Жизнь моя – печаль моя (сборник)

Стихи

«Через несколько лет, под конец декабря…»

 
Через несколько лет, под конец декабря,
Может, раньше, а может и позже
Будет день или даже, точней говоря,
Будет сумрачный вечер такой же.
 
 
Будет в маленькой комнате кресло стоять,
Или просто кровать с покрывалом,
И, взобравшись с ногами, ты будешь листать,
Как и прежде, страницы романа.
 
 
Будет лампа неясные тени бросать
На красивый узор занавесок,
Будет также тихонько уют дополнять
Штраус «Сказками Венского леса».
 
 
Ты, как прежде, сластена, конфету возьмешь,
Может, «Белочку» – кто ее знает…
И, как прежде, рукою назад отведешь
Прядь волос, что читать помешает.
 
 
…Только кто-то другой будет рядом сидеть,
Созерцая тебя, как икону.
Для него каждый звук, каждый взгляд, каждый жест
Будет сказочным, нежным… и новым.
 
 
И взглянув на него, улыбнувшись слегка
Той улыбкой, что «заживо губит»,
Может быть, вспомнишь ты одного дурачка…
Он любил… Он по-прежнему любит.
 

«Седая мгла. Не видно звезд…»

 
Седая мгла. Не видно звезд.
Свет фонаря к окну примерз,
И ветер перышки снежинок плавно кружит.
Какой-то мутный силуэт,
Во тьме оставив длинный след,
Прошел, не чувствуя ни холода, ни стужи.
 
 
Танцуют тени на стене,
Танцуют блики на окне,
Танцуют шорохи по комнате пустынной…
В безмолвный этот маскарад
И я ворваться был бы рад,
Коль прозвучали бы твои шаги в гостиной…
 
 
Грусть невидимкой подошла,
И мои плечи обняла,
И заглянула мне в глаза твоим же взглядом,
Но я с мольбою грусть прошу:
«Когда я свечи потушу,
Уйди, прошу тебя, пожалуйста… не надо…»
 
 
Мы с одиночеством друзья.
Когда везде все люди спят
И видят сказочные сны, в постелях нежась,
Я этих сказок не хочу,
Зажгу вчерашнюю свечу
И вновь смотрю на карнавал – безмолвный, снежный…
 

«Я лечу и кричу, что молчать не хочу…»

 
Я лечу и кричу, что молчать не хочу:
Я люблю тебя!
А в ушах то ли звон, то ли крик, то ли стон:
Я люблю тебя!
От себя не гони, не брани и пойми:
Я люблю тебя!
Пусть я плох и упрям, редко трезв, чаще пьян —
Я люблю тебя!
 
 
Час – как день, день – как год, только холод и лед,
Если нет тебя…
Словно буря во мне, как в кошмарнейшем сне,
Если нет тебя…
Счастья нет, счастье – грош, и вокруг – только ложь,
Если нет тебя…
Будто в пьяном бреду без дороги иду,
Если нет тебя!
 

«Глаз твоих глубокие колодцы…»

 
Глаз твоих глубокие колодцы,
Отраженьем звезд ночных блеснув,
Стали вдруг безжалостно колоться,
Из-за них я разлюбил весну…
 
 
Лучше уж январские метели
И заиндевевшее стекло…
Ласково глаза твои глядели,
Отдавая мне свое тепло.
 
 
Неужель зимы ушедшей вьюги
Замели в сердцах любви огонь?
Мы напрасно мучаем друг друга
И напрасно ссоримся с тобой.
 

«Идут по земле облака…»

 
Идут по земле облака,
Ступая дождями-ногами.
Идут по земле облака…
Их можно назвать чудаками.
 
 
Идут, чтоб, наплакавшись вдрызг,
На землю излив свою душу,
Скоплением солнечных брызг
Сверкать в отшлифованных лужах.
 
 
Они очень схожи с людьми —
Зависимы от настроенья:
Весною их песня звенит
И плачет порою осенней.
 
