Период с марта 1916 г. по июль 1923 г., как указывает В. А. Игнатьев в своих воспоминаниях о жизни и деятельности в г. Слуцке Минской губернии, был для него самым богатым периодом жизни по переживаниям и впечатлениям. Этому посвящена шестая часть публикации его воспоминаний.

Отработав в Пермской духовной семинарии после окончания обучения в духовно-учебных заведениях положенный срок, он был направлен Учебным комитетом при Святейшем Синоде для продолжения службы в Слуцкое духовное училище, где должен был отработать ещё 4 года.

Автор вспоминает древний г. Слуцк и местечко Паричи, общество и учебные заведения, в которых он работал в этот период, сопровождает свои воспоминания общегосударственными историческими событиями, отразившимися на жизни города. Местное население обладало крайне разнообразным национальным колоритом: евреи, белорусы, поляки, русские. Пребывание в Слуцке пришлось на годы первой мировой войны, революции, немецкой и польской оккупации и первых лет советской власти, что наложило яркий оттенок на его воспоминания. На фоне такой панорамы В. А. Игнатьеву удалось поработать в учебных заведениях сразу нескольких ведомств: духовного ведомства, Министерства народного просвещения, частной гимназии и советской средней школе.

Слуцкое духовное училище существовало с 1785 г., а с 1885 г. имело новое каменное здание по ул. Виленской, 45. В нём В. А. Игнатьев преподавал латинский язык в 1916-1918 гг. В августе 1918 г. училище было преобразовано в христианскую гимназию, вскоре закрытую. На этом закончилась служба в духовном ведомстве бывшего выпускника духовно-учебных заведений В. А. Игнатьева.¹

Слуцкое коммерческое училище являлось частным учебным заведением и существовало в 1912-1920 гг., находилось на западной окраине города, на левой стороне улицы Шоссейной (Ленина). В училище принимались мальчики с 12 лет – дети мещан, чиновников и дворян. Обучение в училище было платным. В нём В. А. Игнатьев преподавал русский язык и литературу в 1918-1920 гг. Автор отмечает высокий уровень организации преподавательской деятельности в коммерческом училище. 15 июля 1920 г. здание училища было сожжено отступающими польскими войсками, после чего его деятельность уже не возобновлялась.²

Слуцкая женская гимназия являлась учебным заведением Министерства народного просвещения и существовала в 1912-1920 гг., находилась на углу ул. Зимней и Фарской (Революционной). В гимназии был один подготовительный и семь основных классов для девочек, получавших среднее образование. Гимназия содержалась на казённые средства и средства от ученической платы за обучение. Выпускницы могли продолжать учебу дальше или заниматься преподаванием усвоенных предметов в качестве домашних учительниц. В женской гимназии В. А. Игнатьев преподавал латинский язык в 1919-1920 гг. В 1920 г. женская гимназия была преобразована в школу 2-й ступени, в ней автор являлся заведующим учебной частью в старших классах в 1920-1922 гг.³

Слуцк пережил большие разрушения во время Великой Отечественной войны. Почти всё еврейское население было убито. Автор с глубоким чувством передаёт свои переживания, когда получал сообщения из освобождённого в 1944 г. Слуцка и вспоминал своё пребывание в нём в годы польской оккупации в 1919-1920 гг.

В. А. Игнатьев был членом Слуцкого городского совета в первые годы после установления советской власти, а ещё ранее участником и регентом Слуцких соборного и монастырского хоров. Его воспоминания о пребывании в Белоруссии наполнены богатыми музыкальными впечатлениями.

Для историков и краеведов Слуцка воспоминания В. А. Игнатьева должны представлять большой интерес.

Безусловно, его воспоминания крайне субъективны, но они содержат множество сведений, которые невозможно подчерпнуть из других источников: описание мест пребывания, зданий учебных заведений, личностные характеристики.

В часть VI включен очерк автора «Годы жизни и работы в Белоруссии (май 1916 г. – июнь 1923 г.)», который находится в составе «Автобиографических воспоминаний» в «свердловской коллекции» и датирован 1965 г. Этот очерк сопровождается сносками с уточняющими сведениями из очерка «Пётр Алексеевич Иконников в Белоруссии», который находится в составе автобиографических очерков «Петя Иконников» в «пермской коллекции»⁴, датированный автором 6 января 1961 г., этот очерк в два раза короче «свердловского», но имеет множество интересных подробностей, отсутствующих в «свердловской».

Сведения о пребывании В. А. Игнатьева в Белоруссии также содержатся в Части X в очерке «Как создавалась «очарованная» душа».

В шестой части представлены фотографии старого Слуцка в почтовых открытках; фотографии учебных заведений; фотографии Слуцкого монастыря и др.

Годы жизни и работы в Белоруссии (май 1916 г. – июнь 1923 г.)

[1965 г.]

