Пусть это будет между нами

Обложка: shutterstock 157847951. «Drinks, beverages, eco, bio, happy family concept – woman and man hands holding take away coffee cup». Автор: Syda Productions.

Глава 1

Леся вошла в кафе, поискала глазами человека в синем пальто. Вон он, слева, у окна: высокий, темноволосый, как и описывал себя в чате. У нее болезненно трепыхнулось сердце. Еще есть возможность сбежать, не отвечать потом на сообщения, у Лесиного нового знакомого пока нет ее номера телефона. Но… поздно. Она подошла. Мужчина встретился с ней взглядом, резко встал:

– Вы «пенелопа двадцать четыре»?

– Да. А вы «бариста»?

– Это я. Очень приятно.

– Взаимно. Спасибо, что согласились на встречу.

– Это было в моих интересах.

Оба сели. Мужчина откровенно Лесю рассматривал. Она невольно покраснела, но встряхнулась, тоже начала изучать его глазами, рассудив, что тут уж не до смущения: товар выставлен, возможен бартер, только руками не трогать, вдруг предложенное не подойдет.

– Андрей, – мужчина протянул руку.

– Олеся… можно Леся.

Андрей вертел в руках очень красивую зажигалку, золотистую, отделанную перламутром, немного старомодную, щелкал кнопкой, но пламени не было.

– Бросаю курить, – перехватив взгляд Леси, сказал он.

– Это хорошо, – неловко пробормотала она.

– Да уж, – протянул мужчина, усмехнувшись глазами.

По крайней мере, он был довольно интересен. Кое-что даже получится списать на внешность, дескать, очень понравился, поэтому все так быстро сложилось… Бред, конечно, но деваться некуда.

– Смущаетесь? – спросил Андрей.

– А? Да, – Леся незаметно успела погрузиться в свои мысли, в последние дни ей было трудно реагировать… на внешние раздражители. – Я боялась сюда идти. Вдруг, как это сказать… подстава. Это ведь неправильно, незаконно даже.

– Если солнце зажигают, значит, это кому-то нужно. Если на сайте знакомств есть раздел «фиктивный брак», значит, это тоже кому-то нужно, – равнодушно бросил Андрей, глядя на зажигалку. – Итак, с чего начнем? С чая?

– Мне, пожалуй, кофе. Я плохо спала.

Леся вспомнила прошлую ночь, невольно покраснела. И выдохнула: сердце заколотилось при мысли о Марке.

– Не советую, – сказал Андрей. – Возьмите чай. Зеленый, с женьшенем. Бодрит не хуже, чем кофе. Плохой здесь кофе, поверьте. Ну да, я же не зря такой ник себе выбрал, – он опять перехватил ее взгляд, на этот раз удивленный, улыбнулся глазами. – Это моя профессия, я бариста. А вы чем занимаетесь?

– Я концертмейстер. Работаю аккомпаниатором, на концертах. Я пианистка.

– Ого! Одно очко в моем рейтинге вы уже заработали.

А вот насчет вас не знаю, подумала Леся. Как ее родители отнесутся к такой несолидной профессии, как варщик кофе… или варитель?

Андрей не стеснялся открыто смотреть Лесе в лицо, происходящее его не смущало, в отличие от нее, как он это правильно подметил. Красивые серые глаза, только с ранними морщинками под нижним веком – видно, что живут эти глаза активной эмоциональной жизнью: щурятся, улыбаются, расширяются, сужаются, может, даже в гневе.

Чай немного разрядил обстановку за столиком. К нему Андрей заказал крошечные профитроли. Леся нервно проглотила несколько, не заметив вкуса.

– Начну первым, – сказал Андрей, вытирая руки салфеткой. – Я не хочу жениться. Скажем так, совсем не хочу, от слова «никак». Но у меня… ситуация. Я уже был женат, жена меня бросила, живет за границей со своим… нынешним мужем. Мы довольно болезненно разводились. У меня дочь, ей пять лет. Она живет с родителями моей экс. Я мало вижусь с Маней, тесть и теща нашему общению всячески препятствуют. Женитьба – решение проблемы.

Андрей замолчал. Леся непонимающе тряхнула головой:

– Но… почему? Почему они препятствуют? Вы же отец. У вас права.

