Читать книгу: «Баггер», страница 4
Глава 10
Маша пригласила меня на приключение, и я, не будь дураком, конечно же, согласился. Все теми же улочками мы пробирались в очередной спрятанный мирок. Я уже успел привыкнуть, что эта соблазнительно одетая девчонка с ангельской внешностью любит проводить экскурсии по задворкам нашего города, чтобы откопать очередное развлечение. Просто.
Как я понял, если знаешь, что ищешь, то обязательно найдешь. Маша знала, и уверенным шагом вела мимо канав и лачуг, утопающих в зарослях дикого винограда. Смеркалось. По моим предположениям, приключение могло стать веселым, но компания молодых людей, по-видимому, решала какую-то свою проблему, и мы, юркнув в утопленный дворик, оказались около постройки, скорее напоминавшей сарай, нежели дом.
– Они из Бурятии, так что кое-что тебе может показаться странным. Мы вошли. В комнате был разный народ, от неформалов, до явно интеллигентной публики, немного бледные и чем-то изможденные, похожие на людей эпохи декадентства.
– Очень продвинутая молодежь, – прокомментировала Маша. Она представила кое-кому из присутствующих и назвала их имена. Но как это бывает, когда тебя знакомят с многими, тебя лучше запоминают, чем ты. Поэтому, если вы путешествуете из компании в компанию, не удивляйтесь, почему вас больше помнят.
Среди собравшейся публики было несколько человек, которые явно отличались от остальных. Точно буряты, – подумал Олег. Двое молодых людей, женщина средних лет и старик, древний-древний. Его здесь очень уважали. За что – предстояло узнать. Комната была большой, посредине стояли подпорки и держали старую крышу. Две двери в другие помещения. Женщина время от времени, по обращению гостей, проводила их в левую дверь, после чего молодые люди возвращались, и были, очевидно, довольны.
– Что это такое? – спросил Олег.
– Современный шаманизм. Сейчас на всем зарабатывают, – пояснила Маша. – Курить траву и жрать колеса уже не модно. Это для лохов. Продвинутые ребята врываются с таких вещей.
Олегу не очень льстило становиться продвинутым, но интерес, или, если хотите – любопытство, взяли свое. После короткого объяснения выяснилось, что здесь собирались любители зверь-травы. Существовало три травы, причем в природе их было гораздо больше. Но толи от особой редкости, толи из-за слишком кошмарных последствий, употребляли здесь всего три. Вепрь-трава, заяц-трава, и еще трава какой-то ночной птицы, Олег так и не запомнил название.
– Главное, ментами эта тема вообще не хавается. По документам, здесь центр народной медицины, и если на то пошло, то эти чуваки днем действительно лечат. Радикулиты бабулькам снимают, там потенцию и прочую хрень, которая пользуется популярностью. Вечером же здесь другие игры, – она посмотрела загадочно.
– А к этой штуке точно не попадешь на крючок? – осведомился Олег.
– Ты знаешь, шоколад тоже наркотик. Я его люблю и ем. Если ты про ломку и привыкание, то за все надо платить, но здесь тема особенная.
– В смысле?
– Ты можешь стать собой, а можешь другим. Правда, ты не всегда поймешь, как это. Есть еще вариант. Когда все начнут раскуривать разное, комната и без собственного желания наполнится дымом. Галюны иногда ловят – мама не горюй!
Итак, что я здесь делаю? – спросил себя Олег, – По моему, жилось без этой хрени мне и так весело. Надо мне это? Вот в чем вопрос.
– Ты новенький? Попробуй. – парень с раскосыми глазами смотрел на него и доверительно улыбался. Как такому миляге отказать можно?
– Что это?
– Станешь вепрем.
– Зачем?
– Сила, ярость, – он подумал, – Мудрость. Все это дает вепрь-трава.
– А для зайца зачем?
– Заяц – это страх и хитрость.
– Тогда мне вон ту, чтоб птицей, – определился с выбором Олег.
– Ночной птицей, – улыбнулся раскосый. – Гулять ты будешь в сумерках. Смотри не останься, – по-доброму прокомментировал он.
Прикольно. Самокрутка из бумаги крафт, а в ней что-то типа пустырника. Хрень какая-то. Маша ушла в комнату вместе со странной женщиной, и не приходила уже минут двадцать. Молодые люди, пришедшие сюда, были как-то сами по себе, даже те, кто пришли компанией. Лица их в основном показывали два вида отношения – печать страданий и желание огня. Как будто в них вставили какие-то батарейки, которые если вовремя не подзаряжать – стремление жить останавливается.
