байконуре, она по околоземной орбите могла облететь Земной шар, чтобы достичь территории США через Южный полюс. Подлетев к США с юга, она, спустившись с орбиты, могла устроить ядерный взрыв, чтобы уничтожить, например, Нью-Йорк или Вашингтон с их окрестностями.

Наш частично орбитальный бомбардировщик потребовался СССР по следующей причине. Американцы были уверены в том, что советские ракеты смогут нанести ущерб США, достигнув американцев только через Северный полюс. Поэтому свою противоракетную оборону они выстроили на Аляске. Таким образом, наш частично орбитальный бомбардировщик превратил бы американскую ПРО в пустую трату долларов.

В книге убедительно показано, что так называемые звездные войны в околоземном пространстве начались после длительного этапа междоусобиц между нашими гениями ракетостроения. Эти противоречия не смогло или не хотело устранить даже руководство страны. После смерти Н.С. Хрущева был заключен творческий союза между двумя академиками Героями Социалистического Труда А.И. Савиным и М.К. Янгелем.

А.И. Савин, возглавив после снятия Н.С. Хрущева проект «Истребители Спутников», создал прекрасную программно-электронную начинку космического аппарата «Истребители Спутников». М.К. Янгель разработал для «ИСа» на базе частично орбитального бомбардировщика совершеннейшую ракету-носитель «Циклон». В разработке «Циклона» и в летно-конструкторских испытаниях системы «Циклон» – «ИС» автор принимал непосредственное участие. Возглавлял Государственную Комиссию по летно-конструкторским испытаниям системы «Циклон» – «ИС» космонавт-2, Герой Советского Союза генерал Герман Степанович Титов.

Многие страницы книги посвящены этим труднейшим летно-конструкторским испытаниям. Их результаты были для нас ошеломляющими. Впервые в мире 1 ноября 1968 года была уничтожена на околоземной орбите мишень «Космос-248» истребителем спутников «Космосом-252». Они были выведены на околоземную орбиту нашими янгелевскими ракетами 11К67 (прототипом «Циклона»).

В 1970 году 20 октября на околоземную орбиту была выведена мишень «Космос-373». Истребитель спутников «Космос-374» был выведен на околоземную орбиту нашей янгелевской ракетой 11К69 («Циклон») 23 октября 1970 года. Он сблизился с «Космосом-373» в тот же день. «Космос-375» был выведен на околоземную орбиту 30 октября 1970 года ракетой 11К69 («Циклон»). Как и его собрат, он сблизился с «Космосом-373» в день запуска.

Имитации уничтожения, а не само уничтожение, были предприняты из следующего соображения: американцы не должны были обнаружить в космосе наше новое достижение в деле ликвидации на околоземных орбитах вражеских космических аппаратов с применением новой янгелевской ракеты «Циклон».

Это выдающееся событие совпало с моим днем рождения. По предложению главы Государственной Комиссии по летно-конструкторским испытаниям системы «Циклон»-«ИС» Германа Степановича Титова два события были отпразднованы на космодроме Байконур нашей испытательной ракетостроительной братией одновременно. От этого празднования воспоминания остались потрясающими! Ракетная стартовая площадка «гудела, как улей»!

Американцам удалось достичь успеха нашей ракетно-космической системы «Циклон» – «ИС» лишь в 2009 году. Тогда над Таймыром американский управляемый космический аппарат «Иридиум-33» подлетел к нашему закончившему свое функционирование в космосе спутнику и разрушился вместе с ним.

В книге уделено внимание Лунной программе с высадкой человека на Луну. В Соединенных Штатах Америки полет на Луну и высадку на нее американских астронавтов осуществил немецкий основоположник современного практического ракетостроения барон Вернер фон Браун. В фашистской Германии он создал ракету Фау-2. Читателям будет интересно узнать, что у немецко-фашистско-американского барона Вернера фон Брауна были древнерусские славянские княжеские корни. Он был из рода новгородского князя Рюрика – летописного основателя Новгородского княжества на Руси, варяга из народа «русь», и родоначальника княжеской, ставшей впоследствии Российской царской династии Рюриковичей (предком немецкого барона Вернера фон Брауна был и креститель Руси князь святой Владимир, его дочь Добронега от брака с сестрой византийских императоров Анной, а также муж Добронеги польский король Казимир I).

