Смешно о Грустном

Смех – самая искренняя

реакция человека

Очень хочется выразить свой восторг от прочитанной книги каким-нибудь крепким нелитературным словом, а заодно и отсеять нежных и трепетных читателей, падающих в обморок от слов, написанных на заборах. Эта книга не для вас! Почитайте Пушкина. А также эта книга не для литературных критиков, готовых при первой возможности с карандашом наперевес, прикрываясь словарём Даля, нести в полчище поэтов силлабо-тоническое учение. Эта книга для людей, стоящих обеими ногами на земле, ездящих в маршрутках, выстаивающих очереди в поликлинику…

Эта книга о «слишком человеческом». О том, что окружает нас повседневно. (Если мы не видим бомжей из своего окна, то это не значит, что их нет).

Толя Мороз, как Вергилий, проведёт нас по «кругам ада», заглядывая в подворотни, подъезды хрущевок, теплотрассы, коммунальные квартиры. Укажет на каждый окурок, разбитую лампочку и горы пластиковых бутылок в посадках. Достанет из кладовки пакет с пакетами, вытряхнет из них дохлых тараканов и засохших комаров, портящих летом нашу кровь и нервы. От его острого взора и меткого слова не укроется ничто. Где-то с помощью иронии, где-то с помощью матерного словца автор выворачивает наизнанку то, что в обществе положено скрывать, заставляя читателя смеяться или хотя бы грустно улыбнуться. А рассмеялся, значит не остался равнодушным.

В стихотворениях Толи Мороза я больше всего ценю искренность и умение подмечать тонкости. Он так точно передаёт эмоции и чувства, что читатель волей-неволей начинает сопереживать. Толя срывает очки благополучия, заставляя вас увидеть мир в другом свете. После таких стихов ещё долго ощущается горечь и стыд за все то, на что мы привыкли закрывать глаза.

Мое знакомство с творчеством Толи началось со стиха о жареной картошке. Он был прочитан на «литературной среде» и вызвал живейший отклик, наполнив рты слушателей слюной. В этом стихотворении выразилась вся надежда и разочарование голодного человека. Именно она зародила в моем сердце любовь к столь неординарной и неформатной поэзии.

Смех – это, пожалуй, самая искренняя реакция человека. Поэтому на площадках, где звучат стихи Толи Мороза всегда царит веселье. Человек с поразительным чувством юмора; человек, который никогда не бросит бумажку мимо урны, заботится о природе и выращивает цветы, даёт возможность познакомиться со своим творчеством. Но как говорится, лучше один раз прочитать, чем сто раз услышать мнение о прочитанном. Поэтому самое время перелистнуть страницу и перейти к стихам. Приятного Вам чтения и хорошего настроения!

Людмила Ромашкина

МОРОЗ

Мороз – мой друг, не раз меня спасал:

С кентами водку не бухал,

А на морозе мимо проходил,

Терпел я из последних сил.

В итоге бросил пить, курить,

Почти ругаться матом.

И я вполне доволен результатом.

«Мороз, – я слышал отовсюду,

– давай накатим!».

Отвечал: «Не буду!»,

Мороз включал еще сильней:

«Ща надаю всем пенделей!

Холодный ум и сердце изо льда,

И не страшны мне холода,

И даже лютые морозы,

От взгляда мигом мерзнут розы.

Отмерзли все галимые друзья

И не звонят, не пишут, как и я.

От очень странных папирос,

Я бледный, словно альбинос,

Кудрявой бородой зарос,

Как настоящий Дед Мороз.

Родился я, и жил, и рос

С зимней фамилией – МОРОЗ».

БРИГАДА

Шо хочу, то ворочу,

Нос могу сломать хачу,

С детства я на них «мурчу»,

Сила есть, ума на надо,

Под рукой всегда бригада,

Обдерут любого гада.

Все по масти, рвутся пасти,

Пузырями кипят страсти,

Вот и мы пришли к вам, здрасте…

ДВОР

На стене висит картина

Из цветного пластилина,

Дуется в окне гардина.

Я иду из магазина

И несу в руках корзину,

Лает громко чья-то псина

На соседку тетю Зину.

Во дворе стоит машина,

Лысая совсем резина,

Нет руля и нет бензина.

Яму роет экскаватор,

Роют ломом и лопатой

Очень грязные ребята,

Чтобы в доме радиатор

Грел нас теплою водой.

Гребет листья граблей дворник,

День недели вроде вторник.

Выбивает кто-то коврик…

Эхо пылью отдается,

Кто чихает, кто смеется,

Ждет, когда, ковер порвется.

Баки мусором полны,

Роют норы там бомжи,

С ними братья алкаши.

Вот сигналит водовозка,

С сине-белою полоской,

Очень громко, даже жестко,

Кличет бабок за водой,

Каждый полдень, на постой.