 
Ну, а у меня на душе
И в сердце осенняя слякоть:
Декабрь на подходе уже,
А хочется плакать и плакать…
 

«Твои глаза – два теплых моря…»

 
Твои глаза – два теплых моря,
Две синих бездны, две пучины.
И мне без них – не жизнь, а горе,
Они – тоски моей причина.
 
 
В них только стоит окунуться
И теплотою их согреться —
Растает лед, мечты вернутся,
Когда тепло дойдет до сердца.
 
 
Твои глаза – два быстрых брига,
Зрачки – как два пиратских флага.
И мой корабль в теченье мига
Захвачен дерзкой их отвагой…
 
 
Я в их плену. В их полной власти —
Казнить меня иль жить оставить.
И я готов за каплю счастья
Себя под их огонь подставить.
 

«Как шаги по тротуару…»

 
Как шаги по тротуару —
Равномерный стук часов…
И скрипит диванчик старый,
Да слегка звенит гитара… —
Вот и все…
 
 
Нет, не все! Глаза открою:
Тень ползет по потолку,
По сиреневым обоям,
Подползает к нам обоим
И… ку-ку…
 
 
В оглушительном молчанье
Нахожу глаза твои…
Почему они печальны?
Почему полны отчаянья?
Объясни!
 
 
Впрочем, просьба нереальна —
Не заговорит портрет…
Как в сюжете театральном, —
В данной сцене все печально
Столько лет…
 

В.А.К

 
Ищи себя… Не в копии кому-то —
Подобен человек Вселенной всей.
Ищи себя… Пусть это очень трудно
Среди своих привычек и страстей.
 
 
Ищи в любви, в друзьях, и бед не зная
В сердца людей войди с теплом своим.
Себя по мелочам не разменяя,
Отдай тепло – согрета будешь им!
 
 
Ищи себя! Не верь предугаданьям!
Пусть кто-то говорит, нет счастья, – ложь!
Ищи себя, и будет оправданьем
Вся жизнь твоя, коль ты себя найдешь!
 

«Лунный сумрачный свет. Тень окна на полу…»

 
Лунный сумрачный свет. Тень окна на полу.
Ты сидишь и грустишь у огня…
Если капли дождя застучат по стеклу —
Это я. Это я. Это я…
 
 
Я повсюду с тобой невидимкой хожу,
Ты, наверно, не помнишь меня.
И листвой под ногами твоими шуршу
Только я. Только я. Только я…
 
 
Если руку твою с обручальным кольцом
Согревает тепло от огня,
Если ветер твое приласкает лицо —
Это я. Это я. Это я…
 

«Я устал. Я ужасно устал от себя…»

 
Я устал. Я ужасно устал от себя,
От своих, самому непонятных пристрастий,
От слепой постоянной погони за счастьем,
От того что ты есть и что нет тебя…
 
 
От друзей, для которых я весел всегда,
От случайных и вовсе ненужных знакомых,
От зашторенных окон родимого дома,
От всего, что присуще большим городам,
 
 
От чужой, надоевшей, как боль, суеты,
От войны с одиночеством в тесной квартире,
От того, что живу в безразличном мне мире…
А живу потому, что на свете есть Ты.
 

«Вся сладость муки, взявшей сердце в плен…»

 
Вся сладость муки, взявшей сердце в плен, —
Любить, не требуя любви взамен…
 

7 Мая

 
Иду… Куда? К кому? Зачем?
В толпе людей, вдоль серых стен…
Какой сегодня день? Забыл…
Который час? И где я был.
 
 
Не пьяный. Трезв. Рябит в глазах…
И люди – как на образах…
Что? Слезы? Вот еще беда…
Кто вызвал их? Зачем? Когда?
 