Всё, что содержится в этой

«повести временных лет» моего бытия

есть результат «ума холодных наблюдений

и сердца горестных замет».

[Назначение в Слуцкое духовное училище]

Волею судеб от Учебного Комитета при Святейшем Синоде я получил назначение преподавателем латинского языка Слуцкого дух[овного] училища Минской губернии. Это произошло в феврале 1916 г.⁵ Слуцк был в прифронтовой черте, в 65 километрах от Баранович, где проходила линия фронта, и училище было эвакуировано в г. Ковров Владимирской губ[ернии]. Из семинарской квартиры мы переехали на частную около Слудской площади, и я продолжал жить в Перми.

В апреле я предпринял поездку в Минск с целью уточнения своего служебного положения.⁶ Уже за г. Борисовым, что на железнодорожной линии Москва-Минск, начинались окопы, и, таким образом, близость фронта была очевидна. С особенным вниманием я всматривался из вагона в ту часть пути, где Наполеону удалось проскользнуть за Березину, но где его доблестное войско было окончательно потрёпано. В вагоне чувствовалось приближение фронта: было тесно, какие-то эвакуированные польки всё время «тараторили» на ломанном русском языке, и слышалось «пани, пани». Какие-то нищие бродили по вагонам, распевали песни и просили милостыню. Было неприятно сознавать, что вблизи фронта и допускалась такая распущенность в поезде.

Поезд пришёл в Минск часов в десять утра. Погода была хмурая: мелкий дождь моросил с утра. В городе была грязь. Коняги еле-еле тащили конку. Всюду двигались военные фургоны. На каждом шагу встречались военные, сёстры милосердия сновали повсюду. Казалось, что жители запрятались в норы, с опаской выходили из них по хозяйственным нуждам, а потом скрывались опять в своё логово. Немцы по нескольку раз в день бомбили город. Мне удалось встретить кое-кого из служащих в Минской дух[овной] семинарии, которые мне сообщили, что я приехал в Минск напрасно и чтобы я возвратился в Пермь и ждал вызова на работу. На ночь мне дали койку в какой-то комнате подвального этажа, где я переночевал в жутком одиночестве. Утром где-то по близости разорвалась с большим грохотом бомба, и слышался протяжный звук сирены. Под вечер я отбыл в Пермь.⁷

Вызов на работу был мной получен во второй половине мая с предложением явиться в местечко Паричи Бобруйского у[езда]⁸ по окончании пасхальной недели. Мне надлежало проехать по железной дороге до Бобруйска, а дальше на пароходе по Припяти плыть в Паричи. Уже на станции в Бобруйске я встретил одного из учителей Слуцкого дух[овного] училища Ивана Александровича Новицкого⁹, с которым мы вместе и отправились на пароходе. В Паричи мы прибыли под вечер и ночевали в грязной еврейской гостинице-харчевне, а на утро явились в Паричское женское училище ведомства имп[ератрицы] Марии.¹⁰

[Местечко] Паричи

Это большое белорусское село, по-белорусски именуемое «местечком». Население в нём преимущественно еврейское. Здесь было местопребывание земского начальника. Была небольшая деревянная, как обычно в Белоруссии, церковка, совершенно скрытая от глаз окружающей её пышной зеленью из тополей и белых акаций.¹¹ В местечке был врач из евреев, были врачи-дантисты. Среди еврейской бедноты выделялись семьи еврейских богачей, торговцев лесом. У них были большие дома, прекрасно обставленные мебелью, которые теперь пустовали, потому что хозяева их эвакуировались вглубь страны.¹² За рекой была низина – болотистое место, и через реку и эту низину был построен деревянный мост, длиной версты на три на случай отступления из этого района фронта. Кругом в разных направлениях были устроены окопы. Одним словом, здесь чувствовалось уже непосредственная близость фронта.

В местечке было женское училище ведомства имп[ератрицы] Марии, как указано было уже выше. В Белоруссии эти училища заменяли епархиальные женские училища. Здесь был целый комбинат деревянных строений, в числе которых были строения с классами, с общежитиями и пр. Отдельно были строения с квартирами администрации, учителей и прочим обслуживающим персоналом. Отдельно стояла каменная церковь.¹³ Место было живописное: было много зелени во дворе – сирень, жасмины, а на улице около домов пышно росли белые акации, которые во время цветения источали опьяняющий аромат.¹⁴

Рядом с местечком, по северной стороне его, было расположено имение Набоковой¹⁵, ранее принадлежавшее известному лицейскому другу А. С. Пушкина – Ивану Ивановичу Пущину.¹⁶ Отсюда именно Пущин ездил навещать Пушкина в с[ело] Михайловское. Теперь в имении жил только управляющий поляк [Иосиф] Сервачинский. Дом был закрыт от посетителей, но в нём, несомненно, были интересные реликвии, относящиеся к периоду жизни И. И. Пущина. Дом имел вид обычного помещичьего строения. Около него был парк с липовой аллеей, фруктовый сад и оранжерея, куда с особого разрешения Сервачинского удавалось проникать. За строениями шли поля, а на берегу реки была дубовая роща с вековыми дубами.