– А что, прям здесь можно? – спросил Олег у деда, который раскуривал здоровенный кальян и время от времени слегонца мычал. Тот ничего не ответил, но поджег пакет. Теперь выбора курить или нет уже не оставалось. Сам напросился. В конце концов, один раз ничего не решает. Он затянулся. Потом еще. Гадость какая. Привкус действительно поганый.
Только сейчас он понял, что среди травы там еще и перья, которые давали характерный аромат. Еще вдох, и легкие попросились наружу. Желудок, пожалуй, тоже. Быстрее. На улицу. Но он не сдвинулся с места. Не получилось. Ноги и руки стали чужими и отказывались подчиняться. Горящий огарок вывалился из терпких пальцев и громко ударился о пол. Старик смотрел с какой-то злобой и терпением. Он рос. Вот уже он до потолка. Страшный и темный.
«Птица не я, а он» – подумал Олег, и увидел, как когти какой-то твари выцарапывают ему глаза. «Отдайте», – глупо пытался сказать он уже чужим языком. Глаза тоже стали чужими и вращались в разные стороны по своему желанию. «Кто я?» – подумал Олег, и посмотрел в себя. Глаза закатились, и он упал в поле красных цветов. Мягкое такое, огромное. Божья коровка размером со слона семенила к нему всеми шестнадцатью лапами. Почему так много? Жалко что ли… внезапные осенние листья упали на его одежду и оказались чьими-то руками. Руки-птицы подняли его все выше, и одна кричала громче всех – «Проснись, Олег!», но он и не думал.
Ему вдруг страшно захотелось прорасти здесь алым цветком и остаться. Он снова упал, и видел, что неба здесь нет, а солнце серое. Но усталость валила плечи, из которых росли корни. «Мы такие же, мы тоже остались, -шептали цветы, – Оставайся, нам одиноко без тебя. Нам всем одиноко…». И они жались под холодным ветром. Потому что у цветов нет одежды.
– Не хочу, – хотел произнести Олег, но ответил каким-то бульканьем. Цветы были яркими и слепили, но через какое-то время все стало серым. «Я земля», – подумал Олег, и не смог двинуться. Потрескавшаяся. Безжизненная. Как же хочется пить.
– Полейте меня, – сказал чей-то голос, и Олег рассмеялся. В самом деле, какие смешные глупые цветы. И я такой же, только новенький.
– Пить. Пожалуйста, пить, – просила земля, и ее, наконец, полили. Холодная вода обожгла лицо, и Олег очнулся. Дед окатил его из ведра, смывая с рубашки остатки вчерашнего ужина.
– Живой, – сказал он, и усмехнулся. Маша выглядела не лучше меня, и как будто немного постарела. Она в первый раз попробовала заяц-траву. Худой мальчик в очках поведал о том, что на прошлой неделе любитель быть вепрем загрыз сам себя. Мы шли молча и устало. Не хотелось говорить или делиться впечатлениями. Такое сложно рассказать и передать ощущения.
Маша все-таки решила объяснить. Оказывается, действие этих трав каждый раз имеет совсем непредсказуемый эффект. При этом, как правило, заяц-трава вводит в состояние страха и смертельного ужаса. Кто что боится, тот то и видит. Причем не всегда знаешь, что ты боишься. После, оказывается, узнаешь. Вепрь дает ощущение силы, и позволяет видеть духов леса и мертвых прадедов, а птица… про нее вообще мало что говорят. Только зовется она так, потому что те, кто ее часто жалуют, блуждают тенями, а их лопатки выпирают как у птиц. Вот-вот и крылья полезут.
– Много еще что говорят, только многого и не говорят, – подытожила Маша. – В общем, на тот свет здесь много кто уходит. Зря ты без меня попробовал.
Олег устало подумал о том, что бы она сделала. Возможно – отговорила.
– Есть в этой вещи один плюс. Если ты наркоман, ты быстро слезешь со всего, на чем сидел. Эта штука, как более сильный клин, полностью завладевает мышлением.
Три дня после Олег лежал дома трупом. На потолке росли алые лужайки, а у каждого человека непременно должны были вырасти крылья. Черные. Он не мог спать, но ощущал себя наполовину во сне. Еда не лезла, и только хотелось пить. Через два дня зашла Маша, и привела лекаря. Того самого старикана. Дед положил под нос какую-то вонючую дрянь, и замычал.
