Противостояние. Путь Хранителя

– Таких, как ты?

– Да. Я – инструмент, наделенный некими способностями, пытающийся препятствовать деградации окружающего.

– Мать твою… как архангел Гаври…

– Прекрати нести чушь. Знаешь же: я – человек. Рожденный. Хочешь, пупок покажу?

Девушка вдруг смутилась:

– Не стоит. На сегодня достаточно обнаженки. Погоди, судя по твоим словам, ты порядком насолил многим гадам. А ведь криминал – это серьезно. Эти люди мстительны, жестоки. Неужели никто из них не пытался свести с тобой счеты?

– Это не так просто. Во-первых, практически для всех я – инкогнито. Во-вторых, могу постоять за себя.

– Инкогнито? – собеседница таинственно прищурилась. – Как ниндзя, крадущийся в ночи. Человек-невидимка. Так ты вообще неуловим?

Вот зануда…

– Может, хватит обо мне? Есть другие вопросы?

– Конечно. При чем здесь я?

Я бессильно вздохнул и сгорбился, опершись локтями о стол:

– Для меня это загадка, пока. Что-то тянуло меня к тебе, сильно, неодолимо. А когда я, наконец, нашел рыжеволосую студентку, она вдруг начала умирать.

– Что?!

– Ты погибала три раза. По-настоящему. Мне пришлось трижды перекраивать реальность, чтобы спасти тебя.

– Бред!

– Опять нужны доказательства?

– Да.

– Как знаешь. Но обязан предупредить: тебе это не понравится, однозначно.

Девушка снова переместилась на диван, откинулась на спину, закрыла глаза и бросила:

– Давай уже, не томи.

Пошла трансляция.

Какая живая у нее мимика. По реакции студентки я могу догадаться, что происходит в ее сознании в данный момент, какую минуту прошлого переживает. Вот она прощается с подругой, заминка у турникета, перрон… Жуткий оскал беззвучного вопля – первая гибель под брюхом электрички. Дальше… завороженное оцепенение – полет от удара автомобиля и хрусткая встреча с асфальтом. И наконец – тоническая судорога, как у эпилептика – удар электрического тока.

Все.

На этот раз она пришла в себя довольно быстро, испуганная, подавленная:

– Господи… мамочки…

Да, не каждый выдержит взгляд в лицо смерти, да еще и три раза. Молодец.

Чувствую ее эмоции и неожиданно поддаюсь импульсу: сажусь рядом, приобняв собеседницу за плечи, слегка покачивая, как ребенка:

– Тихо, тихо, не бойся, это прошлые реальности, они не вернутся.

Она всхлипнула и подняла на меня глаза:

– Точно?

Я отвел взгляд и слегка отстранился:

– Понимаешь, прошлое уже не опасно.

Сильная девочка. Минута, и она вновь в порядке:

– Выходит, ты даже во времени можешь перемещаться?

– Нет, конечно. Если не ошибаюсь, такое в принципе невозможно. Но я могу локально воздействовать на небольшой фрагмент реальности, скажем – вокруг тебя, изменять его. Кстати, это довольно энергоемкое занятие. После трех попыток я выжат, как губка.

– Бедолага. Выходит, я тебе трижды обязана?

Я отвел взгляд:

– Сейчас не об этом думать надо. Что было – прошло, но это не значит, что все кончилось.

– Ты о чем? – в ее шепоте зазвенели нотки приближающейся истерики. – Говори!

Я повысил голос:

– Успокойся! Пока я рядом, тебе ничего не грозит, а я не уйду, пока все не исправлю.

– Даешь слово?

– Клянусь. А теперь слушай внимательно. Скажу прямо, без сюсюканий. Внутри тебя, в самой сути твоей, серый знак рока. Это что-то вроде проклятья, только в тысячи раз сильнее, поскольку наведено не человеком, а высшими стихиями. Именно этот знак ломает твою судьбу, заставляя умирать. И это будет продолжаться снова и снова, сколько бы я ни пытался спасти тебя.

