Ген молодости

Глава 2

В кабинете директора интерната сработал кластерный селектор.

– К вам мисс Иден! – сообщила секретарша тихим, бархатным голосом.

Мисс Мередит улыбнулась. В данный момент этот голос она любила больше всего на свете.

– Да, конечно, впустите её, Кейт, – разрешила директор. – И пожалуйста, приготовьте нам два кофе.

– Латте с сахаром?

– Да, дорогая.

Мисс Иден появилась на пороге. Неожиданно в нос ей ударил запах мокрой овечьей шерсти. Не понимая, в чём дело, воспитательница огляделась.

Помещение было огромным и скорее напоминало зал, чем кабинет. Толстые, резные колонны из венерианского хрусталя подпирали высоченный потолок; невесомый, почти призрачный, стол как будто парил в воздухе; стулья, вереницей расставленные вдоль стен, красиво дополняли интерьер. Мисс Мередит сидела в кресле с изящно выгнутыми подлокотниками и высокой спинкой. Кресло, как и вся мебель, было сделано из керциниума и создавало оптическую иллюзию полёта. Кстати, керциниум явно был марсианским, а не вулканическим, как пыталась всех уверить директор. Мисс Иден в этом разбиралась.

На столе начальницы лежал её личный кластер – прибор, выполненный в виде морской звезды и украшенный стразами Сваровски. Когда мисс Иден переступила порог кабинета, то успела заметить, что кластер излучал вогнутую зеркальную поверхность. Однако через мгновение зеркало превратилось в компьютерный экран, в который с умным видом уставилась его хозяйка.

«Конечно, чем ещё заниматься на рабочем месте, как не рассматривать свои старческие морщины!» – злорадно подумала мисс Иден. Тем не менее на её лице расцвела слащавая улыбка.

Взгляд воспитательницы упал на стены кабинета. На секунду она впала в ступор – на стенах паслось голографическое стадо белых и чёрных овец. Сразу стало понятно, откуда взялся этот отвратительный запах мокрой овечьей шерсти. Видимо, кластер мисс Мередит был оснащён генератором запахов. Неужели ей нравится подобная вонь?

«Обалдеть!» – хмыкнула про себя мисс Иден. – «Осталось ещё обрядить Кейт в пастуший чепчик и фартук с оборками. Интересно, а кофе секретарша принесёт в корзинке?»

– Присаживайтесь! – пригласила директор, кивая на стул. Тон её был благодушным и даже немного ласковым. Чувствовалось, что мисс Мередит находится в приятном расположении духа. Воспитательница послушно села и стеклянным взглядом уставилась на свою начальницу. Слащавую улыбку с лица она так и не стёрла.

Квадратная фигура мисс Мередит среди воздушной мебели смотрелась абсолютно нелепо. Глядя, как она сидит в кресле, можно было подумать, будто кто-то набросал булыжников в изящную хрустальную вазу.

«Хотя костюмчик на ней ничего. – Мисс Иден ревниво оглядела дизайнерский наряд начальницы. – Впрочем, на её фигуру что ни надень, всё будет смотреться уродливо».

Вошла Кейт с двумя чашками кофе. Пастушьего чепчика на ней не было, корзинки в руках тоже. Мисс Иден даже слегка удивилась. Секретарша поставила угощение на стол и тут же покинула помещение. Мисс Мередит глотнула кофе, воспитательница последовала её примеру.

– Полагаю, вы пришли доложить мне ситуацию по поводу сегодняшних инцидентов с Шарлин Вайлоу?

Директор произносила эту фразу медленно, лениво и без особого интереса.

– Именно, – кивнула мисс Иден.

Кофе был очень хорош. Настолько, что хотелось только наслаждаться его вкусом и не думать ни о каких проблемах с Шарлин Вайлоу. Но расслабиться на рабочем месте воспитательница не могла, её глаза выражали готовность к действию.

– Итак? – со вздохом приподняла брови мисс Мередит. – Надеюсь, оба инцидента исчерпаны?

«Говорит, как будто это само собой разумеется», – раздражённо подумала мисс Иден. – «Как будто все вокруг обязаны работать вместо неё. А она будет только свою Кейт обхаживать».

