Мореходка – БЭМ. Протокольная поэма

БЭМ-1999. Большой состав

Ореховый зал "Метрополя", 6 февраля, 20 человек

Я Флот люблю, но флотскою любовью.

Ни с песнею на палубе стальной,

Ни в поте вахты и в беспрекословье,

Ни с качкой бортовой и килевой.

Не дороги по случаю награды,

Игра в войну, походы за моря,

Равнение носочками в парадах

И годы, как бы прожитые зря.

Что остаётся мне? Воспоминанья,

Где грустное всё более смешно,

Всё менее отчётливо, в тумане,

Как будто серо-белое кино.

Когда звонит мне однокурсник Лёня:

– День Флота приближается, капраз.

Пока не все товарищи в агонии,

Отдай на встречу боевой приказ!

Ему отвечу:

– В гланды тебе якорь,

Ворочай румпель, но наоборот.

Чья инициатива? Значит, всяко

Тот и обязан повести народ!

А я согласен вдоль Невы с толпою

Пройти, любуясь кораблями вновь

Издалека, и в этом, я не скрою,

Моя простая Флотская любовь!

ПРЕЗИДЕНТ ЩЕГОЛЕВ:

Большой состав собрал сегодня БЭМ.

Кому спасибо? Нам, конечно, всем.

АКУЛОВ:

Мы собираемся, но это очень мало,

Пора податься в профессионалы,

В акционеры! В этом соль и суть,

В тысячелетье третье тренд и путь…

ЛЕТОПИСЕЦ:

В котором, – говорит компьютер нам, –

Мы будем дрейфовать не здесь, а там.

(Показывает пальцем в потолок).

БЭМ:

Ой, Летописец, рано стелешь гроб,

За что тебе от нас всеобщий ОП!

НЕБРОЕВ-Фрукт:

Пора нам поощрить похвальным словом

Крутого спонсора – Серебрякова,

Того, кто взносов к нашему столу ударник,

Он перерос прозвание Пожарник

И стал достоин звания– Пожарный!

БЭМ:

Зачем? У нас Пожарник – легендарный,

Традиционный и беспрецедентный.

Ему же не сбегать от алиментов! …

Пора отчеты обществу доверить.

ПЛЯСУНОВ:

Кошмарный год. Потери и потери.

Почти один остался на планете,

Когда бы мне не помогали дети…

За них и нашу молодость я пью!

(БЭМ поддержал: а также – за семью!).

В.МИХАЙЛОВ-Пан Спортсмен:

Боб Спиридонов за последний год

Прислал для Бэма письменный отчёт:

Пройдя 15 раз вокруг Земли,

С морями кончил (все бы так могли!).

Не слаб здоровьем, словно Худин-Слон,

Не пьёт “Виагру”, варит самогон.

БЭМ:

Неужто в самом деле так хорош?

Отправить ему: "Ну, ты, Зверь, даешь!”

РАЧИНСКИЙ:

Как прежде, проектируем суда.

Нам выдают зарплату – иногда.

ТУЛИВЕТРОВ:

Я чувствую себя почти счастливым,

Как бы на встрече с новым коллективом…

Нет, я не прав, со старыми друзьями.

Позвольте это выразить стихами.

В борта не раз хлестал девятый вал,

Срывало такелаж, свистал норд-ост в снастях,

Но прочно вы стояли на ногах

И каждый твёрдо свой удерживал штурвал…

Пускай сегодня зазвенит бакштаг

И под ногами закачается причал.

Друзья, чтоб наш не опускался флаг,

Поднимем же наполненный бокал!

(Стихи Виктора Туливетрова).

БЭМ:

За “новый коллектив” – ОП три раза,

Чтоб думал, прежде чем озвучишь фразу.

Касаемо стихов – претензий нет,

Казах нам прививал иммунитет.

ВЕЛИКИЙ:

Тружусь над производством сигарет.

Но главное – мой сын зовется Петя.

