Читать книгу: «Баггер», страница 5
Глава 13
Рассказывать Рита ничего не собиралась. Немудрено. У меня тоже есть кое-что в кармане. Номер Виктора. И что? Может, открыть ей карты? Признаться в маленькой подлости и рассказать про утренний звонок? Вряд ли.
– Откуда ты знаешь, что Виктора больше нет?
– Понимаешь, я любила его. Когда человек меняется, это видно тем, кто его любит.
– Так значит, его никто не убивал?
– Нет, жив и здоров. Только это не Виктор.
Итак, новый расклад. Любовная история, несчастная поклонница, ревность, отказ, истерика. А я принимаю и утешаю бедняжку.
– А руки – тоже жертвы печальной любви?
– Это что, допрос что ли? Поранилась. Мне было плохо, а теперь извини. Мне пора. Если не хочешь навредить ни мне, ни себе, не рассказывай о вчерашнем никому. Представь, что все приснилось. Вот и умничка. – к Рите вновь вернулись четкость и холодность. Как обычно. Спасибо за незабываемую ночь.
– Не суйся в это дело, ты и так вляпался, потому что открыл мне. Но дальше нельзя, – она рассмеялась, чмокнула в щечку и упорхнула.
Вот так, будем считать, что ты девочка-оборотень. Предпочитаю общаться с тобой ночью. Олег был типичным сказочным персонажем – дураком. Не от глупости, а по древнему значению, когда дурак значит – прямой, суровый. Или – в более поздних сказках – способный вляпаться, и как-то изменить историю. Ну что, терять голову, так терять. В редакцию. Оксана. То, что нужно.
– Сан Саныч, доброе утро. – поклон начальству, и вперед. Пятый курс на журфаке. Эта худенькая барышня мечтала стать классным журналистом, и у нее на это были все шансы. Она обладала хорошим стилем, отличными внешними данными и целеустремленностью. Ей было сложно отказывать.
– Привет, у меня дело на миллион. – Олег расположился на кресле с видом вещающего оракула. – Есть тема, которую если раскрутить, можно очень здорово подняться. Я хочу быть твоим фотографом, а ты будешь моей верной боевой подругой. Сюжет уже у меня в голове.
– Рассказывай. – что всегда любил в этой девочке, так это деловой подход.
– Есть такая организация, Институт Научного Атеизма, слышала?
Оксана кивнула, хотя по лицу было ясно – не слышала.
– Занимается всякой фигней. Наследие КГБ и арийских лабораторий. На деле – это очень мощный институт психо-технологий. Так вот, эти ребята задумали эксперимент, выходящий за рамки всех лабораторий. Подопытными будут люди. Причем им наплевать на все моральные и этические ценности. Материал будет – бомба. Можно его направить в другое издание, гораздо круче, чем наше. И прямая лестница в небо.
– Вот это и пугает, что в небо, – Оксана закусила губу. – Попробуем. А материал? Что у тебя есть по этому, кроме слухов?
Признаться – ничего, только лучше не признаваться.
– У меня приятель работает директором фирмы, которой поручено экспериментировать.
– Неплохо. Он сможет рассказать?
– Сможет. – Славик любит хвастать. И вот пришел его звездный час. Разворошим улей и посмотрим, какие пчелы оттуда летят. – Все, что касается директора, я беру на себя. Ты пробей эту шарагу через свои каналы, и готовься к славе.
Каламбур. К Славику можно не готовиться. Он сам не прочь стать знаменитостью. Вот только нужно позаботиться об отступных. О себе и Оксане. Подставлять ее нельзя. Публикация под псевдонимом. Разумеется. Дальше. Неслучайно она пробьет по своим каналам. Знаем мы их. Дядя – чекист с погонами, обеспечит безопасность. Или даст сигнал, что хана. Тогда сушим весла и не рыпаемся. Все просчитано. Теперь в бой.
– Привет, Слав. Поздравляю, ты теперь звезда.
– Здорово. – Славик был чем-то загружен.
– Тема есть. Давай пива попьем и поболтаем. Со мной еще девочка будет.
– Какая девочка?
– Мечтает взять у тебя интервью и пишет материал про новые прогрессивные компании. – Славик замялся, – Ну у тебя, предположим, не очень прогрессивная, зато новая.
– Нормальная у меня фирма. Только пусть мне покажет то, что в печать пойдет.