Но вслух она произнесла совсем другие слова:

– Сегодняшние инциденты, действительно, исчерпаны. Жители соседних домов согласились, что не стоит наказывать девочку и подавать на наше заведение в суд. Транспортировщик младенцев тоже претензий не имеет. Но я не исключаю возможности возникновения новых инсинуаций со стороны мисс Вайлоу. Она очень беспокоит меня своим поведением.

Мисс Мередит слегка поморщилась. Ей явно хотелось услышать что-нибудь более оптимистичное.

– Что именно не так в её поведении?

Начальница глотнула ещё кофе.

– Всё! – категорически заявила мисс Иден. Директор вздрогнула и недовольно посмотрела на свою подчинённую.

– Избегайте резких звуков в своей речи, пожалуйста.

Хозяйка кабинета поставила чашку на стол и демонстративно приложила указательные пальцы к ушам.

– Простите.

Воспитательница виновато потупила взгляд.

– Итак, что вы имеете в виду под словом «всё»? – Улыбка мисс Мередит выражала одновременно лёгкое раздражение и полное внимание. – Приведите конкретные примеры, пожалуйста.

Мисс Иден покосилась на стену. Одна из овец отбилась от стада, подошла к воспитательнице совсем близко и принялась рассматривать её пустым, бездумным взглядом. Шерсть на животном завивалась ровными, чёрными, какими-то даже гламурными кольцами. К запаху мокрой шерсти мисс Иден, видимо, уже привыкла и почти его не ощущала. А может, запах кофе перебил его. Но от овечьего взгляда ей опять стало не по себе.

– Можно убрать эту милашку?

Воспитательница постаралась, чтобы в её голосе прозвучало как можно больше добродушия.

– О да, конечно!

Из кластера мисс Мередит тут же возник пульт управления. Одно движение пальцем – и надоедливое животное моментально ретировалось обратно в стадо.

«Кто только пишет эти программы для голографических обоев?»

Мисс Иден внутренне содрогнулась, но, собравшись с мыслями, принялась излагать свои соображения:

– Что я могу сказать про мисс Вайлоу? Как вы уже поняли, девочка обожает резкие звуки, причём как слушать их, так и издавать. Это странность номер один. Она предпочитает реальный мир виртуальному. Это странность номер два…

– Почему вы решили, что она предпочитает находиться в реальном мире? – озабоченно перебила её мисс Мередит.

– Она очень редко проводит время в кластерных очках, – пояснила воспитательница.

– Действительно? – Хозяйка кабинета нахмурилась и откинулась на спинку кресла. Было видно, что эта новость ей неприятна. – А что же она делает в свободное время?

– Гуляет по интернату.

– Гуляет? По интернату? – Начальница сцепила пальцы рук, что было признаком сильного беспокойства. – Это действительно странно. Что может быть интересного в прогулках по нашему зданию?

– Сама не понимаю, мисс, – пожала плечами воспитательница. – Но кластерные видеокамеры постоянно фиксируют изображение девочки, сидящей на подоконнике, катающейся в лифте или просто бродящей по пустым коридорам.

– Она гуляет одна?

– В компании голографической игрушки.

– Это фирменная игрушка?

– Нет, и это тоже меня беспокоит. Она создала её сама, заложив в голограмму свои запутанные программы. В случае чего избавиться от неё или остановить её действия будет очень сложно. Сегодняшний инцидент с транспортировщиком младенцев – тому подтверждение.

– Действительно, странная воспитанница.

Хозяйка кабинета встала и принялась медленно расхаживать по кабинету. Голографические овцы почему-то сбились в плотную кучу и стали следовать за ней по пятам.

– Вы правы, поведение девочки вызывает опасения. Игрушка меня не беспокоит. У нас немало талантливых детей, которые способны напрограммировать бог знает что. Разберёмся, если понадобится, с её кластерными писульками. Но вот прогулки по интернату меня настораживают… А почему вы мне раньше об этом не рассказывали?

Директор повернулась к мисс Иден. На её лице была написана гримаса, призванная выразить недоумение.

– Раньше вам было это не нужно, – последовал мягкий, но решительный ответ. – Если вас интересует какой-либо воспитанник, я вам сразу же докладываю о его поведении.