– Боже! – слезы градинами хлынули из глаз приговоренной. – Это все, конец? Выхода нет?

– Ты чем слушаешь? Есть, конечно. Я могу помочь, но не волен сделать это без твоего разрешения.

– Ты о чем?

– Я попробую вытянуть из тебя эту дрянь, если позволишь.

– Конечно! – ее голос сорвался, во взгляде появилась робкая надежда. – Тут и думать нечего. Я согласна.

– Раздевайся, полностью. Ложись.

Девчонка выполнила все беспрекословно (и куда подевались дамские заморочки о домогательстве?).

Я присел рядом, на краешек дивана и положил ладонь на живот, в области солнечного сплетения. Закрываю глаза, включая шестое чувство. Вот она, тварь. Крепко сидит, расползлась корнями во все стороны, как раковая опухоль. Вырывать придется с болью.

Активирую силу. Астральная тень моей руки погружается в тело «пациентки», превращаясь в бесформенный сгусток светлой энергии. Поехали. Сначала корешки. Выжигаю их нещадно, так, чтобы не осталось ни крохи. Прекрасно, с этим покончено, теперь сам знак. Охватываю его, сжимаю. Сопротивляется, гаденыш. Клацает холодной пастью. Боль! Ничего, и не такое терпели. Тяну призрачную погань на себя. Чувствую его запредельную ненависть, рожденную бессилием. Готово! Не тут-то было: осатанелая сущность плюет в меня какой-то дрянью, деструктивной, высасывающей жизнь, разъедающей саму душу… Я и так уже вымотан, а тут такое… На пределе сил тянусь в мертвенное Запределье и швыряю туда смертоносную бестию. Так, с этим покончено. На грани забытья, стряхиваю с себя жгучую субстанцию.

Все! Угрозы нет.

Мир плывет, туманится. Как за последнюю соломинку, цепляюсь взглядом за распахнутые глаза спасенной:

– Готово… теперь ты… в безопас…

Мрак.

3.

Кругом враждебная сизая мгла. Влажно, душно, как в тропиках. Густой тяжелый воздух насыщен тонкой липкой изморозью. С трудом вдыхаю эту вязкую ртутную смесь и захожусь в приступе жестокого кашля: гортань перехватывает от токсичных паров аммиака и еще чего-то сернистого.

С трудом подавляю истерический пароксизм тела и вдруг понимаю: я же во сне, здесь можно не дышать.

Горизонта не видно, все в тумане. Под ногами мертвый бесплодный каменистый грунт. Кругом, как кривые зубы титана, торчат разновеликие глыбы черного базальта, по их острым граням изредка пробегают синеватые электрические искры.

Над головой низкая довлеющая субстанция, грязно-охряная, вязкая, трепещущая, движимая своей тупой квазижизнью. Ее поверхность обильно усеяна бурыми пустулами, которые зреют, вздуваются, превращаясь в свисающие бульбы синеватых гнойников, изредка они прорываются, извергая вниз отвратительную густую белесую слизь. В местах разрыва образуются зияющие язвы-дыры, сквозь которые смотрит пугающая голодная чернота.

Мерзость!

Прочь отсюда.

Опускаю взгляд и делаю первый шаг. Через минуту понимаю, насколько трудно двигаться в этой проклятой Небесами местности. Камушки, камни, глыбы, скалы сплошь покрывают землю, смыкаясь, преграждая путь. Приходится продираться сквозь эти безжизненные минеральные завалы. Это изматывает, высасывает силы.

Мои внутренние часы шалят. Не знаю, сколько прошло времени: пять минут, или час.

Избавление приходит неожиданно. Я, изможденный, отчаявшийся, весь измаранный зловонным «небесным» гноем, спотыкаюсь об очередное каменное препятствие и падаю в неожиданно разверзшуюся бездну.