 
Что Вы сказали? У кого?
Мне просто плохо. Ничего…
Нет-нет! Спасибо, сам дойду.
Ушел. Кто он? Все как в бреду…
 
 
Откуда эта боль в висках?..
Я потерял все что искал,
Все что нашел и так берег.
Земля уходит из-под ног…
 
 
Будь проклят этот страшный день!
Я… Нет, не я. Я – только тень,
Тень от любви и вьюжных зим,
Тень от того, кем был любим.
 
 
Иду… Куда? Зачем иду?
Я – тень, попавшая в беду…
В толпе людей, вдоль серых стен…
Что? Жизнь прекрасна? А зачем?
 

«Прости меня, далекая и близкая…»

 
Прости меня, далекая и близкая…
Прости меня, чужая и желанная…
За все, что было черствым и неискренним,
За неосуществленные желания,
 
 
За глупые поступки и стремления,
За все, что было сказано обидное,
За осторожность и за промедления,
За смех и за глаза мои бесстыдные,
 
 
За наши ссоры, мелкие и частые,
За резкость и порою недоверие,
За ревность мою глупую, ужасную,
За то что, злившись, часто хлопал дверью я.
 
 
За то, что у меня была ты первая,
За нервы, что успел тебе я вымотать,
Прости… И я прощу, наверное,
Любовь мою, которую убила ты.
 

«Нет сил моих смотреть вокруг…»

 
Нет сил моих смотреть вокруг —
Многообразье лиц пугает.
В метро, в автобусах, в трамваях
Ищу твое лицо… А вдруг?..
 

«Когда-нибудь, но не сейчас…»

 
Когда-нибудь, но не сейчас,
Осенним иль весенним днем
Любовь войдет в мой старый дом
С теплом твоих желанных глаз…
 

«В неискренности фраз, в лукавстве и во зле…»

 
В неискренности фраз, в лукавстве и во зле
Сквозь чью-то жизнь чужая жизнь проходит.
Проходит, словно дождь, и оставляет след,
Который свойственен лишь непогоде.
 
 
А в слякоти души, по лужам скрытых слез,
Больные и слепые, бродят чувства.
Им некуда идти, ведь их никто не ждет,
Им холодно и безнадежно пусто.
 

Соболеву В.И

 
Что же делать нам теперь с тобою, Вовочка?
Оборвалась ведь тонкая веревочка,
Та, которой ты когда-то связан был
С тою девушкой, которую ты так любил.
 
 
Не грусти, не плачь и спрячь свою печаль в душе,
Ведь теперь нельзя помочь ничем уже.
Лучше мы пойдем на улицу «Ухтомскую»
И раздавим с парой кружек воблу толстую.
 
 
Не грусти, не надо! Эту воблу ешь,
Пусть затянет скорее в твоем сердце брешь,
Пусть весь мир кругом плывет-качается,
Пиво – хлеб души – ведь не кончается!
 
 
Лучше десять кружек пива и быть пьяным в «дым»,
Чем спокойно слышать, что она ушла с другим.
Не терзай себя напрасно и пойми, чудак,
Может, это все и к лучшему, что вышло так.
 
 
Всем известно, что у женщин память коротка,
Так давай о них – поменьше, и попьем пивка.
Вот уже от воблы не осталось ничего.
Эх, сейчас бы жареного чего-нибудь – птичьего!
 
 
Мы пойдем, возьмем гитару, песни попоем,
Поорем и этим душу отведем.
Пусть ругаются соседи – все равно —
Все забыто, словно было так давно…
 

Разговор с 1976 годом

 
«Ах, високосный! Как ты надоел!
Зачем тебя вообще придумал кто-то?
Ты вроде б выиграть только день сумел,
А обокрасть успел на все три года…»
 
 
– «Э, нет, дружок! Несправедлив упрек.
Ты многого хотел, а вышло мало.
Не от меня ты получил урок —
Тебя твоя же жадность наказала!»
 
 
– «…Ах, високосный! Сколько светлых дней
Ты перекрасил серой краской скуки,
Весной жестоко разлучив нас с ней.
Тебе людей приятно видеть муки?»
 