– Да, конечно. – Мисс Мередит остановилась и опустила голову. Толпа овец резко притормозила. – У нас слишком много воспитанников, чтобы каждому уделять моё внимание. Ещё какие-нибудь странности у девочки есть?

Мисс Иден покосилась на овечье стадо и заявила:

– Да, есть. Несколько дней назад мисс Вайлоу была замечена на двадцать четвёртом этаже. Она подсматривала за воспитанником мужского пола.

На лице директора появилось облегчение.

– Ну, в этом-то как раз нет ничего предосудительного, – улыбнулась она. – На двадцать четвёртом, говорите? Подсматривала за голым мальчиком? Это самое обычное проявление сексуальности, типичное для подросткового возраста. За кем именно она подсматривала?

– Разве я сказала слово «голым»?

Мисс Иден подняла на собеседницу внимательный взгляд. Свою фразу она произнесла очень медленно, чтобы смысл её наверняка дошёл до начальственных ушей.

– А разве нет? – растерялась мисс Мередит.

– Нет, я вас уверяю. – Улыбка воспитательницы на секунду превратилась в ухмылку. – Слова «голый» я не произносила. По моим наблюдениям, мисс Вайлоу не привлекает зрелище обнажённого мужского тела.

«И женского тоже», – хотела добавить она, но сдержалась.

– Тогда каким же он был?

Начальница всем своим видом пыталась показать, что никакой оплошности она не допустила. Овцы, сбившиеся в кучу, смотрели в пространство немигающими глазами.

– Он просто сидел в кластерных очках.

Мисс Мередит, совершенно сбитая с толку, часто заморгала.

– А в кластерных очках он сидел э…э… одетый?

Директор опустилась обратно в кресло и машинально отпила совершенно остывший, и видимо, уже противный кофе.

– Да, он был одет.

Подчинённая рассеяла последнюю надежду начальницы.

– Тогда зачем она за ним подсматривала?

В голосе мисс Мередит было столько недоумения, что мисс Иден даже стало неловко.

– Не могу ничего сказать по этому поводу, – произнесла она и потупила взгляд.

– Так… так… – Директор в замешательстве побарабанила пальцами по столу. Овцы на стене задрожали. – Всё это плохо, дорогая мисс Иден, – вынесла она вердикт. – Это не просто плохо, это очень плохо.

Услышав слово «дорогая», мисс Иден насторожилась. Начальница крайне редко применяла этот эпитет, и ничего хорошего он не предвещал.

– Ну, собственно, в возрасте Шарлин Вайлоу совсем не обязательно испытывать сексуальное влечение, – осторожно заметила подчинённая. Её несколько удивила столь негативная реакция мисс Мередит. – Романтические чувства тоже являются вполне нормальными. Ели вы не забыли, Департамент образования в последнее время призывает нас развивать в детях духовность. Мы же вводим в учебную программу уроки романтического общения… Вряд ли стоит бить тревогу, если ребенок не проявляет положенной по возрасту сексуальности. Может, это как раз плоды наших усилий? Мисс Вайлоу решила воплотить в жизнь полученные на уроках знания?

– Да-да, конечно, – рассеянно согласилась начальница. – Наверняка вы правы. Но дело не в этом.

– А в чём?

Мисс Мередит тяжело вздохнула.

– Дело в том, что сегодня утром из городского органа опеки и попечительства к нам в интернат поступила заявка.

– Какая заявка? – опешила мисс Иден. Она даже представить себе не могла, что бы это могло быть.

Директор немного помедлила, как будто собираясь с духом. Воспитательница с тревогой на неё смотрела. Наконец, мисс Мередит решилась:

– Некая миссис Эмили-Джейн Вайлоу подала официальный запрос на налаживание контакта со своей дочерью, мисс Шарлин Вайлоу.

Судя по выражению лица начальницы, ничего хорошего эта новость не предвещала. Сердце воспитательницы опустилось из груди в район желудка.

– Я не совсем понимаю, о чём вы, – осторожно произнесла она. – Как вы сказали? Запрос на что?