БЭМ:

Нам повезло в общественной анкете!

Отныне четко заявить пора:

Великих у России два Петра,

При всём при том – один у Бэма лично!

БОЛЬШАКОВ:

Я стал совсем, как Ельцин – Президент:

Он – в ЦКБ, и я – аналогично,

(ЦКБ – Центральная Клиническая Больница

и Центральное Конструкторское Бюро)

Идёт за документом документ,

Когда страна, как славный пароход

Идёт, пока свой айсберг не найдёт.

ХУДИН-СЛОН:

И мы познали новые глубины.

Не верьте шведам, особливо – финнам,

Создал я с ними фирму АББ…

И что осталось? Нет ни А, ни Б,

Лишь я с главбухом, бизнес взял да умер…

Такой вот юмор, выпьем же за юмор!

ХЕРНБУРГ:

Что вам сказать? Скажу, чего желаю.

Я снова приглашаю БЭМ на дачу.

В который раз?.. Забыл, но приглашаю.

(Рискнем к нему поехать наудачу?)

В.МИХАЙЛОВ:

Завидуя медали Президента

(О Президенте БЭМа речь идет),

Я тоже стал свои медали с лентой

Ловить бегом, причём два раза в го́д.

(Показывает БЭМу медали финско-шведских марафонов).

ТРУТНЕВ:

Не самый главный я сейчас в Регистре,

Но без меня…

БЭМ (дружно):

Он не имеет смысла!

ПРОКОФЬЕВ:

Вопрос к сидящим здесь мужчинам всем:

Когда мы женщин пригласим на БЭМ?

Вопрос второй, кто слопал мой омлет

На первом курсе? С истеченьем лет

Пусть признаётся – я прощу за это…

В.МИХАЙЛОВ: (Официанту):

Для Старосты – две киевских котлеты!

СЕРЕБРЯКОВ:

Как спонсор я хочу предупредить,

Тяжёлые прогнозы впереди:

Парад планет, магнитные поля…

БЭМ:

Как спонсор ты себя побереги,

До будущей субботы февраля.

СМИРНОВ:

Кого народ Директором избрал?

БЭМ:

Того, кто это дело переспал.

БЭМ – 2000. Прогнозам Летописца вопреки

5 февраля, ресторан “Метрополь”.

Мы не сеем и не пашем,

Только разеваем рот:

Государство-царство наше

Заварилось, как компот.

Развеваются понятья

Над просторами страны,

Где народы были братья.

Ныне стали братаны.

Засияли крутобрито

Их квадратные башки,

Чтобы видели: элита,

Пенки, сливки и вершки.

Смотрят волком друг на друга

Пролетарии всех стран:

Демократ – сиречь ворюга,

Патриот – вообще болван.

Кто назвался либералом, –

Запредельный отмороз.

Бабе косы выдирал он,

Чем в парламент юмор внёс.

А народ и в ус не дует

Ни с похмелья, ни со зла:

Все воруют иль блефуют,

Конкуренция пошла…

***

ПРЕЗИДЕНТ ЩЁГОЛЕВ:

Прогнозам Летописца вопреки –

Не доживём и всякое такое –

Явились (хоть и в прошлом) моряки,

За это предлагаю выпить стоя!

ЛЕТОПИСЕЦ:

Прошу народ докладывать точнее,

Видеокамера детектор лжи имеет.

БОЛЬШАКОВ:

Вдруг закричу: Зюганов – молоток!

А к стульям подключён электрошок!?

ЛЕТОПИСЕЦ:

Да, каждому остался путь недолог,

Покинул нас Мишаня, Идеолог.

Как чуял он и в прошлый год, ребята,

Поздравил новогодним нас плакатом:

"Желать, конечно, можно много

За пожеланья денег не берут,

Но главное, нам понимать друг друга

И сохранять в душе уют!!

(Стихи Михаила Акулова).

