Читать книгу: «Под жарким небом Батуми. История, в которой каждый найдёт себя», страница 2

Глава 3. 1998—2001 годы. Батуми

Однажды кто-то из нас предложил играть в ярмарку. Каждый собрал кучу своей мелочевки – ту, что еще представляла какую-то ценность для других, но была уже не очень нужна нам самим, и вынесли все это в наш сад. Мы разложили свои пожитки перед собой. Чего тут только не было: фишки с покемонами у мальчиков и Сейлор Мун – у девочек, блокнотики, ручки, заколочки-бабочки, пружина-радуга, запутавшаяся и потому уже не нужная своему хозяину, синий лизун с блестками, водный пистолет, розовые резиночки для прыганья, бегемотики и дельфинчики из киндер-сюрпризов, пластиковая пробка с шипами, надетая на нитку – самая популярная дворовая игрушка нашего детства, – и куча всего остального. У каждого экспоната была своя ценность. Мы продавали эти вещи друг другу пусть и за совсем небольшие, но все же настоящие деньги. К концу дня Лиана сказала, что так мы денег не заработаем. Бердиа возразил, что это всего лишь игра и деньги тут совсем не играют роли, но Лиана озадачилась. Она старалась придумать, как мы могли немного подзаработать.

В их с Арчи классе был один парень по имени Миша. Отец Миши организовал свою автомастерскую у них в гараже, где с утра до ночи собирал и разбирал машины. Мастерская эта быстро стала известной не только в Батуми, но и во всей Аджарии, так как качество ремонта было великолепным, а цена приемлемой. Люди передавали друг другу адрес гаража, и клиентов у мастерской становилось все больше. Миша часто возился с отцом в гараже и помогал ему, чем мог. Как-то раз летом отец Миши предложил ему мыть отремонтированные автомобили перед сдачей их владельцам. За такую услугу отец брал с клиентов дополнительную плату, которую отдавал сыну за вычетом расходов на воду и моющие средства. Так у Миши появились свои первые деньги на карманные расходы. На эти деньги Миша угощал одноклассников сладкой ватой и газировкой с сухариками. У Миши было много друзей, он был одним из самых популярных парней в школе.

Лиана тоже хотела иметь свои карманные деньги. Не те, что давали ей родители, а те, которые она могла заработать сама. Лиана не нуждалась в деньгах, ее семья была хорошо обеспечена, это был скорее спортивный интерес. Лиана придумывала одну идею за другой. Она хотела ставить спектакль и продавать на него билеты, но не нашлось места, где мы могли бы разыграть спектакль. Тогда она захотела написать роман про Наполеона и Жозефину, но, во-первых, не смогла придумать роман, во-вторых, не смогла придумать, на чем бы его напечатать и как его издавать. Следующей ее идей была все та же ярмарка, но для широкого круга покупателей. Эта идея провалилась, так как Лиана не смогла придумать, что мы будем продавать. Тогда Лиана решила организовать школу английского языка для малышей. Но и школе не суждено было случиться – английский язык мы все знали совсем недостаточно.

Я уже и не помню, откуда мы узнали про марганец – металл, который можно было найти буквально под ногами и сдать в специальные пункты приема за деньги. Выглядело все очень просто: мы брали с собой пакеты, небольшие молотки и отправлялись на поиски руды. В траве и на дорогах мы искали коричневые тяжелые камни, которые при расколе молотком в сердцевине оказывались блестящими как металл. Найдя один такой камень, мы могли быть уверены – неподалеку от него найдем еще много таких же камней. Набив сумки марганцем, отправлялись в пункты приема металлов и сдавали руду за хорошее вознаграждение. Так мы промышляли несколько недель кряду, пока это порядком не надоело. Но я навсегда запомнил то чувство свободы, которое мне дали мои первые заработанные деньги. Пусть они были небольшие, пусть их хватало только на сладости, но само то, что мне не надо было просить деньги на вкусные мелочи у родителей или бабушки – дорогого стоило. Я мог сам выбирать, как ими распоряжаться. Я мог принимать решение. Это был первый вкус свободы.