Тьма, абсолютная, всесильная, ласковая. Ей что-то надо от меня. Я продолжаю бесконечное падение и слышу Ее вкрадчивый шепот. Чего Она хочет? Не понимаю.

Удар!

Погружаюсь в ледяную воду и замираю от наслаждения: наконец-то вся тошнотворная погань смыта с тела.

Свет вдали.

Я плыву навстречу манящему сиянию, погружаясь все глубже. Вот уже крохотная звездочка превращается в слепящий поток. Это край, граница. В центре каменистой стены морского склона – окно в иной сияющий мир. Оно затянуто тонкой прозрачной мембраной. Как устранить преграду? При мне ни ножа, ни иного острого предмета. В два гребка приближаюсь вплотную оттягиваю фрагмент трепещущей перепонки на себя и рву ее зубами.

Получилось!

Меня, вместе с потоком воды выносит в страну света. Она подо мной. Я стою на устланном лишайником высоком утесе и смотрю вниз. Там, посреди непроходимых фиолетовых джунглей – шахматы. Огромное, идеально плоское пространство разграничено черными и белыми клетками, их не 64, гораздо больше. Гигантские фигуры совершенно незнакомы мне. Что-то внутри подсказывает, что эта партия идет давно, с самого начала времен. Позиция незримых игроков совершенно равна, судя по всему, дело идет к ничьей.

Но вдруг…

Одна из слабейших фигур белых трансформируется в нечто грозное, дышащее холодной мощью. Своим появлением этот новый персонаж тут же меняет соотношение сил. Он нещадно разит соперников черной армии направо и налево, сокрушая строй, прорывая оборонительные линии. Отряды белых послушно следуют за ним, нанося непоправимый урон противнику. Ситуация на доске меняется кардинально. Вижу: еще немного, и этот прорыв перерастет в кровавую рубку, избиение. Белые торжествуют. Исход партии очевиден.

И тут…

В самом сердце орды черных происходит нечто, вроде локального землетрясения. Клетчатая земля взбухает, трескается, и из зияющей бездны, окутанное серными парами, выползает на поверхность призрачное существо, напоминающее сотканного из темного дыма нетопыря. Чудище взлетает и пикирует на героя белых, охватывая его коконом бесплотных силовых полей, нейтрализуя врага. В тот же миг вдохновленная армия черных бросается в контратаку, не жалея себя, нещадно кромсая силы белых. Они стремительно теснят противника к исходным позициям, но битва продолжается.

Что будет дальше? Мне не дано узнать.

В мгновение я поскальзываюсь на влажном лишайнике и камнем падаю вниз, прямо на глянцевую твердую клетчатую поверхность.

Удар!

4.

А-а!!! – я просыпаюсь в холодном поту. Сердце колотится с частотой пулемета.

– Тихо, тихо, – теплая нежная ладонь на лбу, – это кошмар, всего лишь дурной сон, не бойся.

Открываю глаза. Надо мной узкое бледное лицо в ореоле пламенно-жгучих волос. Ярко-синие глаза высасывают остатки почти забытого страха, гарантируют покой, защищенность.

Еще секунда, и я вспоминаю все.

– Света?

– Да, это я, дурачок. Успокоился?

– Да, – еще секунда, и я полностью овладеваю собой. – Гм, выходит, я вырубился?

Девушка лукаво улыбнулась и слегка отстранилась:

– Еще бы… После того, как ты избавил меня от этой мерзости, потратил столько сил, что отключился в секунду. Я всерьез испугалась. Мало ли… вдруг ты диабетик… или еще что… была уверена, что ушел в кому. Вызвала «скорую». Врачи посмотрели тебя, послушали, пощупали, сделали кардиограмму, анализ крови (экспресс-метод, представляешь, результат за минуту), и заверили, что это здоровый глубокий сон. Ну, я успокоилась, будить не стала, разумеется, хотела раздеть тебя, но не рискнула, так и спал, в штанах. А пока ждала, саму сморило. Прямо тут, на диване.