– Покажет. – Олег не соврал. Отчего ж не показать, только в печать это пойдет независимо от желания бывшего приятеля.
– Договорились. Подкатывай ко мне в офис после восьми. И журналистку свою можешь тоже прихватить.
– Окей, до вечера. – Одно дело сделано.
– Значит так, Ксюша – сегодня вечером мы идем к нашему руководителю. Будем брать интервью. Он тащится от мини-юбок. Оденься как надо, и он будет у тебя на ладошке.
– И не подумаю, – Ксюша поморщилась. – Еще раз назовешь меня Ксюшей, в глаз дам.
– Хорошо, Ксю… все-все-все. Оксана Владимировна, – Олег успел уклониться от трех из пяти ручек и целой подставки.
Ну а пока – разведка боем. Студент кулька, он всегда студент. Он любит свой кулек и любит свое образование. Тем более, когда работает по профессии.
– Привет, Дашуль. – объятья были недолгими, но страстными. Даша работала гримером в молодежном театре. Любительницы косметики отдыхают перед той громадой штукатурки, которую может нанести Дарья. Пара фраз, воспоминания студенчества, и кто кем стал. А потом дело.
– Понимаешь, Дашь, я тут в журналистском расследовании участвую. Фигня нереальная, но все заморочено. В общем, мне нужна твоя помощь. – Олег дал минимум информации, но изложил суть вопроса как нельзя точно и выразительно.
– Проси, отрок. – Она вспомнила показ четвертого курса, и на душе потеплело.
– Хочу постареть.
Даша была гример от Бога. За каких-то сорок минут я стал бомжарой. Осталось поваляться в мусорнике и завонять. Супер.
– Ох, и рожа у тебя, дедуля, – присвистнула Дашка. – Кстати, приглашаю на свадьбу.
– Да ладно, и кто счастливец?
– Мое любимое чудовище. Познакомлю. Он классный, тебе понравится. У нас – лучший Квазимодо.
– Хорошо, Эсмиральда, – я взял с Дарьи клятвенное обещание, что не буду фотографировать ее свадьбу, а она успокоила. Снимать будут на видео. Все театрализовано. Супер, обязательно приду. А теперь – вперед. Пару бутылочек в советскую авоську. Вон та бабушка смотрит как-то враждебно. Ничего, это антураж и реквизит. Я – нищий. Так пусть же видят это все. Актер, ты играешь свою лебединую песню.
Институт находился на окраине. Частный сектор частных многоэтажек. Всегда думалось, что четырехэтажный дом – это очень много. Обычная семья делового человека. Он, она и сынок наследник. Пусто как-то, хотя и богато. Но зачем смотреть на чужую жизнь чужими глазами. Пора смотреть своими на свою родимую.
Итак, бомж с чистым и трепетным сердцем отправляется на поиск бутылок. Алюминий тоже сгодится, но его нужно расплющить. Так больше поместится. Главное, чтоб такие же не побили. Менты не страшно, зачем им вонючий дед. Они лучше тормознут вон того, прилично одетого, с открытой «Новороссийского». Если память не изменяет, уже близко. Суть плана проста – сидеть на улице, копаясь в барахле, и бухать. А заодно искать знакомые лица и смотреть, что происходит. Что-то да произойдет.
Вернее, уже произошло. Трехэтажное мрачное здание чернело выеденными глазницами. Сгорел институт. К чертовой матери. Дотла. Как во времена Великой Отечественной, и даже хуже. Что ж, посмотрим. Теперь дедушка полезет через забор. Мародерствовать.
Возможно, кто-то уже наблюдает за нежданным гостем. Будем играть. Тушка плюхнулась через забор и сматернулась. По ковылял поближе.
– У, ешкин кот, неужто все сгорело? – отвратительный холодный щелчок за спиной заставил остановиться.
– Стоять, падла. Руки. – приплыли, только не тянуть за бороду… иначе – кранты.
– Да я это… бутылочки…
– Какие нахрен бутылочки? – человек в камуфляже не кричал, просто был злым и плохим человеком. Это чувствовалось. В то же время палец на спусковом крючке то и дело мог нарушить одну из заповедей. Думай, Олежек, думай.