Вскоре Лиана заявила, что нам нужно что-то более серьезное и интересное, чем сбор булыжников. Что-то настоящее. Идея пришла сама собой. Однажды мы отправились на пляж всей огромной компанией: мама с папой, бабушка с дедушкой, мы с Катей, Бердиа и его родители, Арчи с мамой и папой. Наши мамы загорали на пляже под жарким солнцем Батуми, папы устраивали дальние заплывы, мы же играли в карты на песке.

– Так хочется черешни, – протянула мама.

– Да, и мы что-то взять не догадались.

– Карду, милый, вы не съездите с Арчи в дом? Мы вчера насобирали черешни и оставили ее в холодильнике.

– Конечно, мам, сейчас обыграю Катю и съездим.

Катя недовольно фыркнула.

Уже на следующий день мы придумали, как немного подзаработать: мы собирали фрукты в саду, отвозили их на пляж и продавали туристам и отдыхающим. Наша задумка приобрела невероятную популярность: туристам нравились свежие фрукты на пляже, которые разносили ребята. Черешня, клубника, абрикосы, смородина – в ход шло все. Особенной популярностью неизменно пользовалась клубника. К следующему году мы решили подготовиться основательно и разбили дополнительные грядки клубники у нас в саду. Бабушка научила нас, как выращивать ягоды, и давала советы по уходу за нашим огородом. Мы с Бердиа и Катей трудились над урожаем, Арчи, Ика и Лиана занимались развозом и продажей ягод на пляже. Деньги мы собирали вместе и делили поровну между всеми участниками предприятия. Родители не возражали, им нравилось наше увлечение. А у нас появились свои карманные деньги. Теперь мы тоже могли угощать одноклассников всякими вкусностями, покупать подарки нашим родителям и откладывать понемногу – каждый на свои цели.

Тогда я не знал, на что откладываю деньги. Еще с ранних лет у меня была синяя пластиковая копилка-звезда. Кажется, мне подарила ее мама. Она закрывалась на маленький металлический замочек. Ключ хранился у мамы, но я быстро научился открывать копилку скрепкой. Внутрь копилки мама клала деньги, подаренные родственниками мне на день рождения, туда же я сбрасывал заработанные и сэкономленные мной самим. Это были мои первые собственные средства. Не помню, чтобы когда-то мне хотелось их на что-то потратить. Мне нравилось часто открывать копилку и пересчитывать ее содержимое. Я получал удовольствие от осознания, что сумма монет и бумажных денег в копилке неуклонно растет.

– Карду, а давай переплывем на турецкую сторону?

Мы с Арчи сидели на мысе Сарпи и болтали. Небо было затянуто серыми низкими тучами, с моря дул прохладный ветер и моросил дождь. Все остались дома. Никто не захотел ехать на Сарпи, кроме Кати, но бабушка не позволила ей отправиться с нами на море в такую погоду. Мы с Арчи были вдвоем.

– Ты шутишь? Как мы переплывем – это же вон как далеко, – на самом деле я боялся не дальности расстояния, а глубины моря. Даже не самой глубины, а того, что может там таиться.

Это случалось со мной всегда, когда я заплывал достаточно далеко. В своих силах я никогда не сомневался. Но как только я понимал, что заплыл достаточно далеко от берега и подо мной может уже тридцать, а то и все пятьдесят метров глубины, сердце начинало тревожно биться. Вода в Черном море недостаточно прозрачная, и, отплыв на некоторое расстояние от берега, перестаешь видеть что-либо под собой. Только темно-зеленые мутноватые воды с примесью песка, поднятого со дна. Заплывая еще дальше, не видишь уже и песка – только вода, из темно-зеленой переходящая в черную морскую пучину.

– Я бы хотел переплыть. Мне нравится плавать, – немного помолчав, добавил Арчи.

– Больше, чем футбол?

– Ну… В футболе вся моя жизнь, ты знаешь. Но и плавать мне нравится.

– Сколько здесь? Километров десять?

– Неееет, тут все тридцать пять, а то и немногим больше.

– Откуда ты знаешь?