СПИРИДОНОВ:

12-ю группу, всех по списку

Не забываю я, как самых близких,

Всех Мореходка в память запаяла,

И тех, кто здесь, и тех, кого не стало.

(Ушли 16: Незлобин, Морозов, Ситников, Креслин,

Казеев, Соловьев, Павлов, Мошнаков, Осокин,

Меньшенин, Антипин, Туркевич, Шепурев,

Коренев, Филимонов-рыжий, Акулов – последний).

Баранов с морем обрубил концы,

Давным-давно подался в погранцы,

Про Рудакова говорили, вроде

На греческом работал пароходе,

Урусов Гера в гости приглашал

Сердечно, только адрес свой не дал.

Сюда явился – нет уже Мишани…

Я сам оформил с морем расставанье.

КОНДРАШОВ (Дальневосточник):

Я за одним столом с профессорами

Сижу и благодарность шлю судьбе…

ИЛЬИН (Утконос, Профессор):

Довольно циркулировать кругами,

Давай-ка, Гриша, лучше о себе.

КОНДРАШОВ:

Что обо мне, на шканцах всё нормально.

Со мною 8 человек на Дальний

Восток распределила Мореходка.

Сейчас осталось только двое, вот как…

Белицкого в Находке повстречал

Когда-то, он решительно сказал:

"Я далеко хочу послать весь Дальний!"

И больше с ним ни разу не видались.

Наверное, он всё-таки послал…

Дочь у меня ученый-сайентолог,

А внук, хотя ещё не ходит в школу,

Не менее талантлив, чем маманя,

Недавно объявил мне, что в Танзании

Танзанцы говорят на суахили,

А по-мордовски шкета не учили.

И вообще, ребята, я так счастлив,

Что повторил бы фразу Лоткак времас!

Остановись, мгновенье, – по-мордовски!

БЭМ:

Так выпьем за мгновение Московской!

ИЛЬИН (Утконос):

На наших встречах замечаю вдруг,

Как только стал я доктором наук,

Одновременно – реже Утконосом,

Зауважали что ли?..

БЭМ:

Нет вопроса!

ИЛЬИН:

А вообще скажу вам откровенно,

Быть доктором наук – несовременно…

Ну, например, где средства я найду

Для встречи с БЭМом в будущем году?

ПЛЯСУНОВ:

Пенсионер, решился на коварство,

Чтоб не платить аптекам за лекарства

Хожу на лыжах, а не по врачам,

Под душем обливаюсь по утрам.

БЭМ:

Олежек, продолжай и то, и это!

Скажи, кто, как не ты, из нас портреты

Изобразит, когда мы все в обнимку

В истории стоим на фотоснимках?

СМИРНОВ:

Не сплю на БЭМе третий год подряд…

У сына на работу взял подряд

В его фирме́, за месяц набегает

Штук шесть, на пропитание хватает.

ПРОКОФЬЕВ:

Хочу обратно свой вопрос поднять,

Который раздувался напряжённо:

Когда мы будем теток приглашать?

Я говорю, товарищи, о жёнах,

А не о тех, что на брегах Невы

Встречаете как бы случайно вы.

Отличное решение задачи –

Недавно Брюк закончил стройку дачи.

ХЕРНБУРГ:

По сауне завершены труды,

Почти готова, только без воды,

Прошу принять участие в достройке

Из добровольцев и маразмостойких!

БЕРЕЗИН:

Как нынче мореходам выживать?..

Прочтя за экономику навалом,

Советую скорее покупать

На большегрузном рынке самосвалы.

ТРУТНЕВ:

Я в самосвалах не секу пока,

Но если обратимся мы к ПК,

Могу вас в этом смысле успокоить:

Три-Пентиум сегодня брать не стоит.

В. МИХАЙЛОВ:

Я помню, как явился в экипаж,

Зал – кубрик, где двухъярусные койки.

Для скромных мальчиков – второй этаж,

А первый – тот естественно для бойких,

Для тех, кто смачно поливают матом…

Потом мне стало ясно, что ребята

Застенчивость посредством матюгов

Пытаются от посторонних скрыть,

Особенно Картошкин (Юдаков).