– На налаживание контакта со своей дочерью, – многозначительно повторила хозяйка кабинета. – Мать хочет общаться со своим ребёнком! И как назло, этот ребёнок – странная воспитанница по имени Шарлин Вайлоу.

– Общаться? – Мисс Иден впала в замешательство. – Общаться с ребёнком? Это значит что? Что она хочет с ней делать?

– Говорить, наверное, – пожала плечами начальница. – Говорить, гулять… Что ещё мать может делать со своей дочерью?

Воспитательница сложила руки на коленях и удивлённо уставилась себе под ноги. Чувствовалось, что ей сложно усвоить полученную информацию. Мисс Мередит терпеливо ждала.

– Кейт, принесите нам что-нибудь перекусить! – попросила директор, нажав на кнопку кластерного селектора. Видимо, она решила скрасить затянувшуюся паузу.

От звука её голоса мисс Иден встрепенулась.

– Простите, я никак не могу поверить в то, что вы сказали, – моргнула она. – Такая новость! Как обухом по голове…

– Я вас понимаю. – Мисс Мередит на секунду прикрыла глаза. – Я сама была шокирована. За мою более чем шестидесятилетнюю практику, это первый случай.

«Шестидесятилетнюю практику?» – Мисс Иден бросила на начальницу едва заметный, оценивающий взгляд. – «Сколько же тебе лет? Девяносто? Девяносто пять?»

Но реакция её была совершенно иной.

– О! – мгновенно воскликнула подчинённая, решив, что директор напрашивается на комплимент. – У вас такой большой профессиональный опыт! И замечательный пластический хирург!

– Спасибо! – Польщённая начальница поправила причёску. – Так вот, в нашем заведении это первый случай. Более того, я никогда не слышала ни от кого из моих коллег о чём-либо подобном. Похоже, нам предстоит стать первопроходцами!

– Ужасно! – Мисс Иден решила, что негативная реакция в данном случае будет более уместна, чем позитивная. И она не ошиблась.

– Полностью с вами соглашусь, – вздохнула мисс Мередит. – Но ничего не поделаешь, нам придётся это пережить.

Стуча каблучками, в кабинет вошла Кейт. Звук эхом прокатился по огромному залу. На этот раз на секретарше действительно были надеты пастуший чепчик и фартук с оборками. В руках она держала корзинку, из которой аппетитно пахло ванилью.

«Господи, где она это всё взяла?» – вытаращила глаза мисс Иден. Приглядевшись, женщина поняла, что и одежда, и корзинка были напечатаны на 3D-принтере. Издававшее запах ванили печенье, слава богу, оказалось настоящим. Кейт принялась выкладывать его из корзинки на тарелку, мисс Мередит наблюдала за ней с лёгкой улыбкой.

– Кошмар! – Воспитательница сделала вид, что не интересуется ничем, кроме темы разговора. – Но… Но как? Как этой матери, как её там зовут…

– Миссис Эмили-Джейн Вайлоу, – подсказала директор, с удовольствием надкусывая хрустящую выпечку.

– Ещё и миссис?! – Подчинённая была поражена до глубины души. – Поначалу не обратила внимания… Она что, состоит в браке? С кем?

– Не знаю. В заявке об этом не говорилось. – Мисс Мередит жевала печенье, едва не жмурясь от удовольствия. – Угощайтесь! – предложила она, придвигая воспитательнице тарелку. – Вкус потрясающий. Спасибо, Кейт!

Секретарша сделала глубокий реверанс, забрала корзинку и ушла. Мисс Иден, уже успевшая засунуть в рот угощение, от неожиданности чуть не подавилась.

«Чёрт бы вас побрал с вашими ролевыми играми!» – раздражённо подумала она. Овцы на стенах хмуро взглянули на неё исподлобья.

– Как этой миссис Эмили-Джейн Вайлоу удалось добиться разрешения на заявку? Она что – Господь Бог?

Воспитательница всё-таки облекла в слова мучившие её мысли.

– Спросите лучше – зачем ей это нужно? – поджала губы мисс Мередит. – Этот вопрос меня волнует намного больше.

– Действительно – зачем? И как? И кто пропустил заявку в наше учебное заведение? И… И… Я ничего не понимаю!