 
– «Э, нет, постой, дружок! Не прав ты вновь.
Какое дело мне, что между вами?
Слишком сильна была твоя любовь,
Ты сам сгорел, раздув ее, как пламя.»
 
 
– «…Ах, високосный! Что за ерунда? —
Ты не такой, как все другие годы.
Они хоть дарят счастье иногда,
А при тебе – опять одни невзгоды.»
 
 
– «Послушай! Ты во всем меня винишь,
Хотя скорей сам виноват во многом.
За счастье бьются, ну а ты, малыш,
Как-будто ждешь сочувствия от Бога…»
 
 
– «…Ах, високосный! Это все слова.
Ты кончишься, и жизнь пойдет иначе.
В предчувствии кружится голова —
Скорей бы встать на полосу удачи…»
 
 
– «Чудак! А впрочем, если веришь – верь!
Судьба непостоянна, как погода.
Секундами свое везенье мерь,
А я… бываю раз в четыре года…»
 

1977 год

 
Пусть все останется как прежде,
Не надо радужных надежд.
Ведь как бы ни старался свет,
Весь мрак он разогнать не в силах.
Пусть все останется как прежде.
 
 
Пусть ночи вслед приходит день,
И между ними будет утро.
Ведь ночь нужна, чтоб звездам быть,
А день – чтоб помнить их мерцанье.
Пусть ночи вслед приходит день.
 
 
Пусть будет за зимой весна,
Пусть злу назло приходит счастье…
Все, что замерзло навсегда,
Теплом весенним не оттаять.
Пусть будет за зимой весна.
 
 
Пусть кто-то рвется в замок мой,
Ища приюта и участья.
Открыта дверь ему всегда,
Она и вход, она и выход…
Пусть кто-то рвется в замок мой…
 
 
Пусть будет так, как быть должно
Все, что могло бы не случиться.
Пусть в океане жизни шторм —
На дне его всегда спокойно…
Пусть будет так, как быть должно…
 

«Как иззябший безликий туман…»

 
Как иззябший безликий туман,
Расползаясь в низины и рощи,
Мгла сомнений и старых ран
Душу мягкими лапами топчет.
 
 
Отголоски отравленных чувств —
Словно эхо загробного мира:
Тихий стон, шепот, скрежет и хруст —
Жизнь, как жертва в когтях у вампира.
 
 
Многоточие – знак пустоты
И закрытые скобки желаний…
Это – ты, и это не ты
Приговор для любых оправданий.
 
 
Забываюсь, закутавшись в смех,
За завесой чужого участья,
Или просто плюю на всех,
Захлебнувшись своим горьким счастьем.
 
 
Ухожу из твоих странных глаз
Строить замок мечты воздушный,
А вернусь, оглянусь – и враз
Сам свое же творенье рушу.
 
 
И загнав глубоко весь яд,
До крови свои губы кусаю…
Нужен я иль не нужен я? —
Не уверен. Не вижу! Не знаю.
 

«Стыд и боль… И тяжелое бремя последствий…»

 
Стыд и боль… И тяжелое бремя последствий.
Чернота на душе и отчаянья грязь…
От превратной судьбы мне достались в наследство
Только горечь вина и похмельная мразь.
 
 
Неудачной любви многоразовый кризис —
Словно след сапога на ажурном шитье…
Хмель кидает меня с полупризрачной выси
И душою моею царит в забытье.
 
 
А рассудок, теряясь в угарном тумане,
Натыкаясь на бред незалеченных ран,
Все твердит о каком-то вселенском обмане.
А на деле вино – это тот же обман…
 
 
Если в капле вина растворится беда —
Значит, поиски счастья не стоят труда.
 

Тост

 
Хочу собрать всю боль, тоску и слезы,
Все беды, грусти и напасти, зло,
И их смешав с мечтами, счастьем, грезами,
На этой смеси настоять вино.
 
