Странная Алиса

С какой-то радостной улыбкой я пришла домой, словно была рада всему, что меня окружает; затем быстро скинув с себя пальто, я поднялась на второй этаж, взяла краски, поставила мольберт и стала рисовать кота. Сначала я набросала эскиз, поместила его на перекрестке дорог, но затем передумала и отодвинула его чуть вглубь дороги. Отойдя немного передохнуть, я нечаянно взглянула на себя в зеркало, и ненадолго остановилась, будто поражаясь своему отражению, словно вместо себя я увидела кого-то другого. Мои голубые глаза светились от радости, губы смыкались в улыбку, и волосы ровно пробегались по плечам, чуть-чуть сантиметров на пять семь не дотягиваясь, хотя по их стремлению видно, что старались, до узкой талии. Я немного поправила волосы, прядь от которых вышла и чуть-чуть отдалилась от остальных, хотя никто сейчас на меня не смотрел, лишь только я сама, но все же по привычке решила поправить. Но затем снова принялась рисовать, стала уже наносить краску. На картину у меня ушел где-то целый день, так как несколько раз я делала большие перерывы, чтобы поесть или просто отдохнуть. Но в конце концов я закончила уже под вечер, который потопил в себе весенние краски, так как в основном был виден снег, а его проталины заделывала темнота, так что они не особо виднелись, и если они где-то и появлялись, то были похожи на тень от чего-то. Но в итоге получился тот самый серый кот, сидящий на дороге и смотрящий на меня своими прожигающими глазами, которые по-началу мутнели и не хотели передаваться, а порой даже вовсе сопротивлялись, скатываясь то к банально желтому или дурно красному, но все же спустя какое время они сошлись в тот самый оранжевый цвет, который пылал на его глазах. Но получился довольно выразительным, ушки правда у него выросли как-то по длиннее чем на самом деле, но это не особо заметно; он сидел на дороге, за ним располагаются ворота, а сам он цепко, словно когтями впивал в меня свой пламенный взгляд. Несколько минут я стояла возле мольберта, не в силах отойти от него или вообще пошевельнуться, но поразила меня не сама моя картина, а тот кот, который так же как и на картине сидел в моей памяти.

11.02.15.

Ночь

… В этот день я не могла усидеться дома, меня почему-то непрерывно манило на улицу, хотя погода уж явно была не для прогулок. Но все же мне не терпелось выйти даже под маленькие капельки моросящего дождя, который прятался и если внимательно не всматриваться, делался вовсе невидимым, однако не сбрасывал своего белого полупрозрачного покрывала. Однако разворачивал он его довольно далеко, видно лишь только было как застилая и убирая, словно кровать, едва ли различимый горизонт, сливший в себе конец земли и подъем неба.

Уж где-то в одиннадцатом часу я все же решилась выйти на улицу, хотя это одеяло, наброшенное на небо вовсе не комкало во мне испуг или брезгливость, просто не хватало чего-то, чтобы перешагнуть порог. Хотя я постоянно отвлекалась то на одно, то на другое, и в перерывах бросала на него обещающие взоры.

Но все же наконец, в один прекрасный момент я переоделась в джинсы,взяла с вешалки куртку и все же вышла за порог дома. На дворе календарь повернулся первым маем, хотя мало деревьев еще распустились, а темнота и вовсе не хотела показывать едва ли раскрывшиеся листочки. К тому же она как-то отбрасывала время назад, так что трудно угадать, что уже наступил май, этой ночи можно было спокойно дать начало апреля; и вовсе не бросится на тебя удивление, если вдруг по бокам дорожек заметишь оставшиеся комки снега. Привычная ранневесенняя чернота окружала все вокруг, имея какой-то сухой, но в то же время легко проходимый вид. Я шла абсолютно бесцельно, ничего меня сейчас к себе не влекло, ни одно место мне не подавало зова, мне любо было смотреть на дома и улицы поселка. Кроме меня на улице не было никого, вся она как-то таинственно пустела, покорно принимая свет от ярко-белых фонарей. Так приятно было пройтись одной по поселку, когда никто не обернет на тебя взор, когда все улицы принадлежат тебе, и ты можешь спокойно выбирать любую. Запах дыма иногда, медленно, но стойко, крался по ним, и так приятно его неожиданно улавливать. Полная безмолвная тишина, и кажется, что она радостно принимаемая каждым предметом, каждой веточкой и каждым домом. Я даже не знаю как назвать то состояние, которое было во мне в этот момент, то не радость и не грусть, хотя радость где-то рядом, как-то она ощущается, но самое главное, я поняла, что в этот момент я уловила и осознала настоящее именно эту минуту и эту секунду, которую впустила в себя и она плавно перетекла через меня, как светлая проточная вода; и, притаившись, можно спокойно распознать ее журчание, похожее на то, когда ручей перебирается через камушек.