– Он сказал, что в тебе душа слабо держится, – сказала Маша, когда лекарь ушел.
– Что это значит?
– А то, что нельзя тебе больше.
– А ты часто туда ходишь? – спросил Олег.
– Случается. А что еще в жизни делать, если скучно? – она сделала паузу, – Ты не думай, что я от этого тащусь. Просто нужна разрядка. Чтобы жизнь радовала. Когда в нее возвращаешься всегда очень радуешься, что жива.
Олег проболел еще день и исцелился. Больше они не говорили на эту тему.
Глава 11
Как много у тебя остается времени, когда ты один. Пустота. Чистые окна. Невостребованное время, и хочешь сказать кому-то, что говорил по привычке, да уже нет смысла.
– Можно, я у тебя погреюсь, – спросила Смерть.
– Грейся, где хочешь…
– Не говори так, разве ты знаешь, чего я хочу? – дама в белом повернулась лицом к стене. – Согрей меня.
Черное каре отделяло бледное несчастное лицо. Почему она из времен НЭПа? Разве тогда умирали люди?
– Умирали.
– А в другое время? Вот вчера, хоронили деда Кондратия…
– Оставь деда, он не твоя забота. Лучше дай мне свой телефон.
Олег подчинился, и только потом почувствовал подвох. Смерть копалась в телефонной книге.
– Ты мне не нужен, а вот друзей твоих позвать придется.
– Нет, не надо, пожалуйста. – тело Олега стало уменьшаться, и вот уже руки стали совсем детскими, – пожалуйста, тетенька, не надо… – ноги становились все более вязкими, и уже совсем вросли в пол. Я деревце и расту к солнцу, вот только холодно. Очень холодно. А суки забыли закрыть форточку. Я сейчас нарочно придумаю другие номера телефонов, и все будет хорошо, только бы не проснуться…
– Ни хера себе, сончик. Поздравляю, коллега, вы сходите с ума, – сказал он зеркалу. На часах четыре четыре четыре. Что там с числами? По сумме двенадцать, а вообще три. Ничего не дает.
На улице орали кошки. Самозабвенно, дико, немного жалобно. Кричат коты по двум причинам – любовь и война. Сейчас победила вражда, и разбросала некогда слившийся воедино клубок на два противоположных фланга. Тот, кто побежит, струсит, станет лошарой, и его будут бить все те, кто об этом знает.
Бить слабого клево, он терпит и злится, пока не сломается или не поломает своего преследователя. В таких случаях одному платят за все беды. Никотин пробрался в легкие. Заграничная пачка грозила раком и импотенцией. Что же из этого разнообразия выбрать? Пожалуй, чашечку кофе.
В дверь позвонили. Рита. Мокрый белый плащ, черные волосы, тушь, помада. На лице отпечаток ужаса и чего-то страшного. Очень.
– Не прогоняй меня, пожалуйста. – она упала перед ним на колени и вцепилась в штанину. На запястье алела яркая полоска, красящая киноварью этот белый и чистый. Олег растерялся, но инстинкт сработал. Дверь закрылась, разделяя внутренний и внешний мир. Теперь ты в моих владениях, девочка. Князь Олег с единственным стражником, лениво дрыхнущим на спинке дивана, принимает в свои владения.
– Ты откуда?
– Мне не к кому пойти. – девушка плакала и не отвечала на вопросы. «Вот только телефон ей давать не нужно», – подумал Олег. Он перенес Риту на диван и присел рядом. Да, на верного пса я явно не гожусь. На доктора немного больше. Он обработал рану и заботливо перебинтовал.
– Теперь у тебя две таких вырастет, и даже лучше.
Херня какая-то получается. Девочка не очень-то меня жаловала. Я не мечта ее любовных снов, и друзьями мы тоже не были. Видимо, ей действительно было некуда идти. Откуда она знает мой адрес? Стоп, а это уже интересно.
– Они найдут, обязательно найдут. А я не хочу, не хочу… ты понимаешь, их больше нет. – снова слезы, истерика. «Кто они?»
– Не хочешь как кто?
– Как другие. Это страшно. У тебя не убивали друзей, откуда ты можешь знать, – она посмотрела как-то обиженно и зло.
– Кого убили?
