Начало. Техник-интендант

* * *

Покинув борт самолёта, я осмотрел поле и строения минского гражданского аэродрома. Двенадцать дней меня тут не было, и вернулся я загоревшим, отдохнувшим и довольным. Вернулся сознательно, хотя знал, что тут вскоре будет. Красная Армия, отступая, побросает здесь множество имущества, а я тыловиком собирался стать, вот и буду собирать то, что пригодится. Я за эти двенадцать дней, или десять, если быть точным, качал Хранилище и Взор как сумасшедший, и Исцеление тоже. Результаты есть. Хранилище у меня раскачано на три тысячи шестьсот семь кубов. Взор – на двести шестнадцать метров, причём открылась дополнительная опция «Кошачий глаз». Я вообще не знал, что у Взора опции есть. Думал, как у Хранилища: качай дальность, как объём, и всё. А тут такой приятный сюрприз. Опция позволяла видеть в темноте, как днём, причём в цвете. Не знаю, почему её так назвали, но пусть будет, очень полезное умение. Всего появилось пять опций, но четыре пока закрыты, а пятой вот пользуюсь.

По Исцелению тоже есть подвижки. Открылись ещё два умения в лечении: «Среднее исцеление» и «Средний лечебный щуп». Это те же опции, только работают лучше, помощнее, и энергии тратят меньше. Кстати, «Длань Господня», о которой Михаил говорил, тоже была в списке умений Исцеления, но она самая последняя. А так я себя полностью восстановил, даже пару раз сам раны себе наносил, чтобы качать Исцеление. Вполне прокачал, судя по открывшимся опциям. Я теперь и пулевое ранение залечить смогу, не сразу, а за сутки, но даже шрама не останется.

А вообще, как всё проходило. Добрался я воздухом до Сочи. Утром, как рассвело, там был. Договорился с местным шофёром, тот на грузовичке отвёз меня в город и помог найти и снять комнату в домике одинокой старушки. Она готовила завтраки и ужины, а обедал я в открытом море. Вот так у меня в режим вошли отдых, тренировки и кач. Утром, как светало, я бегал к школьному стадиону, до него три километра было, там спортплощадка имелась, турники. Занимался зарядкой, тренировался, потом возвращался бегом, завтракал и на арендованной у местного жителя большой лодке с парусом уходил в море, благо все эти дни стояла замечательная погода. Загорел до черноты, шкура дважды облезала, на лодке даже без трусов загорал.

У старушки я сарай арендовал, там все покупки и выложил. Молоко и сметану в обеденное время в море доел, рис, котлетки и подливу с компотом – тоже, хватило вполне. В общем, Хранилище было пустое. Парторга и троих его подручных отправил на дно моря, сняв с них всё ценное. Демидова прежде допросил по поводу дворянства. Тот признался, что это он со злости бросил, никаких доказательств не имелось. Снял с них два нагана и двенадцать запасных патронов – моё первое огнестрельное оружие. А две тысячи рублей, которыми Демидов собирался заплатить за моё убийство, стали приятным бонусом. Снял я с них действительно всё: одежду, обувь, наручные часы парторга тоже, они приметные. Снятые вещи продал на местном рынке: деньги мне были нужны. Настолько, что когда я вернулся в Минск, в кармане полтора рубля оставалось мелочью. Я даже продал всё то, что в Минске приобрёл, включая палатки и посуду. Почему? А делал покупки, которые ещё долго не сделаю, находясь вдали от Чёрного моря и юга. Рыба – это само собой, но ещё я приобретал сухофрукты и орехи. Сезон сбора фруктов ещё не начался, а сушеные фрукты мне вполне подходили.

С разнообразием сухофруктов были проблемы: всего четыре наименования. Если по списку, то я приобрёл следующее: одиннадцать мешков грецких орехов, двадцать девять мешков с изюмом, светлым и тёмным, тридцать два мешка с курагой, восемь – с черносливом, двенадцать – с грушей. Ещё купил две корзины с финиками, контрабанда из Турции, но зато их так можно есть – мытые. Также приобрёл двенадцать больших десятилитровых кувшинов с красным вином и три – с белым. Домашние вина, чача, общий объём – сто пятьдесят литров. Из рыбы взял двенадцать двухсотлитровых бочек кефали. Рыба свежая, живую грузили, сейчас достану, так биться начнёт.