Начальница сочувственно на неё посмотрела.

– Я тоже сегодня утром ничего не понимала, – произнесла она. – И задавала себе те же самые вопросы, пока не додумалась открыть базу персональных данных. Хотите, покажу, что я там нашла?

– Что? – Мисс Иден даже немного побледнела.

– Не волнуйтесь вы так! Чрезмерное нервное напряжение укорачивает жизнь, – предостерегла её директор. – Позвать Кейт? Она принесёт успокоительное.

– Нет, не нужно. – Воспитательница принялась дожевывать печенье. – Я в порядке.

– Вы уверены?

– Да, конечно. – Мисс Иден стряхнула с рук крошки. – Я в полном порядке. Итак, что вы нашли в персональной базе данных?

Хозяйка кабинета прикоснулась к своему кластеру. В воздухе тут же возник мерцающий дисплей с пустым окошком посередине. Выдвинув голографическую клавиатуру, мисс Мередит набрала в окошке надпись: «Вайлоу, Эмили-Джейн, Mrs». Обычно после этого на экране появлялась вся официальная информация о нужном человеке: имя матери, название интерната, в котором он воспитывался, данные о здоровье и образовании, психологический портрет, друзья, хобби… В случае с миссис Вайлоу не возникло ничего, а сама надпись окрасилась в фиолетовый цвет и тревожно замигала.

– Что это? – напряглась воспитательница, действительно начиная волноваться. – Что означает этот фиолетовый цвет? Она судима?

– Нет, – покачала головой мисс Мередит. – Имена людей, имеющих судимость, окрашивают в коричневый цвет. Да и личную информацию о них не закрывают.

– Тогда что? Она сотрудник Департамента госбезопасности? Обладает секретной военной информацией? Имеет доступ к оружию массового поражения?

– Нет, – снова покачала головой директор интерната. – Их имена окрашивают в красный.

– Она сотрудник космической отрасли? Имеет отношение к межпланетным контактам?

– Мимо, – вздохнула мисс Мередит. – Их цвет белый.

– У меня закончились версии…

В глазах мисс Иден заплескались непонимание и страх.

– Читайте!

Начальница ткнула пальцем в текст, набранный мелким шрифтом внизу экрана. Глаза воспитательницы забегали по строчкам.

«Фиолетовый цвет означает десятую (максимальную) степень важности персоны. Обычно указывает на принадлежность самой биологической структуры человека к областям, имеющим наивысшую степень государственной важности и/или засекреченности».

Мисс Иден прочитала текст один раз, потом второй. Прочитав третий раз, она беспомощно посмотрела на мисс Мередит.

– Я ничего не поняла, – с растерянной улыбкой произнесла воспитательница. – Что означает это пояснение?

Директор интерната выразительно на неё посмотрела.

– Это означает, дорогая, что мы вляпались в такое дерьмо, из которого нам придётся выбираться очень и очень долго, – ответила она.

Месяцем ранее.

Фиолетовые перья кружились в воздухе. Откуда-то сверху сыпались фиолетовые конфетти, а зеркала вокруг сверкали фиолетовыми отблесками. Женские глаза, обрамлённые фиолетовыми тенями, взглянули на Эмили призывно и страстно. Губы, накрашенные фиолетовой помадой, приоткрылись.

– Первое стриптиз-шоу новой королевской династии, – вкрадчиво произнесли они. – Прямая трансляция из Букингемского дворца. Невиданная феерия бурлеска, страсти и животной похоти. Количество доступов ограничено…

В следующую секунду вместо губ перед Эмили появилась женская грудь внушительного размера.

– Доступ к трансляции можно приобрести здесь, – раздался страстный шёпот.

На груди высветился адрес Кластернет-сайта. Эмили сильно вздрогнула и проснулась.

«Чёрт бы вас побрал! Проклятые рекламщики! Не сон, а сплошной спам! Надо подать на них в суд!»

Всё существо женщины затрясло от негодования.