– Виктора, и не только. Они сжигают мосты. Мне нужно позвонить отцу, он все решит. «Только не телефон», – с некоторых пор, Олег стал верить снам и предчувствиям. Один звонок, и смерть. Уж лучше рандеву с незнакомкой. А утром – завтрак в постель. Девочка должна успокоиться, а завтра поговорим.
– Я посплю на кухне, а ты расслабься. Утро вечера мудренее.
Сейчас Рита была другой. Ее холодная красота от глянцевой стала какой-то надломленной, вернее, все то, что девчонки используют в качестве защиты – косметика, прическа, подчеркнутость стиля и отработанное выражение лица, все это ушло куда-то на второй план. Она была слабой, а это дает мужчине быть сильным. Или ощущать себя таким. Так быть, или ощущать? Если верить отечественным психологам, ощущать значит – быть. Стало быть, я теперь, по крайней мере, Ричард Свирепое Львиное Сердце, пришедший из Шервудских лесов, чтоб хранить твой сон, незнакомка.
Коты продолжали орать, но песня их смешалась еще с чем-то. Мерзкий звук незаводящегося автомобильного желудка. Пять утра. Девушка уснула, свернувшись котенком. Точно. Бармалей, сегодня тебе повезет больше чем мне. Олег положил степенного кота рядом с Ритой. Они оба почувствовали тепло и прижались друг к дружке. Девушка, как будто ища защиты, а Бармалей – с удовольствием только что признанного гения.
– Вот так, дружище, я жилетка и ночной часовой, а ты согреваешь ложе принцессы.
Олег пошел на кухню, но спать не спалось. Рита не похожа на сумасшедшую или истеричку. Разыгрывает меня? Тоже вряд ли. Значит, что-то случилось. Институт научного атеизма. В голове не укладывается. Одна ты меня понимаешь. Синий цветок форсунки обиженно пожелтел. И ты тоже.
Итак, нас трое, и нужно прийти к решению. Внутренний голос подсказал, что делать. Прощай, благородство. Я не вор, а сыщик, – приходило оправдание. Обыск женской сумочки – дело непростое. Сюда обычно прячут бронепоезд, недельный запас парфюма, кучу фигни и еще очень нужные вещи. Записная книжка. То, что нужно. Теперь положить, как было. Это для меня беспорядок, а кое для кого – может быть, система. Знак V и телефон. То, что нужно. Олег действовал наугад. Виктора убили. Откуда я знаю, что это так? Не доверяй никому – принцип разведчика.
Утро встретило изморозью и ознобом. Троллейбусы грелись и горели огнями. Там внизу светло, но холодно. Скоро проснется жизнь. Олег шел туда, где люди хотели спать. Клубняк играл что-то отличное от изображения на плазме. Куколка с бронзовой кожей в одном бикини что-то томно пела беззвучным голосом. На нее тупо пялился полупьяный кавказец. Его товарищ уже спал, но количество съеденного и выпитого не позволяло персоналу выгнать единственных оставшихся посетителей.
Официантка встретила меня взглядом, в котором читалась мольба. «А тебе чего здесь нужно, тоже пожрать и выпить?». Да, на каблуках набегалась. Ночь заканчивается, спадают декорации. Скоро она придет домой, а когда проснется, помолодеет лет на семь. Незавидная работа.
– Извините, от вас можно позвонить? Вы понимаете, человеку очень плохо…
– Не за что извиняться, звони. – девушка показала на белый аппарат. – Через двойку.
Гудок, еще один, долгий, протяжно. Отличная идея – звонить покойнику. Пойди на кладбище, постучи, придурок. Сейчас поднимет трубку заплаканная мать или супруга, и ты будешь чувствовать себя дерьмом.
– Слушаю, – сонный голос ответил. Наверное, спал он мертвецки, но все-таки пробудился.
– Виктор?
– Да, а кто его спрашивает?
Секундная пауза.
– За сколько вы свою «девятку» продаете?
– Какую еще «девятку», вы что, издеваетесь? Пять утра.
– Девяносто пятого года… я по объявлению.
– Вы ошиблись, – короткие гудки. Вот так, приехали, ошибся, но в чем? Оставалось понять.
– Ты слишком много думаешь, – сказал он сам себе. Или мало. Девчонка наврала. Или ей. Или это был вообще не Виктор. Голос сонный, сквозь грохот кафе, по телефону. Голос может быть, чей угодно. А усы и подделать можно. Вопрос – что дальше? А ничего. Бегом домой и творить завтрак. Наутро Белоснежка проснется, а семи гномов ростом Олежка напоит, накормит, а потом и спрашивать будет.