У Андрея под глазами заиграли морщинки:

– Дело в том, что я… как бы это выразиться… в последнее время вел далеко не монашеский образ жизни. Если уж честно говорить, сам не всех своих подружек лица помню.

– Это плохо, – вырвалось у Леси.

– Почему? – Андрей поднял брови.

– Просто у меня… Продолжайте. Почему же вы не женитесь на одной из своих… подруг?

– Закономерный вопрос. Но ответ на поверхности: ни одна из них меня потом не отпустит.

Хвастун, сердито подумала Леся, вот все они, красивые мужики, – нарциссы, но мысленно добавила: ты смеешь кого-то в чем-то упрекать? Сама не без греха? Разлучницей хоть и не стала, а была любовницей, той самой, из классических анекдотов.

– Одно из условий, скорее, рекомендаций тестя и тещи – женитьба на хорошей, положительной девушке, в общество которой они смогут отпускать Маняшку на выходные, праздники и иногда в будни. Я их логику понимаю, с их точки зрения, Маня может насмотреться у меня… всякого, хотя это не так, я никогда не пускался во все тяжкие, ну разве что после развода. Мои подруги… так уж получилось, что у меня весьма легкомысленная тусовка. Никого из них пред царскими очами Синельниковых – это фамилия родителей моей бывшей – представить я не могу. К тому же мне нужны гарантии… и не нужны обязательства, по крайней мере, сейчас. Поэтому я здесь.

– Простите, – Леся покачала головой. – Боюсь, для меня это не вариант.

– Почему? – опять спросил Андрей, прищурившись.

– Потому что… – она задохнулась от волнения, стремясь объяснить то, что испытала на собственном опыте, – вы сумеете, возможно, сохранить лицо перед близкими, но не сможете отказаться от такого образа жизни. Поверьте, я знаю! И рано или поздно, кто-то заметит, узнает. А мне… мне нельзя так. Мне нужен человек…

–… добропорядочный?

– Да! Я сама готова принять обязательства, на срок… достаточный, чтобы ситуация разрешилась.

– Что у вас за ситуация? – требовательно спросил Андрей.

– Я не замужем.

– Я догадался.

– Простите, не так выразилась. Я хотела сказать… мой отец, у него проблемы с сердцем. Мои родители – добрые, замечательные люди, но старомодные, старого воспитания. У нас в семье уже есть конфликт, с моим братом. Отец долго болел после их разрыва, а тут я еще…

– Ваш отец так расстроен, что вы не замужем, что вы пошли на фиктивный брак? – недоверчиво спросил Андрей.

– Не только поэтому, есть другая причина его болезненного восприятия моего… безбрачия, – она глубоко вдохнула и призналась, словно бросившись в омут: – У меня уже много лет отношения с женатым мужчиной. Мои родители считают, что он сломал мне жизнь: испортил карьеру, не дал познакомиться с кем-то другим. Они во многом правы.

Андрей понимающе усмехнулся:

– Поэтому Пенелопа?

– Да, – Леся отвела взгляд.

– А двадцать четыре?

– Мне было столько, когда мы с Марком познакомились.

– Развестись, я так понимаю, не вариант. Жена уже восемь лет умирает, а он день и ночь ухаживает за умирающей? Простите, я немного циник.

– Ничего, – Леся выдавила улыбку, – вы почти угадали. Марк… он музыкант, гитарист. Жена Марка – дочь продюсера группы. Она практически слепая, но поет на сцене, у нее замечательный голос. Вот… так.

– И вы мне говорите, что мой образ жизни вам не подойдет? А сами будете встречаться с женатиком?

– Я порвала с Марком… окончательно, – Леся не стала уточнять, что это произошло вчера и только после пятой попытки.

– Восемь лет вместе? Такие отношения трудно разорвать.

Леся вспомнила прошлую ночь и кивнула, но тут же решительно сообщила:

– Я ведь именно это имела в виду, когда говорила, что очень сложно… измениться.

– Вы же это сделали.

– Да, но я женщина. Мы, женщины, такие, сначала терпим до последнего, потом… в горящую избу. Ради родителей я готова на все. И дело в том, что у нас был разговор с отцом, у него накипело после одного события, и чтобы его успокоить, я сказала… я сказала, что уже встречаюсь с другим мужчиной, что у нас серьезные отношения и что я собираюсь за него замуж.