– Рядом со мной?

– Да, представляешь. Подумай, ходок, ты сегодня провел ночь в одной постели с девушкой, – Светка сдержанно хихикнула. – Теперь обязан на мне жениться.

– Разумеется, если такая красавица даст согласие.

Хозяйка смущенно отвела глаза. На бархатных щечках полыхнул румянец. Я, как откровенный садист, приготовился наслаждаться неловкой паузой. Не тут-то было, девчонка нашлась в секунду:

– Да и ты не зауряд, согласись. Красоток в Москве хватает, а вот супермены в дефиците.

Слышу ментальный голос Белька:

– А она запала на тебя, ловелас. Осторожнее… разобьешь этой фее сердечко…

– Умолкни, соглядатай…

Хозяйка вдруг оживилась:

– Представляешь, я никогда не верила в подобную чертовщину, но после вчерашнего… короче, ты перевернул мое мировоззрение с ног на голову.

– Скорее, с головы на ноги, то есть в верное положение. Теперь ты знаешь правду о мире, точнее – маленькую часть правды.

– Хочу знать все. Расскажешь?

– Тебе – да. Повторяю: не зря же нас с тобой свело нечто.

Студентка вальяжно откинулась на спинку дивана, бесцеремонно придавив мою ногу:

– Так, у меня вопрос…

– Стоп! Извини за бестактность, но я голоден, как кот после мартовского загула. Может сначала…

– Вот я дура! – Света заполошно метнулась к холодильнику и… смущенно замерла:

– Гм, хочешь яичницу из двух яиц?

Привстав, я бросил взгляд внутрь камеры с лампочкой. Негусто. Кроме пары яиц, там наблюдался крохотный обрезок краковской колбасы, остатки сливочного масла в фольге, опустошенная банка из-под майонеза и скрюченный брусочек высохшего сыра. Вот она, наглядная иллюстрация расхожей байки о нищих студентах.

– Ладно, не суетись, скоро все будет. Только загляну в ванную… Где тут ближайший супермаркет?

– От выхода – прямо, вдоль трассы, через пару кварталов. – Погоди, деньги дам.

– Чего? – я так зыркнул на девчонку, что та смущенно притихла.

5.

От свежего апрельского воздуха слегка закружилась голова. Хороший райончик, зелени много, чисто, не пыльно.

Солнце жарило вовсю, как на светлую Пасху, озаряя всерождающее торжество весны. Асфальт давно просох от вчерашнего дождя, но в мелких выемках у тротуарных бордюров еще поблескивали крохотные продолговатые лужицы.

Растянув губы в глупой непроизвольной улыбке, я двинул в недолгий путь. Справа – парковые насаждения, слева – шумное шоссе. Три минуты моциона – пройден первый квартал.

Дежавю.

В памяти вспыхивает вчерашний вопрос моей новой знакомой: «Так ты вообще неуловим?».

Я тоже так считал, до недавнего времени.

Это случилось примерно месяц назад, в Калининграде, после того, как я зачистил там (в самом грубом смысле этого слова) местную сеть наркотрафика. В процессе операции не ел сутки. Закончив, решил наведаться в местный супермаркет (как и сегодня).

Пять минут пешком по обледенелому мартовскому тротуару.

Еще триста метров…

Внутри тренькает звоночек тревоги. Я всегда чувствую опасность, это одно из полезных свойств Хранителя, дарованных свыше. Угроза совсем рядом. Это не местные хозяева улиц, не залетная гопота, профессионалы. Возможно, отставники из спецслужб. Четверо. Пятый в отдалении.

Что ж, ребятки, поиграем.

Не сбавляя хода, с беспечным видом продолжаю путь. До универсама минута ходьбы. Сворачиваю направо, на асфальтированную пешеходную дорожку, идущую сквозь заросли ясеней.