Она лежала на широкой, высокой кровати, застеленной бельём из лунного шёлка. Материал был серебристым, с едва заметным жёлтым отливом, напоминающим отблески далёких звёзд. Когда ночью на кровать из окна падал свет луны, бельё начинало мерцать мягким, загадочным сиянием. Это было потрясающе красиво. В полнолуние Эмили специально раздвигала шторы и, засыпая, грезила, что летит по Млечному пути. Умопомрачительное ощущение, абсолютно оправдывающее запредельную стоимость этого белья.

Немного придя в себя, миссис Вайлоу влезла в тапочки, накинула халат и с хмурым выражением лица потопала в ванную.

Стены, пол и потолок ванной были отделаны самым дорогим в мире, голубым мрамором, отшлифованным до такой степени, что он казался похожим на стекло. Этот дизайнерский приём расширял до бесконечности и без того огромное пространство помещения. Огни рожковой люстры, миллионы раз преломлённые и отражённые от стен, освещали его причудливым светом. Заходя сюда, Эмили как будто погружалась в толщу залитой солнцем морской воды, и это страшно ей нравилось.

Вот только поскользнуться она всегда боялась.

Вздохнув, женщина принялась рассматривать своё отражение в большом антикварном зеркале, обрамлённом золотом и россыпью бриллиантов. Этому зеркалу было более четырёхсот лет. Когда-то оно принадлежало человеку, которого называли «нефтяной магнат». В отличие от всех, ныне живущих, миссис Вайлоу знала, что такое нефть и зачем она была нужна. Нефтяные магнаты были очень богатыми людьми и могли себе позволить такую красоту. Эмили любила это зеркало и, когда ей приходилось переезжать из одних апартаментов в другие, всегда забирала его с собой.

Ну что ж, мимические морщины, конечно, были видны. Особенно раздражали две вертикальные складки на переносице. Носогубные складки тоже проглядывали, но они всегда прятались за улыбкой, поэтому внимания на них можно было не обращать. То же самое и с «гусиными лапками» – бог с ними. Но вот тонкая, паутинная сеточка морщин, покрывающая всё лицо, тревожила не на шутку. Эмили растянула пальцами кожу лица – «сеточка» исчезла. Она отпустила кожу – «сеточка» вернулась на место. Женщина расстроено вздохнула.

А ещё ей жутко не нравился собственный цвет глаз. Ну почему с возрастом глаза становятся блёклыми, как полинявшая простыня? Выцветают на солнце, что ли? Интересно, а если всю жизнь носить тёмные очки, такого не будет?

Эмили усмехнулась собственной глупости. Ладно, глаза – не проблема. Кто там в них сейчас заглядывает, в конце концов?

На очереди были волосы. Ни о какой седине, конечно, речи не шло – женщина регулярно и аккуратно её закрашивала. Но от пышной шевелюры, которая была когда-то, мало что осталось. Волосы выпадали. Не помогала даже короткая, почти мужская стрижка, не помогали многочисленные пилюли, капсулы и таблетки для роста волос. И косметические процедуры тоже не помогали. Эмили попыталась повернуться к зеркалу так, чтобы видеть хотя бы часть затылка. Слава богу, до лысины ещё дело не дошло! Женщина облегчённо вздохнула. Парик для неё был, как смертный приговор. Парики носят только глубокие старухи, а она…

Миссис Вайлоу снова усмехнулась. Она упорно не считала себя старухой.

Зубы можно было не рассматривать, с ними у неё всегда всё было в порядке. Тем не менее Эмили показала зеркалу свой оскал – просто так, чтобы убедиться, что не зря отдаёт бешеные деньги своему стоматологу.

На поверхности зеркала высветилось время. Однако, пора было ехать! Совершив утренние процедуры, женщина оделась, нацепила на руку кластер и пошла к выходу.

«Да что я так расстраиваюсь?» – думала она по дороге. – «Дурной сон, что ли, из колеи выбил? Подумаешь, немного постарела! Мужчинам я всё равно нравлюсь. К тому же старость не вечна, скоро всё опять встанет на своё место».