Псов бродячих слышен вой,

Не то стая, не то рой,

Прибегают за костями

И протухшей колбасой.

Надпись вижу: «Цой живой»,

Это я писал бухой.

Здравствуй, двор мой дорогой!

ЛАМПА

Сгорела лампочка в подъезде,

Как раз на первом этаже,

Плевать жильцам, плевать и мне,

И заменить ее всем в падлу,

Как будто лампочка в говне.

Не раз менял я лампу «за спасибо»,

Его никто мне не сказал,

И я менять ее устал.

Заходят все и матерятся,

Что не горит в подъезде свет,

А деньги жмут, на новую, на лампу,

Мол, лишних денег у них нет.

А эта лампочка «стоватка»

Всего-то стоит три рубля,

И без спирали из вольфрама

Не сможем мы прожить и дня.

Куда ни глянь, не посмотри,

На маяке горит в ночи,

И огоньком горит ночник,

Для тех, кто в темноте,

Ложится спать и не привык

К кромешной тьме.

На Новый Год сияет на звезде,

Ну, в общем-то она везде,

Кроме подъезда на стене.

И вкручивать ее опять придется мне.

ПОДЪЕЗД

За стеной орут супруги,

Пьяный муж пришел домой,

Под кроватью плачут дети,

Ща начнется мордобой.

Всем соседям на них похуй,

До утра не спит этаж,

Это прекратится только,

Лишь, когда заснет алкаш.

Громко воет пес за дверью,

Некому с ним погулять,

Ведь хозяин на работе,

Остается только ждать.

Малолетки на балконе

Постоянно курят спайс,

Ягу пьют и кроют матом

И на вписках ловят хайп.

Музыка и звон бутылок,

В выходные не до сна —

Отдыхают работяги,

И по будням так всегда.

Грязь на лестничной площадке,

Всюду пачки без фольги,

В ржавой банке из-под кофе

Недобитые бычки.

Как болото лужа в лифте,

Было так уже не раз,

Надпись маркером на стенке:

«Вася лох и пидорас».

Вот стоит уже неделю

Черный мусорный пакет,

Донести его на свалку

Нет желанья и сил нет.

Перфоратор долбит стену

Несколько недель подряд,

Рано утром, поздно ночью,

Чтобы знали все: «Жизнь – ад».

Ящики висят для почты,

Но, увы там писем нет,

Там лежат счета оплаты

За воду, лифт, квартиру, свет.

Счетчик крутит в туалете

Беспрерывно колесо,

Если б не было магнита,

То б остался без трусов.

Прорвало трубу в подвале,

На зимовке там бомжи,

Как они уже достали,

Каждой ночью куражи.

Бабки всюду «греют уши» —

Сплетни надо собирать,

Вот живой бы был ща Сталин,

Он сказал бы: «Расстрелять!»

Проститутки, наркоманы

Все загадили уже,

Банки, бульбики, баяны,

Кто-то спит на этаже.

Было так и дальше будет,

Это мой родной подъезд,

Весь облезлый и вонючий,

На ремонт, увы, средств нет.

И в таких домах, подъездах

Утопают города,

Варятся живьем в их бездне,

Просто люди – ты и я.

БАБКИ

Как вахтеры на полставки,

Бабки выпали на лавке

Просушить свои козявки…

Обосрут они любого,

Взглядом даже и без слова,

Та – худышка, та – корова.

Знают все они про всех,

И про этих, и про тех —

Языком чесать не грех.

У кого какой сосед,

У кого в шкафу скелет,

Кто король, а кто валет.

Их не приглашают в гости.

Пухнут старые от злости

И на лавке моют кости.

Важные сидят персоны,

Словно паханы из зоны,

Светят рваные кальсоны.

"Все на рынке дорожает,

Пенсии не повышают, —

бедные сидят, страдают, —

раньше все бесплатно было,

Дустом раньше пахло мыло,

А сейчас вокруг дебилы.

Снова в кране нет воды,

Поспивалися деды,

Ни туды, и ни сюды».

Той они еще закалки,

Наготове держат палки,

Поколотят и не жалко.

Чешешь мимо – корчат мину,

Развонялись вазелином,

Плюнуть могут прям на спину.

Только слово им скажи,

Они сразу на ножи:

«Наркоман пошел, держи!!!»

КЛУМБА

Черный лебедь из покрышки,

К голове прибита книжка.

В место глаз – пивные крышки,

Цветок белый из бутылки,

Ведра врыта половинка.

Из баклажки стоит свинка.

Из обрезков растет пальма,

Цвет коричневый, печальный,

Выглядит оригинально.

Разукрашены пеньки:

Шляпа есть и две руки

И с цветами сапоги.

Штаны разные с землей,

Листья в них и перегной,

Все присыпано корой.

Плюшевый там грязный мишка,

Держит емкость от «Растишки»,

Очень нравится детишкам.

