Ближайшее Будущее или Новый Мировой Порядок

«Наше настоящее сформировано посредством случайных или же неслучайных обстоятельств, которые имели место быть, и сыграли определённую роль в прошлом. Наше будущее прямо и непосредственно вытекает из настоящего и если не последует случайных препятствий для его изменения – с большой долей вероятности, оно будет таковым». 

Я знаю, что мне, во что бы то ни стало нужно идти, идти, идти – преодолевая метр за метром, километр за километром. Идти в направление Сибирской широты за реку Енисей, там где-то в тайге как мне рассказывали, находится лагерь, в котором живёт много «беглых» и они живут по тем ещё старым законам до НМП (Новый Мировой Порядок). Мои силы иссякают, боль в боку от огнестрельного ранения всегда даёт о себе знать, меня периодически кидает то в жар, то в холод. В голове постоянный шум, когда в моих глазах всё расплывается и подкашиваются ноги, я стараюсь успеть прислониться к одному из таёжных деревьев и, теряя сознание, медленно сползаю на сырую землю…

Меня успокаивает лишь одно, что они меня не обнаружат – имплантат я вырезал давно и никаких устройств высоких технологий при себе не имею. Но вот крылатая пуля с оптическим сенсором, выпущенная из пистолета с лазерным наведением, разработанная ещё давным-давно национальной лабораторией «Sandia & Kalashnikov concern» и была одобрена лет двадцать назад правительством для вооружения спецподразделений в целях уничтожения «беглых» и «протестующих», слегка задела мой правый бок, а стоящего рядом со мной Индериса разнесло по кускам. Вероятно, более важная цель для них был Индерис, находящийся длительное время в бегах и являвшийся лидером небольшой группы таких же беглых как я.

Какую-либо помощь мне получить негде, беглого никто не будет кормить, а тем более лечить. На неучтённых лиц лекарств не предусмотрено, ко всему прочему многие «свободные» боятся даже разговаривать со мной. Признаться, я и сам не хочу обращаться к людям и тем самым испытывать свою судьбу – сразу же сдадут в УФСГК (Управление Федеральной Службы Государственного Контроля) и мне просто придётся исчезнуть. Никто не знает куда пропадают «беглые».

Индерис говорил, что у них во Франции, когда ещё Франция была независимым государством, из беглых делали продукты питания для домашних животных. Он так восторженно произносил: «les produits d'alimentation pour animaux de compagnie», меня всегда это умиляло. Но Индерис и другие мои товарищи были убиты, часть из них были арестованы и теперь я остался один. Я не хочу, чтобы моя плоть пошла на производство для кормов кошек и собак, лучше умереть в тайге от заражения крови или с голоду, в конце концов – похоронить себя заживо в земле. Не знаю, какой ждёт меня конец из этих вариантов, но шансов выжить у меня остаётся всё меньше и меньше. Хорошо, что сейчас не зима и в лесу можно найти подножий корм, на котором, к сожалению, долго не протянешь. А мне необходимо пройти ещё огромное расстояние и у меня осталось мало времени. Так хочется верить, что этот лагерь существует.

Когда я вынужденно останавливаюсь, чтобы осмотреть рану, отдохнуть и хоть чуть-чуть набраться сил, я достаю из кармана плаща простой карандаш и «древнею» пожелтевшую тетрадь в клеточку, доставшуюся мне от моей матери. Будучи юной девушкой в эту тетрадь она переписала молитву «Отче наш» и как-то отдала мне с напутствием, чтобы я эту тетрадку хранил и берёг. В этой тетрадке кроме молитвы «Отче наш» больше ничего не было написано и на чистых листах я начал описывать те события, которые послужили тому, что я стал беглым.

«Основная часть населения была абсолютно уверена, что с приходом НМП они будут жить значительно лучше и беззаботно, повсюду будет закон и порядок, люди будут жить долго и счастливо, но как оказалось – все они глубоко заблуждались.

