Чародейка 2

Стены и пол большого зала были выложены плитами из черного и белого мрамора. На стенах висели узкие длинные полотнища красных знамен, украшенных трилистником – символом империи хильдар. У стен навытяжку стояли охранники с оружием поперек груди. Небольшая группа хильдар в строгих одеждах и с планшетами в руках ожидала недалеко от входа, изредка негромко переговариваясь.

В центре зала стоял черный каменный трон. Это было массивное кресло без украшений, почти кубическое, с невысокой спинкой и широкими подлокотниками. Трон казался вырезанным целиком из одного куска материала, и скорее всего, так оно и было.

Вокруг трона квадратом стояло четверо стражников. Они были не похожи на остальных – гораздо массивнее и на две головы выше обычного хильдар. Эти гвардейцы были одеты в белые кафтаны до колен и вооружены глефами. Каждая такая боевая коса представляла собой подлинный шедевр искусства. Массивное древко большого и тяжелого оружия было сплошь покрыто вьющимися цепочками символов. Широкий клинок на вершине древка окутывало марево зеленой энергии, время от времени потрескивающее крохотными молниями. На противоположной части древка также имелся заостренный трехгранный наконечник.

Маленькая процессия мерным шагом пересекла зал и под неотрывными взглядами гвардейцев остановилась за десять шагов до трона. Стена за троном была целиком белая и в ней, прямо напротив входа, через который вошли спутники, была еще одна дверь, высокая и узкая, выполненная из того же черного камня, что и трон. Эта странная дверь щелью космической пустоты тянулась от пола до потолка зала. Лайза скользнула по ней взглядом снизу вверх и замерла с поднятой головой.

Высокий потолок целиком был покрыт художественной росписью, которая с поразительным качеством и множеством деталей отражала какой-то эпизод древней истории. Это было масштабное сражение, и две армии сошлись в ожесточенной схватке под кровавого цвета небом, рассеченным хвостом кометы. Множество хильдар применяли свое огненное стрелковое оружие, а также рубились в свирепой рукопашной алебардами, окутанными зелеными молниями. В центре росписи был изображен, по-видимому, ключевой эпизод того события – двое хильдар в доспехах расцветки противоборствующих армий склоняли колени перед стоящей женщиной, за плечами которой развернулись огромные перистые крылья. Фигура женщины лучилась внутренним светом, и черт ее лица было не видно.

Саймон толкнул чародейку локтем и указал глазами на потолок, выразительно подняв бровь.

– Крылатые женщины, – беззвучно прошептали его губы.

И тут неожиданно черная дверь за троном раскрылась, из нее один за другим выступили двое гвардейцев в белых кафтанах, а следом за ними сама императрица шагнула в тронный зал.

И в этот момент Лайза забыла обо всем на свете.

– Возлюбленная императрица Этайн из рода Эхрайде! – громко объявил чей-то голос.

– Ave Imperatrix!3 – громыхнули стражники и гвардейцы.

Рядом задохнулся от восторга Саймон.

Но Лайза отметила все это лишь каким-то далеким краешком сознания. Всеми ее мыслями и чувствами завладела та, что летящей походкой вышла из двери и подходила к трону.

Этайн была прекрасна. Абсолютной, совершенной, безупречной, неземной красотой. Ее высокая и стройная фигура была обтянута белым платьем с черной окантовкой. На фарфоровом белом лице поглощали весь свет огромные черные глаза, обрамленные длинными ресницами. Абсолютно черные глаза, без радужки и белков. Локоны черных как смоль волос спадали на белые плечи. А за спиной покачивались два сложенных крыла, покрытых черными перьями.

Императрица элегантно присела на трон, при этом чуть приподняв крылья и опустив их за спинкой кресла. Гвардейцы заняли свои места возле повелительницы хильдар. Седой чиновник в расшитом серебром черном мундире встал по левую руку от императрицы.

Лайза продолжала не мигая смотреть в черные глаза, чувствовать ответный взгляд императрицы, ощущать, как падает в бездонную тьму этих глаз. И главное – понимать, что не против этого падения.