Какой страшный чебурашка,

А под нам лежит какашка,

Ну, и пусть, зато он наш!

Тракторное колесо,

В нем вместо земли песок,

Малыши игрались чтоб.

Одноглазый кот-пират,

Лапой закопал там клад,

Он песку безумно рад.

Крышка из-под упаковки,

Красным в крапинку неловко,

Нарисована коровка.

Трубы в краске «под березу»,

Красил их бухой завхоз,

Катит шарик жук-навозник.

Все из пластика цветы,

Растут в клумбе без воды,

Насадили тут жильцы.

По краям лежит кирпич,

Раньше там ржавел москвич,

Старый, как его хозяин, хрыч.

Вокруг пластиковый мир,

В центре врос с землей сортир,

Вынес кто-то из квартиры.

Он стоит там неспроста,

Там в закладке наркота.

Гля, какая красота!

БЕЗ СНА

Летают голуби над крышей,

Шерстят в сыром подвале мыши.

Они с котами там на «ты»,

Можно сказать, уже кенты.

Собаки тоже заебали,

Их лай ночами спать мешает!

Снотворное не помогает,

Не зря сосед бутылки в них кидает.

Колышет ветер спящие деревья,

Фонарь снимает с ночи пелену,

В лицо впиваются с подушки перья,

Скорей всего не скоро я усну.

В квартире душно, словно в печке,

Все пересчитаны овечки,

И бьется бешено сердечко,

Зайду в сортир и отложу колечко.

Вода со льдом не помогает,

Жужжит комар и спать мешает.

Что б мне придумать? Как заснуть?

А не пойти бы мне курнуть?

Трава от всех болезней помогает,

Моментом головную боль снимает,

Проходит мигом депресняк,

И появляется сушняк.

На ночь и хапочки мне хватит,

Уже верхушка взведена,

Опустится до дна она,

И может даже не одна.

Закроет сладкий сон,

Мои уставшие глаза,

И будет сниться мне гроза

И долгожданная прохлада,

Скорей бы дождь, жары не надо.

Пусть это будет вещий сон,

И небо всех обрадует дождем,

Мы выдохнем и подождем.

БЕЗ ГОЛОВЫ

В кастрюле варится сосиска,

Ждет кожуру от нее киска,

Стоит пустая ее миска.

На кухне чайник закипел,

В свисток, как тренер засвистел.

Пакетик чайный мутит воду,

Он в кружке делает погоду,

В него добавлю ложку глода.

Горячий, падла, губы жжет,

Кидает в жар, холодный пот,

Его с трудом глотает рот.

От бубликов остались крошки,

Лежат они уже в ладошке,

На пол упала с чая ложка.

Хрен с ней, пускай себе лежит,

Глоток остался недопит,

Сосед кастрюлями звенит.

Часы спешат, я отстаю,

Мобильник свой в карман сую,

И на ходу лимон жую.

Все точно взял,

И все на месте,

А все не так,

Ну хоть ты тресни!

Хоть я вчера не много пил,

И не щепотки не курил,

А дома голову забыл.

ГОПА

Что в голове у безголового?

Видать, мобилка новая,

Блестящая, здоровая,

Костюм спортивный, кепка,

Сливовая конфетка

И телка-малолетка.

Сидит на кортах гопник,

Хуй палочкой рисуя,

Проехала машина —

Мне бы в гараж такую.

Как в недалеком детстве,

Не вредно помечтать,

Нет денег на мобилу,

Всегда можно отжать.

Распродан на запчасти

Подержанный мопед,

Мотал на малолетке,

Без месяца пять лет.

Вздыхает жопорукий,

Матом клянет судьбу,

На книги и журналы

Наложено табу.

Нагрелось пиво в банке,

Но это не беда.

Течет по тротуару

Вонючая вода…

Собака у дороги

Дохлятиной воняет,

На светофоре мелочь,

Безногий бомж стреляет.

Без водки заскучали

На лавке друганы,

Завалены бутылками

Подъезды и дворы —

Такие вот игрушки

Сейчас у детворы.

Обоссана внутри,

Братвой многоэтажка,

У входа развонялась

Собачья какашка.

Оплеваны перила

И лестница в бычках,

Жильцы проходят мимо,

Как в розовых очках.

Нет лампочек и света

Давно на этажах…

И в праздник, и без повода,

Не грех с утра напиться,

Зато нашу страну

Америка боится.

На радио по графику

Совковый гимн играет,

От радости такой

Аж, гордость распирает!

А окна не откроешь —

Там мусоркой воняет.

Проходит жизнь впустую,

Растут рога, долги,

Сам выбрал жизнь такую —

Давно пропил мозги.

МОЗГИ

По телеку втирают дичь,

Про секс, бухло, про баб и ВИЧ,

Про вечный зов, а может клич.

В прямом эфире сериалы,

По всем каналам, их не мало,

По кабелю и по «аналу».