Организация занятий [трёх духовных училищ]

В Паричи были вызваны на занятия коллективы всех трёх духовных училищ Минской епархии: Минского, Пинского и Слуцкого. Возглавлять эти объединённые коллективы дух[овных] училищ было поручено смотрителю Пинского дух[овного] училища – Михаилу Ивановичу Орлину¹⁷, человеку опытному и почтенному, типичному чиновнику тех времён, горделивому и чванливому. Из всех трёх коллективов дух[овных] училищ Слуцкий коллектив выделялся почтенными старцами, такими, как преподаватель греческого языка – Николай Феофилович Будзилович и преподаватель арифметики – Митрофан Александрович Журавский.¹⁸ Последний имел одну странность – продавал ученикам конфеты по мелочам, и сколько ни убеждали его, что это просто не красиво и не достойно преподавателя, он продолжал «своё». У него были уже определённые признаки перехода к детству по старости.¹⁹ Смотрителем училища был священник Александр Васильевич Хвалебнов²⁰, инспектором – Михаил Иванович Волосевич²¹, человек с хитрецой и карьерист; учителем русского яз[ыка] – Иван Александрович Новицкий, человек очень почтенный и опытный преподаватель; учитель пения, регент хора и надзиратель – Иосиф Флорович Болбас, впоследствии изменивший фамилию на – Диомидов.

Таковы были мои коллеги по духовному училищу.²² За исключением Хвалебнова и меня, великороссов, прочие были белорусы.

В Паричах мы перезнакомились и с учителями других дух[овных] училищ, например: с инспектором Пинского дух[овного] училища Черноуцаном²³, преподавателем арифметики …, автором задачника²⁴; с преподавателем арифметики Минского дух[овного] училища Сущинским²⁵, преподавателем греческого яз[ыка] Л. Н. Цветковым²⁶, надзирателем – Ясинским²⁷ и др. Кроме того, в Паричах жили на положении эвакуированных: начальница Минского женского [духовного] училища – Краузе²⁸, две воспитательницы и преподавательница математики этого училища Пантелеймонова.²⁹ То появлялся, то скрывался преподаватель этого же училища – Весновский, интриган и доносчик.

Попечение по материальной части как об учениках, так и о преподавателях возложено было на экономов: Слуцкого дух[овного] училища – Степана Степановича Терравского и Минской [духовной] семинарии – Глазко. Нужно сказать, что экономами в духовных училищах были светские люди. Несмотря на близость фронта, экономы ухитрялись доставать и мясо, и сало и кормили учеников и нас, учителей такими «колдунами» (большие пельмени), которые и в мирное время пошли бы за первый сорт.

Таким образом, в Паричах составилось разнообразное общество, в числе которого были и представители второй половины человеческого рода, которые группировались около Краузе. Последняя выдавала себя за б[ывшую] фрейлину и проповедовала о непоколебимости династии Романовых.³⁰ Хотя фронт был близко, но общество жило полнокровно, и мост был местом прогулок. Ещё на пароходе один из жителей Парич, разбитной еврейчик доверительно предупреждал меня о том, что на прогулках по мосту определились уже пары, и поэтому, чтобы я был осторожен. Не нужно было долго ждать подтверждение этого.³¹

Белорусы любители петь и мастера. Собиралась иногда «холостяцкая» компания, и они пели «На заре туманной юности» и разные украинские песни, пели с азартом. Я захватил с собой свои ноты, нашлась одна из воспитательниц Минского женского училища, которая могла аккомпанировать, на квартире был рояль, и благодаря этому я попал в окружение начальницы Краузе. Пелось хорошо, и это было началом моего увлечения пением на весь период жизни в Белоруссии.

[³²]

В июне в Паричи прибыла meine Frau из Перми, где она заканчивала занятия в гимназии. Занятия продолжались у меня до половины июля. Оставшуюся часть лета мы прожили в Паричах, а в конце августа переехали в Слуцк.³³

Слуцк [(описание города)]

Слуцк – типичный захолустный город Белоруссии в прежнее время. Он расположен на шоссе из Бобруйска на Барановичи, от Бобруйска на расстоянии ста километров и от Барановичей – шестидесяти пяти километров. Только во время войны Слуцк был подключен к общей железнодорожной системе, а до этого линия от ст. Осиповичи проходила только до ст. Старые дороги, что примерно в тридцати километрах от города. Во время войн также была проведена узкоколейная линия в направлении фронта.