В отличие от Вернера фон Брауна у меня (автора этой книги) – нет ни княжеской или королевской капли крови, но все же есть и немецкие корни. Моя бабушка по линии папы была немкой, а моя мама тоже была немкой, родом они были из Автоно́мной Сове́тской Социалисти́ческой Респу́блики Не́мцев Пово́лжья (ликвидирована была в августе 1941 года). Мой отец служил в Красной Армии, в штабе Северо-Кавказского фронта, в шпионско-разведывательном подразделении. Был награжден орденом Ленина.

Я (более чем на треть немец) с конца пятидесятых годов прошлого столетия трудился над созданием ракетно-космической мощи СССР. Она превзошла все созданной Вернером фон Брауном в США. Так что мое ракетно-космическое КБ «Южное» во главе с дважды Героями Социалистического Труда, академиками АН СССР М.К. Янгелем и В.Ф. Уткиным в некотором смысле опередило барона Вернера фон Брауна.

В книге одна из глав посвящена советской неудачной Лунной программе с высадкой космонавта на Луну.

По какой причине в СССР отказались от высадки космонавта на Луну?

Читатель найдет ответ на этот вопрос, если прочитает в моей книге воспоминания одного из корифеев создания сверхтяжелой ракеты «Энергия» – главного конструктора ее системы управления, харьковчанина из КБ «Электроприбор» А.С. Гончара:

«…После знакомства представителей моего КБ «Электроприбор» с деятельностью ЦКБ Экспериментального Машиностроения и с его руководителем академиком В.П. Мишиным – продолжателем дел С.П. Королева – и с подразделением ЦКБЭМ – разработчиком системы управления Лунной ракеты-носителя Н1 во главе с академиком Б.Е. Чертоком, мы в КБЭ пришли к выводу, что ЦКБЭМ и его смежники оказались безнадежно отсталыми не только от мирового уровня, но и от многих организаций Советского Союза».

Эта отсталость и была одна из причин прекращения разработки Лунной ракеты – носителя Н1. Читатель найдет подтверждение этому высказыванию А.С. Гончара в моей книге.

На смену неудачному носителю Н1 пришла великолепная ракета «Энергия» и космическая система «Энергия»-«Буран». Но для того, чтобы «Энергия» и «Буран» успешно совершили старт и полет, генеральному конструктору НПО «Энергия» В.П. Глушко (сменившему В.П. Мишина из-за ликвидации Лунной программы с высадкой советского космонавта на естественный спутник Земли) и генеральному конструктору КБ «Южное» В.Ф. Уткину (после смерти М.К. Янгеля занявшего его пост) пришлось совершить революцию в советском ракетостроении. Они предложили правительству новую схему развития ракетостроения в СССР – модульную.

Первая ступень ракеты среднего класса «Зенит» разработки КБ «Южное» должна была стать модулем для первой ступени ракеты тяжелого класса «Энергия» разработки НПО «Энергия». Первая ступень «Зенита» должна была быть использована и для построения первой ступени сверхтяжелой ракеты-носителя «Вулкан». Разработка этого сверхтяжелого носителя тоже была в планах академика В.П. Глушко.

Следующие революционное достижение – компьютеризация систем управления этих ракет, что дало возможность реализовать самые сложнейше программы их полета.

Это был переворот в советском ракетостроении. Но этот переворот был уничтожен перестройкой и развалом СССР.

Были у советских ракетостроителей и неудачи. Например, 24 октября 1960 года на Байконуре произошла катастрофа с ракетой 8К64 (разработка КБ «Южное»), во время которой погибли 74 специалиста, в том числе и маршал артиллерии, Герой Советского Союза М.И. Неделин. О ней было опубликовано множество материалов, но без знания произошедшего. Даже количество погибши варьировалось от 120 до 1200 человек. В книге приводятся документальное подтверждение о числе погибших – 74 человека и воспоминания об этой катастрофе и ее причинах специалистов, выживших в ней.