– Отец рассказывал про одного советского пловца, который переплыл море вот отсюда, – Арчи указал на берег поодаль. – И воооон до туда, до турецкой стороны.

– Думаешь, это правда?

– А то! Он хотел убежать из Советского Союза. Говорят, специально переехал из Сибири в Батуми за несколько месяцев до побега. Готовился, тренировался. Тут была хорошо охраняемая граница. Здесь же еще был Союз, а вон там уже, – он снова махнул рукой в сторону Турции, – уже свободный капиталистический мир. Но он был профессиональный пловец, кандидат в Олимпийскую сборную.

– Зачем же он бежал?

– Свободы хотел. Представь, как тяжело было жить в Советском Союзе. За границу не выехать, денег не заработать. Живешь в постоянном страхе. Тише воды, ниже травы.

– И что с ним стало?

– Его сразу арестовали в Турции. Думали – русский шпион. Никто и предположить не мог, что простой человек может вот так взять и проплыть тридцать пять километров, минуя патруль, не попавшись ни под один прожектор.

– Тут и прожекторы были?

– Конечно. Это же граница. Он плыл, а они светили – хотели высветить его и расстрелять, как врага. В Советском Союзе его заочно осудили на смертную казнь.

– А потом?

– Ну он вроде как сидел в турецкой тюрьме. Но там потом поняли, что он никакой не шпион, и отпустили его. Он вроде как и сейчас жив. Живет себе где-нибудь в Америке или в Англии. Я, если честно, не знаю.

Мы помолчали, затем Арчи добавил:

– Я бы хотел сделать что-то такое же, запоминающееся. Что-то выдающееся. Ну вот взять хотя бы этот залив. Переплыть его – это же какой вызов. Но для этого, конечно, тренироваться надо каждый день.

– Так он твой герой?

– Нууу, – протянул Арчи. – Не то чтобы герой. Но он заряжает меня. Вдохновляет своей силой, волей и храбростью. А у тебя есть такой пример?

Я задумался. Спорт и спортивные достижения не привлекали меня всерьез. Мне нравилось слушать разные истории от Арчи или смотреть фильмы про спортивные подвиги. Но сказать, чтобы они вдохновляли меня, я не мог. Мне больше нравились фильмы и истории других персонажей.

– Знаешь, я недавно посмотрел фильм «Бойлерная». Не смотрел?

– Нет. О чем он?

– Он про Уолл-стрит, про брокеров.

– Что за Уолл-стрит?

– Есть такая улица в Америке. На этой улице стоит Нью-Йоркская фондовая биржа. Там работают брокеры, они покупают и продают акции. Зарабатываю большие деньги, пытаясь угадать, какая акция пойдет в рост, а какие акции подешевеют в ближайшее время.

– И чем тебя вдохновляют брокеры?

Я задумался.

– Ну знаешь, они делают то, чего не могут другие. Они находят способ, как убедить других вложить деньги в акции. Это непросто. А еще они богаты и живут хорошей жизнью. Ну это же сложно. Ты только представь: надо убедить другого отдать свои деньги с большим риском. И неизвестно, окупятся твои вложения или нет. Это же тоже своего рода мастерство.

– Ну не знаю, Карду. Возможно. Но мне бы наверно это не приносило удовольствия.

А вот мне почему-то казалось, что это невероятно круто, а потому, наверно я бы получал от этого удовольствие такое же, как Арчи получает, выходя на футбольное поле. Кроме того, мне нравилось представлять себя, садившегося в дорогую машину или – а кто знает? – в частный самолет. Я ни на секунду не сомневался, что так оно все и будет: большой дом, дорогая машина, путешествия в разные страны, красивая безбедная жизнь. Я точно знал, что моя жизнь будет успешной.

Глава 4. Июль 2002 года. Батуми

– Интересно, кем мы все будем через десять лет? И где мы все будем? – вдруг спросила Лиана.

Ее голос разнесся по террасе в тишине прохладной июльской ночи. Черное небо уже осветили блестящие огонечки звезд. Мы знали, что уже совсем поздно, но нам было так хорошо сидеть здесь и разговаривать обо всем на свете. Ика и Бердиа давно ушли, Катя тоже отправилась спать. В нашем доме ни в одном из окон не горел свет – все было тихо и спокойно. Остались только мы с Арчи и Лиана.