Город был весь во фруктовых садах. На славе были Слуцкие бэры. Из прочих растений в городе были: каштаны, персидская сирень, белая акация, тутовое дерево, жасмин. Из 22-х тысяч населения, примерно 19-ть тысяч составляли евреи, а остальное население составляли белорусы и поляки.³⁴ Только 10-20 человек было великороссов. Среди евреев было резкое размежевание по социальному положению: владельцы мельниц – Гутцайт и Мышалов были в числе богатеев. К ним примыкали владельцы магазинов – Гецов, Грейсух и др., владельцы кафе – Соломяк, Соловейчик, лесоторговцы – Осовский, Хинич и др., владельцы гостиниц – Некрич и др., мясоторговцы, гешефтмахеры – Эпштейн, Мигдал и др. Значительную прослойку составляли ремесленники-сапожники, швейники и пр. Самый большой слой составляли бедняки. В городе были книжные магазины – Гринвальда и Файтельсона, аптекарский магазин Гольдберга. Учебные заведения: мужская³⁵ и женская гимназии, коммерческое училище, высшее начальное училище и духовное училище. Во время войны открыта была ещё частная мужская гимназия Островского. В мужской гимназии, духовном училище и высшем начальном училище учились преимущественно дети мелких чиновников, крестьян и мещан белорусской национальности, а в коммерческом училище и женской гимназии было значительное количество еврейских детей.

Педагоги в этих учебных заведениях по национальности представляли пёструю массу. Так, в мужской гимназии директор В. К. Соколов³⁶ и инспектор А. А. Воскресенский³⁷ были великороссы, а в числе преподавателей были двое латышей – Малис³⁸ и Сутрис³⁹, один словак – Даляк⁴⁰, белорус – Теодорович⁴¹, одна – француженка Кюи⁴² и одна – немка. Однородный состав из великороссов был в коммерческом училище. Так подбирал учителей директор Д. И. Иванов.⁴³ В духовном училище, женской гимназии и в высшем начальном училище преобладали белорусы.

После революции в число преподавателей стали входить евреи: Бедчер, Ляндо.

До войны приплачивался известный процент за обрусение края.

В городе была земская больница. Популярным врачом был Шильдкрет⁴⁴, преждевременно умерший от заражения крови. Он страдал геморроем и, будучи врачом, небрежно относился к своей болезни. Одновременно с ним в больнице работал врач Перминов Алексей Димитр[иев]ич, б[ывший] военный врач, хороший хирург. Он сделал ему операцию, но было уже поздно. По случаю гибели Шильдкрета из Минска приезжала комиссия, проверявшая правильность сделанной операции, которая, при всей тщательной проверке, нашла, что операция была сделана безупречно. В городе ещё были врачи: женщина Майзель⁴⁵, частнопрактикующая, военный врач, он же врач духовного училища Щербович-Вечер⁴⁶, тоже рано умер при заражении сыпным тифом, врач-поляк Селицкий.⁴⁷ В больнице работали фельдшера Костюк и Зданко. Последний был известный как морфинист.

Был ветеринарный врач-поляк, инженер по строительству дорог. Мэром города был Смольский⁴⁸, председатель земской управы – Кобычкин⁴⁹, директор банка Татур⁵⁰, земский начальник Катранов⁵¹, следователь – Хвалебнов⁵², акцизный чиновник – Киркевич⁵³, военный начальник – Борейша⁵⁴ и исправник – Савич.⁵⁵

Из культурных учреждений были: клуб Ивановой, частной предпринимательницы, и летний театр Соловейчика, тоже частное предприятие.

В городе были отдельные ряды по торговле мясом, причём различались сорта его: трефной и кошер. Последний употребляли в пищу евреи, а прочие – и тот, и другой сорт. В кошер входила передняя часть туши, которая разрешалась только в пищу евреям. Ряды содержались в антисанитарном виде. Лавочки по продаже сала и фруктов были расположены на площади и городского собора.

В городе, в юго-восточной части его, на Тройчанах (так называлась эта часть города) на берегу речки Случь был старинный монастырь⁵⁶, игравший, очевидно, большую роль во время униатского движения. Он не был окружён стеной, как это обычно было в России: площадь его была открытой, но были особые «врата» по линии главного входа. Над ними была большая часовня, которая превращена была в церковь духовного училища.⁵⁷ На площади монастыря была старинная каменная массивная церковь⁵⁸, в подполье которой находилась гробница Софьи Радзивилл.⁵⁹ В этой же церкви стояла небольшая «рака» с «мощами» младенца Гавриила⁶⁰, якобы убиенного евреями в ритуальных целях для получения христианской крови в «мацу» (лепёшки, которые евреи употребляли во время своей «пасхи»). История с открытием этих мощей была чёрной страницей в истории русской церкви, её позором.⁶¹

На площади, вблизи церкви, стоял большой старинный каменный корпус, в котором было много мрачных келий со сводчатыми потолками и «покои» архимандрита монастыря, более светлые и просторные. В этом корпусе жили: архимандрит и четыре монаха. Большая часть здания пустовала. Около монастыря был большой фруктовый сад с хорошими сортами яблонь, груш и слив. За монастырём стояли деревянные приземистые здания, в которых жили батраки, и хозяйственные строения. Хозяйство велось примитивно – без применения машин.