В книге рассказано об истории советского ракетостроения с позиции документальности. Ведь даже известный и уважаемый автором журналист Ярослав Голованов в своем монументальном труде «Королев: факты и мифы» не полностью раскрыл некоторые факты из биографии С.П. Королева. Например, пребывание С.П. Королева в Новочеркасской уголовной тюрьме. Ярославу Голованову не удалось найти свидетелей этого эпизода из жизни Сергея Павловича. Автор сумел отыскать их. Их рассказ уточнил некоторые нюансы формирования характера и способов реализации устремлений Сергея Павловича. Например, Сергей Павлович, проведший юность в Одессе, смог установить в тюрьме контакты с охранниками и уголовниками, что позволило ему посылать письма в руководящие органы страны о своей невиновности, а также родственникам в Москву, направляя их действия по его освобождению.

Читателям будет интересно узнать о некоторых особенностях жизненного пути тех, кто создавал советские ракеты. Один из их создателей – Б.М. Коноплев, сын революционерки, мечтавшей убить В.И. Ленина.

Автор рассказал в книге о Борисе Михайловиче Коноплеве, погибшем вместе с маршалом М.И. Неделиным. Борис Михайлович был выходцем из рода знаменитого российского академика М.В. Ломоносова. Борис Михайлович был в тридцатые годы крупнейшим в СССР специалистом в области радионавигации. Он принимал участие в полярных экспедициях, а затем в Москве организовывал радиосвязь с советскими полярными станциями. После войны посвятил свою жизнь созданию систем управления советских межконтинентальных ракет.

Его мать Лидия Васильевна Коноплева в начале XX века в Петрограде была членом боевой организации эсеров. Ее мечтой было – застрелить В.И. Ленина. Поэтому и стала в 1918 году одним из организаторов покушения на вождя пролетариата. Покушение не достигло цели. Пришлось Л.В. Коноплевой приспособиться к советской реальности. В 1922 году по рекомендации Н.И. Бухарина она вступила в Российскую Коммунистическую партию (большевиков). Была отправлена по указанию Л.Д. Троцкого в Германию для развала белоэмигрантских организаций. В 1937 году была расстреляна по приговору особого совещания.

Будет интересно узнать и о том, что Байконур – это не только стартовая площадка для выхода в космос, но и источник драгоценных камней – самоцветов. Автор вместе с коллегами находил их на песчаном грунте возле ракетных стартовых площадок, а затем показывал их ювелирам, выдавая за индийские самоцветы. Ювелиры выхватывали их из моих рук.

От самоцветов до золота один шаг. И о золотых кладах в Великой Степи, раскинувшейся от Карпат до Алтая, где располагались советские ракетные шахты, тоже рассказано в книге.

Не одними же ракетами интересовались ракетостроители!

Например, над ракетными шахтами появлялись на ночном небе неопознанные летающие объекты. И с ними имели дело мы – ракетостроители.

Филиал Байконура был на Камчатке. Рядом в поселке Ключи находилась Камчатская вулканологическая станция. Ее научный сотрудник внучка И.В. Сталина Екатерина Жданова посвящала нас – ракетостроителей в тайны вулканов и сообщала о прогнозах землетрясений. Ее мать – известнейшая в мире дочь И.В Сталина Светлана. Ее отец – член-корреспондент АН СССР, ректор Ростовского государственного университета, а затем глава Южного научного центра Российской Академии Наук Юрий Андреевич Жданов (сын известного советского партийного и государственного деятеля Андрея Жданова – соратника Сталина) обучал на Кавказе нас – ракетостроителей искусству альпинизма. Под его руководством мы поднимались на Эльбрус. И об этом рассказано в книге.

В книге рассказано и о сегодняшнем плачевном состоянии государственного ракетно-космического конструкторского бюро «Южное» и Южного машиностроительного завода в Днепропетровске (Украина).

В советское время КБЮ и Южмаш были нужны Советского Союзу. Более тридцати лет КБ «Южное» возглавлял один из его организаторов, последователь М.К. Янгеля, генеральный конструктор, дважды Герой Социалистического Труда, академик АН СССР, выпускник Ленинградского Военно-механического института В.Ф. Уткин. Значительная часть руководителей КБЮ тоже были выпускниками Ленинградского Военмеха. Ныне КБ «Южное» возглавляет генеральный конструктор, выпускник Военмеха А.В. Дегтярев. И сегодня более тысячи сотрудников КБЮ тоже военмеховцы. В 2014 году генеральный конструктор КБЮ А.В. Дегтярев посетил Балтийский Государственный Технический Университет «Военмех» имени Д.Ф. Устинова и открыл в нем мемориальную аудиторию, посвященную многолетнему плодотворному сотрудничеству ВОЕНМЕХа и КБЮ.