БОЛЬШАКОВ:

Таких, как мы, великих дураков

Не сыщешь ни на море, ни на суше

Чего настроим, тут же и разрушим.

Имели мы в Отечестве судов

Две трети мирового тоннажа,

А что теперь осталось? Только слёзы.

Судпром решился строить паровозы.

ВОЛКОВ:

По жизни я, наверно, Комбинатор,

Такой же точно, как Борис Осокин:

Мы с ним распределеньем поменялись,

Он приземлился во Владивостоке,

А я в Архангельске взамен него…

Женился трижды, только и всего,

В чем извлекал житейские уроки.

НЕБРОЕВ:

Конструктор я и плюс – на саксе дую

За деньги, на кладбищах побывал

Почти на всех и знаю ритуал,

Довериться мне можете вслепую.

СПИРИДОНОВ:

Наш Лебедев в Мурманске стал публичным,

Возглавил фирму Интерброкер лично.

Известной нам улыбкою сверкая.

Наивным северянам предлагая

С экрана телевизора вносить

Полсотни баксов на благое дело,

А тех, кто возражал ему несмело,

Неподражаемым приёмом классик

Клал на лопатки: Вам-то принцип ясен?

(Всем, кто себя и свой отчёт принёс,

Дальневосточник учинял допрос:

"Воруешь? С кем ещё ложишься спать?"

Здесь решено ответы не давать).

БЭМ -2001. Гордость ветеранов

21-й век – младенец, ни новейшею Голгофой

Ни войною мировою не явился в полный рост,

Не отметился приличной потепленья катастрофой,

То ли дело ещё будет по расположенью звёзд!

А покуда мореходы собираются на вечер,

Узнавая, что курилки как-то живы до сих пор,

Что доселе неизменным остается место встречи,

Во вселенском закоулке, где стоит Гостиный Двор.

Угостил собратьев Гера никакой не магазинной,

А домашнею вишнёвкой подваливших молодцов,

И когда прольёшь на скатерть, получается картина –

В красном море пароходы из солёных огурцов.

Дробно клацает зубами между тем профессор Гоша,

Есть проблема наведенья, баксы Гоше подавай

Для имения квартиры нужен кредитор хороший,

А всего-то хочет Гоша, чтобы был семейный рай.

На вопросах и ответах мы отводим души что ли.

Обратимся к Эдуарду: по мячу он также бьёт?

И ответит Эдик добрый, в современном волейболе

Он ещё ударить может, но не понимает счет.

Нам с Володей – инженером счет тем более до фени,

Он уже на паровозы с пароходов перешёл.

Скоро, значит, и на рельсах будут кораблекрушенья,

Нам его КБ известно очень даже хорошо!

Чем Олег гордится? Курткой, в океанах просоленной,

Мы с ним вместе (как иначе?) тоже гордостью полны,

Потому что эти фишки заслужил он по закону,

Всюду лычки и значочки, якоря и галуны.

Или, скажем, взять Вадима. Как нам парнем не гордиться

Начал он с пеленок шибко бегать вдоль и поперёк,

Так что до сих пор не хочет нипочём остановиться…

А в запамятное время в чемпионы выйти смог!

В состоянии нам Рудик предоставить место в ложе,

Потому что он в оркестре самый громкий саксофон.

Тот, кто хочет, пусть гордится тем, что он ещё и может.

Кто не может, пусть хотя бы извергает страстный стон.

Чем гордится Летописец, написавший протоколы?

Говорит, в них только правда, если вдруг присочинит,

Потому что он сторонник и ревнитель правды голой,

Даже если непотребный у неё при этом вид.

А известно ль молодежи, неразумным детям, братцы,

То, чем гордость согревает ветеранам душу всем:

Нам "Столичную" возможно было взять за три-двенадцать,

А "Московскую" – ей-Богу! – За два-восемьдесят семь!?