Идеальное место для засады.

Впереди вырастают две крепких фигуры в штатском. Оглядываюсь – сзади еще двое. Лица рубленые, взгляд холодный, уверенный. Натягиваю растерянно-испуганную мину:

– Вам чего, ребят?

Никакого ответа, только синхронное движение навстречу.

– Деньги нужны? – торопливо достаю бумажник. – Вот, возьмите.

Молчание.

Делаю шаг назад, и тут же получаю удар кастетом в затылок. Падаю вперед, на ладони, пытаюсь подняться… звук хлопка и легкая боль в бедре. Скашиваю глаза: в ноге торчит пуля-шприц. Это пятый, прятался в кустиках, подлюка, и выстрелил в нужный момент. Транквилизатор быстро попадает в кровь, разносится по организму. Чувствую мягкий окутывающий дурман, и мгновенно перевожу организм в режим детоксикации. Клетки печени с бешеной активностью приступают к обезвреживанию зелья. В голове проясняется, но не подаю признаков активности, продолжаю притворяться спящим.

Возбужденный шепот надо мной:

– Готов голубчик.

– Это точно он?

– Да.

– Тащим к тачке.

– Полковник, вязать его?

Хриплый низкий голос:

– Закрой хайло! Говорил же – никаких имен и званий, идиот! Браслеты нацепи и в багажник. Не нравится мне это.

– Что именно?

– Слишком все просто вышло. Подозрительно это. Я ждал от него большего.

Открываю глаза. Темно, слышу мягкий рокот работающего двигателя, чувствую движение.

Так, теперь можно подумать.

Очевиден вывод: это не случайное нападение, охотились именно за мной. Неприятный факт. Я практически невидим для криминала и спецслужб, в их базах данных нет ни байта информации обо мне. Хранителя Антона просто не существует. Посягательства со стороны человека исключены. Но сегодня это случилось, впервые. Вопрос: а) как такое возможно? б) что они хотят от меня?

Ладно, напросились. Решено, продолжу прикидываться дураком, пока не получу ответы.

Остановились. 36 минут езды. Далековато.

Створка открывается, мое «безвольное» тело перекладывают на медицинскую коляску, прикрывают простынкой и везут куда-то.

Однозначно – это клиника. Запах больницы ни с чем не спутаешь.

Катят долго. Очевидно – крупный медицинский центр, возможно – с научным блоком.

Остановились. Тихий шелест уходящей в стену дверной заслонки, еще пара движений и простыню срывают.

Голос полковника:

– Вот он, сер.

Тягучий тихий тенорок:

– Ты остаешься, остальные – вон! Объект – к аппарату.

Слышу удаляющийся тяжелый топот ног в кованых ботах и звук закрываемой двери.

С меня снимают наручники, раздевают по пояс, пересаживают в кресло, напоминающее стоматологическое, и тут же фиксируют предплечья к подлокотникам.

– Доктор, будите его.

Чувствую укол в вену. Через пару минут включаю дурака: слегка потягиваюсь и растерянно хлопаю глазами, шаря по сторонам непонимающим взглядом:

– Где я? Кто вы?

Я в просторной, ярко освещенной комнате без окон, уставленной разнообразными мудреными аппаратами. Вероятно – медицинская научная лаборатория.

Кроме меня здесь трое: коренастый мужчина, голос которого я слышал при захвате – наверняка полковник, пожилой человек в белом халате с испуганными глазами и тощий тип с липким любопытным взглядом, этот – главный, несомненно. Он и начинает:

– Очнулся?

– Хм, да. Кто вы?

Он отвечает вопросом на вопрос:

– Антон Костровой?

Мать твою! Мою фамилию не знает ни один человек на планете. Она была стерта отовсюду, со всех возможных носителей. Немыслимо! Эта комедия перестает мне нравиться.