– Извините, вы, вообще, адекватный человек? На что вы рассчитывали? Мы только сегодня с вами познакомились. Кого бы вы показали родным?

Андрей смотрел на нее с тем же непониманием, что и она на него во время его рассказа.

– На фиктивный брак! – разозлившись, ответила Леся. – У меня к тому моменту уже были предложения в чате. Я заранее предусмотрела. Я не такая дура!

– Простите за резкость. А в близком кругу? Никого не нашлось? Приятель? Ухажер, которому когда-то отказали, но он еще полон надежд? Вы ведь… хм… интересная женщина.

– У меня довольно узкий круг общения.

– Понятно, – Андрей вздохнул. – А я думал, это у меня безвыходная ситуация. И что, это успокоило ваших родителей?

– Да. Очень. Отец просто воспрял духом. Я хочу пойти до конца.

– О внуках, наверное, мечтают, родители ваши?

– Да… мечтают…

– А наш развод? Папу не убьет?

– Я… к этому времени я что-нибудь придумаю, – Леся покачала головой.

– Ясно. Будете искать мужа за спиной у фиктивного супруга.

– А у вас после нашего с вами развода дочь не отберут? – с вызовом бросила Леся.

– Я привык создавать проблемы поэтапно и решать их по мере поступления, – он побарабанил пальцами по столу и вдруг широко улыбнулся. – Не, а чё? Это же идеальный вариант для нас обоих! Вам вообще со мной повезло. Да не смотрите так! Просто добавим к нашему соглашению пару пунктов.

– Каких?

– Я аккуратно встречаюсь с девушками… нет-нет, только на нейтральной территории, с соблюдением секретности, а вы – с потенциальными женихами, и тоже тщательно заметаете следы. В крайнем случае, скажем, что у нас современный брак – с открытыми отношениями.

– Я так не хочу! – испуганно прошептала Леся.

– Значит, не скажем. Ну что, договорились? Пробуем? Время на подумать дать?

В ушах Леси зазвучал хриплый шепот Марка:

– Леська, Лесенка, как же я теперь без тебя? Я же люблю тебя больше жизни!

Она вздрогнула и сказала:

– Пробуем. Не надо времени. Я согласна попытаться.

– А как же те, другие, в чате?

– Была пара гастарбайтеров и только один нормальный, – призналась она, – Но гей. Я бы не против, но он… очень гей, не перепутаешь. А остальные…

– Понятно, – Андрей весело посмеялся и резко посерьезнел: – Вы тоже самая подходящая претендентка из чата, из тех, с кем я уже, к слову, немало пообщался за вчера и сегодня. Ваша ситуация – еще цветочки по сравнению с некоторыми. Но помните: все это должно быть строго между нами. Пусть это будет только между нами. Никому! Ни подружкам, ни братьям-сестрам. Иначе найдется кто-нибудь, кто проговорится, так всегда происходит. У нас впереди много работы. Может, ничего и не получится. Но ведь попытка не пытка, да, Олеся… Леся?

– Да, – выдохнула она.

***

Леся открыла дверь, вошла в прихожую и, внезапно обессилив, встала у стены, опершись о нее затылком – из спальни сквозняком притянуло запахи: мужской парфюм, лосьон после бритья, шампунь, его любимый, флакон которого она всегда держала в ванной, кожаная куртка, трубочный табак с вишневым ароматом. Сможет ли она вот так, с плеча обрубить все, что сложилось между ними за годы: терпимость к недостаткам друг друга, понимание без слов, тонкая настройка тел в постели? Леся оторвалась от стены и решительным шагом вошла в спальню. Нужно вот так, болью, как огнем, выжечь все раз и навсегда! Она увидела смятую кровать с отпечатками двух тел, села прямо на пол и, глотая слезы, смотрела в окно. Больше такого не будет, больше такого никогда не будет в ее жизни, просто не может быть…

Марк встретил ее вечером у подъезда – стоял возле машины, куря трубку. Она сразу отметила, что у него больные, запавшие глаза, трехдневная щетина и грязные волосы. Он последовал за ней, не спрашивая ее разрешения, лишь замешкался на пороге квартиры, но Леся молча прошла внутрь, оставив дверь открытой. Она принесла ему чистое полотенце, поставила чайник. Марк вышел из душа, замер у входа в кухню, прислонясь к косяку. Леся стояла под теплой водой, а все ее мысли были о его плечах, руках, губах. Он не дал ей заварить чай, отнес в постель, брал ее так нежно и трепетно, словно это был их последний раз. Это и был последний раз – Леся поняла это, когда он снова прошептал:

– Леся, Лесенка моя. Как же я без тебя? Видишь, не смог. Тебе же хорошо со мной, зачем же…?