4 февраля 2001 г.

10 месяцев спустя. Ну, вот и сглазил: измененья есть, И катастрофы, и война в придачу, Но, главное, покинул нас Неброев. Мир праху твоему, веселый Рудик.

БЭМ – 2002. Чего мы только не припоминаем?

2 февраля, ресторан "Метрополь"

(У меня растут года. Маяковский)

У меня растут года,

Прирастают, братцы,

Подаваться мне куда?

Некуда податься.

Гоп со смыком, ёшкин кот,

Хэппи-энд всё ближе,

Раздувается живот,

Башмаков не вижу.

Если снова встану в строй,

Как тогда на Флоте,

Диспозицией такой

Фланги ужаснёте.

Помню, бегал по земле

И увеселялся,

А теперь остался плед,

Чтобы накрывался.

Ем четырежды на дню

Порошки-пилюли

И пишу галиматню,

Думая на стуле.

Где былые времена?

Все ушли в промежность.

За спиной стоит жена,

Ухмыляясь нежно.

ЛЕТОПИСЕЦ:

Есть предложенье к БЭМу – без утайки

Поведать мореплавателей байки.

Пусть остаются буквами они,

Когда мы здесь закончим наши дни!

ХУДИН:

Я вспоминаю, как на "Днепрогэсе",

Надеялись дойти до самой Греции,

Однако в пароходстве окаянцы

Нам заменили Грецию Мурманском.

Идем вдоль Скандинавии, штормит,

Курсанты потеряли аппетит,

Не выползая даже на обед.

Лишь Спиридонов ест по пять котлет

И на глазах толстеет, словно кот,

Его болезнь морская не берёт…

Но вот дочапал в Росту "Днепрогэс",

Казах наутро в свой рюкзак полез,

Поставив нам бутылку коньяка!

И объявил свой личный день рожденья,

Чем в коллективе вызвал одобренье.

Какая сила воли моряка,

Какое ж это надобно терпенье,

От Вентспилса до Росты штормовать

И в рот себе ни капли не принять!

Стук в дверь раздался… Замерли славяне,

Вошел в каюту электромеханик,

Который по фамилии Ковров.

Который к подчиненным был суров.

Ну, думаем, попухнули, провал,

Все знают, как за пьянку отчислял

Начальник Кошкин напрямик в матросы

Без исключенья и без снисхожденья…

Ковров меж тем подвигал чутким носом

И присоединился к дню рожденья!

БОЛЬШАКОВ:

Про байку, говорите, вспомнить надо,

Быть может, мне зачтется серенада?

БЭМ:

Валяй!

БОЛЬШАКОВ:

Тогда её я посвящаю

Салию, вот был парень заводной! –

Мы жили с Толей в комнате одной.

Лежу однажды ночью, напеваю:

"Салия зуб железный в темноте

Передо мною дико заблестел,

И это было тра-ля-ля страшнее,

Чем клацание челюсти Кощея …"

Салий с постели мигом соскочив,

Затряс передо мною кулаками.

Спасибо, встал Казах стеной меж нами,

Утихла буря, я остался жив.

ТУЛИВЕТРОВ:

Просил Туркевич, чтобы разузнал,

Куда ушел электроход "Россия".

Взяв справку в пароходстве, отписал

По телеграфу я слова такие:

УШЛА БОЛГАРИЮ РОССИЯ ДЯДЯ

И вдруг ко мне какой-то тип подходит

И с мрачной подозрительностью глядя:

– Я полагаю, здесь шифровка вроде?

Позвольте объясниться, что за Дядя.

Я объясняюсь, правды не тая,

Что Дядя в Мореходке– это я.

– А почему Болгарию Россия?

– А потому что с якоря снялась.

– Понятно, только ребусы такие

Чтоб видел, Дядя, я в последний раз…

Могу ещё добавить про Салия.

В порту с ним разгружали мы вагон.