Этайн с нечеловеческой грацией оперла подбородок на кулак левой руки, поставленной на подлокотник трона, и на миг прикрыла веки. По ее черным глазам нельзя было понять, куда направлен взор, однако когда веки императрицы вновь поднялись, Лайза почувствовала, что Этайн перенесла свое внимание с нее куда-то еще.

– Возлюбленная императрица Этайн из рода Эхрайде приветствует уважаемых послов Лиры и другого мира в империи хильдар, – произнес на беглом лирском чиновник слева. – Я логофет, глас императрицы, мои слова – ее воля.

Лайза сглотнула и попыталась собрать мысли в кучку. Сердце чародейки вопило от восторга и обожания к императрице, а также от чего-то другого, более глубокого и непонятного, заглушая рациональные мысли. Однако разбираться в своих чувствах не было времени – похоже, от послов ждут какого-то ответа. Лайза мельком бросила взгляд на своего друга. Саймон открыв рот глядел на императрицу влюбленными глазами и всем своим видом напоминал преданного щенка, разве что хвостом не вилял. А вот слюни уже, кажется, текли…

Быстрый взгляд по сторонам не помог чародейке найти вдохновения. Она лишь заметила, что и все хильдар смотрят на свою императрицу с восхищением, обожанием и бесконечной преданностью. Логофет, который то и дело косился на повелительницу. Чиновники, охранники. Даже суровые взгляды гвардейцев теплели, когда падали на императрицу. Джулия Скорпи еще сильнее чем Саймон напоминала верную собаку, глядящую на хозяйку с обожанием, и готовую по одному ее слову броситься выполнять любую команду.

Лайза вновь сглотнула и поняла, что если вновь посмотрит на Этайн, то ее вновь захлестнет чувствами. Поэтому чародейка уставилась в пол и разомкнула внезапно пересохшие губы:

– Ave Imperatrix, salutant vos essemus.4 Позвольте мне представиться и представить моего спутника… Я – Лайза д'Иси, из мира Венгры, а это Саймон Ментарийский, с Лиры. Для нас огромная честь находиться здесь и приветствовать…

Лайза неосторожно подняла голову и встретилась с черной бездной глаз императрицы, смотрящей прямо на чародейку. Все заготовленные слова тут же вылетели из головы девушки.

– … приветствовать… вас… разрешите… поблагодарить…

Легчайшая улыбка на миг проявилась на губах императрицы, а затем Этайн отвела взгляд, дав возможность закончить фразу.

– … разрешите поблагодарить вас за гостеприимство, и от своего лица, – чародейка бросила взгляд на барда, убедилась, что тот продолжает быть в прострации, – и от лица моего спутника, заверить возлюбленную императрицу в уважении, восхищении и преданности. А также позвольте вам преподнести небольшой подарок, как знак чистоты и прозрачности наших мыслей и намерений.

В руках у Лайзы появился заранее приготовленный дар повелительнице хильдар. Чародейка сделала шаг вперед, отчего гвардейцы тут же напряглись и крепче схватились за свои глефы. Лайза остановилась и взглянула на логофета вопросительно. Прежде чем тот успел ответить, императрица шевельнула рукой, успокаивая стражу, и неимоверно плавным движением поднялась с трона.

Одним скользящим шагом она преодолела расстояние до чародейки. Логофет засеменил было следом, но императрица подняла руку, остановив его.

– Я с радостью приму твой подарок, – напрямую обратилась Этайн к Лайзе, глядя девушке в глаза.

Лайза стояла, держа в руках свой подарок. Девушка забыла как дышать, а ноги вдруг стали ватными, и чародейка изо всех сил цеплялась за сознание, чтобы не потерять его от близости столь великолепного существа. Голос Этайн продолжал мелодичным колокольчиком звучать в ушах, а черные глаза заполняли все зрение.

– Что же это? – вновь прозвучал неземной голос, и Лайза протянула вперед сложенные лодочкой руки.

Этайн двумя пальцами аккуратно взяла с ладоней чародейки и подняла на уровень глаз крупный бриллиант. Ограненный в форме капли алмаз обладал незаурядным размером и чистотой. Кончик его плотно обхватывало крепление платиновой цепочки. Сдержанный и безумно роскошный подарок, достойный императрицы.