Мозгодробильные ток-шоу,

Разводят срач – им по приколу,

Давно там нет свободы слова.

По новостям пропагандоны

Плевать хотели на законы,

Шатают «пятую колону».

Прогноз погоды нагло врет,

Мол, скоро снег опять пойдет

И все дороги заметет.

А за окном идут дожди,

Плачут чугунные вожди,

Все будет, только подожди…

А ждать нет времени и сил,

Кто б денег занял, иль налил,

О настоящем чтоб забыл.

Не пьешь – видать не патриот,

Ведь патриот не ест, а пьет,

И ночью бдит – враг не пройдет!

Куда ни плюнь, кругом враги,

Хотят запудрить нам мозги,

Сжимают намертво в тиски.

Мозгами думать нынче вредно,

Кто может так – всегда тот бедный,

Голодный, злой и бесполезный.

Плодится армия рабов,

Из быдла и из дураков —

У государства план таков.

Рабы – не мы, мы – не рабы,

Остались трезвые умы,

Но в обществе они немы.

Без сыра белая ворона,

Клюют такую даже хроны,

Их злоба, ненависть бездонны.

А чтобы не было вражды,

Выключи телек,

Включай чаще мозги!

МОРФЕЙ

Ночная тишина с прохладой наступила,

И отступила красная жара,

Сверчок затягивает трели

И будет петь их до утра…

Через открытое окно

В квартиру залетели

Чернобыльских два комара.

Жужжат шмелем над моим телом

И красной кровушки хотят,

Еще орут и ждут,

Когда котлетами накормят,

На кухне четверо котят.

Машина под подъездом трель запела,

Хоть кирпичом в нее кидай,

Еще собаки лай подняли,

На лавке слышу: «Наливай!»

Ну как заснуть с таким раскладом?

Мне не сомкнуть уставших глаз,

Орет за стенкой у соседа

То рок, то поп, то рэп, то джаз.

Хрипит и уши напрягает

Раздолбанный в колонках бас.

Лежу и думаю: когда же,

Накроет сном меня морфей.

Опять на лавке закричали:

«Уже налито, давай пей!»

И все вокруг жужжит, скрипит,

Затягивает трели,

Наверное, не скоро я усну,

Сомкнуть хотя бы глаз один к утру.

Пузырь с мочой на уши давит,

С кровати в падлу мне вставать,

Терпеть, уж нет ни сил, ни мочи,

А как же хочется поссать!

Ну, вот и все, ночь пролетела,

Я ни минуты не поспал,

А вот еще будильник звонит,

Меня он тоже заебал!

ЖЭК

ЛЭУ, ЖЭУ, ЖКХ…

Обувают, как лоха,

Тянут жилы, потроха.

Нет тепла, ржавеют трубы,

Герпесом покрылись губы,

Без тепла не врезать дуба б!

С потолка вода течет,

Протекает и бачок —

Высший класс! ЖЭУ зачет!

В ящике лежат платежки,

Из еды – одна картошка,

В теплых чунях мерзнут ножки.

Вся зарплата на квартплату,

За еду, за газ, за хату.

Еле греет радиатор.

Снова мусор не вывозят,

Типа им бензин морозят,

Еле языком елозят.

Пар идет из дыр подвала,

Отопление прорвало,

А в подвале море кала.

Развонялась эта смесь,

Невозможно спать и есть!

Может это чья-то месть?

Самогон пьют слесаря,

Нету стимула, сырья…

Звали выпить и меня.

Лифт на этаже завис,

Вверх пешком, пешком и вниз,

Ветер оторвал карниз.

Всюду грязь, бардак, разруха,

Тараканы, мыши, мухи,

О реформах ходят слухи…

ЖЭК распустят, но зато,

Будет сухо и светло,

В радиаторах тепло.

Вечный лозунг: «Мир, труд, май!»

Будет в каждом доме рай —

Хоть на крыше загорай.

Ждем мы это много лет,

Ждем властей, зеленый свет,

Денег на реформу нет.

Снова грязь, бомжи, разруха,

В лифте расплылась мокруха.

Сквозняком продуло ухо.

Все!

Избитое клише:

"Без ЖЭКа рай и в шалаше!"

БЕЗ ВОДЫ

Отключили дому воду,

Коммунальники уроды,

Трубы распевают оды.

В кухне грязная посуда,

Сковородки, ложки, блюда,

Не пойму только откуда?

В туалете стыд и срам,

Унитаз трещит по швам,

Ща добавлю килограмм.

Нет ни капельки воды,

Сохнут из цветов сады,

Где бы отложить руды?

Аварийная бригада,

Роет, строит баррикаду,

Чтоб добраться к водопаду.

Затопило все на свете,

Возле луж резвятся дети,

Дышит перегаром ветер.

Бабки тиграми рычат,

На своих тупых внучат,

Те кивают и молчат.