Глава 12
Она спала красиво. По-детски беззаботно, и немного сопела. У дивана валялись каблучки, а на руке, обнимающей кошачью голову, блестели серебряные змейки. Чтоб разбудить спящую красавицу, нужно ее поцеловать, вот только по морде получить недолго. Тогда – как в рекламе, аромат горячего кофе будит и тонизирует одним только запахом.
Итак, завтрак ленивого повара. Омлет со специями и молоком, два горячих бутерброда. Романтика и… гулять, так гулять. Кофе будет натуральным. Остается надеяться, что девочка тайно и страстно влюбилась, и, не зная, как подкатить к такому красавцу, как я, придумала этот бред. Вот только ручки калечить зачем? Я не садист, и не медсестра.
Толи шум на кухне, толи запахи готовящихся продуктов, а может быть – что-то еще, подействовали.
– Привет. Я надеялась, что мне все это приснилось. Извини за вчерашнее. – судя по всему, она вряд ли раскаивалась. У нее болела голова, и был вид, как будто всю ночь мешки разгружала.
– Тогда представь, что я тоже часть сна, только хорошая. Готовься, я буду принимать тебя, как радушная хозяюшка.
– Лучше скажи, где у тебя ванная, и как ею пользоваться, хозяюшка. – последнее слово прозвучало слегка по-доброму, в отличии от начала фразы, – Подумать только, я спала, не смыв с себя лицо.
Прикольно, ее друга убили, и банда мстителей рыщет по пятам, а спящая царевна волнуется о потекших ресничках. Хотя друг очень даже живой, просто немного сонный. По голосу. Виктор жив, тем лучше. Плохо, когда люди умирают, тем более – не своей смертью.
Звонок. Протяжно. Противно. Макс. Олег вспомнил, что Максим обещал забежать и помочь с компьютером. Длинная худая физиономия, в очках, но почему-то всегда нравился девушкам.
– Меня не должны видеть, – Рита заявила это, как ультиматум. – Нельзя.
– Тогда лезь в шкаф, – Олег вручил ей плащ и сумочку и затолкал в жилище помятой одежды.
– Но… – на лице девушки отпечаталось возмущение. Раз уж мы играем в шпионов, то играем до конца.
– Возможно, это пришла моя любовница, и если она узнает о посторонней женщине, то умрет от ревности, до этого спалив меня на костре.
Сидеть в шкафу – наверное, не самое прикольное занятие. Но не в ванную же. Прикольно, приятель захочет отлить, а я ему – не вариант. У меня там живет домовой, которого я боюсь показывать. На балкон – покурить, на кухню тоже не фонтан. В шкафу думается хорошо.
– Представляешь, я книжку такую прочитал – бомба. Мозги здорово вправляет. – Макс стоял не с пустыми руками, с утра и пиво. Нет. Нужно оставаться в трезвом уме. Конечно, можно приколоться – Олег злобно ухмыльнулся. Девочка прячется в гардеробе, пока пацаны решили нажраться.
– Привет, Голова. Головой Макса звали не потому, что он умный, хотя и этого не отнять. Просто в детстве он засунул голову в кастрюлю, которую пришлось распилить.
– Охо, да ты не один, – взгляд Максима упал на смятую постель и две аккуратные туфельки. Разведчик хренов.
– Просто я люблю мять диваны и коллекционировать обувь.
– Да ладно, познакомишь? Мне просто интересно.
– Познакомлю, только сейчас девушка не в форме, и побежала босиком за водкой. Что за книга-то? – Олег попытался сменить тему, и получилось.
– Можно я буду звать тебя Гнусиком?
– Пошел ты, тебя точно вставило.
– Не, ты не сечешь просто. Представь себе, что существует целый легион демонов, бесов и прочей нечисти. Со своим министерством и другой номенклатурой. Так вот, битва за бессмертную душу – это не просто так. Это сражение за вечность. Бесы хотят погубить Бога в человеке, а для этого пытаются примешать в его мысли немного неправильных. Маленькая порочность, и все. Человек идет к гибели по собственной воле.
– Ого, ты начитался, а Гнусик – это кто?