Этайн повернула камень, любуясь игрой света, а затем позволила ему выпасть из руки и закачаться на цепочке словно маятнику.

– Он… чудесен. Я благодарю тебя за подарок, Лайза д'Иси из мира Венгры.

Императрица развернулась и отошла, вновь заняв свое место на троне. Повелительница хильдар скользнула взглядом по Саймону, и вновь тень улыбки показалась на мгновение на ее губах.

– Джулия Скорпи! – произнес логофет, повинуясь жесту Этайн.

– Да, моя императрица! – Джулия сделала шаг вперед и припала на правое колено, сложив накрест руки на плечах и преданно глядя на императрицу.

– Тебе оказана честь быть гидом и бытовым наставником уважаемых послов Лиры и мира Венгры пока они гостят в землях хильдар. Ты будешь сопровождать их повсюду, знакомить с обычаями народа холмов, объяснять, помогать и защищать. Твоя задача состоит в том, чтобы оберегать их от неудобства, отвечать на вопросы и быть связующим звеном между народами.

– Слушаю и повинуюсь с радостью, моя императрица!

Этайн склонила голову, потом бросила еще один взгляд на Лайзу и поднялась с трона.

– Completam est5, – объявил логофет о завершении приема. – Ave Imperatrix!

– Ave Imperatrix! – откликнулись все присутствующие. И Лайза и Саймон радостно добавили свои голоса к этому восклицанию.

Императрица вновь посмотрела на чародейку, затем развернулась и в сопровождении гвардейцев скрылась за дверью. Лайза перевела дух и несколько раз моргнула.

– Приглашаем вас на торжественный ужин в честь послов, – торжественно произнес логофет, обращаясь к Лайзе и Саймону. – Возлюбленная императрица будет ожидать вас через полчаса в Бирюзовой зале.

– Где?

– Я провожу, – вызвалась Скорпи. – Раз уж я официально назначена вашим гидом, пора мне приступать к своим обязанностям!

Лайза оттянула пальцем ворот своей водолазки:

– Мне бы… освежиться.

– Разумеется, – кивнула Джулия. – Следуйте за мной.

Лайза сделала шаг к выходу. Остановилась. Вернулась к Саймону, который так и продолжал стоять, восторженно глядя на черную дверь, за которой скрылась императрица. Взяла барда за руку и повела за собой.

– Что это было?! – Лайза подняла мокрую голову от раковины и требовательно посмотрела в зеркало на Джулию. – Она… Я сама не своя была рядом с ней!

Баронесса привела чародейку в туалетную комнату, где та несколько минут умывалась холодной водой, и даже засунула голову под струю, приходя в себя. Джулия подошла к соседней раковине, целый ряд которых был установлен в мраморную столешницу под длинным зеркалом, и поправила выбившуюся прядь волос.

– Это нормально, – успокоила Скорпи чародейку. – Естественная реакция для первой встречи. Потом будет полегче. Немного. Ты еще молодец, хорошо держалась, говорить даже могла. А вот друг твой…

Девушки встретились глазами в отражении и улыбнулись.

– … воспринял более эмоционально, – закончила Джулия. – Я думаю, это потому что он бард и, как творческая личность, более чуток к подобному. Возможно даже – болезненно чуток.

– Не уходи от темы. Расскажи мне про Этайн.

– Что тебе рассказать, если ты сама все испытала? Она – возлюбленная императрица. Это не причудливый титул, это описание ее реальных качеств. Невозможно увидеть ее и не полюбить. Я могу рассказать тебе историю о том, как появилась в стране холмов первая императрица, но воспримешь ли ты эту историю сейчас, в таком состоянии? Или лучше поужинать, а потом отправиться спать. Не уверена конечно, что ты сможешь заснуть, но утром должно быть полегче. Тогда я и расскажу тебе про хильдар и род Эхрайде.

– Хочешь, чтобы я до утра мучилась от любопытства? – пробулькала Лайза, которая набрала в ладоши пригоршню воды и опустила туда лицо. – Жестокая.