– Сгорело-то имущество, жалко что ли? – Олег наклонился, пошатываясь, – Я бутылочки собирал, а тут такое. – рука ощутила горлышко стеклянной. Кинуть в голову. Попытаться вырубить. Нет, скорее, вырубят тебя. А потом в мусорный бак, со свалки ты пришел, туда и уйдешь. Бить бомжа никто не станет. Наверно. По крайней мере, пока думают, что он бомж. А вот пристрелить…
– Я это, нельзя что ли?
Ошибся, куда там не станут. Приклад больно обидел плечо, а тяжелый сапог влепил под дых.
– Вали отсюда, дед, увижу – пристрелю как собаку бродячую.
Олег поковылял. Пополз, потом поковылял. Он не играл, было действительно больно. Вот гад Я ему в отцы гожусь, а он кирзачами… чтоб тебя так дети любили. Теперь бежать, пока не передумал. Очень уж неприятный у него палец. Цыгане называли этот палец пальцем зла. А потому и не любят, чтобы их считали. Дескать, ты пальцем зла им зла желаешь.
В этом парне зла хватало, и палец у него хреновый. Пошли, старый бродяга, ты здесь уже не нужен. Пора принять молодильные яблоки и скинуть годы. «Бес в ребро», – подумал Олег, глядя на проходившую мимо девчонку. Ее молодое тело мечтало выпрыгнуть из платья, выражение лица и походка искали приключений. Вот только грязные вонючие старики ей явно не нравились. А жаль, внутри я очень даже молодой. В душе или в душе? Это придется выяснить.
Дверь приняла ключ и растворила объятья родной квартиры. Смоем грязь и побои.
Глава 14
Темно, но что-то подсказывало чужое присутствие. Запах. Знакомый аромат знакомого аллюра. Рита. Чья-то нежная рука обняла его сзади и погладила щеку. Девичьи пальцы нашли вонючую бороду. Истерический крик.
– Ты что здесь делаешь? – она спросила первая, значит, надо отмазываться. Но как? Бутылочку искал? Не катит. Придется срывать бороду.
– Это я, просто у меня лохматость повысилась. Я сейчас, – почему-то Олега не волновало, как эта девушка попала к нему. Она была жданной гостьей в его доме, и очевидно, дверной замок тоже был в курсе этого. Сейчас Олега волновало то, что от него несло, как от мусорника, а на плечах красовалось поблеванное тряпье. Конспирация требовала побывать в контейнере с отбросами, но на романтический образ это влияло весьма плачевно.
– А что, очень мило. Попрошайничаешь? – съязвила она.
– Нет, за пенсионерками волочусь, – он сказал это, уже удаляясь за дверь. Самопсихоанализ оставил его. Он брился и прихорашивался. Чудовище прекращалось в прекрасного принца. В самом деле, как она сюда попала?
Олег вышел в банном халате и разил парфюмом. Из крайности в крайность. Снова темно. Палец прикоснулся к губам.
– Молчи, – она целовала его. Страстно, как любимого человека, которого не видела тысячу лет, но ждала. Потом прижалась. Прижалась, как маленькая девочка, ищущая защиты у сильного отца.
– Ничего не отвечай, просто слушай. Я буду твоим клевером и вереском. Понимаешь, ты должен забыть все, что знал обо мне. Это неправда. Вернее правда, но другая. Я буду любить тебя вечно, и только миг. Мгновение. Ничего не обещай, только люби меня, как я тебя. Береги меня. – она целовала его плечи и шею, увлекая на уже приготовленное ложе, – Вот видишь, я твоя.
Возможно, это похоже на сон и нелепицу. Так не бывает, чтобы прекрасные девушки отдавали себя престарелым бездомным. Но ведь это не совсем так? И потом, когда с тобой происходит нечто, каким бы оно невообразимым не было, оно происходит, а значит, тому есть разумное основание. Или безумное. Кому как нравится.
Олег был нормальным парнем, которому не пришла в голову мысль отказаться от давно нравившейся ему девушки. Он просто отдал себя новому чувству, разрывавшему его изнутри. Она была нежна и прекрасна. Богиня, родившаяся из пены и греческая нимфа не могли с ней сравниться. В отличии от них, она была настоящей. Настоящей, безумной, сумасшедшей. Страстной любовницей, отдающейся процессу, и не думающей о завтра. Но она думала.
– Запомни меня. Запомни. Теперь я твоя жена, а ты – мой муж. Понарошку. Только ты настоящий, и я. Чувствуй меня и помни. – Она вбивала в него фразы, в то же время, доводя его до исступления. – Ты должен помнить и знать, что я это я. Не верь внешнему, просто чувствуй.