– Так, лошара один. Бесенок-недоучка, пытающийся завладеть человеческой душой. Ты прикинь, чем круче человеку живется, тем больше соблазнов. Только подумай, что одна мысль у нас от Бога, другая – от Нечистого, и есть еще своя. Какая, по-твоему, главная?
– Мне – своя, откуда я знаю, какая от Бога, а какая нет.
– Вот правильно, а откуда ты знаешь, что твоя – правильная, или твоя – это твоя?
Олег задумался. Действительно, манипуляции сознанием могут привести к чему угодно. Ты будешь думать, что все решил, а тебе в мозг вбивают информацию.
– Еще одна тема там есть. Представь, что каждый твой шаг – это не просто шаг, а сражение. О каждом твоем действии одни сожалеют, а другие радуются. А представь, что радуются те, кто хотят твое мясо рвать и на костре жарить…
– Неужто ты и, правда начитался и решил уйти от мирской суеты в религию?
– Нет, просто книжка прикольная. Тем более знаешь, религия тоже бывает разная. Какая из них мне подходит, я пока не разобрался.
В конечном итоге мы пришли к соглашению – есть высшая справедливость, и за нее надо выпить.
– Ну, показывай свою машину, – Макс сегодня был в кураже. Вот это в нем и нравилось девушкам – он был приколом и тащился, причем совершенно искренне и не зарываясь. Он любил компьютеры, и разговаривал с ними, как с женщинами, уговаривая их подчиниться. Он налаживал программное подругам, а те отвечали взаимностью вместо своих машин. Олег ответил остывающим бутербродом.
– Эх, да тут, я вижу, «Троян» прописался. Тебе антивирусник не говорил, кто хозяйничает на твоем компе?
– Говорил, я вроде бы удалял.
– От «Трояна» так просто не избавишься. А еще «Трояны» бывают разные. Греки об этом знали, потому коня и придумали. Антивирусник у тебя гавно. Он говорит, что все в порядке, потому что сам порочен. Понимаешь, о чем я? Я решил Библию заново перечитать, занятная вещица. Лет май пипл гоу.
– Так че с компьютером-то, товарищ фарисей?
– Удалять все нахер, и переписывать самое нужное на болванку. После этих радикальных действий, твоя девочка – снова чистая доска. Пиши – не хочу.
– Знаешь, мне придется долго повозиться, ища то, что мне нужно.
– Не вопрос, отделяй козлищ от плевел, а потом звони. Пока же я избавлю тебя от самых злобных червяков, и оставлю парочку «Троянов».
– А зачем оставишь, если ты их видишь?
– Понимаешь, какое дело – твоя система уже содержит ошибку. Компьютер не может отличить правильные файлы от враждебных. Он показывает в качестве вирусов корневые системные папки. Ты сам нажмешь кнопку «ок», чтобы отправить к чертям собачьим всю систему. Так что, дружи со своим «Трояном». Мы налили еще.
– А знаешь, Макс, бухать – это тоже грех. Ты мутишь свое сознание и становишься подвержен дремлющему злу. – мне захотелось пригрузить этого умника.
– Ни фига, для меня бухло – это топливо. Немного, так, чтоб можно было читать книгу. А вот нажираться до потери памяти – в этом я с тобой согласен. Если в этот момент ты – не ты, то кто-то управляет тобой. В детстве помню, сосед зарубил жену топором, а мать ее в чулане спряталась. Так он дверь почти изрубил, а потом в себя пришел. Слезами обливался, а жили душа в душу… расстреляли, кажется. Вот тебе и Гнусик.
Прощаясь с товарищем, Олег подумал, что что-то есть в этих вопросах сознания и осознания. Говорил Макс об одном и том же, даже когда перешел на компы. Мозг, получается, система, которая может обманывать саму себя. Или кто-то. Взять даже гипноз…
– Ладно, как перекатаешь нужное, звони. В следующий раз ты проставляешься, иначе моя батарейка сядет, – Макс изобразил робота с дохнущим аккумулятором.
– Давай.
Теперь – освободить пленницу. Пришло время поболтать, и разговор будет долгим.
– Выходи.
Рита вылезла, как гостья из параллельного мира.
– Пока вы пьянствовали, у меня все ноги затекли, – Олег покосился на ее ножки и отметил, что они очень даже ничего.
– Нужно было для конспирации. Теперь враги точно не догадаются о твоем приключении.
– Хм, конспиратор, – Рита посмотрела в сторону туфелек.
– Что ж, рассказывай, радость, во что ты вляпалась.