Никто не торопился отвечать на повисший в воздухе вопрос. Арчи лениво развалился на подушках в качелях, гладя в темноту. Лиана сидела между мной и Арчи. Я искоса посмотрел на нее. Какая же она красивая! Ни у кого еще я не видел таких шелковых длинных волос, такой прямой и узкой спины, такой тонкой шеи. Сейчас в темноте мне был виден только ее стройный гибкий силуэт, и он очень волновал меня. Интересно, Арчи тоже замечает ее красоту?

– Сейчас нам пятнадцать. Через десять лет будет двадцать пять, получается? Здорово было бы собираться вот так здесь же и через десять, и через двадцать лет, – так же тихо произнес я.

Лиана развернулась и посмотрела мне прямо в глаза. Меня окатила волна горячего воздуха. Боковым зрением я заметил, что Арчи по-прежнему смотрит перед собой, глубоко задумавшись. Лиана же продолжала бурить меня своими черными глазами. Что это? Что хочет она сказать мне? Вдруг краем глаза я заметил, как Арчи вздохнул и выпрямился на подушках. Почувствовав это движение, Лиана тут же развернулась к нему.

– Я буду футболистом. Сначала выйду из юношеского состава, потом буду играть в высшей лиге. В «Динамо» или в «ВИТ-Джорджия», не знаю. А может повезет и в российском клубе буду играть. Потом попаду на какой-нибудь чемпионат мира или Европы, и в трансфертное окно меня кто-то и выкупит.

– Кто, например? – спросила Лиана.

– Ну ты спросила! Как я могу это знать?

– Ну ясно, что не знаешь. Но ты бы где хотел играть?

– Хотел бы в «Манчестере». Или в «Реал Мадриде». Да знаешь, где бы ни играть, лишь бы играть. Люблю я футбол. С ним и свяжу жизнь.

На самом деле в том, что Арчи будет хорошим футболистом, не сомневался абсолютно никто. Мы все знали – в футболе у Арчи большое будущее. Он обладал невероятной выносливостью, скоростью, силой. Арчи на уровне интуиции чувствовал противника и предугадывал его маневры. Идеальная комбинация для бомбардира. И при этом Арчи не просто хороший игрок, он исключительный игрок. Тот самородок, найти который мечтает каждый тренер. Но самое главное было не это. Арчи живет футболом. Это его страсть. И это давало ему сил.

Дядя Михаил – отец Арчи – привел его на тренировку первый раз, когда сыну было 5 лет. Я до сих пор не мог простить своему отцу, что тот не догадался отдать в футбол и меня тоже. Может и я мог бы претендовать на звание спортивной звезды? Абсолютно все – родители Арчи, мои родители, бабушка и дедушка – вообще все всегда восхищаются Арчи и его успехами. Девчонки всегда обращали внимание сначала на Арчи и уж только потом – на меня. А ведь мы оба могли бы стать футболистами. По крайней мере у меня был бы хотя бы шанс.

– Чувство, которое я испытываю на поле, – продолжил после некоторой паузы Арчи, – его вот я ни на что не готов променять. Знаете, на поле я забываю обо всем. Есть только мяч и противник. Ты фокусируешься только на игре, но знаешь, что весь стадион следит за тобой – твой тренер, друзья, родные, просто болельщики. И нельзя их подвести – они верят в тебя. Нельзя подвести самого себя, ведь ты сам тоже поставил себе какие-то цели. У меня есть цель, и я ее добьюсь любой ценой. Ведь это все в моих руках.

– Точнее в ногах, – рассмеялась Лиана.

Пока она смеялась, я думал только о том, что мой двоюродный брат уже окончательно определился со своими будущим, нашел свою страсть и идет в выбранном направлении. И, судя по всему, ничто в мире не способно его остановить. Я же еще пока только обдумываю свою цель.