Алые лучи заката пробивали сквозь занавеску.
– Ты думаешь, я плохая?
– Нет, ты такая, какая есть. – Олегу было хорошо, он обнимал любимую женщину. Так бывает, когда одна ночь или мгновение могут решить все.
– Знаешь, что бы ни случилось, ты должен знать, что я пришла к тебе, потому что этого хотела. Я выбрала тебя, и я не лгала тебе. Ни секунду, ни разу.
– Я знаю.
– Ничего ты не знаешь. И будет лучше, если не узнаешь. Есть страшные люди, они стирают все на своем пути. Они строят свой мир. Ты понимаешь, каждый человек строит свой мир вокруг себя. Окружает себя людьми, с которыми ему комфортно. Он дает им право быть в его мире и делает так, чтобы им было хорошо. Так вот они меняют мир под себя.
– Какое отношение они имеют к тебе?
– Я одна из них, – она сказала сухо и с какой-то горечью. Вот только система обновляется.
У Олега снова стала съезжать крыша. Галлюцинация. Оранжевый сепий поплыл перед глазами, огромная желтая змея сбросила кожу и стала серой. Вокруг обезьяны, завороженные представлением. Змея жалит, но не ест. Одну за другой. Она становится снова желтой. Зачем? Просто теперь она другая желтая змея.
Холодный пот выступил градом. Ничего себе, торкнуло. Раньше он чувствовал бреши систем и мелко наживался на этом. Теперь все стало сложнее. Что-то происходит. Действительно что-то страшное, чему лучше не происходить. Эта девочка, которая лежит у него на груди и рассказывает о чем-то уже несколько минут, тоже с этим связана. Она часть системы. Только нельзя, чтобы это было так. Олег на какой-то момент вспомнил о вирусах. Наверно, он и сам в этой жизни – какая-то ошибка.
– Ты говорила о Викторе, кто он?
– Наш светоч, человек-легенда. Когда-то он преподавал в университете и был звездой. Его очень любили студенты, несмотря на то, что он им ставил. Его любили за то, каким он был. Коллеги его тоже любили. Но многие из них просто ездили. Сколько могли, конечно. Не все получали от него то, что хотели. А иногда, не то, что хотели. А если и то, то больше, чем того желали. Мы тогда и познакомились. Я училась на третьем.
– Ты говорила, что любила его?
– Да пожалуй, и сейчас люблю. Только того человека, каким он был. Преподавателям, знаешь ли, платят мало. А взяток он не брал. По принципу. Однажды ему предложили новую работу. Предложение, от которого нормальный человек не откажется. Только нормальному такое не предложат. А потом позвал и меня. Всегда приятнее работать с теми, кого знаешь.
За несколько часов прошла вечность. Она говорила о многом. Ей хотелось рассказать все, что она знала. Это невозможно, но она говорила. Как будто наговориться хотела, или прощалась. Олег мог почувствовать подвох, но сейчас он знал, что волею непонятного случая, не только он, но и она любила его, как будто любила вечно. Ее красота теперь не была холодной, она стала родным человеком. Часы показали восемнадцать восемнадцать.
– Как неумолимо время… мне пора.
– Куда ты?
– Тебе нельзя знать, но ты обещал мне верить.
– Я тебя еще увижу? – ему стало больно думать, что никогда, возможно никогда он ее не встретит.
– Я вернусь ночью, без меня не ложись, – она улыбнулась.
– Кстати, как ты вошла?
– Ну, когда ты без спросу порылся в моей сумочке, я подумала, что не будет бестактным сделать слепок твоего ключа.
– Поверь, я ничего оттуда не взял.
– Еще бы, хотя взял. Когда мы смотрим, мы уже берем. По крайней мере, информацию. Наскоро одевшись, она поцеловала. Нежно, прощаясь.
Вот так вот, пришла, изменила всю жизнь и упорхнула. Но обещала вернуться. Бармалей смотрел муро и о чем-то размышлял. Возможно, он знал куда больше. Теперь нужно думать, что делать дальше. Определенно ясно, есть плохие, и теперь они угрожают хорошим. Это себе любимому и невесть откуда взявшейся любви всей жизни. Не весть откуда – получается, невеста. Ладно, враг коварен, лжив и непредсказуем. Но я вот тоже не лыком шит, всех убью, один останусь.