После «самостийности» Украины ее руководство до сих пор не может понять, для чего ей нужны КБ «Южное» и Южмаш и их ракетостроение и космические аппараты. На Украине пришли к руководству не государственники, а политические мещане. Когда руководство КБЮ решило образумить депутатов Верховной Рады и свозило их на Байконур, то депутаты стали задавать автору этой книги, сопровождавшему их на Байконуре, вопрос: «А можно ли построить космодром в Киеве на Крещатике?». Большей глупости депутаты Верховной Рады придумать не смогли!

Об этом автор тоже рассказал в книге «Как я обстрелял Соединенные Штаты Америки».

Прочитавшие эту аннотацию спросят: так как же автор обстрелял США? Прочитайте, уважаемые граждане, эту книгу! И в ней вы найдете многое такого, о чем ранее знали только понаслышке или не знали вообще!

Глава I. Как я обстрелял Соединенные Штаты Америки на ее Западном побережье

1. Как зарождался «частично орбитальный бомбардировщик»

В далеком 1966 году, мне довелось впервые осознать величие евроазиатского степного простора. Где еще можно найти на Земном шаре степь, раскинувшуюся на многие тысячи километров от устья Дуная с Карпатскими горами и почти до Великой Китайской стены?

Наш авиалайнер вылетел из Днепропетровска, чтобы «сразиться» с Великой Степью. Это просто сказать – вылетел! А что было перед этим?

Будни есть будни. У кого они цветные, у кого – серые. У меня тогда все переплелось.

Любая ракета – сложнейший проект. Но если наша ракета согласно нашим задумкам планировалась быть не только межконтинентальной, но еще и «супермежконтинентальной», то всем ее создателям пришлось «попотеть» в полную силу.

Американцы узнали о нашей суперракете через два года после начала ее испытаний и назвали ее FOBS, то есть «частично орбитальный бомбардировщик»!

«Что-то заумно переборщили американцы в названии FOBS?» – спросите вы.

Но такой уж была заумной наша ракета! И все потому, что она должна была превратить разрекламированную американцами их противоракетную оборону в груду металлолома.

В то время американцы предполагали, что наши межконтинентальные ракеты могут достигнуть США по кратчайшему расстоянию – через Северный полюс. Поэтому они выстроили свою противоракетную оборону на Аляске и в Канаде. Наши ученые мужи нашли выход из положения, чтобы перехитрить их.

Наша новая ракета была задумана с невиданным свойством – она должна была стать орбитальной!

Итак, по задумке наших проектантов, первые две ступени «нашего ракетного бомбардировщика» должны были вывести на околоземную орбиту третью часть ракеты, состоящую из «головы» с ядерным зарядом, приборным отсеком и тормозной двигательной установкой. Летя по орбите, третья часть ракеты, приближаясь к цели, должна была сойти с орбиты, затормозившись двигательной установкой и, спустившись с орбиты, поразить цель. Дальность нашей ракеты могла достигать почти сорок тысяч километров. Иными словами, она могла разгромить в США цель, зайдя на нее с Южного полюса. С южной стороны американцы были беззащитны. Вот из-за такого необычного свойства наша ракета смогла получить у американцев такое непривычное название – не просто «бомбардировщика, а «частично орбитального»! Ведь наша ракеты не должна была облететь Земной шар, совершив один полный оборот вокруг него, а только часть его, не нарушив при этом международный договор о не выведении в космос ядерного оружия. Вот такими были хитрыми советские ракетостроители!

Мои будни были загружены подготовкой технических заданий на разработку смежными конструкторскими организациями системы управления для «изделия 8К69» и ее отдельных элементов. В секретной документации наша орбитальная ракета именовалась, как «Р-36 – Орб», по заводской технической документации – «изделие 8К69».