Джулия снова улыбнулась:

– Сейчас тебе остается лишь терпеть. Это возбуждение от знакомства с Этайн. Поверь мне, оно не пройдет от того, что ты услышишь мой рассказ про возлюбленную императрицу. Ну что, освежилась? Держи.

Скорпи протянула чародейке несколько бумажных полотенец.

– Спасибо… Что будет теперь?

– Ужин в честь послов. Это официальное мероприятие, но от вас ничего там не потребуется. Совместная еда повышает доверие между людьми, это традиция из неимоверно древней истории.

– Это я знаю, – подтвердила чародейка. – У нас так же. Абсолютно такой же обычай. Я не про ужин, а про совместную трапезу вообще.

Бирюзовая зала оказалась небольшим и даже уютным помещением, в отделке которого преобладала, как ни странно, бирюза. Стены залы были обтянуты вертикальными полотнами ткани голубого цвета, чередующимися с высокими зеркалами в отделанных пластинками бирюзы рамах. С потолка свисали широкие люстры с яркими световыми кристаллами и бирюзовыми подвесками. Бирюза украшала и столовые приборы, лежавшие на длинном столе, который занимал большую часть помещения. Стол был покрыт белоснежной скатертью, а салфетки были ожидаемо бирюзово-голубыми.

Джулия подвела спутников к началу стола и усадила на стулья из белого дерева, с мягкими сиденьями и спинками, обшитыми голубым атласом. Лайза разместилась у самого края стола, бард справа от нее, а слева, во главе стола, располагалось кресло из черного дерева с низкой спинкой. Кресло одновременно и главенствовало, и стояло чуть особняком. Сидящий в нем оказывался как бы и вместе со всеми остальными за столом, и в то же время не с ними. Чародейка мучительно поняла, что это место возлюбленной императрицы, так что Этайн будет ее близкой соседкой на ужине. Сердце девушки радостно пело от предвкушения такого соседства, а разум обреченно готовился вновь бесконечно тонуть в бездонных черных глазах императрицы.

Сановники хильдар рассаживались за столом, приветственно кланяясь послам и тем самым вынуждая их поминутно вставать для ответных приветствий. Когда все расселись, в зал вошла императрица в сопровождении двух гвардейцев, и заняла свое место. По кивку распорядителя слуги внесли подносы с изысканными блюдами.

Но Лайза уже смутно осознавала происходящее. Она сидела менее чем в двух шагах от Этайн, и какова бы ни была природа очарования императрицы, оно всей своей мощью обрушивалось на чародейку. Лайза старалась хотя бы не поворачивать голову в сторону императрицы, смотреть куда угодно, только не туда, а все ее существо желало увидеть возлюбленную. Усилием тающей воли чародейка сдерживала это желание, потому что всерьез опасалась в буквальном смысле лишиться чувств. Этого еще не хватало! Чай, не кисейная барышня – в обморок-то падать от избытка эмоций. Но в то же время было ясно, что рано или поздно желание испытать восторг от любования императрицей победит и волю, и здравый смысл, и все остальное.

Напротив Лайзы сидел логофет. Он встретился глазами с отсутствующим взглядом девушки и понимающе усмехнулся. Аккуратно помахал рукой, привлекая внимание, и поднял на вилке ломтик чего-то голубого. "Ешь", шевельнулись его губы, "Это отвлекает".

Чародейка послушно опустила глаза на стоящую перед ней тарелку. На белом фарфоре лежали полупрозрачные зелено-голубые кусочки, украшенные веточками свежей зелени. Желе? Мармелад? А может быть, моллюск или рыба? Лайза подцепила на вилку один такой кусочек и отправила в рот. Еда растаяла на языке, оставив привкус солоноватого океана, ясного голубого неба и сияющего в этом небе солнца. Похоже, все-таки рыба.

Лайза скосила глаза на своего друга. Саймон тоже был явно не в себе. Бард сидел будто пьяный, но вроде бы вел негромкую светскую беседу с хильдар рядом. При этом бард то и дело замолкал и восторженно глядел на Этайн, напрочь теряя нить беседы. Его собеседники проявляли снисхождение и понимание, делая вид, что все так и должно быть, и что это и есть самый нормальный и естественный способ разговора. Впрочем, их взгляды тоже поминутно обращались к возлюбленной императрице.