Вот в том-то и проблема, Олежек, что ты всегда был один. Потому и выживал. Потому и везло тебе. А теперь ты не один, и твоя половинка где-то бродит, ища на свою прекрасную приключений. Хорошо, поищем и мы. Начнем с друзей бывших. Тем более, что Слава жаждет славы. Да и Ксю уже заждалась. Уходя, вспомнилась фраза, оставленная Ритой.
– Дурачок ты Олег, зря звонил. С Виктором лучше не встречаться, тем более – с тем, кем он стал.
Ясное дело, встречаться я собираюсь с тобой, и может быть даже жениться. Дурачок – юродивый, таким я уже был. Пора становиться суровым русским дураком.
Глава 15
Компания «Диаболис». Скупка душ и другие выгодные сделки. Трафарет нужно отснять крупным планом. Оксана была насторожена, но профессиональное желание чужой крови взяло верх. Славик теперь не пил пиво, костюм-тройка, стрелочки, запонки. На столе бутылка шотландского, не начатая. Еще бы, Славик не очень любил крепкие напитки.
– Привет старым друзьям, – Слава предложил присесть, не протягивая руки. Тем лучше, просто был немного натянутый этический момент.
– А ты, я вижу, процветаешь?
– Еще бы, знаешь, сколько я на одних процентах имею?
– Думаю, много, раз ты этим занимаешься.
– Да ладно тебе, деньги не пахнут. Все по-честному. Все всё знают заранее.
– Кстати, это Оксана. Она работает с нами по совместительству. Вообще пишет сценарии для Первого Канала.
– Очень рад, Вячеслав.
– Хватит официальностей, приступим. Как ты до такой жизни докатился, или расскажите пожалуйста, уважаемый Вячеслав Викторович, об истории создания вашей фирмы, и ее основной идее.
Оксана нажала кнопку на диктофоне, и запись пошла. Славика немного передернуло, но, видя серьезный настрой моей коллеги, он отбросил наши отношения на второй план.
– Все началось с того, что в один прекрасный день, мои идеи были услышаны, причем никем иным, как одним из будущих учредителей компании. На данный момент фирма вкладывает деньги в то, ценность чего растет с каждым годом. Даже больше, чем валюта и недвижимость. Мы покупаем за копейки то, что бесценно.
– Скажите, это правда, что вы скупаете человеческие души?
– Безусловно, мы покупаем души людей, которые не верят в религию. Одним нужно выпить, другие – заядлые материалисты. Попадаются неформалы, сатанисты, и даже те, кто хотят кому-то что-то доказать. Своего рода самоубийцы. Им прикольно, вроде и поступок сделал, и по свету ходишь.
– Вячеслав Викторович, скажите, насколько легко продать душу?
– На самом деле, стоит подумать об этом, и душа тебе уже не принадлежит. Как будто ты ее взвешиваешь. Мы же даем скромное вознаграждение за чистый атеизм. Получается, если Бога нет, то и души тоже. Мы в какой-то степени – благодетели. Мы дарим деньги за моральную позицию.
– Покажите, пожалуйста, контракт. Его нужно подписывать кровью, или вы отошли от традиции?
– Печатать договор слюной гораздо древнее, чем кровью. Мы отошли не от традиции, а от ненужного варварства. К тому же, мало кто захочет свою кровь тратить на дурацкую бумажку за три штуки. А так, очень даже легко и безболезненно. Удобная идея.
Олег сделал несколько снимков – отлично, что нужно. Хотя почему-то омерзительно.
– Скажите, так в чем же все-таки выгода вашей фирмы? Вы платите три тысячи рублей за плевок, размазанный пальцем, при этом утверждаете, что продают душу атеисты.
– В том-то и проблема, что продают люди, не ведая, что делают. Хотите эксперимент – я вам дам три тысячи, а вы своим пальчиком вот здесь. Ваше сознание, милочка, тут же изменится.
– Нет уж, спасибо. – Ксюша ознобно поежилась.
– То-то же, сколько атеистов на старости лет думают о Боге… а до этого Сталина и Ленина боготворили. А представьте, что души-то уже нет… и гореть ей в аду, если он есть, конечно. Сколько за душу можно заплатить, чтоб назад получить? Верно, все, что есть. Хочется сказать, за это душу продать можно. Поэтому мы имеем дело с долгосрочными инвестициями.