Металл режет электрод,

С дерева свалился кот,

Побежал в подвал в обход.

В трубе дырку залатали,

Жильцам воду в краны дали,

Они долго ее ждали.

Потекла вода из душа,

В ванной тишину нарушив,

Снова можно варить кушать.

Вот забулькал унитаз,

Зашипел вонючий газ,

Не осилил все за раз.

Стоки хлынули к соседу,

Он ремонт закончил в среду,

Чувствую, что скоро съеду.

Плитка от стены отпала,

От урины и от клала,

Дотекла аж до подвала.

Зубы точит весь стояк,

Вводят гады в депресняк,

Скоро будет все ништяк.

Отключили дому воду

Коммунальники уроды…

РЕМОНТ

С мясом вырваны обои,

На полу побелки море,

Это не ремонт, а горе.

Долбит стены перфоратор,

Греется, как радиатор,

В материале вся зарплата.

Вот проводится проводка,

Вся в пластмассовой обмотке,

От жары засохли глотки.

Вот отвес висит на нитке,

Клеится на стены плитка,

Крепким клеем, слегка жидким.

Дырки сверлятся в бетоне,

Потолок в гипсокартоне,

Мой сосед от счастья стонет.

Брызжет искрами болгарка,

Под окном стоит пожарка,

Надо делать еще арку.

Удлинитель змеем вьется,

Он когда-нибудь порвется,

Вилка током сильно бьется.

Кисточкой воняет краска,

Краской пахнет водолазка,

Будет скоро все как в сказке.

На столярке высох лак,

Скрыл он трещины и брак,

Надо разгребать бардак.

Мусором мешки полны,

Неподъемные они,

Лифт скорей сюда гони.

Всюду блеск и чистота,

Не ремонт, а красота!

ШКАФ

Заскрипела дверца шкафа,

Майка там лежит с жирафом,

Чистые лежат трусы,

Хвост висит там от лисы.

Мой любимый грязный свитер,

Нитками рукав зашитый,

Старый, страшный и убитый.

Доверху набиты полки,

Новой не найдешь футболки,

Ветошь, словно с барахолки.

Разных там носков гора,

Вышиванка из села,

Две висюльки от ковра.

Джинсы с дыркой,

Шапка с биркой,

Банка там стоит с затиркой.

Сколько лет висит пальто,

Пару раз надел – не то,

Может быть оно – манто?

Там и теплый пуховик,

Нарисован сзади бык,

Тридцать лет назад был шик.

В хлам затертые перчатки,

Куртофан осенний, гадкий,

Из болоньи, как палатка.

Шарф висит там из мохера,

Не пойму, какого хера,

Провтыкал его Валера.

Ох, чего там только нет!

С дыркой дедушкин берет,

Втрое сложен старый плед,

Чей-то, весь в пыли, скелет!

Там и шорты без карманов,

Рядом – кепка "маримана",

И бандана корефана.

Брюки с дыркой между ног,

Месяц так ходил, как лох,

А зашить так и не смог.

А над шкафом – антресоль,

Расплодилась сильно моль,

Скоро выест все, под ноль.

КЛАДОВКА

Вся кладовка в пустых банках.

Два пакета стоит с манкой,

Двадцать лет висят там санки.

В коробке ржавеют гвозди,

Крышек всяких лежат гроздья,

Дохлый с ними жук-навозник.

В углу спрятаны консервы,

Вдруг война, они в резерве,

Сорт давно уже не первый.

Лежит старая баклажка

С ручкой, треснувшей, без крышки,

Пустой фурик с-под алкашки.

Сумка, в ней лежат пакеты,

Десять пачек туалетки,

Клей давно засох там жидкий.

Лежит ржавый молоток,

Веник, треснувший совок,

Краска, а на ней кулек.

Соль, с ней сода, свечки, спички,

Год стоит там с молью гречка,

Пятка спрятана на нычке.

Три бутылки без воды,

Два по два и полторы,

Налимонины понты.

Двухсотлетнее варенье,

Пойдет с чаем и печеньем,

Слегка вздутые соленья.

В верхнем правом паук с мухой,

«Паук» – кличка у братухи,

Ходит он с такой татухой.

Руль от велосипеда,

Черно-белые там кеды,

Шампуры висят соседа.

Пустой наполнитель кошки,

Кружат мухи, с ними мошки,

Там от кошки две лепешки.

Без земли стоит горшок,

Белый сахарный мешок,

Старый дедушкин носок.

Три кастрюли и ведро,

Банка, ну, а в ней – сироп,

Сладкий, жопа слиплась, чтоб.

Места нет уже в кладовке,

Висит старая толстовка,

Шнурок яркий от кроссовка.

Стоит дачная лопата,

Дед Мороз пылится ватный,

Спрятана ума палата.

Кто-то скажет – барахло,

Много лет копил добро,

Все мое это зато.