 
И тем вином, друзей однажды встретив,
До пьяну напоить, ведь в том и соль,
Чтоб каждый выпил, вспомнил и отметил
Всю крепость, сладость и похмелья боль.
 

Напутствие

 
Не разменяй себя по мелочам —
Растратишь силы зря, как медь в кармане.
Пусть будет жизнь твоя не в дар пустым речам,
А в жертву отдана твоим большим мечтаньям.
 
 
Не требуй от других ответных чувств,
Пока в своих не полностью уверен.
И не роняй шутя серьезных слов из уст,
Чтоб не винить потом себя по крайней мере.
 
 
И будь всегда самим собой в беде любой,
Не искушайся прелестями маски.
Уж лучше проиграть последний бой,
Чем злейшему врагу все время «строить глазки».
 
 
Не вымоляй пощады у судьбы,
Она слепа, безжалостно жестока.
Пусть неудача встанет на дыбы —
Не уклоняйся и иди своей дорогой.
 
 
И коль в конце дороги той захочешь жить еще,
Но жизнь уходит прочь и нет спасенья,
Ты не своди с врагом последний счет,
Пускай назло ему живут твои творенья!
 

Комиссии по распределению

 
«…Послушайте, вы видели когда-нибудь
В тюльпанах диких влажные поля?
По красной и местами желтой скатерти
Ну кто-нибудь из вас хоть раз гулял?
 
 
Вы видели рассвет над горным озером?
А вслушивались в шепот гордых скал?
И не считали звезды в полночь осенью?
В нескошенной траве никто не спал?
 
 
Ах, нет? Тогда прошу меня дослушать.
Зачем же вам так хочется скорей
В подвале запереть «бродяжью душу»,
Златые горы обещая ей?
 

Пес и человек

 
«Привет, дружок! Ну что так смотришь?
Твои глаза кричат мне «дай!»
Пуст мой карман, нет даже корки.
Не уходи! Не покидай…
 
 
Присядь. Мне поболтать охота
Хотя б с тобой. Здесь ни души.
Ты ищешь, может быть, кого-то?..
Пожалуйста, ну не спеши!
 
 
Ведь мы с тобой во многом схожи:
Ты хочешь есть – и я хочу.
Ты рад, когда ты сыт, – я тоже…
(Когда получку получу…)
 
 
Ты любишь ласку и заботу.
Представь себе, и я люблю!
Ты спишь, довольный от чего-то —
И я, когда доволен, сплю.
 
 
Твой дом – весь мир под крышей неба,
И я, поверь, люблю бродить.
Тебя влечет туда, где не был,
А мне без нового – не жить.
 
 
Есть у тебя «она», я верю,
И к ней тебя влечет всегда…
И я живу одной лишь «ею»,
И за нее бы жизнь отдал…
 
 
Но есть всего одно различье,
Что разделило нас навек,
И что лишь мне понятно лично:
Ты – зверь, а я ведь – человек…
 
 
Ты не умеешь ненавидеть,
Мечтать, страдать от злой тоски,
Глядеть и ничего не видеть…
А в остальном-то мы близки.
 
 
А может, именно-то в этом
Тебе как раз и повезло:
Живешь, не ведая, что где-то
Огромным миром правит зло.
 
 
Прощай, счастливчик! Вот и снова
Пошел противный мелкий снег…» —
И в поисках тепла и крова
Расстались пес и человек.
 

«Подумать только! Год не видели друг друга…»

 
Подумать только! Год не видели друг друга,
Хотя почти что рядом жили этот год,
А наша встреча так похожа на услугу…
Я, откровенно, ждал, а ты – наоборот.
 
 
В тебе сейчас живут два разных человека:
Один из них – гордец – жесток, неумолим;
Другой – и прост, и добр, и мудр, но он – калека…
И первый потому имеет власть над ним.
 
 
Глаза кричат «люблю», но сжатых губ молчанье
Не выдает их крик, презреньем притворясь.
Не будет ли потом обидно и печально,
Что гордости своей ты в рабство отдалась?
 