– А если человек не успеет выкупить, и умрет, что тогда?
– Выкуп допускается родными, близкими и просто желающими. У нас есть разные формы расчета. От равноценных до сугубо финансовых. Двести тысяч – стартовая цена. Кстати, вы можете купить чью-нибудь душу. Эт тоже возможно. Хотите прайс?
– Какой же ты гад, все-таки… – Олег не выдержал, – А свою-то ты, небось, не стал бы продавать?
Славика покорежило. Стал. Значит, это было одним из условий. Вот потому-то ты такая скотина. Нет у тебя души, так пусть и другим хреново будет.
– Не завидуй так театрально. Олежек, признайся, что хотел бы быть на моем месте.
– Нет, – сухо произнес Олег. Пусть говорит, эмоции будут потом.
– Ты даже не представляешь себе, насколько это умная идея. Гоголю даже не снилось. У него «Мертвые души», а у меня – живые. Это власть и деньги. Кому-то не хватает на лекарство, кому на бутылку, а в итоге ты скажи ему, что душу вернешь – он пойдет и убьет. Это эксперимент, который подтвердился.
– Скажите, сколько душ вам надо для завершения эксперимента?
– Э, нет… завершения не будет. Мы сейчас скупили порядка пяти ста, но это только начало.
– Неужели власти еще не обратили внимание на деятельность вашей фирмы?
– А у нас все законно, и рекламу вы видели. Атеизм дело личное. Каждый из нас свободен выбирать себе религию. Если я считаю, что Бога нет, кто мне докажет обратное? Тем более, это эксперимент социальный. Исследование. А то, что он приносит деньги, так это всего лишь лишний плюс.
– Расскажите об институте научного атеизма.
– Это закрытая информация. Могу лишь заверить, что это очень серьезная организация, цель которой – найти гармонию общественных отношений.
– Ты где таким словам научился? – только теперь Олега стало прошибать. В течение всей беседы он понимал, что что-то не так, но что. Безумная мысль. Это не Славик. Его оболочка. Возможно, этот человек и был раньше Славиком, но теперь это кто-то другой. Страшно.
– Значит, на первом канале? Я бы хотел увидеть интервью в напечатанном виде, перед тем как сюжет куда-то пойдет.
Если этот человек не Славик, то можно ли к нему иметь претензии? Можно. По факту. Христопродавец проклятый… возможно, продажа души изменила его ощущение себя. Он прошел тренинги, возможно – гипноз, и вперед. Он весь мир ненавидит. А просто потому, что у него нет будущего. Козел.
Уходил Олег молча. Хотелось ударить гада по роже, но не хотелось пачкаться. Какой же ты сволочью стал. А я еще с тобой из одной бутылки пьянствовал. Олег слышал, что его бывший приятель изменился не в лучшую сторону, но так и настолько очевидно… Оксана тоже молчала. Ее трясло.
– Ты действительно веришь во все это, – спросила она.
– А отчего ж не верить, люди две тыщи лет верят. Они просто придумали форму. Эта идея не новая. Гете и множество других авторов, включая Бальзака, писали о том же. Простая формула. Маленький бонус, а за него расплата на всю жизнь. Цена ошибки.
– И что дальше с этим делать будем, – Оксана вновь подошла к стороне прагматики.
– А что, немного фотографий, плюс информация по институту… материала уже выше крыши. Дальше публикуем с прикреплением просьбы разобраться во всем соответствующим службам.
– В том-то и дело, – Оксана замялась. Меня попросили не лезть в это.
Понятно. А ее попросил тот, кого, возможно, попросили о том же. Итак, дело пахнет керосином.
– Тогда, моя радость, мы диаметрально меняем план. Те, кто тебя попросили, явно заботятся о тебе. Если бы ты раньше сказала об этом, ты бы и не светилась. Я думаю, что живая и здоровая ты быстрее станешь известной журналисткой.
– А ты что будешь делать?
– А я, не отклоняясь от плана, возьму у тебя запись и сделаю оставшуюся часть.
– Не пойдет. Текст будет мой, неважно, прославлюсь я или нет. Мне для себя нужно.
– Оки, тогда с тебя текст.
Проводив Оксану до двери, Олег двинулся к себе. Почему-то кошки скребли. Как-то плохо все получается. Неправильно. Интересно, кто меня ждет – пронеслось в голове.