Почти закончили работу, он

Мне говорит без всяких церемоний:

"Ну, я пошел, а ты меня догонишь!"

Окончил я и, пульман закрывая,

Массивной дверью руку прищемил,

Как зверь в капкане, бьюсь и трепыхаюсь.

Случайно грузчик мимо проходил

И спас меня… Прошли десятки лет.

Давным-давно на Толю злобы нет.

На праведную жизнь открыв глаза,

Я бросил пить, с куреньем завязал,

Сокурсников возможно удивлю,

Но девушек по-прежнему люблю.

ХЕРНБУРГ:

Припоминаю, как стоял с винтовкой

Я на посту у Северных ворот.

К трем ночи стало на душе неловко:

А вдруг в четыре сменщик не придёт?

Но совершенно кстати, между прочим,

Вдруг звякнул на кольце трамвай рабочий,

Ружье – в кусты, на колбасу вскочил

(Колбаса –на старых трамваях

рукав пневматического тормоза)

И вскоре в экипаже был на месте.

А там, не зная ни стыда, ни чести,

Мой сменщик преспокойненько давил.

Я говорю ему: в кустах ружьё,

А ты, сурок, всё дрыхнешь, ё-моё!

Уснул и я. Всё обошлось нормально.

Но сознаюсь, поступок криминальный…

БЭМ:

Не зря наш Брюк – ответственный Регистра

За дисциплину: все решает быстро.

ВАДИМ МИХАЙЛОВ:

Имею всё, что мне необходимо:

Семью, устойчивый домашний климат,

По заграницам бегаю ногами,

Но если честно, если между нами,

И хочется, и колется – двояко…

Кому нужна хорошая собака?

Уолш-терьер. Нам дочка притащила,

Моя собака с нею не ужилась,

Приходится раздельно их держать,

Поочередно с сучками гулять…

(Вот вам и пан Спортсмен, грустил о лишнем,

Но только ниспослал ему Всевышний,

Бери, мол, по заслугам, Вадик, орден

В лице её уолш-терьерской морды,

Не абы что, породистая сука,

И он в кусты, как та винтовка Брюка!)

ПЛЯСУНОВ:

И у меня по жизни всё тип-топ,

В год лошади желаю БЭМу, чтоб

В седле сидеть надежно, как гусарам

И если рисковать, то не задаром!

БЭМ:

Как Дима Воложанин поживает?

ВОЛОЖАНИН:

Вполне прилично поживаю, но

Сегодня видел в телеке кино

Про Кубу возле пляжа Верадеро.

Там с маскою и ластами без меры

Я плавал, дня не пропуская, дабы

Добыть к столу обеденному крабов,

Вдруг узнаю спустя немало лет,

Что мог бы стать добычей на обед

Я сам для многочисленных акул!

Хотя и с опозданьем, но струхнул.

ЛЕТОПИСЕЦ:

Давайте за акулами повторим:

За тех, кто (на обед явился) в море!

ВАДИМ МИХАЙЛОВ:

Случилось мне однажды написать

Статью в одну районную газету

О Маринеско, предложив назвать

Одну из улиц именем его,

А если говорить конкретно, эту –

"Строителей", где доживал подводник.

Но мне они ответили, сегодня

Строители вполне достойны улиц,

Они вон сколько зданий завернули!

А Маринеско, хоть и потопил

Немецкий пароход, в тюрьме сидел,

У нас напрасно никого не содят…

Но времена переменились. Вроде.

Есть улица. И есть доска на доме

Мемориальная…

ВОЛОЖАНИН:

Я этот дом купил! –

Для фирмы, утепляющей дома. –

(Нас Дима Воложанин изумил

Горячая сенсация весьма).

Не выпить за подобное –грешно,

Безоговорочно решили все мы.

Такой сюрприз бывает лишь в кино,

Не говоря о заседаньях БЭМа!..

28 августа 2002 г.

от нас ушел Владимир Большаков.

Прощай, Володя…