– Да, в ногах, именно, – спокойно ответил Арчи. – Смысл в том, что если у тебя есть цель – ты ее добьешься. Найдешь способ – как. И любая даже самая тяжкая тренировка тебе по плечу. Ведь ты знаешь, ради чего все это. Ты получаешь удовольствие от боли, которая разливается по твоим мышцам после тренировки. И все зависит только от тебя. Ты сам – хозяин своей жизни.

Арчи, насколько я его знал, не любил неудачи и поражения, а поэтому делал все возможное и невозможное, чтобы их избежать. Он делал максимум того, что может сделать человек для достижения задачи, и это приносило плоды. Я видел это, знал справедливость сказанных им слов. Так почему я все никак не определюсь со своими целями? Почему не начну двигаться хоть в каком-то направлении. Вот и мать всегда ставила мне в пример двоюродного брата: «Арчи – молодец! Карду, тебе бы быть посерьезнее». Арчи столько же лет, сколько и мне, но он уже не просто думает о будущем, он его строит. А я… Я тяжело вздохнул.

– В общем, буду новым Пайчадзе, – закончил Арчи.

– Это тот футболист, о котором снял фильм твой дедушка? – обратился я к Лиане.

– Да. Лучший футболист Грузии всех времен. Фильм, правда, не был особо популярен.

Я знал, что Лиана очень любила своего деда и часто навещала его в Тбилиси.

– Круто, Арчи. Все будет…

– Арчи, – перебила меня Лиана. – А как ты понял, что любишь футбол?

– Люблю, и все. Я всегда его любил.

– Ну ведь когда-то ты же должен был понять, что любишь его?

– Ты знаешь, я уже и не знаю. Сколько себя помню – я всю жизнь в футболе. Смутно помню, как родители решали, в какую секцию меня отдать. Помню, отец всегда хотел, чтобы сын был звездой футбола. Именно так, – ухмыльнулся Арчи. – Звездой. Он часто любит говорить: «Мой сын – будущая звезда мирового футбола».

Арчи немного помолчал.

– Ты знаешь, футбол – это то, что у меня получается. А я люблю делать то, что получается. Отец всегда очень рад моим победам, успехам, забитым мечам. Помню один случай. У нас был матч против другой команды в Кутаиси. Мы поехали в Кутаиси, сыграли матч и сразу – обратно домой. Представляете, да, четыре часа в душном автобусе в одну сторону, четыре часа в другую. Захожу домой. Мама и папа на кухне, к ужину готовятся. Мама спрашивает: «Арчи, милый, ты устал? Голодный? Хочешь кушать?». А папа знаете что?

– Что?

– «Арчи, какой результат?» – Арчи залился звонким смехом. – Какой результат, представляете? Вот что волновало папу. Зато с каким удовольствием я сказала ему: «Два-ноль в нашу пользу». А он: «Кто забил?». «Я», – говорю. «Все два?» – «Все два». Вот тогда радости было. Папа даже достал вино. Мы дооооолго тогда сидели за ужином вместе. Папа тогда много спрашивал про игру, про матч, про мои тренировки. И интересовался. Нечасто у него так много времени бывает, чтобы вот так посидеть, поговорить, поспрашивать меня. Я помню, мама убрала со стола, ушла в комнату. А мы все сидели с папой вдвоем. Я и не помню, когда еще папа вот так со мной сидел так долго вдвоем.

Арчи сделал паузу. Молчали и мы.

– Я просто делаю то, что получается. Ничего другого я и не пробовал. Ну а ты, Лиана? Ты тоже уже определилась? – неожиданно переключился Арчи на Лиану.

– Да, – медленно произнесла она после небольшой паузы.

Она посмотрела на меня. Снова этот странный ее взгляд. Как он обжог меня! Я мог поклясться, она никогда раньше так на меня не смотрела.

– Я определилась.

Я почувствовал странное возбуждение от ее слов. В районе солнечного сплетения разлилось жгучее тепло. Оно появилось так неожиданно и так же внезапно пропало. Всего секунда! Показалось? Нет? Лиана нравилась мне, я всегда был в нее влюблен с самых детских лет, но держал это втайне ото всех. Она была нашей подругой – нашей общей подругой, и мне казалось, я не имел права любить ее. А что же скажет Арчи, когда узнает? И стоит ли ему рассказывать? Ведь Лиана и его друг тоже. А вдруг… Вдруг Лиана нравится и ему? Может мне все это просто показалось?