Покинув апартаменты, миссис Вайлоу оказалась на лестничной площадке. Окинув взглядом дверь ещё одной, находящейся здесь квартиры, она привычно отвела глаза. В соседних апартаментах уже давно никто не жил, за дверью располагалось пустое помещение. Хотя слово «давно», пожалуй, было здесь неуместно. Эмили не знала, жил ли здесь вообще кто-нибудь когда-либо. Может быть, апартаменты пустовали со дня постройки этого здания? Жители дома редко выходили на улицу и почти не общались друг с другом. Женщине было неизвестно, есть ли хоть кто-то этажом выше и этажом ниже, или она уже осталась одна во всём подъезде. Да нет, вряд ли. Тогда бы управляющая компания предложила ей переехать в другой подъезд, а этот отключила бы от электроснабжения.

Эмили попыталась вспомнить, сколько квартир, подъездов и домов она сменила за свою долгую жизнь и, конечно, не смогла.

Стоять на лестничной площадке было очень приятно. В ожидании лифта миссис Вайлоу залюбовалась на голографические перламутровые орхидеи, украшавшие сегодня стены. Воздух был напоен ароматом тропических растений, значит, стенные кластеры всё-таки оборудовали генераторами запахов.

«Наконец-то!» – ворчливо подумала женщина. – «Муниципалитет выделил деньги на генераторы ещё месяц назад! А установить их удосужились только сегодня. Не управляющая компания, а сборище аферистов и мошенников!»

Бесшумно подъехал лифт.

Эмили вышла на улицу. Взгляду её снова открылись невероятно красивые цветы, сплошным ковром покрывающие клумбы. Клумбы были большими, причудливо изогнутыми и тянулись от одного дома к другому, занимая почти всё свободное пространство. А вот их женщина не любила. Цветы, растущие здесь, были живыми, но смотрелись, как искусственные. Не цветы, а имитация жизни. Орхидеи на стенах лестничной клетки тоже были имитацией: чересчур красивые и слишком яркие. Но и чего от них ждать? Это всего лишь голограмма. А вот когда на клумбе растёт нечто глянцевое и похожее на пластик, невольно начинаешь думать, что перед тобой какие-то жуткие мутанты. К тому же цветы не пахли и были напрочь лишены пыльцы. Эмили брезгливо сморщилась, но спохватилась и рефлекторно растянула губы в улыбке. На улице надо улыбаться всегда! Если потеряешь контроль над собой и перестанешь улыбаться, любой случайный прохожий может заподозрить в тебе что-то неладное. А излишнее внимание женщине было совсем не нужно.

У подъезда под тентом стояли сегвеи. Миссис Вайлоу на несколько мгновений задержалась возле них, раздумывая, воспользоваться или нет данным транспортным средством. Приняв решение в пользу второго варианта, она зашагала по яркой, радужной дорожке в сторону метро. Лучше уж прогуляться пешком, размять мышцы, тем более что погода к этому располагала.

Ехать ей предстояло в центр города.

В подземке было светло и тихо, несколько пассажиров стояли на вымытой до блеска платформе. В ожидании поезда Эмили слегка задумалась и чуть не пропустила состав – настолько бесшумно он подъехал. Пассажиры прошли в практически пустой вагон. Уютно примостившись в мягком, бархатистом кресле, миссис Вайлоу настроила кластер так, чтобы он не дал ей проехать нужную остановку. Поезд неслышно тронулся, за его окнами поплыли голографические снежные вершины. На информационном табло вагона высветилось: «Сегодня 5 августа 2517 года».

Эмили слегка удивилась: надо же, какое совпадение. Она опустила спинку кресла, приняв полулежачее положение.

Да, именно пятого августа, много лет назад всё и началось.

* * *

Миссис Вайлоу помнила это метро совсем другим. Тогда стены подземных тоннелей представляли собой серые, бетонные, наводящие тоску конструкции, а поезда ходили на обычных воздушных подушках и не были столь бесшумными. В ту пору Эмили было шестьдесят лет. Недавно она родила ребёнка, отдала его в интернат и испытывала огромное облегчение от того, что эта пытка – беременность – наконец, закончилась. Долг перед государством был выполнен, и теперь женщине полагалось неплохое пенсионное обеспечение. Она как раз ехала в пенсионный отдел, когда её смартфон пронзительно засигналил. Да-да, тогда все ещё ходили с этими допотопными, прямоугольными смартфонами, которые вечно надо было придумывать, куда засунуть, чтобы не потерять. К тому же они издавали резкие, неприятные для уха звуки.