Смежниками были харьковское Конструкторское Бюро Электроприборостроения (КБ ЭП или п/я А-7160). и московский Научно-Исследовательский Институт Командных Приборов (НИИ 944 или п/я А-3697, или НИИ КП – что только не придумывали у нас в стране, чтобы сбить с толку потенциального противника). Эти конструкторские организации были самыми главными в разработке системы управления. У них были десятки своих смежников.

Когда харьковчане прислали разработанный ими эскизный проект системы управления для 8К69, надо было его изучить, проанализировать: все ли наши требования учтены в нем…

Я не собираюсь выкладывать все подробности создания ракеты 8К69. Но как же умолчать о многочисленных технических совещаниях с представителями многочисленных организаций – разработчиков систем и узлов 8К69 по спорным вопросам, о дневных и ночных утрясаниях отклонений от документации при реализации нашего проекта в цехах нашего ракетного завода.

На Совете главных конструкторов всех принимавших участие в разработке 8К69 организаций решались наиболее острые вопросы создания 8К69. На эти Советы съезжались руководители всех КБ, НИИ, академий, заводов. Для Советов необходимо было готовить многочисленные проекты постановлений… И все это ложилось на плечи нас, инженеров, в том числе и молодых специалистов.

Но были такие вопросы, о которых стоит вспомнить. Например, один из изготовителей прислал на наш ракетный завод узел, позабыв дополнить его крепежными деталями. Вроде бы пустячок, но как без них установить его на ракете? Пришлось по секретной в-ч связи выругать растяп. Те срочно прислали своего представителя с извинениями.

Или электрические кабели из Харькова оказались не новой, а старой распайки.

Текучка переплеталась с глобальными огрехами.

Например, наши специалисты усомнились в возможности выполнения заданной в тактико-технических требованиях министерства обороны величине массы доставляемого к цели боевого заряда. Решили еще раз просчитать возможности «орбиталки».

Они оказались ниже оговоренных в ТТТ. Причина – превышение ракетой допустимого веса из-за ряда допущенных отклонений в процессе изготовления ракеты на заводе. Кто виноват? Конечно, конструкторы. Мы сами санкционировали отклонения в цехах!

Поэтому чтобы вывести третью ступень на расчетную орбиту с требуемым весом, надо было в срочном порядке придумывать способы снижения веса конструкции «орбитального бомбардировщика». Вначале над этим ломали головы теоретики. Потом они объединились с конструкторами. Вместе пришли к выводу, что выявленный недостаток в весе можно было бы ликвидировать за счет изменения технологии покраски корпусов ступеней ракеты. Слишком толстый слой краски наносится на ракетные баки. Он мог бы быть втрое тоньше. Выигрыш при этом – сотня килограммов. То есть в полете вместо этой сотни килограммов можно увеличить вес ядерного заряда. Был подготовлен приказ об изменении технологии покраски.

И тут же возник новый вопрос: что делать с уже изготовленными ракетами? Скоблить? Ну и ну! Скоблить никто не стал, но историю эту долго рассказывали, как анекдот…

Но все это уже осталось позади. Ракета была испытана на стенде в сборочном цехе. Тогда в сборочном цехе она казалась мне верхом совершенства. Даже великолепно красивой. Ее классические формы да плюс белая окраска напоминали мне что-то древнеримское или древнегреческое. Например, одну из колонн древнегреческого храма.

Но заводские испытания закончены! Пора было отправлять наше самое совершенное изделие в мире (как нам казалось) на полигон.

Однако неожиданно меня срочно вызвали в сборочный цех. Оказывается, во время последнего осмотра ракеты было обнаружено никем не предсказуемое, несуразное происшествие, которое не лезло ни в какие рамки!

Кто бы мог подумать, что виной тому могла оказаться обыкновенная кошка, жившая в сборочном цехе. Ее обязанностью было своим запахом предупреждать появление в цехе мелких существ. Они, то есть мыши или крысы, в принципе могли бы перегрызть в цехе электрические кабели. Несмотря на то, что на заводе были предусмотрены самые современные способы защиты кабелей от грызунов, но сборщики ракеты перестарались и завели в цехе кошку. А она не нашла лучшего места, чем один из отсеков ракеты, чтобы родить там котят. Работники цеха были в шоке: неужели их любимица привела в негодность «частично орбитальный бомбардировщик»?