«Залуженная тротуарность улицы…»

 
Залуженная тротуарность улицы,
Букет деревьев, безнадежно мокнущих,
От дождика трамвай сердито хмурится
И фонарей подвешенные огнища.
 
 
Погода разошлась до невозможности,
Чудит своими метеоповадками,
Как-будто кто-то по неосторожности
На город опрокинул чан с осадками.
 
 
Хотел бы я вот так, как дождь, тихонечко,
Всю ночь стучать в окно тебе, любимая,
Листвой шептать стихи тебе из форточки,
Петь с ветром песни, длинные-предлинные.
 
 
Но ты к окну не подойдешь, напрасно я
Дождем, листвой и ветром быть пытаюся.
Когда-нибудь погода станет ясною,
И ты в своем молчании раскаешься.
 
 
А я уйду с проклятой непогодою
В другом окне искать глаза неспящие.
Всего себя как дождик израсходую…
Любовь ведь раз бывает настоящею.
 

«Если скажешь «не любила» – не поверю…»

 
Если скажешь «не любила» – не поверю,
Если скажешь «разлюбила» – не пойму.
Не уйду, пусть даже в гневе хлопнешь дверью,
Все обидное как должное приму.
 
 
Рви все письма – все равно писать их буду.
Отводи глаза при встрече и молчи…
Да, болезнь моя – любовь, а не простуда,
И ее – Бог знает! – как и чем лечить…
 
 
Я искал тебя в других глазах, но тщетно…
Я глушил рассудок бешеным вином,
Зарывался в горы дел, но незаметно
Все сильнее думал только об одном:
 
 
Говори, что разлюбила – не поверю,
Называй обидным прозвищем – стерплю!
Рви все письма, хлопай в гневе дверью —
Все равно люблю! Люблю! Люблю…
 

«Маленький мой человечек…»

 
Маленький мой человечек,
Свет мой на этой земле,
Если я чем-то и вечен —
Это любовью к тебе.
 
 
Будь со мной злой, недотрогой, —
Призрачна радости тень, —
Только позволь хоть немного
Видеть тебя каждый день!
 
 
Страшной, немыслимой мукой
Кажется мне каждый час
Этой извечной разлуки,
Так отдаляющей нас.
 
 
Богом забыт, не замечен,
Слепо бреду по судьбе…
Если я чем-то и вечен —
Это любовью к тебе.
 

«Плевать на тоску, на высокие чувства…»

 
Плевать на тоску, на высокие чувства,
К чему теребить незажившую рану?
В душе, как в бадье перевернутой, – пусто,
Бредовые мысли сплетаются спьяну…
 
 
Плевать! Пусть больнее вдвойне от того, что
Вино еще больше тоску нагоняет!
Оно не обманет, как женщина-кошка,
И если пьянит – то без лжи опьяняет.
 
 
Плевать на раздумья о сильных эмоциях!
Они как болезни – нудны и заразны,
И надо умение «старого лоцмана»,
Чтоб не заблудиться в их многообразии!
 
 
Потери, утраты, напасти и беды —
Как много их было, нежданных и жданных.
Казалось, всего один шаг до победы
И… В ад оступаешься, вместо Нирваны…
 
 
Залить! Затопить! Задушить! Уничтожить!
Проклятое сердце, тебе еще мало?!
Так лучше совсем уж не бейся! О, Боже…
Каким я был прежде… И что со мной стало…
 

«Я тебя ненавижу за то, что люблю тебя…»

 
Я тебя ненавижу за то, что люблю тебя,
И себя ненавижу за то, что люблю тебя.
То что живо осталось во мне – все в вине топлю.
Я весь мир ненавижу за то, что тебя люблю.
 
 
Мысли полубезумные я отгоняю прочь
В эту лунную-лунную, в эту проклятую ночь.
Ты ведь мне не нужна, и тебе ведь не нужен я,
Но скажи, почему? Почему я люблю тебя?
 