На площадке монастыря стояло длинное двухэтажное здание духовного училища и около него тоже фруктовый сад и хозяйственные строения. У входа на площадку духовного училища росли тутовые деревья и кусты персидской сирени.

На площадке у церкви были отдельные могилы. Вся площадь монастыря, расположенная по берегу реки Случь имела весёлый вид и охотно посещалась жителями города. Речка была не широкая, но глубокая на столько, что позволяла купаться, плавать, нырять. По берегам речки рос камыш – аир, который придавал речке поэтически вид.

В центре города, на холме, который был, очевидно, создан искусственно, представлял насыпь, стоял городской собор⁶², массивное каменное здание, а вблизи его деревянная церковь, которая первоначально и была соборной.⁶³ Весь холм был покрыт фруктовыми деревьями. Около церкви был деревянный дом, в 4-5 комнат с верандой – квартира настоятеля собора, а около него – небольшой двор с «ригой» (большое высокое здание, деревянное, игравшее роль гумна: здесь был склад сена, соломы, дров и тут же был коровник).

За усадьбой настоятеля собора, в которую входил и огород, тоже на холме был расположен дом, в котором жили ксён[д]зы, а у подножья холма за восточным спуском с него был дом польской семьи Рачевских.

В городе была ещё кладбищенская каменная церковь⁶⁴, две деревянные, из которых одна сгорела, костёл⁶⁵, массивное каменное здание, кальвинская церковь⁶⁶ и несколько синагог, расположенных в отдельных частях города. Как правило, синагоги были каменные и довольно большие.

Здание мужской гимназии было каменное, двухэтажное, мрачное, очевидно построенное ещё во времена униатского движения и, может быть, даже являвшееся центром этого движения.⁶⁷ Отдельно от него на берегу реки был большой, одноэтажный деревянный дом – квартира директора Слуцких мужской и женской гимназий – действительного статского советника и кавалера – Владимира Константиновича Соколова, а неподалёку от него домик-квартира инспектора гимназии – Андрея Андреевича Воскресенского.

У женской гимназии были два здания: каменное, двухэтажное и деревянное одноэтажное, смежные, связанные в одно. Для учебных целей здание вполне отвечало своему назначению.

У высшего начального училища было два деревянных здания: в одном были классы, а в другом мастерские.

Самое лучшее учебное здание было у коммерческого училища, о чём подробнее будет ниже.

Тюрьма была на главной улице и по соседству с пожарной частью и больницей.

1. Позднее в здании бывшего духовного училища располагалось педагогическое училище, средняя школа № 2, сельскохозяйственное профессионально-техническое училище. В настоящее время здание занимает Слуцкий государственный медицинский колледж. Здание находится под охраной государства как памятник архитектуры.

2. Здание было восстановлено в 1924 г. для семилетней школы, затем в 1927-1944 г. его занимало педагогическое училище, в 1944 г. оно сильно пострадало во время войны и до 1960-х гг. оставалось полуразрушенным, с 1964 г. его занимает консервный завод. Здание находится под охраной государства как памятник архитектуры.

3. Позднее здание заняла городская общеобразовательная еврейская школа № 3, а во время Великой Отечественной войны здание было разрушено.

4. ГАПК. Ф. р-973. Оп. 1. Д. 723. Л. 97-120.

5. В очерке «Пётр Алексеевич Иконников в Белоруссии» в составе автобиографических очерков «Петя Иконников» в «пермской коллекции» воспоминаний автор указывает, что назначение было получено 10 января 1916 г. (ГАПК. Ф. р-973. Оп. 1. Д. 723. Л. 97).

6. Там же: «Эта поездка имела для него двоякий интерес: во-первых, он впервые ехал в Белоруссию и, во-вторых, ему хотелось посмотреть те районы страны, которые были вблизи фронта» // Там же.

7. В очерке «Пётр Алексеевич Иконников в Белоруссии» в составе автобиографических очерков «Петя Иконников» в «пермской коллекции» воспоминаний автора: «П. А., прежде всего, направился в семинарию, чтобы разузнать, куда же ему нужно обратиться за справками о духовном училище, но встретил только эконома семинарии Глазко, который ему дал сразу понять, что он приехал зря, что когда нужно будет, то его вызовут. На Минск тогда ежедневно делались налёты и сбрасывались бомбы. В городе то и дело раздавался резкий звук сирены, и все стремительно разбегались с улиц. В течение дня П. А. пробродил по улицам города, заходил в консисторию по своему делу, но там ему только повторили то, что ему говорил уже эконом Глазко. На ночь П. А. пришел опять в семинарию, и эконом провёл его куда-то в подвал, где ему была приготовлена кровать. С непривычки ночь прошла тревожно. Утром где-то поблизости взорвалась бомба. Делать было нечего, и П. А. возвратился в Пермь» // ГАПК. Ф. р-973. Оп. 1. Д. 723. Л. 97 об., 99.