Подкожный имплантат, в младшие годы дошкольного возраста мы его называли «имплашка», – являлся самой важной вещью в нашей жизни. Его размещали при рождении в правой руке. Когда ты шёл в школу, его меняли. В третий раз его меняли по достижению совершеннолетия – в 19 лет и он оставался с тобой на всю жизнь. В нём хранились абсолютно все данные о тебе: кто ты, где жил и живёшь, где учился, кем и где работал и работаешь в настоящий время, кто твои родственники, все твои штрафы и поощрения, достижения и правонарушения, он передавал все вами сказанные слова в АИЦ (Аналитический Информационный Центр) и не важно когда вы их произнесли, в ходе разговора с собеседником или во сне, отслеживал ваше местонахождение. Он был вашей жизнью, все ваши счета были в нём, вы подносили правую руку к сенсорному устройству в любой сфере обслуживания, будь это торговый либо развлекательный центр – ваши денежные средства списывались, а вы получали интересующий вас товар либо услугу. Оборот наличных денег исчез. Имплантат нельзя было потерять, подделать или передать другому человеку, вас как личность, и ваши счета идентифицировали со стопроцентной точностью. Вы не имели друзей или родственников, которые не были бы поставлены на учёт. Только лица с имплантатом могли что-то покупать, лишённые имплантата сразу обрекались на положение изгоев. Они не могли ничего купить, а выращивание собственных продуктов было поставлено вне закона. Изначально всё выглядело очень даже невинно: кишечная инфекция на овощах, несколько смертей, ограничение движения продуктов между федерациями. Это был всего лишь пробный шар. Потом пандемия, болезнь настигала людей внезапно, с летальным исходом. Погибло свыше семидесяти миллионов человек. Остальные пребывали в шоке и ужасе. Наконец объявили, что нашли лекарство для предотвращения поражения овощей неизвестным вирусом. Лекарство было сверхдорогим, использовать его могли только крупные монополисты сельхозпроизводители. Людям начали внедрять мысль, что выращивать собственные овощи – это небезопасно, что через них передаётся смертельный вирус, выращивая огурцы, помидоры, картофель, зелень и т.п. на приусадебном участке, ты являешься фактором риска и несёшь опасность окружающим. И как итог, если вы выращиваете овощи сами, то вы – преступник. Выращивание чего-либо на приусадебных участках приравняли к терроризму. Телесистемы внедряли вам в голову всё это, как процесс заботы о людях. Жизнь стала безопаснее. Безопаснее, если ты соблюдаешь правила. Можно жить, коль ваша жизнь такая же, как у всех. Но если вы захотели жить по-другому, вы уже не «житель этого мира», а изгой или дикарь, или вообще животное. Как только вы заимеете «другую» мысль, как вам следует жить и посмеете высказать её вслух, вы тут же перестаёте быть человеком. И как только вы перестали быть человеком, вам лучше поселиться в тайге, в джунглях, на диком необитаемом острове. Если вы перестали быть человеком системы, то вам подлежит – умереть, сдохнуть, исчезнуть, сгинуть.

Я помню свою жизнь с детства до мельчайших подробностей. Помню этот постоянный выматывающий процесс, я всегда что-то делал, но я не видел результата. Я все время был занят, но в итоге ничего не сделал. Вся моя жизнь была связана с переменами, словно кто-то дьявольски хитрый решил воплотить в жизнь древнее китайское проклятье: «Чтобы ты жил в эпоху перемен». Напротив окон моей съёмной квартиры, в каком бы городе я не находился всё время мерцал неоновым светом бегущий текст: «В нашей жизни нет ничего постоянного! Перемены – что может быть лучше! Мы ждём перемен – в них заключается наше счастье!». В моей жизни не было ничего, кроме перемен. Я менял учебные заведения, работу, города, женщин, номера теле аудиосвязи, я все время что-то менял. Нельзя поменять было только одно – родителей. Но в постоянных изменениях я просто забыл о них. У нашего поколения не было корней, не было якоря, с помощью которого можно было зацепиться за что-то действительно значимо важное – Семью, Бога, Любовь, Детей! Если честно, то Бога, Семьи, Детей, Любви в нашей жизни было весьма мало. Мы были полной противоположностью нашим родителям, они все время пытались за что-то ухватиться, пытались сохранять старые вещи, для них это была овеществлённая память. Они держались за них и очень неохотно с ними расставались. Я помню, как родители переезжали в маленькую квартирку, потому что у них не было денег платить за свой домик. Мама плакала, потому что очень многое взять было просто некуда. И когда приехал робот мусоро-утилизатор, она отвернулась и зарыдала. Я помню, как резко оборвал её: «Перестань. Ничего страшного не случилось. Это всего лишь хлам. Ты просто избавилась от него. Зачем плакать? Вас ждут изменения, изменения это самый правильный способ направить свою жизнь к лучшему».

Лично я всегда принимал перемены без каких-либо вопросов и всегда в предвкушении их ожидал. Откуда я знал тогда, что всё это и есть ежедневная планомерная работа властей по вытравливанию из нас – памяти, единства, сплочённости. Мы были слишком доверчивы, мы не ставили правильных вопросов, мы думали, что именно так и должно быть. Индивидуализм и жажда перемен – это здорово, это классно, это прогрессивно.

Перемены были постоянными и осуществлялись они постепенно, казалось, что по большому счёту ничего не происходит, просто идёт технологический прогресс. Айфоны, айпады, борьба операционных систем, андроид, всё менялось так быстро, люди вбивали себе в голову, что это круто и технологично. Гаджеты выходили с минимальными изменениями, но люди хватали их, они же были иными – продвинутыми. Дальше было только хуже. Но мы не задумывались, хуже это или лучше, нам не с чем было сравнивать. Нам говорили, что это «Прогресс!!!» и его не остановить. У нас был огромный выбор вещей, однако при ближайшем рассмотрении было видно, что в массе своей это дубликаты. Вся эта масса товаров изготавливалась так, что они выглядели по-разному – различной формы, в пластиковом, стальном или даже золотом корпусе, с хромированием, в коже, в разном цвете и прочими тому подобными прибамбасами, но при внимательном рассмотрении было очевидно, что один и тот же гаджет производят несколько производителей, все это было очевидно, но не нам. Нас учили так, чтобы мы не видели – очевидных вещей. Если лягушку положить в холодную воду, а потом медленно повышать температуру, то она не будет делать попыток выпрыгнуть. Она будет привыкать, привыкать, а потом сварится живьём. Так и мы, мы были точно такими же из семейства бесхвостых земноводных. Постепенные изменения незаметны. Наши правители были дьявольски умны и хитры.