Откуда-то донесся шум, он стал приближаться и делаться все сильнее и

сильнее, а затем и вовсе выдал проезжавший где-то вдалеке товарный поезд. Я остановилась под длинным столбом, с которого фонарь, будто специально для меня изливал свой свет; и я внимательно прислушалась, не смея ступить ни шагу. Откуда-то издалека послышался отчетливый шум колес, затем протяжный гудок, побиваемый снова стуком колес. Этот звук был какой-то невероятно поражающий и необыкновенно таинственный, гонимый тишиной, с укрытой и укутанной лесом отдаленной железной дороги, так что она казалась где-то запредельно далеко, где-то на самом краю планеты, а звук был настолько близок, что казалось будто поезд трется вагонами о твой бок. Именно из безмолвной тишины рождается звук, и порой выглядит как чудо. И тишина разгоняет его, словно ветер, доносит его, словно вода волны. И он так резво и стремительно несся из-за леса, словно спеша, и, ловко перепрыгивая, он в пол секунды оказывался рядом с ушами. Постепенно он стал уходить, его прыжки стали все реже и реже, затем он стал плюхаться в ветки и беззвучно топтать их; так и ожидаешь предполагаемый треск, который так и не наступает. А потом он и вовсе помчался догонять поезд, а сюда уже и не намеревался запрыгивать. И снова та же тишина, и некоторые звуки все же мерцают, но очень отдаленно, словно звезды.

                  Кольцо воспоминаний

      …Была на этой неделе возле художественной школы, столько времени прошло с тех пор как я там училась, а иногда кажется, что это было совсем недавно. Как сейчас помню одну свою мысль, которая так ясно прозвучала, когда я первый раз шла в художественную школу, чувствуя некоторую робость и нерешительность, я часто ее ощущаю, когда первый раз куда-то попадаю. Помню, шла и думала, что вот он настоящий момент, я здесь и сейчас в нем, но позади в моей памяти множество воспоминаний, как следов на песке, и часто когда я иду, я что-то вспоминаю из своей жизни, я подумала, что пройдет время, этот момент сменится последующими событиями, одни наслоятся на другие, и время, в котором я сейчас, я так же буду вспоминать, когда буду куда-то идти, или что-то делать. Очень ярко мне представилась та мысль, видимо поэтому так хорошо и запомнилась. И вот сейчас, когда прошло несколько лет, в этот хмурый осенний день я вновь оказалась на Украинском бульваре, ради интереса я свернула во двор к той школе. Все было на том же самом месте, будто время миновало художественную школу, словно туча, которая пролилась в далеке, будто я снова попала в тот день, когда шла в нее первый раз. Так же яркая вывеска висела над входной дверью с зазывающими надписями. И тогда был такой же тусклый осенний день, как-то он немного нагнетал меня, все тоже самое непонятным образом повторяется и сейчас. Столько провернулось событий, они пронеслись каким-то вихрем, словно с деревьев их сорвал ветер. Странно, иногда кажется, будто прошли миллионы, миллиарды лет и так интересно, эти миллиарды умещаются в несколько дней, так как с другой стороны все же тебе представляется, что это было совсем недавно.

Эта школа подарила мне дар рисования и Лизу, за что я ей долгое время буду благодарна.

      Много времени прошло между той порой когда я там училась и нынешней минутой; а некоторые воспоминания настолько ярки, что так и видится тебе, что то, что в них было, происходит прямо сейчас, будто то время и вовсе не прошло. Я взглянула еще раз на это здание и пошла обратно, пошла той дорогой, которой мы ходили обычно после занятий, и каждое место, каждый уголок таит в себе какое-то событие, будто оно специально спрятано, а для кого-то это просто улица ничего для не означающая. Видимо у каждого есть такие места, которые хранят его воспоминания, они кладбища их или библиотека. В какую сторону не посмотришь, сразу же вспоминаешь событие и мысленно идешь за ним, проживаешь его, касаешься тех священных минут, которые никогда не повторятся, от чего порою может стать немного горько, когда это хорошее событие; и так желаешь вновь в него попасть, думая, что вот тогда ты был счастлив, и какое счастье будет вновь в нем очутиться волшебным образом, но понимаешь строгость реальности, ее железные заслоны, ее железное невозможно, но все же веришь в некоторое волшебство, тайно, с пониманием о его несбыточности надеешься на чудо и так сладко его вспоминаешь, ибо оно есть в твоей жизни и ты всегда можешь к нему обратиться, прийти к тому событию на могилу, может это и не очень хороший образ, но почему-то мне видится это так. И сейчас я брожу по кладбищу своих воспоминаний, не потому что они умерли, а потому, что о них помню, ведь кладбище – это дом памяти, она там живет; вот и я хожу от одной могилы к другой, под таким же серым, ненастным небом, и вот, я уже приближаюсь к выходу, идя по центральной небольшой дорожке вдоль могильных оград, вымощенной серой плиткой, повторяющей цвет неба.

Я нарисовала этот образ на картине: старинное кладбище, накрытое серым небом и слегка поросшее темным, а порою с оттенками яркого зеленым мхом, а впереди него небольшая англиканская церковь. Когда этот образ увидели, меня естественно не поняли

      Был еще образ старинной библиотеки, но он не прижился, я пыталась его изобразить, но он получился нелепым, нарисовался только наполовину, и теперь лежит у меня в кладовой.