8. В настоящее время административный центр Паричского поселкового совета Светлогорского района Гомельской области.

9. Новицкий Иван Александрович – учитель русского языка Слуцкого духовного училища.

10. Паричское женское училище находилось в ведении духовного ведомства и действовало с 1822 года.

11. Имеется в виду Свято-Духовская церковь, деревянная, построена в 1819 г.

12. В очерке «Пётр Алексеевич Иконников в Белоруссии» в составе автобиографических очерков «Петя Иконников» в «пермской коллекции» воспоминаний автора: «Большинство населения составляли мелкие негоцианты, которые «делали мелкий гешефт», но были и крупные «гешефтомахеры» – торговцы лесом, которые имели прекрасные особняки, с роскошной мебелью, роялями и пр. Теперь ввиду близкого фронта они эвакуировали семьи, а сами «грели руки» на военных поставках, стройках и т. д.» // ГАПК. Ф. р-973. Оп. 1. Д. 723. Л. 100 об.-101.

13. Церковь св. равноапостольной Марии Магдалины, каменная, построена в 1863 г.

14. В очерке «Пётр Алексеевич Иконников в Белоруссии» в составе автобиографических очерков «Петя Иконников» в «пермской коллекции» воспоминаний автора: «Хороши были вечера и весенние ночи в Паричах. Кто знаком с романсами Кашеварова «Тишина», а особенно – кто пел его, тот воочию мог бы представить картину, изображённую в романсе, по картине ночи в Паричах» // ГАПК. Ф. р-973. Оп. 1. Д. 723. Л. 101 об.

15. Там же: «… владевшей им на правах сервитута и майората» // ГАПК. Ф. р-973. Оп. 1. Д. 723. Л. 101.

16. Пущин Иван Иванович (1798-1859) – декабрист, друг и однокурсник А. С. Пушкина по Императорскому Царскосельскому лицею.

17. Орлин Михаил Иванович – священник, кандидат богословия Киевской Духовной академии, служил в духовном ведомстве с 1881 года. Смотритель Пинского духовного училища.

18. Журавский Митрофан Александрович – учитель географии и арифметики Слуцкого духовного училища.

19. В очерке «Пётр Алексеевич Иконников в Белоруссии» в составе автобиографических очерков «Петя Иконников» в «пермской коллекции» воспоминаний автора: «Им, очевидно, в данном случае руководило благое желание услужить «малым сим», а на самом деле он стал среди них посмешищем, а отсюда получился провал преподавания. Слуцкие коллеги его по духовному училищу особенно предупреждали его, чтобы он на глазах у многих не торговал, но он сугубо конфиденциально, говорят, поторговывал, ибо «consuetudo est altera natura!» [по-латински «Привычка – вторая натура» – ред.] // ГАПК. Ф. р-973. Оп. 1. Д. 723. Л. 100-100 об.

20. Хвалебнов Александр Васильевич (1876-после 1927) – окончил Калужскую духовную семинарию. Кандидат богословия С.-Петербургской духовной академии 1896 г. Священник, протоиерей. Арестован в 1927 г. по обвинению в призыве верующих не посещать обновленческую церковь, не крестить в ней детей, осуждён на заключение в Мариинские лагеря в Кемеровской области, погиб в заключении.

21. Волосевич Михаил Иванович (1883-1948) – магистр богословия Московской духовной академии 1908 г. Арестован в 1944 г. за участие в создании пастырских курсов в Минске в период войны, осуждён на 5 лет заключения в лагерь в г. Верхотурье Свердловской области, погиб в заключении.

22. В очерке «Пётр Алексеевич Иконников в Белоруссии» в составе автобиографических очерков «Петя Иконников» в «пермской коллекции» воспоминаний автора: «Пётр Алексеевич был назначен вместо преподавателя латинского языка – Ивана Васильевича Поповича, самого старого по возрасту среди этих старцев, и назначение П. А. явно преследовало цель «обмолодить» коллектив преподавателей училища» // ГАПК. Ф. р-973. Оп. 1. Д. 723. Л. 100.

23. Черноуцан Александр Минович (1883-1937) – сын протоиерея Бессарабской губернии. Окончил Кишинёвскую духовную семинарию. Кандидат богословия С.-Петербургской духовной академии 1907 г. Помощник смотрителя Кутаисского духовного училища в 1908 г., затем Пинского духовного училища в 1908-1910 гг., Минского мужского духовного училища в 1910-1916 гг., Сергиевского духовного училища в 1916-1918 гг. Член Поместного Собора Русской Православной церкви 1917-1918 гг. от мирян Нижегородской епархии. Священник, протоиерей с 1921 г. Несколько раз арестовывался. Расстрелян в 1937 г.