Пришлось провести дополнительные испытания ракеты, чтобы убедиться, что ракета не повреждена. Заводские юмористы сразу же определили: не только человек, но четвероногие тоже горят желанием побывать в космосе и даже не только сами, но и со своим потомством!

Начальство же оценило случившееся, как не доброе предзнаменование!

Наконец-то, ракетные ступени – все в белом (белый цвет означал, что наше изделие не боевое, а предназначено для летно-конструкторских испытаний) было готово к дальнейшим «экзекуциям».

Весь коллектив КБ и завода вздохнул, когда ракетные ступени погрузили в железнодорожные вагоны и отправили на полигон в в/ч 11284. Ныне это Байконур.

В те дни в моей голове вертелись мысли: когда же командируют на полигон и меня? Работаю уже три года, освоил систему управления «машиной» (в разговорах мы не употребляли слова «ракета», только – «машина» или «изделие»)! А меня все еще считают молодым спецом! Пора уже и мне принять участие на полигоне в испытательских буднях!..

Наше КБ заплатило железнодорожникам изрядную сумму, чтобы ракетный состав не простаивал на станциях, а был доставлен на полигон экспрессом. Он прибыл на полигон в конце 1965 года. Там с 8К69 возились, как с новорожденным ребенком. Проверяли все конструкционные узлы и системы. Вдруг, во время транспортировки по железной дороге от удара при состыковке вагонов на ракете образовалась вмятина? Или в одном из электрических разъемов нарушилась пайка? Но могли быть и другие, более существенные причины для треволнений. Не исключено, что у «новорожденной машины» могли быть обнаружены на полигоне недоделки из-за неучтенностей каких либо моментов при проектировании «изделия». Не исключено – это не означает, что они произойдут. Но чем черт не шутит… Если они где-то и притаились, то их можно было бы обнаружить на полигоне при совместном функционировании всех систем ракеты в монтажно-испытательном корпусе (МИКе). Последнее место выявления недоделок – это стартовая позиция.

В середине декабря 1965 года «частично орбитальный бомбардировщик» был установлен на стартовой позиции в вертикальном положении. Снова были проведены проверки. Затем началась заправка ракетных баков ракетным топливом.

Как сообщили с полигона, без «неучтенности» в «частично орбитальном бомбардировщике» не обошлось. Она проявила свое коварство при заправке «машины». По технологии заправки горючее должно было поступать в бак, заполненный азотом. Но в магистрали поступления в бак азота обнаружилась его утечка. При ликвидация азотной утечки произошло срабатывание клапана магистрали горючего. Он открылся – и через него горючее пролилось на стартовый бетон. Начался пожар.

Ракетная техника – опасная штука. Особенно при испытаниях ракет, превращенных из задумок в металл. На то они и испытания, чтобы выявить все собственные «грехи» – проектировочные, конструкторские, заводские. Хорошо, что обошлось в декабре 1965 года без жертв. Да и при всех последующих испытаниях 8К69 человеческих жертв не было!

После доработки системы заправки «изделия» азотом продолжились испытания последующей ракеты в феврале 1966 года. Но они закончились на полигоне опять же с «вывихом». Был доработан и этот «вывих». В середине марта привезли на полигон очередную «машину». Ее готовили к пуску особенно тщательно. Но завершить ее подготовку к пуску до майских праздников не удалось. Работу прервали, испытатели вернулись в родные края. Прилетел и представитель нашего отдела Сережа Ясенев. Я стал расспрашивать его о полигоне, о МИКе и о многом другом.

Перед майскими праздниками начальник моего отдела Иосиф Менделевич Игдалов заявил на совещании в своем кабинете: «Ты, Станислав, горячий молодой специалист. Рвешься в бой! Ну что ж, твоя мечта может воплотиться в жизнь! После майских праздников на полигоне должен состояться пуск нашего «изделия». В нем будешь участвовать ты! Заменишь там Сергея Ясенева. Сережа провел там четыре первых месяца этого года. На своей шкуре ощутил все «прелести» полигонной жизни. В апреле подготовил «машину» к пуску. За что и получил добавочный коэффициент к зарплате. (за вредные условия работы на полигоне наша зарплата увеличивалась в соответствии с размерами вредности). Теперь просится дать возможность ему порадовать семью самим собой. А ты уже созрел для полигонный будней».