Да, ей было хорошо. Тело ее отзывалось, как никогда прежде. Он был сзади, приподнимал ее над собой, подчиняя своему ритму, прижимая к себе, исступленно глядя ее грудь, живот и бедра. Прикасался губами к шее. Не целовал – обжигал дыханием, запускал пальцы ей в волосы – он любил ее каштановые локоны, всегда повторял, что у настоящей пианистки, кроме длинных пальцев, должны быть высокая грудь, тонкая талия и пышные кудри. Со стоном и вздохом опустился на кровать, увлекая Лесю за собой. Они лежали, тяжело дыша, и Марк произнес первые за вечер слова:

– Ты же, наверное, уже знаешь.

– Знаю, – она сделала паузу, чтобы он почувствовал, как ей больно.

Он не почувствовал:

– Я не видел тебя две недели, чуть не умер.

– Как Дарья?

– Тяжелый токсикоз. Неотлучно был с ней. Сегодня приехала теща, так я вырвался под предлогом репетиции, парни меня прикроют.

– Ты не спрашиваешь меня, откуда я узнала.

Марк пожал плечами:

– Ну, мало ли кто тебе мог сказать.

– Ты говорил, что между вами уже давно ничего нет.

– Не было. Но ты ведь знаешь Дашу…

– Не знаю. Мы не знакомы, знаем друг друга заочно.

Ее сарказм был «не замечен».

– Я хотел сказать… если у нее появляется какая-нибудь идея, это все! Это пипец тогда! Прости…

– Она тебя изнасиловала?

Марк хмыкнул:

– Почти. Я же говорю: ей втемяшилось в голову, что нам нужен ребенок.

– Многие женщины мечтают о ребенке, это нормально.

– Но не те, у кого… ты поняла. Как она будет о нем заботиться с ее зрением?

– У нее есть ты.

– Леся, пожалуйста! Ты же знаешь, что я этого не хочу. Я же мечтал о нашем с тобой ребенке. Я был в тот момент пьян, она застала меня врасплох. С пьяного дела… тоже не лучший момент для зачатия!

– Теперь уже поздно жалеть.

– Леся, Лесенка моя, – он наклонился к ее груди, поцеловал в одну, потом во вторую, – я же не смогу без тебя. Я каждую ночь вижу тебя во сне, боюсь Дашу назвать твоим именем. Я просил ее, умолял избавиться… она пригрозила разводом… я же не могу сейчас развестись, – он двинулся губами к животу, – Лесенка, ну прости… что ты со мной делаешь?

– Моя мама видела твою жену в женской консультации, у кабинета постановки на учет, – сухо сообщила Леся, глядя в потолок. – Я уговаривала ее не рассказывать отцу, но она не выдержала, поделилась. Мы вызвали скорую, его забрали в больницу. Он сейчас там.

Марк замер, поднял голову. Посмотрел… задумчиво, оценивая ситуацию. Он ведь махровый эгоист, подумала вдруг Леся. Просто она так любила его, что пыталась оправдать все эти гадкие его стороны. Многое понимала, но стоило им попасть в одну постель, забывала обо всем. Она и сама не лучше: млела, когда он сравнивал ее с женой не в пользу супруги, забавлялась, когда он находил способы сбежать к ней от Дарьи, надеялась, когда он строил планы их совместной жизни. Теперь все изменилось. Рядом с человеком, который уговаривает свою жену избавиться от ребенка, Лесе делать нечего. Да, им было хорошо вместе, у него было две женщины: одна для постели, другая – для карьеры. У Леси, однолюбки, был любимый человек, щедрый на ласки, подарки, нежные слова. За время их романа она отвергла несколько серьезных предложений руки и сердца, а что говорить о тех, кто просто пытался ухаживать? Скорее всего, так просто Марк не отступит, не отступит, особенно когда родится ребенок и жене станет не до него, начнет изводить Лесю своими нежностями, смешными прозвищами, жалобами. Будет трудно. Ей и сейчас невыносимо трудно. Ужасно трудно уничижительно говорить с человеком, когда его тонкие пальцы музыканта легли на твои бедра и гладят нежную кожу на внутренней стороне, поднимаясь все выше, наигрывая вечную мелодию мужского желания, но Леся сказала:

– Уходи. И больше не приходи…

… Она смела на пол постельное белье, с остервенением взялась за уборку, выкинула все вещи Марка – мелочи (он никогда не оставлял в ее квартире что-либо серьезное, что показало бы, что в доме есть мужчина). За неделю до его прихода, после разговора с отцом, Леся зарегистрировалась на сайте знакомств в разделе фиктивного брака. Первые варианты оказались провальными, но Андрей показался ей вполне приемлемым претендентом. Во-первых, он циничен и прагматичен, во-вторых, Леся явно не в его вкусе, иначе такой бабник повел бы себя по-другому, в-третьих, у них общая цель – обмануть родных и ближайшее окружение. Неважно, сколько продлится их «контракт», для Леси фиктивный брак – это еще один щит, которым она прикроется от Марка. Когда она сказала Андрею, что делает это ради отца, она покривила душой: ОНА ДЕЛАЕТ ЭТО РАДИ СЕБЯ. Это она, Олеся Коваленко – муха в липкой паутине. Если ничего не поменять сейчас, решительно и необратимо, все равно как, лишь бы сдвинуться с мертвой точки, через десяток лет от нее останется лишь засохшая оболочка.

***

Андрей смог войти в квартиру, лишь после того как двадцать минут провозился с замком. Ключ застревал и мозолил пальцы. Нужно смотреть самому или вызывать слесаря. Самому лень, да и в последнее время все валится из рук.

Он скинул ботинки, уныло покосился в сторону плетеной корзинки с зонтами, опрокинутой на пол:

– Маркиз, гад…

На кухне была сброшена на пол и надорвана коробка с кормом – в отсутствие Андрея кот активно занимался добыванием пропитания, а теперь, понимая, что нашкодил, хозяина встречать не вышел, прятался где-то в комнате.

– Ну извини! – крикнул ему Андрей. – Пришлось задержаться. Ты же знаешь, в какой мы с тобой жопе! Терпи! Я же терплю.

Извинения и объяснения были приняты. Маркиз появился на кухне, тихо мяукнул, запрыгнул на колени.

Андрею хотелось выпить, а еще больше закурить. Что это за жизнь, если она полностью лишена удовольствий? Он уже вставал, подхватив Маркиза, чтобы потянуться к шкафчику с ромом, оставшегося с тех счастливых времен, когда он еще мог побаловать себя «медведем», но сел и вздохнул. Будь это вечеринка с друзьями, пара капель простилась бы, но напиваться одному – последнее дело. А Андрей сейчас в таком состоянии, что остановиться не сможет.

В голове опять закопошились сомнения: на что он только что подписался? Ему своих проблем мало, что ли, решил дополнительно жизнь разнообразить? Но Маня, Маня же, все ради нее! Иметь хоть один козырь в рукаве, на случай если остальные выпадут. А такое вполне вероятно, дела его идут все хуже.

Эта Леся-Олеся… пришибленная какая-то. Одета далеко не гламурно – просто, хоть и со вкусом, но никакой отрады для глаз, Андрей привык к девушкам, старающимся выставить себя в лучшем свете, а эта брючки дудочками, кофточка невзрачная, волосы в пучке, косметики ноль, хотя сама симпатичная, классическая, что ли? Зато для его целей – попадание в десятку. Он даже думать больше не стал, предложил Лесе вместе осуществить задуманное. Мама вообще будет в восторге –невестка мечты: молодая, интеллигентная, скромная, тихая. Теща тоже оценит, но Виктория Семеновна любит девушек поярче, и дочь воспитала… звездой, чтоб ее.