24. Возможно, Васильев Авксентий Яковлевич – кандидат богословия Казанской духовной академии 1905 г. Преподаватель арифметики, географии и природоведения Пинского духовного училища. Арестован и расстрелян в 1937 г.

25. Сущинский Иван Яковлевич – кандидат богословия С.-Петербургской духовной академии 1893 г. Преподаватель арифметики и географии Минского мужского духовного училища.

26. Цветков Лев Николаевич (1881-1937) – окончил Московский университет в 1904 г. Был преподавателем латинского языка, церковно-славянского языка и русской истории Минского мужского духовного училища. Языковед, литературовед, педагог, журналист; доцент Белорусского государственного университета и секретарь Института научной речи.

27. Ясинский Николай Михайлович – надзиратель, учитель чистописания и черчения Минского мужского духовного училища.

28. Краузе Мария Алексеевна – начальница Минского женского духовного училища.

29. Пантелеймонова Анна Ивановна – преподавательница математики, физики и космографии Минского женского духовного училища.

30. В очерке «Пётр Алексеевич Иконников в Белоруссии» в составе автобиографических очерков «Петя Иконников» в «пермской коллекции» воспоминаний автора: «… женщина гигантского роста и могучего сложения» // ГАПК. Ф. р-973. Оп. 1. Д. 723. Л. 102 об.

31. Там же: «В первый же вечер П. А. отправился прогуляться по знаменитому мосту около Паричей. Он имел военное назначение: дать путь к отступлению в случае критической обстановки. Длина его была около трёх километров, и построен он был на болоте. На мосте была военная охрана, но на фронте было спокойно, и мост пока что был только местом для прогулок. Сразу же П. А. заметил, что предупреждение дорожного знакомого о том, что дамы распределены, не вымысел, а реально: по мосту шествовали парочки и, можно было заметить, кто тут «третий лишний», по логическому закону – «tertium non datur» [по-латински «третьего не дано» – ред.]. В паре шествовал и смотритель Слуцкого дух[овного] училища А. В. Хвалебнов с преподавательницей математики Минского женского училища А. И. Пантелеймоновой» // ГАПК. Ф. р-973. Оп. 1. Д. 723. Л. 101 об.-102.

32. Там же: «Занятия продолжались около двух месяцев. Дело было после Пасхи, и своды Паричского училища оглашались дружным хором духовников перед сном «Да воскреснет Бог», «Ангел вопияше», «Светися» и др. Непривычным для П. А. были белорусские фамилии учеников: Жаврид, Горощеня, Кисня и т. п. Более привычными были с окончаниями «ич» и «ский», например, Романович, Наркевич, Петкевич, Бржозовский, Островский и т. п. Не ускользнули от него и некоторые особенности быта белорусов и их душевного склада, их привычек. Так как занятия были непродолжительными, то некоторая корпоративность и отчуждённость училищ не были преодолены» // ГАПК. Ф. р-973. Оп. 1. Д. 723. Л. 102-102 об.

33. В очерке «Пётр Алексеевич Иконников в Белоруссии» в составе автобиографических очерков «Петя Иконников» в «пермской коллекции» воспоминаний автора: «Остальная часть лета прошла в прогулках в рощу за белыми грибами и в музыкальных встречах. Осенью наш кружок распался: все разъехались по местам своей работы» // ГАПК. Ф. р-973. Оп. 1. Д. 723. Л. 103.

34. В очерке «Пётр Алексеевич Иконников в Белоруссии» в составе автобиографических очерков «Петя Иконников» в «пермской коллекции» автор указывает: тысячи полторы (ГАПК. Ф. р-973. Оп. 1. Д. 723. Л. 104).

35. Слуцкая классическая мужская гимназия существовала в 1868-1918 гг. на Гоголевском бульваре (в настоящее время здание гимназии № 1 по ул. Комсомольской, 7).

36. Соколов Владимир Константинович – директор Слуцкой мужской и начальник Слуцкой женской гимназий.

37. Воскресенский Андрей Андреевич – инспектор Слуцкой мужской гимназии.

38. Малис Иулий Александрович – учитель географии, философской пропедевтики и законоведения Слуцкой мужской гимназии.

39. Сутрис Пётр Иванович – учитель древних языков Слуцкой мужской гимназии.

40. Даляк Иван Петрович – учитель древних языков Слуцкой мужской гимназии.

41. Теодорович Иван Михайлович – учитель русского языка Слуцкой мужской гимназии.

42. Кюи Юлия Мечиславовна – учительница французского языка Слуцкой мужской гимназии.

43. Иванов Димитрий Иванович – директор Слуцкого коммерческого училища.

44. Шильдкрет Лейба Гиршевич – врач Слуцкой земской больницы.

45. Майзель – врач Слуцкой женской гимназии.