Чародейка почувствовала на себе чужой взгляд и рефлекторно обернулась навстречу. Лишь затем, чтобы увидеть взгляд черных глаз и сделать, наконец, то, чего так долго боялась – утонуть в этих глазах.

Весь остаток ужина Лайза провела как в тумане, полностью очарованная близостью возлюбленной императрицы. То и дело чародейка ощущала на себе взгляд Этайн, однако повелительница хильдар ничего ей не сказала.

Лайза пришла в себя, когда она вместе с бардом шагала вслед за Джулией по коридору, стены которого были обтянуты темно-красной тканью, а на полу лежал пушистый ковер. Немногочисленные светильники освещали коридор приглушенным красным светом. Как закончился официальный ужин чародейка не помнила совершенно. И единственным воспоминанием о мероприятии оказалось лишь почему-то отложившееся в памяти наблюдение, что перед императрицей также стояли блюда с едой, но она за весь обед даже не притронулась к изысканным яствам. А еще ощущение теплого и неимоверно приятного блаженства, словно омывающего тело изнутри.

– Куда это мы идем? – сипло поинтересовалась чародейка.

– В резиденции для гостей, – откликнулась Скорпи не оборачиваясь. – Там вы будете жить все то время, что проведете в Камалоне.

– Я не запомнила, как мы сюда дошли, – призналась Лайза. – Соответственно, не знаю куда отсюда идти.

– Ничего страшного. Я завтра утром сама к вам зайду, – пообещала Джулия. – Готово, мы пришли.

В противоположных стенах коридора выделялись две широкие двери. Причем других не было.

– Это что, всего две? – уточнила чародейка. – На весь коридор?

– А тебе надо больше? – хмыкнула Джулия. – Одну тебе, другую твоему другу. Какую выбираешь?

Лайза рассеянно указала на ближайшую к ней дверь. Скорпи вручила ей небольшую прямоугольную твердую карточку. Другую такую же баронесса вложила Саймону в руку. Бард стоял, глупо ухмыляясь, и, похоже, мыслями находился где-то далеко отсюда. И было заметно, что там ему хорошо!

– Мдя, – резюмировала Джулия, когда Саймон благополучно выронил свою карточку. Подобные низменные мелочи его очевидно не заботили.

– Это ключ от двери, – пояснила Скорпи, поднимая карточку барда. – Там под ручкой прорезь, в нее вставляешь любой стороной, чтобы разблокировать замок. Ага, умница. Если хочешь закрыть дверь изнутри, вставь карточку с той стороны. Рядом с дверью выключатель света. Ну, сестра, ты располагайся в своей резиденции, а я отведу в кровать твоего невменяемого друга.

Чародейка распахнула дверь и шагнула через порог, нащупывая указанный выключатель, когда ее остановил возглас Джулии:

– Лайза! Погоди. Держи.

Скорпи шагнула к чародейке и протянула ей на ладони овальную таблетку.

– Что это?

– Снотворное. Ты сейчас эмоционально нестабильна после знакомства с Этайн. А тебе нужно поспать. Это поможет.

– Нет, – мотнула головой Лайза. – Я в норме. А эта штука вряд ли поможет, у меня она быстро переработается.

– Не в норме, – Джулия сунула чародейке таблетку. – Даже если сейчас ты вроде бы в порядке, могут случиться качели. Уж поверь моему опыту. И в любом случае ты слишком на взводе, чтобы нормально уснуть. А таблетка разработана специально для тяжелых случаев. Она успеет подействовать. Так что выпей. Обещаешь?

– Ладно, выпью, – уступила чародейка.

– Ну и славно, – кивнула Джулия. – Спокойной ночи.

– Спокойной ночи, – ответила Лайза, закрыла дверь, развернулась и осмотрела свое временное жилье, залитое ярким светом. – Ого!..

Стало ясно, почему Скорпи использовала термин "резиденция"! Это была не заурядная комната для гостей, это был императорский дворец, и это были шикарные и роскошные покои, отведенные для комфортного отдыха гостей империи!