ИСПОРЧЕННЫЙ ХОЛОДИЛЬНИК

В ящике, где хранятся продукты,

Вздулся кефир, в плесени фрукты,

Борща полкастрюли неделю стоит,

Сока не вкусного литр недопит.

Где яйца должны быть – засохший лимон,

Пойдет он на закусь под самогон.

Стухла капуста, воняет селедка,

Втюхала их в супермаркете тетка.

Сало стареет на верхней полке,

На шкуре печать, словно наколка.

В блестящей фольге завернуто масло,

Плесень с грибком плавают в квасе.

В миске арбуз без сердцевины,

Лежит там полгода пачка «Мивины».

Лежит колбасы просроченной палка,

На пару глотков стоит минералка.

В рваном пакете куриная попка,

Дрожжи засохли в водочной стопке.

В шкалике с боку спеет наливка,

Ждет с червяком помидорная сливка.

Банка стоит с двумя огурцами,

Полбанки варенья и банка с грибами.

А в морозилке рыба как глыба,

Разных пакетов лежит там на выбор.

Там пожелтевшая старая утка,

Примерзшая к ней индюшиная грудка.

Вроде есть, что поесть…

Сесть сала с борщом гунявого съесть?

А перед этим распарить «Мивину»,

Добавить туда из банки малину,

Из водочной стопки хряпнуть наливку,

Съесть с червяком помидорную сливку.

Острым ножом нарезать селедку,

Капусту засунуть в куриную попку,

Доесть колбасы, просроченной палку,

Залпом одним допить минералку.

Остатки грибов поджарить на масле,

После грибов не склеить бы ласты…

Залить это все вздутым кефиром,

Пусть печень с желудком покоятся с миром.

Грудку и утку съесть на второе,

С двумя огурцами, разрезав их вдвое.

А на десерт полосатый и фрукты,

Есть надо быстро такие продукты!

Что там осталось?

Запить соком квас!

И побежать обнимать унитаз.

НЕ ПАРА

Мысли в голову не лезут,

Вдохновенья больше нет,

Съеденfн мной на теплой кухне

Из борща смачный обед.

Выпит чай, намазан маслом

Хлеба черствого кусок.

Надо выходить из дома —

Не могу найти носок.

Затерялся в месте темном,

А, быть может, убежал…

Он обиделся, наверно,

Потому, что не стирал.

Не стирал, не штопал дырку,

Что на пятке, на носке,

Не вдыхал вонючий запах

Я, держа его в руке.

Где ж ты, друг мой, затаился?

Не могу тебя найти!

А ведь надо подрываться

И на улицу идти!

Ждет меня там банка с пивом,

Ждут на лавке и друзья,

Без тебя, мой друг старинный,

Выходить никак нельзя!

Вспомни ты, как мы ходили

За грибами в лес густой.

Сколько верст мы прошагали,

Помню, был ты с полосой…

Приходил с работы поздно

И ложились вместе спать,

Что бы утром не пришлось мне

Впопыхах тебя искать!

Мой любимый, ненаглядный,

Дай хоть весточку ты мне!

Где тебя искать, под ванной

Или в мусорном ведре?

Перерыта вся квартира,

А носка и близко нет!

И сошелся острым клином

На носке весь белый свет!

Вон один носок я вижу,

Ну, а вот лежит второй,

Ну и что, что первый синий,

А коричневый – другой…

Написал мне доктор справку —

Не дружу я с головой.

ПАКЕТ

В пакете с пакетами спрятан пакет,

Кулек со штрих-кодом, но без конфет,

Без яблок зеленых, без гречки, котлет.

Пакеты в хозяйстве всем нужная вещь,

В пакете, в газете завернутый лещ,

Здоровый такой, что без пива не съешь.

Десяток прозрачных хлебных пакетов…

Я помню, в одном был вишневый рулет,

Как жаль, он не с нами – его больше нет.

Выкинуть жаль, ну, авось, пригодятся,

Надо беречь их, не надо стесняться,

В мусорном баке нельзя им валяться!

«Нужен пакет? – спросит на кассе

Толстая тетка прокуренным басом.

– Нет уж, не надо – своих дома масса!»

Помню, пакеты стирали, сушили,

Телки там были, или машины,

В школу с такими дети ходили.

Пакеты с животными или цветами,

С фотопейзажами в яркой рекламе,

С фруктами спелыми и овощами.

На поле колхозном шуршит целлофан,

Там съесть его может, корова, баран.

С клеем пакет любит токсикоман!

Все, что не купишь – пихают в пакет,

В пакетике травка, в пакете и "мед",

Где взять эту гадость, мой знает сосед.

Куда не посмотришь – там валом пакетов,

Летают они, словно птицы по ветру,

Слагают стихи про пакеты поэты!

Он тоннами множится – клятый пакет,

Гниет он не год и не два – сотни лет,

Из прошлого шлем мы потомкам привет.