Суббота. Еще пара часов, и можно будет позвонить Мане. Завтра воскресенье. Он настоит на том, чтобы навестить дочь. И сообщит новость: он женится. Невеста – просто идеал мужчины, желающего остепениться. Да, да, он всю жизнь втайне мечтал именно о комсомолке, спортсменке, красавице, а на дочери вашей женился исключительно по ее залету. Андрей выругался, пересадил Маркиза на пустой табурет, в комнате насадил себе никотиновый пластырь на руку, принялся мерить ее шагами. Раньше, когда нужно было ждать, он всегда спал. Мог заснуть в любое время, в любом месте, в любой позе. А сейчас… стареет?

Он немного не дотянул но назначенного часа, набрал номер Виктории Семеновны. Та ответила так, словно только перед этим нажевалась лимона. Но Маню позвала.

– Алё! Пап!

– Маняша, солнышко, как ты? – Андрей присел на край дивана.

– Хорррошо. Я игррраю, – Маня ходила к логопеду, где ее хвалили и, по мнению Андрея, грассировала буквой «р» только из любви к получаемому раскатистому звуку.

– Во что ты играешь, солнышко?

– Я игррраю с Зайцем-Конопатиком. Пап, а что делает Маррркиз? Ррраскажи, что смешного он сегодня делал?

Андрей принялся рассказывать дочери о проделках шкодливого британца. Половину историй он просто сочинял на ходу, и про рассыпанный корм поведал с такими выдуманными подробностями, что Маняша хохотала. У нее был удивительный смех – звонкий, как колокольчик.

Глава 2

– Вот, – мужчина протянул Лесе паспорт. – Сделайте снимок и выучите… данные.

Она отступила в коридор. Андрей прошел в прихожую, поставил на пол спортивную сумку, вопросительно посмотрел на Лесю. Та встрепенулась, оторвавшись от разглядывания паспорта. Ей тоже нужно показать свой? Наверное, да. Мужчины, альфонсы и мошенники, встречаются чаще, но и дам этой сферы деятельности хватает. Впервые за несколько недель знакомства с Андреем Лесе пришло в голову, что ее «жених» вполне может оказаться маньяком-убийцей или просто грабителем, охотником на таких вот беспечных и доверчивых дурочек. Что ж, поздняк метаться, как сейчас шутят в соцсетях. Леся решительно указала мужчине направо:

– Гостиная.

Андрей вошел, крикнул из комнаты:

– Вау, давно не был в таких домах! Потолки, окна… Старый фонд? Вы чистюля! Мне, право, даже неловко… вторгаться.

– Ничего,– Леся скрипнула зубами, ей, привыкшей к одиночеству, чужое присутствие было совсем не в радость. – Чувствуйте себя, как дома. Распоряжайтесь там… на свое усмотрение.

Андрей вернулся в прихожую, покопался в сумке, вынул оттуда фотокамеру, снова вопросительно взглянул на Лесю.

– Да, да, конечно, на книжной полке, например…

Она немного расслабилась. Леся и сама любила фотографировать, в детстве отвоевала у родителей несколько часов в неделю (что было достаточно сложно с ее уроками вокала и сольфеджио), чтобы ходить в фотостудию, даже получила сертификат об окончании курсов фотомастерства. На такую оптику ей копить лет… пять. Андрей словно оставлял камеру в залог, показывал, что он доверяет своей практически случайной знакомой.

– Носки по всей квартире – это, конечно, классика, но будем считать, что я феноменально чистоплотен. А вот пара теплых вещей для вечернего досуга перед телевизором и банный халат не помешает. Черт! Самое главное забыл! Тапочки! Большие и растоптанные.

– Тапочки я вам куплю, – поспешила сказать Леся. – какой у вас размер?

– Сорок четыре.

– Хм, большие… Насчет растоптать… не знаю.

– Да уж, – Андрей покосился на ее домашние туфельки. – Ладно, придумаем что-нибудь.

– А вы уверены, что нужно у меня, а не у вас? Я не против, просто…

– Родители старомодные? Помню. У меня однокомнатная, моя, но маленькая. И кот. У вас нет аллергии на кошек?

– Нет, у меня только на клубнику. Да, вы, наверное, правы…

– Это куда?

– Рубашки? В спальню. Там шкаф.

– Домашний кардиган?

– Давайте я повешу на спинку стула, в гостиной.

– Ваши родители точно заметят?