Молчу, держу паузу.

Шеф кривит губы:

– Что ж братец, твоего ответа и не требуется, сами узнаем. Доктор, включайте аппарат.

Все! Больше тянуть нельзя. Не знаю, что там у них за чудо техники, но рисковать не стоит.

С усилием рву путы скотча, стремительно перетекаю в боевую позу и вижу, как в руках полковника оказывается пистолет. Ловок, служивый. Черное дуло смотрит мне в лоб:

– Не шали, гаденыш!

Сделать психообработку не успею, палец вот-вот нажмет на курок. Да, пуля быстрее, не поспоришь. Не хотел я напрасных жертв, но выхода нет. Движение бровью, и под бравым воякой разверзается портал в лимб. Его земной путь окончен.

Межпространственный зев тут же схлопывается.

Бросаю взгляд на человека в белом. Перепуганный до смерти бедняга падает на колени и вопит:

– Я тут ни при чем! Я лишь оператор ментосканера. Они меня заставили.

Да, вижу, он невиновен. Что ж, пусть поспит пока.

Остаюсь один на один с главарем. Его взгляд потух, в глазах обреченность. Разочаровал. Не думал, что так быстро сломается. Хотя… при такой эффектной демонстрации силы, которую я применил, большинство спасует.

Мне нужны ответы. Начнем:

– Ну, упырь, говорить будем, или отправишься следом за своей шестеркой? Предупреждаю: ложь за версту чую.

Он держится секунд десять, не более. Наконец тонкие бледные губы приходят в движение:

– Скажу, все скажу…

– Уже лучше. Тогда отвечай. Первое: на кой ляд вы все это затеяли? Второе: кто за этим стоит?

Мужчина зачастил:

– Поймите, я лишь исполнитель. Было задание… за очень солидную сумму… Необходимо было убедиться, что вы – именно тот, кто надо: Антон Костровой.

– Откуда, мать твою, узнали обо мне?

– Сообщил заказчик. Он переслал мне электронный оттиск – копию профиля вашего биополя. Знаете… эти штуки… биополя, как отпечатки пальцев, у каждого индивидуальны, – он вдруг встрепенулся, словно вспомнил что-то, в глазах появился проблеск надежды. – Поверьте, мы бы не причинили вам вреда. Лишь сверили бы в ментосканере ваши показатели с эталонными и отпустили бы…

– Не понимаю, на что вы надеялись? Разве этот… некто не предупредил о моих способностях?

– Да, он говорил. Хоть это и невероятно. Здравый смысл… отвергал… Конечно, мы боялись, но не могли отказать.

Вот оно! Как и предполагал. Ну а теперь – главный вопрос:

– Кто он? На кого работаешь?

– Не имею ни малейшего понятия. Ни имени, ни адреса, ни контактов, клянусь. Он всегда сам связывался со мной, в одностороннем порядке.

Я погрузил взгляд в его блеклые гляделки, в самую суть личности:

– Твое впечатление о нем. Самое главное.

Пауза.

– Я…

– Говори!

– Я уверен, что это – не человек. Нечто чужое, далекое и… беспощадное…

Достаточно. Это я и хотел услышать. Все встало на места. Только высшие силы имеют доступ к данным обо мне. М-да, не нравится мне это. Что-то грядет… знать бы…

Ладно, пора линять.

Наскоро стираю «шефу» память обо всей этой истории и спешно покидаю клинику.

Уфф… Вздрагиваю и выныриваю из воспоминаний в реальность. Слышу голос бесплотного друга:

– Ты где витал? Напугал меня.

– Все норм. Это прошлое…

Отрываю пришибленный взгляд от асфальта. Супермаркет в двух шагах.

Несмотря на груз продуктовых сумок, обратный путь показался гораздо короче. Я бодро шагал по тротуару, задрав нос кверху, любуясь причудливыми формами белых разлапистых облаков, щурясь от слепящих лучей дневного светила. Погодка прекрасная, но ненадолго: с запада надвигался темно-сизый фронт тяжелых грозовых туч. Далеко еще, время есть, но к обеду наверняка будет буря.