УБОРКА

Пыль лежит огромным слоем,

Веником ее прогоним,

Возьмем в руки швабру, тряпку,

Сделаем с утра зарядку.

Вот нашелся мой носок.

Компакт-диск с названьем «Рок»,

Вот пакет, в пакете сок,

Жидкости в нем на глоток.

Вот надыбалась десятка

И фольга с-под шоколадки.

Папироса, драпа пятка,

Скоро будет все в порядке.

Вот нашлась и мышеловка,

С мышью дохлой, прям в кладовке,

Захотелось ей морковки,

Помяну ее перцовкой.

Банка с мелочью нашлась,

Там была когда-то мазь,

Крышка ржавчиной взялась,

Вытер, вымыл тряпкой грязь.

Все сияет чистотой,

Вижу в вазе сухостой,

Выкину его долой,

Своей натруженной рукой.

Грязная в ведре вода,

Я пошлю ее туда,

Пропадает где надежда,

Просираются года,

Где ремонтом и не пахло,

Не запахнет никогда.

Вот уборке и конец,

Весь вспотел, словно борец,

Возьму с полки леденец,

Вот такой я молодец!

ПОРА ДОМОЙ

Не хочу идти домой,

Дома кот голодный, злой,

Весь облезлый, хвост трубой.

Дома грязная посуда,

В ведре мусора два пуда,

Не пойму только откуда.

Дома сыро, комары,

Телевизор весь в пыли,

Расплодились грызуны.

Дома грязная плита,

Банка с надписью "Кита",

В ней какахи от кота.

Дома в кране воды нет,

Камнем долг висит за свет,

В жопу долбится сосед.

Дома протекает кран,

Сосед сверху – наркоман,

Снизу – конченый баклан.

Дома подранный ковер,

Плешь проел в нем солитер,

Плачет по нему костер.

Дома в пролежнях диван,

В холодильнике банан,

На газете сохнет план.

Дома нет металлолома,

Тот, что был, уже не дома,

Деньги пропиты с знакомым.

Дома кипишь на балконе,

За решеткой, как на зоне,

Пустоцвет цветет в вазоне.

Дома грязный унитаз,

Из плиты воняет газ.

Спичек кончился запас.

Дома сломанный бачок,

Сеть плетет там паучок,

Ночью трель поет сверчок.

Дома, как бы, не хоромы,

Атмосфера, как в дурдоме,

Значит, дома, не все в доме.

ПУТЬ ДОМОЙ

Небоскребы, перекрестки,

В небе облаков наброски,

Понатыкано киосков.

На дорожной магистрали,

Снова горы накопали,

А трубу и не меняли.

Транспорт, как всегда забитый,

Кто-то пьяный, кто убитый,

За штурвалом тип не бритый.

Вот уже и остановка,

На стене татуировка,

В пятнах божья коровка.

Вдаль понес людской поток,

Из ларька лабает рок,

Душно что-то, лоб намок.

Дразнит запах шаурмы,

В ней капуста и грибы.

Но ее не купим мы.

Улыбнулась незнакомка,

В красном вся, словно морковка,

Ветер платье ее скомкал.

Наступил кто-то на ногу,

Извинился, слава Богу.

В колдоебинах дорога.

Как озера, на ней лужи,

Лужи ждут морозной стужи,

В небе ворон орлом кружит.

Загорелись фонари,

Разогнали мрак огни,

Так просветят до зари.

Съеден вафельный рожок,

Мимо пробежал дружок,

С неба повалил снежок.

Белый-белый мягкий снег,

Пристегнуть пора бы мех,

Не любить снежинки – грех.

Глючит новый телефон,

Заедает домофон,

Кто-то вновь разбил плафон.

Ключи. Дверь. Порог. Квартира.

На распашку дверь сортира,

Спрячусь там от всего мира.

БИЛЕТ

Порой безлунными ночами,

Когда нет сна, и плачет дождь,

Деревья воду пьют корнями,

Не слышен уж дневной галдеж.

Крадутся в голову сомненья,

Ведь все не так, как должно быть,

Куда-то в пустоту уходит время,

Зачем и незачем так жить.

Все, что учили в школе, институте,

Не пригодится никогда,

От серых будних дней аж мутит,

В календаре их череда.

Когда вопросов больше, чем ответов,

Тут не поможет интернет,

Знакомых бесконечные советы,

Нет денег и работы нет.

Друзья разбросаны по свету,

Давно сменили номера,

Как листья их разносит ветер,

И на плечах проблем гора.

Так каждый день одно и то же,

Как разорвать порочный круг?

Полжизни прожито, быть может,

Лежит в могиле лучший друг.

Торопит спешка, времени так мало,

Когда казалось, оно есть,

Возня эта уже достала,

Достала ложь, а с ней и лесть.