– И что же это? – Арчи прервал ход моих рассуждений.

– Что? – переспросила Лиана, отворачиваясь от меня.

– Ну, ты сказала, что определилась. И что это?

– Все-то тебе расскажи. Потом узнаешь!

– Тоже хочешь быть писателем, как твой отец?

– Он прежде всего сценарист, – поправила Лиана.

– И писатель. Я читал его мрачную книжку. Как она там называется?

– Ты прекрасно знаешь, как она называется, – Лиана нащупала рукой подушку и запустила ей в Арчи. – И ничего она не мрачная.

– О, еще какая мрачная! Депрессивный Достоевский отдыхает по сравнению с великим Иосифом Табидзе.

– Прекрати, Арчи, – вступился я за отца Лианы. Между собой мы с Арчи часто подшучивали над ним и его книгами, но Лиана этого не любила, хоть и старалась нам не показывать. Часто читал в газетах, что произведения Иосифа – очень глубокие и сильные, полны драматизма и поднимают важные темы. Я читал пару его произведений и нашел их полными безысходности и тоски. Лиана рассказывала, что временами на отца накатывала меланхолия, и тогда дома совершенно невозможно было находиться, так как сильная энергетика отца распространялась на всех членов семьи. Лиана говорила про отца, что он очень громко молчит. Но случалось это нечасто и обычно заканчивалось написанием новой серьезной главы или даже разделом книги.

– А ты, Карду? Ты думал о своем будущем? – Лиана взглянула на меня.

Теперь под ее взглядом я чувствовал себя иначе. Как-то странно и нервно. Ее мнение вдруг стало для меня очень важно. Что, если я скажу, что еще не думал о будущем, не определился с профессией? Знаю только то, что непременно буду очень успешен. Но это же не ответ, и я понимаю это. Это не звучит как план и не так убедительно, как у Арчи. А что тогда она будет думать обо мне? Вот рядом Арчи – уже звезда, уже успешен, уже идет вперед. Как для нее выгляжу я на фоне двоюродного брата?

Я ответил на ее взгляд вызовом.

– Думал. И тоже определился.

Она усмехнулась.

– Будешь держать это в секрете?

– Нет, почему же? Я буду брокером. Буду продавать и покупать ценные бумаги, а потом открою свою брокерскую фирму.

Я снова поймал на себе взгляд Лианы. На этот раз она смотрела на меня с интересом.

– Ты уже знаешь, с чего начнешь?

– Да. Знаю. Но вот это я буду держать в секрете.

– Это еще почему, – засмеялась Лиана. – Боишься, не сбудется?

– А то! – с усмешкой отбил ее колкость я.

– Вот теперь представьте, – перебил нас Арчи. – Через пять-семь лет мы все сидим снова тут, в той же беседке. Я только что прилетел из Манчестера, ты из Лондона. Мы встречаем тут Лиану…

– Почему это тут? – вмешалась Лиана.

– Потому что ты не рассказала нам, чем будешь заниматься и где.

– Я тоже прилечу из Лондона, – она бросила этот свой взгляд на меня.

– Ого! Да вы, может быть, даже попадете с Карду на один рейс.

– Может и попадем, – теперь уже она весело улыбалась Арчи. – Если Карду захочет на этот рейс.

Я не мог найти себе места. Что она говорит? О чем она говорит? Говорит ли она просто про будущее, про рейс, про самолет, или она прямо здесь и сейчас…? Что? Что здесь и сейчас? Ну вот еще. Я отмахнул все это.

– А почему нет? Я всегда буду рад повидаться с друзьями. И с удовольствием полечу с тобой на одном рейсе, – как можно более равнодушно ответил я.

Лиана фыркнула и отвернулась к Арчи.

– Продолжай.

– Так вот, мы все прилетаем сюда, встречаемся, рассказываем друг другу про жизнь, перемены, события. Я – успешный футболист. Карду – преуспевающий брокер, а ты, Лиана, прилетишь сюда с мужем и кучей маленьких деток.