Праздничные дни пролетели удивительно быстро: первомайская демонстрация, чествование героев Великой отечественной войны, туристский поход за город…

10 мая 1966 года я собрал сумку, проверил паспорт, командировочное удостоверение, справку о допуске к секретным работам. Вечером побежал через Комсомольскую балку к Центральной проходной нашего ракетного завода, который в народе именовали автомобильным. Там уже собралась толпа. Удивился, неужели все уважающие себя специалисты КБ и завода собрались на полигон? Подошли автобусы. Но почему их так мало? Как же все собравшиеся смогут поместиться в них? Толпа начала штурмовать их. Я, опередив кое кого, протиснулся в автобус. Наши сотрудники стояли даже в проходе, тесно прижавшись друг к другу. Увидев, как я работаю локтями, закричали:

– Ты что, спешишь поперек батьки в казахстанское пекло? Ты, Стас, что, в первый раз летишь? Так тебе надо улепетывать домой, чаек попивать! Всех самолет не заберет. Улетят самые – самые нужные!

Я подумал: «Ох эта табель о рангах – кто нужен, кто нет! Авось прорвусь. Улечу даже в самолетном туалете!».

Была полночь, но в днепропетровском аэропорту чувствовалась нервозная обстановка. Оказалось, что в АН-24 может разместиться не более сорока человек, а желающих более сотни. Каждый пытался доказать другим, что без него испытания сорвутся, что без него «машина» не взлетит! Наш стюард – бортпроводник Михаил Чекодаев пытался образумить толпу! Но она ни в какую! Прибыл технический руководитель испытаний Михаил Иванович Галась, стал зачитывать список вылетающих. Произнес мою фамилию и спросил:

– Это тот, кто вместо Ясенева? Ты у него узнал все особенности вашей совместной работы на полигоне?

– Он мне все рассказал.

– Проходи на посадку в самолет!

Я с гордым видом отошел к группе избранных.

Не включенные в список стали громко протестовать – если они улетят не сейчас, а следующим рейсом через пару дней, то испытания провалятся в тартарары!

Я стоял с видом отмеченного всевышним и наблюдал, как специалисты нашего ракетостроительного КБ рвутся на работу! Где это видно в капиталистических странах, там работники – это рабочее быдло, а у нас, в СССР, труд – это почетная обязанность!

Спецы метали громы и молнии, но меня это уже не касалось, ведь я ныне был привилегированной персоной!

Прорвавшиеся на летное поле пытались пробраться в АН-24 через грузовой люк. Они надеялись, что в полете, когда их обнаружат, не выбросят же за борт! Трое «заказчиков» (представители военного ведомства – военпреды) в офицерской форме (у нас в КБ они носили цивильную одежду и тем самым не отличались от сотрудников КБ), размахивая бутылкой вина, попытались договориться с бортпроводником-стюардом Чекодаевым, чтобы спрятал их в туалете, но он был неумолим. Тогда они решились на отчаянный шаг. Подбежали к авиамотору АН-24 и стали удерживать его за лопасть. Кто-то из этой троицы закричал:

– Недоумки, без нас не улетите! Думаете без нас, военпредов, легко скроете свои огрехи? Все равно найдем!

И навалились на лопасть винта, чтобы с похмелья не свалиться на бетон. Галась появился на самолетном трапе:

– Если не дадите взлететь, пошлю с борта самолета радиограмму главкому ракетных войск стратегического назначения, чтобы уволил вас за безобразие! Немедленно отпустите лопасть винта!

В ответ закричали:

– Вы что, нам угрожать! Вчера праздник Победы был или не был?

– Вы записаны на второй рейс! Протрезвейте дома рассольчиком!

Двое отпустили лопасть. А третий, самый молодой с лейтенантскими погонами лег на шасси:

– Вы разрушаете семью! Я с молодой женой простился еще позавчера! Если к утру вернусь хмельной к жене, она меня выгонит и подаст на развод! Вы не имеете права разрушать семейный очаг!