С годами прошлое всплывает,

Как забродившее говно,

Все каждый месяц дорожает,

В ломбарде жизнь давным-давно.

Это ловушка, круг сансары

Можно сказать, порочный круг,

Зло и добро вернется кармой,

Тело гниет, бессмертен дух.

Если душа ищет покоя

И не пленили силы тьмы,

Когда выть хочется от боли,

Нет сил, казалось бы, увы.

Надо всего лишь вырваться из плена,

Купить билет, забить на все,

Не за горами перемены,

Кто хочет, тот возьмет свое.

НА ВОКЗАЛЕ

Чемоданы на колесах,

Несут люди рюкзаки,

Многолюдно на вокзале.

Ночь… Там греются бомжи.

Вот объявлена посадка,

Номер поезда, перрон,

Бегут люди, вправо, влево,

Рыщут, ищут свой вагон.

Полка возле туалета,

Бабка, внучка, с ними дед.

Сумка, молния, пакеты,

Полночь, а у них обед.

Пахнет сильно мандаринкой,

Ее чистит рядом жлоб,

Всем чтоб тоже захотелось,

Брызжет цитрусовый сок.

Мерзкий храп на нижней полке,

Проперделся громко дед,

Очередь в хвосте вагона,

Занят кем-то туалет.

Дама толстая засела,

Поезд мчит куда-то вдаль,

Навалила, видать, много,

Не сработала педаль.

Деревянная подушка,

Невозможно с нею спать,

Заревел грудной ребенок —

Убаюкивает мать.

Торчат ноги с верхней полки,

Штынят грязные носки,

Обрубить бы по колено!

Едут с вахты мужики.

Шумят, яростно гогочут

Где-то рядом дембеля,

Вспоминают про армейку

И бухают втихаря.

Внучки жопа смотрит в душу,

Так, что глаз не оторвать,

Грудь, как спелые две груши,

Так и хочется помять.

Вроде все угомонились,

Слышен только стук колес,

Проводник промчался мимо

И стакан пустой унес.

А с окна немного дует,

Вроде начал засыпать,

Скоро я домой приеду,

Обниму старушку мать.

За окном посадки, реки,

И заводы, и поля,

Кто б с утра поднял мне веки,

Остановка, где моя?

Вот мой дом, подъезд, квартира,

Вот и старые друзья,

Наконец-то я вернулся,

Им скажу: «Приехал я!»

ГОРОД

Слиплись жопами собаки,

Крепко, словно козинаки,

Плотно, тесно, срака к сраке.

Смотрят люди, тычут пальцем,

Ржут над этим странным вальсом,

И над кобелем-страдальцем.

Целлофан уносит ветер,

Он прозрачен и бесцветен,

Дворник местный не заметил.

Без верхушек растут ели,

Ржавчиной скрипят качели,

В них две тети толстых сели.

Нет в песочнице песка,

В ней оторвана доска,

Детям без песка – тоска.

Карусели без сидушек,

Валом из-под пива двушек,

Никуда без полтарушек.

Из подъезда тянет хлоркой,

На металл украли горку —

Это стопудово орки!

В землю врытые колеса,

Где-то ровно, где-то косо,

Их покраска под вопросом.

На дороге грязь и лужи,

Чек валяется ненужный,

Рядом с чьим-то пьяным мужем.

Голубятня на помойке,

У бомжей притон на стройке,

Каждый день и ночь попойки.

Пар идет из теплотрассы,

Там котов бездомных масса

И тарелки из пластмассы.

Всюду мусор и бутылки,

Кости, головы от кильки,

В лиственной вонючей дымке.

Собралась толпа у дома —

Пацана опять хоронят…

Ждут халявной водки хроны,

Гроб оббит сукном дешевым.

Помянут его в столовой —

Поминальный борщ готовый,

Вышли бабки из подъезда,

За платочками полезли,

Поп покрестит «безвозмездно».

Ветер сильный, поднят ворот,

Не старик, но и не молод…

Выжимает соки город.

НА БАЛКОНЕ

Рано утром, утром ранним,

Бегут за дозой морды наркоманьи,

Шприцы-пятерки на кармане.

Вот алкаши бегут за пузырем в ларек,

На закусь – плавленый сырок,

А вот соседский кот-разбойник

Куда-то мышку поволок.

Смотрю на эту всю картину

С балкона на девятом этаже,

Напротив, в доме телка голая мелькнула,

Выхлоп машины стрельнул в гараже.

А я стою в трусах семейных,

Без голой телки, без семьи,

И капают с балкона слезы,

И стыдно мне за прожитые дни.

ГОРОДА

Поиграем в города,

АмстердаМ! Вот это да!

В граммах там растет трава…

А потом идет МосквА.

Что же там, в Москве у нас?

Вентиль там и в трубах газ,

Сильно дорог он для нас.

Алма—АтА уже не та —

Мегаполис, суета,