Лайза стояла в просторной и шикарно украшенной прихожей. Два огромных зеркала от пола до потолка на противоположных стенах отражали фигуру девушки. И оба зеркала были сдвижными дверцами гардеробных, предназначенных для верхней одежды. Подсветка, несколько легких кресел, полки и вешалки для шляп. Небольшой шкафчик с разнообразными щетками и губками для одежды и обуви.

Из прихожей чародейка зашла в огромную гостиную. Мозаичный каменный пол, стены, декорированные роскошными тканями, белые мягкие кресла с вычурными подлокотниками и огромный белый кожаный диван, перед которым на полу лежал меховой ковер-шкура. Одну из стен гостиной целиком занимали полки с книгами. На столе в центре комнаты привлекала внимание большая корзина с фруктами. А на маленьких столиках у стен в хрустальных изящных вазах стояли букеты свежих цветов, которые источали легкий ненавязчивый аромат.

С противоположной стороны от прихожей широкая лестница из трех ступенек поднималась в просторное белое помещение с высокими окнами, закрытыми бело-зелеными легкими шторами. В центре комнаты стоял круглый стол, накрытый белой скатертью. Посреди стола ярко зеленели незнакомые чародейке растения с перистыми листьями. Три удобных на вид светлых кресла расположились вокруг стола. Очевидно, это была столовая.

Лайза пересекла гостиную, отметив теплоту каменного пола, вероятно, оснащенного подогревом, и поднялась в столовую. На тонком фарфоре тарелок лежали разнообразные легкие закуски, рядом с тарелками стояло металлическое блюдо, накрытое крышкой, а у стола на специальной тележке в чаше со льдом ждала бутылка игристого вина. Чародейка подняла крышку и обнаружила под ней исходящий паром бифштекс. Вид и аромат искусно приготовленного мяса заставил девушку сглотнуть набежавшую слюну. И это после ужина!

– Неплохо, – пробормотала Лайза, возвращая крышку на место и осматриваясь. Ее внимание привлекла колышущаяся от ветра занавеска на одном из окон.

Чародейка подошла к окну, резким движением отдернула занавеску и обнаружила за ней выход на веранду. Небольшая и очень уютная площадка была искусно устроена так, чтобы не выделяться из контура пирамиды дворцы. Часть дворцовой стены одновременно являлась и ограждением веранды. С внутренней стороны ограждение было увито лозой с ароматными цветами. На площадке также как и в столовой был круглый стол, но меньшего размера и легкие кресла.

На улице было уже темно, в черноте неба ярко сияли звезды. Лайза медленно пересекла веранду и облокотилась на ограждение, глядя вниз. Далеко внизу были видны огни, а ветер доносил шум и аромат моря.

– Надо будет утром посмотреть, – решила чародейка, возвращаясь снова в гостиную. – Должно быть, шикарнейший вид.

Двойные широкие двери вели из гостиной в спальню.

– Ух ты…

Кровать. Она была огромного, поистине королевского размера. Все остальное в спальне как-то терялось и отходило на задний план на фоне кровати. Именно она была здесь центром и смыслом. Пастельные занавеси, буйно цветущие белые орхидеи, мягкий шерстяной ковер теплого бежевого цвета и стены, декорированные золотистым шелком, лишь создавали достойное обрамление главного бриллианта спальни, ни в коей мере не претендуя на главенство. И увидев эту шикарную кровать, устилающее ее белоснежное постельное белье, толстое одеяло с призывно отогнутым уголком и многочисленные пуховые мягкие подушки, Лайза поняла, как сильно она устала. Сон навалился тяжелой оглушающей ватной массой. Веки стали тяжелыми, мысли далекими, а тело расслабленным.

Лайза кинула в рот таблетку снотворного, запила ее глотком воды из хрустального графина на прикроватном столике, из последних сил кое-как скинула одежду и рухнула в манящую кровать. Последняя мысль девушки была о том, что она засыпает раньше, чем ее голова коснется подушки. Лайза еще успела мимолетно усмехнуться, что будь тут Саймон, он наверняка возмутился бы столь шаблонной фразой. А потом чародейка уснула, и затем ее голова упала на подушку.