46. Щербович-Вечер Григорий Данилович – Слуцкий городовой врач, врач Слуцкого духовного училища.

47. Селицкий Алоизий Александрович – Слуцкий уездный врач.

48. Смольский Яков Онуфриевич.

49. Кобычкин Григорий Лукьянович.

50. Татур Пётр Гилярович – казначей.

51. Катранов Владимир Петрович.

52. Хвалебнов Пётр Александрович – судебный следователь.

53. Киркевич Диомид Степанович.

54. Борейша Александр Викторович – воинский начальник, полковник.

55. Савич Александр Антонович.

56. Слуцкий Свято-Троицкий монастырь (Тройчанский монастырь) существовал с XV века, закрыт в 1930 г., разрушен в 1950-х гг.

57. Церковь Иоанна Богослова (домовая) Слуцкого духовного училища.

58. Свято-Троицкой собор.

59. София Радзивилл – праведная София, княгиня Слуцкая, княгиня Радзивилл (1585-1612), последняя княгиня города Слуцка, святая Русской Православной Церкви.

60. Гавриил Белостокский (1684-1690) – мученик, святой Русской Православной Церкви, почитаемый с XVIII в.

61. В очерке «Пётр Алексеевич Иконников в Белоруссии» в составе автобиографических очерков «Петя Иконников» в «пермской коллекции» воспоминаний автора: «В житии его говорилось, что евреи брали у него кровь для сакральных целей и что тело его было всё истыкано каким-то орудием. В тропаре, посвящённом младенцу Гавриилу так и пелось: «Святый младенче Гаврииле! Ты за прободенного нас ради от иудей, люте от онех прободен был еси»… Канонизация младенца была произведена в связи с известным процессом Бейлиса и имела целью поддержать обвинение Бейлиса в сакральном убийстве русского ребёнка якобы для получения крови в мацу (лепёшки, которые евреи едят вместо хлеба во время своей пасхи). Канонизацию совершал Антоний Волынский. Как рассказывал об этом участник этих событий настоятель этого монастыря архимандрит Афанасий (Вечорко), бывший членом правления дух[овного] училища, событие это – канонизация – проходило в такой обстановке, что вот-вот вспыхнет погром, и еврейское население закрылось в домах, забаррикадировавшись, кто чем мог. …» // ГАПК. Ф. р-973. Оп. 1. Д. 723. Л. 103-103 об. Автор имеет в виду дело Бейлиса – судебный процесс по обвинению еврея Менахема Менделя Бейлиса (1874-1934) в ритуальном убийстве 12-летнего ученика приготовительного класса Киево-Софийского духовного училища Андрея Ющинского (1898-1911), инициированный активистами черносотенных организаций в 1913 г. Автор не был участником или свидетелем этого процесса. Сторона обвинения с целью морального давления на суд предъявляла на заседании суда мощи Гавриила Белостокского. Антоний (Храповицкий) (1863-1936) – в 1902-1914 гг. архиепископ Волынский, ещё в 1908 г. составил «Службу Святому мученику младенцу Гавриилу, в лето Господне 1690-ое от иудей умученному в Белостоке граде, егоже нетленныя мощи во граде Слуцке доднесь почивают». Почитание Гавриила Белостокского подвергается критике со стороны иудаизма, как пример кровавого навета на евреев и пропаганды антисемитизма. Афанасий (Вечорко) (1863-1937) – в 1911-1922 гг. архимандрит, настоятель Слуцкого Свято-Троицкого мужского монастыря, с 1923 г. – в обновленчестве, «архиепископ Мелитопольский» (обновл.). В «Воспоминаниях «Как создавалась «очарованная душа», об увлечении пением и хоровыми кружками» в «пермской коллекции» воспоминаний автор упоминает об ожиданиях вскрытия мощей Софии Слуцкой перед его отъездом из Белоруссии в 1923 г. «В подвале его [монастыря – ред.] стоял саркофаг с останками Софии Радзивилл, и ждали, что вот-вот откроются мощи – не дождались…» // ГАПК. Ф. р-973. Оп. 1. Д. 714. Л. 35.

62. Николаевский собор, взорван в 1934 г.

63. Церковь Архистратига Михаила, с 1990-х г. собор.

64. Кладбищенская церковь св. мученицы Варвары.

65. Костёл св. Антония (бернардинцев).

66. Закрыта в 1921 г., разрушена в 1943 г.

67. В очерке «Пётр Алексеевич Иконников в Белоруссии» в составе автобиографических очерков «Петя Иконников» в «пермской коллекции» воспоминаний автора: «Мужская гимназия помещалась в старинном здании, вблизи кальвинской церкви. На основании этого можно предполагать, что это здание раньше принадлежало кальвинистам» // ГАПК. Ф. р-973. Оп. 1. Д. 723. Л. 104.

Бесплатный фрагмент закончился. Хотите читать дальше?