– Моя мама замечает все, особенно то, что ей не нужно замечать.

– Ха! Наши мамы случайно не сестры?

Андрей отнес в спальню стопку рубашек и коробку с галстуками. У Леси защемило в груди: после всех ее надежд по ее милому домашнему мирку разгуливает совершенно чужой ей мужчина. Впрочем, могло быть и хуже: она могла сейчас быть тут совершенно одна, мыслями в больнице, с отцом, от которого только что приехала. Капельницы, пикающие приборы, тревожный запах медикаментов.

– Где у вас ванная?

– Там. Ваш паспорт. Я сфотографировала. А вот мой.

– Вы рак по гороскопу?

– Да… рак.

– Я телец. Не знаете, случайно, мы совместимы? – Андрей улыбнулся складочками под глазами.

– Это имеет значение… в нашей ситуации?

– Не знаю, не знаю. А ну как поубиваем друг друга, прежде чем дождемся развода. Зубная щетка и станок для бритья, с вашего позволения.

– А на сколько вы рассчитываете?! – крикнула Леся.

– Сложный вопрос,– отозвался из ванной Андрей. – Думаю, не меньше года. Чтобы соблюсти приличия. Вы же хотели добропорядочного мужчину. Как считаете, выдержим?

– Куда мы денемся? – грустно спросила Леся. – К тому же… нам же не придется проводить вместе всё наше свободное время?

– Всё? Не придется, – серьезно сказал Андрей, выходя в коридор. – Но усилий потребуется много. Родители, друзья, коллеги. У вас много друзей? Ах да, узкий круг. А вот у меня много. Лучших – четверо, и я вам вот что скажу: мою маму, тестя и тещу обмануть будет проще, чем моих друганов, которые знают меня, как облупленного. Готовьтесь.

– Уже боюсь, – призналась Леся, слабо улыбнувшись.

– Все получится, – убежденно произнес Андрей, улыбаясь гусиными лапками в уголках глаз.

– У вас есть высшее образование?

– Это важно? – он поднял брови.

– Простите… да, – Леся отвела взгляд.

– Есть. Я учился на факультете управления бизнесом и менеджмента в Питерском Экономическом. Сойдет?

– Вполне, – Леся почувствовала, что краснеет. – Я окончила Рахманинку в Ростове, это консерватория.

– Впечатлен. Я пойду, пора. Встретимся послезавтра в кафе. Кстати, мы живем в трех кварталах друг от друга. Очень удобно.

– Да.

У дверей Андрей наклонился и чмокнул Лесю в щечку. Она с трудом сдержалась, чтобы не уклониться от поцелуя.

– Привыкайте, – сухо сказал Андрей. – И с завтрашнего дня на «ты».

***

Леся-Олеся встретила Андрея в простом шерстяном домашнем платьице до колен и с уже привычным ему чистым, прозрачным каким-то лицом без тени косметики. Она даже не старалась выглядеть как-то… попривлекательней, что ли? С другой стороны, это было только к лучшему. Больше всего после их знакомства в чате и в кафе Андрей боялся, что со стороны пианистки начнется по отношению к нему что-то личное. Лучше уж так. У Леси, конечно, в голове другой образ – тот му**к, что восемь лет морочил ей голову. Сама виновата: куча книг написана и фильмов снята о том, что если мужик любит, то любит и прежние связи рвет, не задумываясь, а если мурыжит и матросит, то это не всерьез.

Квартира у Олеси Коваленко, тридцать два года, рак по гороскопу, была хорошая, Андрей даже пожалел на миг, что он не альфонс. Свою трехкомнатную Андрей продал, чтобы поправить дела (для которых его вливание оказалось каплей в море), купил себе однушку и с тех пор страдал от тесноты. Пройдясь по просторной двухкомнатной пианистки, он окончательно убедился: эта девушка из той загадочной среды, интеллигентной прослойки, до которой ему, Андрею, со всем его высшим заочным, как до неба. У нее была семья, были корни, был особый уклад с семейными фото на стенах и фарфоровыми статуэтками в красивом, старинном, наверное, серванте. Понятно, почему Леся пожертвовала любовником, когда пришлось выбирать между ним и родными. Квартире не помешала бы мужская рука, этот самый Марк… или как его там, по всем признакам, за восемь лет ни к одному гвоздю в ней молоток не приложил. Ничего, сейчас пианистка потрепыхается, погорюет, а там найдет себе кого-нибудь из своих, певца или композитора, или кто там у них в их музыкальной тусовке водится.