Вот за поворотом уже показалась утопающая в зелени верхушка знакомой девятиэтажки…

И вдруг…

Небо…

Исчезают облака, словно и не было. Опустевший свод меняет окраску с нежно бирюзовой на отвратительную светло-желтую. Прохожие превращаются в долговязых темно-синих монстров, похожих на гипертрофированных двухголовых богомолов. Смотрю на себя… Мать честная! Я – один из них.

Ошеломленный, трясу обеими головами, может померещилось? Нет, все по-прежнему: мир разумных насекомых под бездонным куполом цвета мочи.

Оглядываюсь по сторонам. Твари проходят мимо, не замечая перемен. Очевидно – их вижу только я.

Встревоженный, выбитый из равновесия, продолжаю путь. Когда подхожу к порогу общежития, все восстанавливается: яркое солнышко ликует в лазурных небесах. Вокруг – люди.

А может и не было ничего?

Или это знамение, намек на нечто…

6.

– Хозяйка, принимай товар! – гоня прочь тревожные мысли, натягиваю на физиономию широкую улыбку, осторожно толкаю ногой незапертую дверь и протискиваюсь внутрь с двумя пакетами разнообразной снеди. – Сегодня пируем.

Девушка взвизгнула от восторга и метнулась сервировать стол.

– У тебя сковородка есть? – я извлек добрый кусок свиной вырезки. – Это недолго.

Через четверть часа в меру прожаренные румяные стейки исходили парком на большой тарелке.

– Боже, какой запах! – Света подцепила вилкой здоровенный кусок. – Щас язык проглочу.

Мы оба настолько оголодали, что трапеза проходила без светских разговоров, стремительно, в полном молчании. Отдавая предпочтение мясу, мы не забывали уделять внимание фруктовой нарезке и иным съедобным аксессуарам.

Уже через десяток минут моя знакомая тяжко отвалилась на спинку стула и выдохнула:

– Уфф, больше не могу. Сейчас лопну. Спасибо. Очень вкусно.

– Да, я тоже кажется, переел.

– Поехали на диван, переваривать?

– Угу.

Минут через пять, сыто вздохнув, девушка промурлыкала:

– Супергерой, да еще и готовить умеешь, надо же…

– Не преувеличивай.

– Да, еще вчера хотела спросить: как ты умудрился просочиться через вахту. Это же невыполнимая миссия. У нас тетя Зоя дежурит, настоящий цербер, никого не пускает.

Я тихо улыбнулся:

– Она не видела меня.

– Как?

– Ну… точнее – не обратила внимания. Не заморачивайся, это не интересно.

Словно вспомнив о чем-то, она вдруг оживилась:

– Слушай, Антон, а эти твои… способности… они всегда были у тебя, с рождения, или как?

Я поднялся, наливая себе квасу:

– Это длинная история, подруга. Тут в двух словах…

– А я не спешу никуда, сегодня суббота. Сам же сказал: мы неспроста встретились, так что должны знать друг о друге, – она тоже вскочила и заглянула в полупустой продуктовый пакет. – Ух, ты и кофе купил? Бли-ин, у меня джезвы нет.

– Посмотри там, ниже.

– Офигеть! Медная. Бросай свое шипучее пойло, щас сварганю напиток богов.

Колдуя у плиты, девчонка опять завела свою песню:

– Ну, чего молчишь? Давай, вещай.

– Может, сначала дверь починю? Я купил комплектующие.

– Одно другому не мешает. Сейчас – кофе. А потом: чини и рассказывай. Как ты стал таким?

Господи, она не угомонится, пока не узнает обо мне всю подноготную. Однозначно. Да, тут проще отдаться, чем сослаться на головную боль…