Итак, смартфон просигналил, и Эмили принялась искать его в сумочке. Сумочка была набита всякой всячиной: ключи, кошелёк с кредитками, расчёска, помада, зеркало, влажные салфетки… Женщина содрогнулась, вспоминая, сколько барахла приходилось ей таскать с собой. И ведь всё это действительно было нужно! Смартфон, как всегда, оказался где-то, на самом дне треклятой сумки.

Это было сообщение, обычное SMS, рекламная рассылка.

«Лаборатория антивозрастных исследований приглашает добровольцев в возрасте от 60 лет опробовать новейший препарат для омоложения организма. Заинтересованным лицам необходимо обращаться по адресу: 469, 7-я авеню, 16-й этаж. Справки по телефону: 212–663–2301».

Если бы приглашали опробовать что-то другое: зубную пасту, духи или крем для лица, Эмили тут же бросила бы смартфон обратно на дно сумки. Но лаборатория антивозрастных исследований была серьёзным учреждением, и слова «препарат для омоложения организма» звучали интригующе.

Женщина набрала указанный номер.

– Аллоу! – ответил на том конце щебечущий женский голос. – Меня зовут Роксана, чем я могу вам помочь?

Эмили принялась задавать вопросы.

– Нет, это не косметический препарат, – отвечала собеседница. – И не таблетки. Инъекции? Да, это инъекции. Да, протестирован на животных. Эффект… м-м-м… эффект потрясающий. Нет, никто ничего вам за это не заплатит. И вы платить не должны, конечно! О чём вы говорите? Это рекламная акция…

Лаборатория располагалась в одном здании с пенсионным отделом. Если бы не данное совпадение, Эмили, скорее всего, всё-таки не попалась бы на рекламную удочку. Но судьба распорядилась иначе.

Шестнадцатый этаж, на удивление, был полон народа. Распахнув глаза, женщина разглядывала толпу. Лица людей выглядели возбуждёнными, все они вполголоса о чём-то переговаривались. Странно, но двери всех офисов были закрыты. Не звучала привлекающая внимание музыка, не кричали зазывалы, нигде не было видно столиков или стендов с товаром. Какая-то нетипичная рекламная акция…

– Что здесь происходит? – обратилась Эмили к полной, чернокожей женщине, оказавшейся неподалёку. Женщина стояла, прислонившись плечом к стене.

– Сама хотела бы знать, – лениво, как будто нехотя ответила та. – Вообще-то, я была в пенсионном отделе. Получила SMS, решила заглянуть сюда по дороге. Всё, что я увидела – как один чувак вышел из одиннадцатой комнаты, походил здесь между людьми, пялясь каждому в лицо. Потом он кое-кого пригласил внутрь, закрыл дверь. Больше ничего.

– Как – больше ничего? – удивилась Эмили.

– Так – больше ничего.

– А почему здесь стоят все эти люди?

– Не знаю.

– А вы чего ждёте?

– Не знаю. – Женщина, видимо, устав подпирать стену плечом, принялась подпирать её спиной. – Постою ещё пару минут, да и пойду восвояси. Если, конечно, больше никто не выйдет.

Эмили растерялась. Она ожидала всего, чего угодно, только не этого.

– А если кто-нибудь выйдет? – решила она продолжить допрос.

– Подожду. – Незнакомка немного наклонила голову. – Вдруг меня тоже пригласят в одиннадцатую комнату!

– А что там?

– Да говорю же – не знаю!

Чернокожая женщина шумно втянула ноздрями воздух.

– Тогда зачем вы хотите туда попасть? – не унималась Эмили. Она уже понимала, что задаёт слишком много вопросов и, тем самым, ведёт себя невежливо. Но прирождённое упрямство заставляло её выяснить всё до конца.

– Просто интересно, – терпеливо ответила незнакомка. – SMS уж больно интригующее. Препарат для омоложения и всё такое…

Эмили поморгала, собираясь с мыслями.

– Вообще, это свинство! – возмутилась она.

– Что именно? – удивлённо посмотрела на неё собеседница.