Андрей всегда завидовал людям с семьей, настоящей, чтобы поколения, чтобы свадьбы и похороны, дни рождения и юбилеи. Но главное, чтобы было тепло, чтобы его дочь тоже могла вот так однажды сказать: «Я делаю это ради тебя, папа», хотя он никогда не стал бы требовать от Мани такой жертвы – пошел бы и сам «успокоил» урода, посмевшего обидеть его девочку.

Он мечтал создать для Мани настоящую семью, с новогодней елкой и кучей родни за столом, взаимовыручкой, сопереживанием, принятием всех различий. Но в доме Синельниковых Маняшу в будущем ждало то же, что и ее мать: ханжество, лживость, пускание пыли в глаза, странные ритуалы. Понятно, почему Лариса выросла такой, почему бросила Андрея и даже с дочкой особо не жаждала встречаться. Андрей сразу вспоминал своего отца: редкие приезды, вымученное общение, подарки не по возрасту, переживания мамы и как следствие – ее болезнь. И все-таки семья у него хоть какая, но была: дядья не дали превратиться в маменькиного сыночка при «брошенке», закаляли племянника, как могли, иногда не зная меры. Жаль только, дед и бабушка рано ушли из жизни, не понянчили внука. Двоюродные братья-сестры не забывают, пишут, звонят по видео с далекого Урала, но близости особой между ними нет: слишком давно они не виделись, с тех самых пор, когда Андрей забрал мать и перебрался ближе к морю, где маме подходит климат.

Нет, у них с Маней все будет по-другому. То, на что Андрей сейчас решился, только начало его пути. Пока все, что он может предпринять, это попытаться исправить свою подмоченную репутацию и не давать Мане гнить в этом «уютном» Синельниковском мирке, где вся ее жизнь распланирована на сорок лет вперед.

Больше всего Андрей боялся, что пианистка даст задний ход – позвонит ему и скажет жалобно, запинаясь в своей манере:

– Простите, я… не могу, я долго думала, но не могу. Это все ложь! А я девушка честная.

Или что-то вроде того. Такие творческие интеллигенты склонны к самокопанию. И накапывают-то не всегда хорошее, а все больше плохое. И потом пошли-поехали страсти по Достоевскому. Андрей не любил Достоевского, он был большим поклонником французской литературы девятнадцатого века: балы, куртизанки, революции. Но пианистка держалась, хотя видно было, что дается ей это нелегко. Наверное, с детства привыкла к преодолению, все эти ноты, гаммы – страх божий. В школе у Андрея был кружок фортепиано, он один раз сунулся, а потом прятался от музыкантши по углам, а та, раскусив, что у него есть и слух, и голос, еще долго его преследовала. А вот с языками Андрей дружил, в школе подучил немецкий, а потом ходил на курсы английского, там и с Костей познакомился, первым своим приятелем из их не-разлей-вода четверки.

Андрей доехал до коттеджного поселка, погруженный в свои мысли, и уже у ворот дома Синельниковых вспомнил, что именно забыл сделать. Он стукнул по рулю с досады, написал Лесе через мессенджер, в котором они договорились общаться тайно, с паролем:

> мне нужна ваша фотография, показать тестю и теще.

Ответ пришел сразу:

> поняла, поищу.

Андрея это немного взбесило: зачем искать? У каждой современной девушки в телефоне хранится куча селфи и фоток с легкой руки любимой подружки. Через несколько минут Леся прислала снимок. Андрей взвыл – время, которое было отведено на общение с Маней, уже начало отсчет.

> вы на ней кто?!!!

Молчание. Ответ:

> пятая слева, в сером платье. Это после концерта

> вас там не видно нифига за букетом! все равно спасибо, но что-нибудь поживее. только не «ню», пока рано.

> вы это о чем?

> простите, нервничаю. у меня мало времени

Телефон пискнул. Андрей выругался. На фото Леся улыбалась, и довольно мило, но видно было, что со снимка кого-то вырезали – руки девушки уходили за край фотографии, ее явно там держали за руки.