– Куча маленьких деток через 5 лет? – заулыбалась она. Я искоса посмотрел на нее. Нет, ничего подозрительного. – Ну это уж совсем вряд ли. Сначала бы университет закончить.

– Интересно, он вольется в нашу компанию? – усмехнулся Арчи.

– Кто? – спросил я.

– Муж Лианы.

– Уверена, вольется, – весело отозвалась Лиана.

– С чего вдруг?

– Ну, это же я его выберу. Он будет похож на меня и будет разделять мои ценности и образ жизни. А значит он понравится и вам.

– Здорово же будет, правда? – продолжил Арчи. – Сохранить вот это все во взрослой жизни. Здорово будет иметь рядом с собой людей, с которыми можно разделить свои детские воспоминания.

– Да, здорово, – мечтательно повторила Лиана.

Все задумались. Наверное, об одном и том же. Молчание прервала Лиана.

– Что будем делать завтра?

– Сарпи?

– Может придумаем что-то другое?

– Давай завтра на Сарпи, а потом придумаем что-то другое. Для чего-то другого надо встать пораньше и приготовиться. А уже довольно поздно, – Арчи зевнул. – Может по домам?

– Не хочется пока, – отозвался я.

– Я тоже еще не хочу спать, – ответила Лиана.

– Как хотите, а я, пожалуй, пойду. Карду, проводишь Лиану один?

– Да, конечно.

Арчи попрощался с нами и исчез в доме.

Я был сам не свой. Остаться с Лианой наедине сейчас – все, чего я хотел, и все, чего я боялся. Мы сидели молча. Она смотрела на звезды и о чем-то думала, я любовался ее профилем, длинными волосами и пытался понять, что чувствую к ней. И насколько это серьезно. В Питере я встречался с парочкой девчонок и до этого. Ничего особенного: гуляли вместе, целовались, ходили в кафе и кино. Я никогда не относился к этому как-то серьезно. Но я понимал, что с Лианой так нельзя. Во-первых, я знаю ее с детства, с самых ранних лет. И ее чувства, переживания важны для меня. Во-вторых, она мой друг, а я не хотел терять такого близкого друга, как она, в том случае, если что-то пойдет не так. И если все-таки что-то пойдет не так, это внесет раскол в нашу банду. В-третьих, мы будем на глазах у всех, и все будут судить меня, нас. Этого я не хотел. Надо было, конечно, все обдумать. Но как можно думать, когда она так красива?

– Ты правда хочешь стать брокером? – вдруг спросила Лиана. В ее голосе не было и намека на то, что я чувствовал в нем прежде. Показалось мне или нет? Было это или нет?

– Да, почему нет?

– Не знаю, ты раньше никогда не говорил об этом.

– Ты не спрашивала.

Она помолчала.

– А почему именно брокер?

– А почему нет? У них интересная работа: они всегда должны быть в курсе всех событий, они понимают значение этих событий, умеют их анализировать и делать выводы, рискуют, просчитывая все ходы наперед. Это занятие только для сильных. И потом, они неплохо зарабатывают.

Лиана молчала. Она больше не смотрела на меня.

– Ну а ты? Что ты выбрала.

– Увидишь, Карду. Так с чего ты начнешь?

Мы просидели так еще какое-то время, болтая ни о чем. Я больше не встретил ни того горячего ее взгляда, ни особенного тона в голосе, ни двусмысленности в словах. Лишь когда я пошел провожать ее домой, она спросила:

– Карду, а почему Лондон?

– Отец говорит, что лучше бы мне учиться в Лондоне.

Она вдруг остановилась, развернулась ко мне и просто произнесла:

– Возьмешь меня в Лондон с собой?

Сердце снова подпрыгнуло и забилось. Я не стал даже думать, что она имеет в виду. Не хочу. Мне было все равно: шутит она или нет. Мне было все равно, что подумает она обо мне.

– Возьму, – чуть слышно отозвался я.

Она улыбнулась той самой особенной улыбкой и ушла вверх по тропинке к своему дому.