 
Я готов сам себя наизнанку перевернуть,
Чтобы в памяти все постирать, позабыть, зачеркнуть.
Не хочу о тебе даже думать, но вот беда —
Ты как призрак со мною повсюду, везде, всегда.
 
 
Редко вижу тебя наяву, но ты снишься мне,
И глаза твои серые ласковы в каждом сне.
Я уже не живу, а как будто все время сплю…
Я и жизнь ненавижу за то, что тебя люблю.
 

Семицветье

 
С вершины пьяного разгула
Упав в похмелья злую тьму,
Как в беспросветную тюрьму,
Душа беспечная уснула…
 
 
Ей снился сон в семи цветах:
На фоне зелени похмелья
Желтела маленькая келья
В огромных розовых кустах…
 
 
Там на коричневой кровати,
Среди малиновых ковров
Разнообразнейших тонов,
Лежала фея в белом платье…
 
 
Из синевы небесных глаз
Лились воды чистейшей слезы.
Вокруг благоухали розы
И тихо музыка лилась…
 
 
Но вдруг…
Как гром средь бела дня —
Прервался сон, такой короткий…
И снова в магазин за водкой
Послали бедного меня.
 

Песня опьянённого весной сердца

 
Эх, к учебе душа не лежит,
Не могу никак сосредоточиться.
Ах, как медленно время бежит,
И сбежать до безумия хочется.
 
 
Лучше ветер шальной в голове,
Чем учеба насильная…
Лучше свет фонарей в синеве,
Чем настольная лампа синяя.
 
 
Не могу над расчетом корпеть,
Все равно все усилья напрасные,
Но могу целый день я смотреть
Лишь в глаза твои, как небо, ясные.
 
 
Лучше пусть солнце гаснет совсем,
Все равно днем одни неприятности.
Если я до пяти не поем —
Некролог мой подвергнут гласности.
 
 
По ночам я заснуть не могу,
А на лекциях сны вижу сладкие,
И выходит все так потому,
Что у нас отношенья не гладкие.
 
 
Неужели никак не поймешь
Ты мое состояние?!
Если завтра опять не придешь —
Заучусь до потери сознания!
 

«Все тревоги и мечты…»

 
Все тревоги и мечты —
это ты…
Грусть моя и боль моя —
это я…
Два цветка у стен тюрьмы —
это мы…
Неудача иль беда —
ерунда!
 
 
Островок средь пустоты —
это ты.
Капитан без корабля —
это я.
Два огня на фоне тьмы —
это мы…
Плод бессонных грез моих —
этот стих.
 

«Московский октябрь стоит за окошком…»

 
Московский октябрь стоит за окошком…
Асфальты под желтым ковром листопада.
Немного обидно и даже досадно,
Что кончилось лето, сентябрь и «Картошка».
 
 
Порою гуляя, промерзнув до дрожи,
Глядишь с неприязнью на серые лужи.
А воспоминанья ночами тревожат
Согретую солнцем бродячую душу…
 
 
Утратив с тоски полноту восприятья,
Взираешь на город – пейзаж удручает, —
Как ветер оранжево-желтые платья
В осеннем экстазе с деревьев срывает…
 

«Как-то все странно, как-то все ново…»

 
Как-то все странно, как-то все ново,
То, что со мною теперь происходит:
Милое, глупое, доброе слово
Каждое утро мне в мысли приходит.
 
 
И с удивленьем друзья замечают,
Что в забытьи я шепчу тихо что-то,
И что улыбка с лица не сползает
Весь божий день, пока длится работа.
 
 
Словно со сна смутно все понимаю,
Кружится мир в полупризрачной дымке…
И… на лету поцелуем срываю
С губ нерастаявшие снежинки.
 
 
Глупое сердце снова забилось.
Снова тебе непокой так приятен?
Что же случилось? Как получилось?
Ты ведь для этого стар уж, приятель!