Вон, пленников когда доставал, так те сразу в бой кидались. Для них мгновение прошло с момента пленения. Я их вырубал и допрашивал. Они подтвердили: убийство планировалось, только оплата была пятьсот рублей. Оказалось, Демидов с Филатова две тысячи стряс и полторы планировал себе забрать. Видимо, за идею.

Так вот, про рыбу. Купил я двенадцать бочек живой кефали, двадцать – скумбрии. Сельдь, две двухсотлитровые бочки. Восемь бочек камбалы. Живых осетров сорок туш и две бочки небольших. Это всё была живая рыба. А ещё вяленой взял двадцать шесть мешков, разной, ассорти, можно сказать. Я пристрастился к сушёной рыбе, пока жил в Сочи. Купил также и солёной: шесть бочек сельди. Копчёных осётров взял десять метровых туш. И икры три пятидесятилитровых бочонка.

Не хватит денег на всё это? Есть такое дело. Однако мне повезло. Я снял параметры с наганов, настроил Взор на постоянный поиск оружия, и тот искал. Срабатывал часто, но обычно на оружие у военных или сотрудников милиции, да несколько раз у приблатнённых парней оружие оказалось. Но однажды Взор засёк оружие под землёй, схрон в катакомбах. Тут небольшие пещеры на окраине были, рядом со школьным стадионом. Я нашёл полузаваленный вход, проник внутрь и вскоре обнаружил склад оружия, небольшой, всего десять единиц: шесть винтовок, карабин, два нагана и, кажется, браунинг. Состояние за двадцать лет (а оружие явно со времён Гражданской) было так себе, место-то сырое. Да и патроны (немного их было) отсырели. Но зато имелся саквояж. Сырые склизкие царские банкноты меня не заинтересовали, а вот золотые и серебряные монеты – вполне. Было их немного, но на вышеописанные покупки хватило.

Ах да, в Сочи я нашёл спортклуб. Тут была боксёрская секция, мешки, скакалки и перчатки – то есть всё, что мне необходимо, включая спарринг-партнёров. С шестого дня отдыха после зарядки я отправлялся уже не к арендованной лодке, а сюда, и молотил грушу или стоял в спарринге с кем-нибудь из местных. И только после обеда уже выходил в море до наступления темноты. Местный тренер, узнав, что я лишь отдыхающий, погрустнел: он моей техникой всерьёз заинтересовался. Я объяснил ему, что меня научили кубинские товарищи, у них свой стиль боя. Это действительно так: я учился по их программе, но в будущем.

На зоне боксёров хватало, мы образовали свою силу. Старшим у нас был дважды чемпион России и бронзовый призёр Олимпийских игр. Он сидел за убийство: в ресторане, будучи пьяным, забил двоих. Отморозок спортивный, но действительно профи своего дела. Пусть грузин (я их недолюбливаю), но всё равно за пять лет совместных тренировок на зоне я сильно поднял свои умения и знания в боксе. Думаю, легко в будущем на мастера бы сдал.

Ну а тут у меня вообще достойных соперников не было. Я всех валил, даже тренера. Тот умный: поглядел со стороны и, прогнав всех, вышел против меня. Чтобы в случае проигрыша этого не видели его подопечные. Тут не то что позор, но потеря авторитета неприемлема. Свалил я его на шестнадцатой секунде: техника моя была на три головы выше, и это с дубовыми мышцами и связками, которые только-только начали приобретать пластичность.

Перед отъездом я ночью угнал морской рыболовный баркас. Его уже три года как не использовали, переделали для обычной рыбалки с удочками и выходов в море, отдыхающих катали. Рыбой он почти не пах. Я его оснастил и убрал в Хранилище как раз за час до вылета самолёта.

Вот и всё, собрался и, имея при себе лишь портфель со сменой белья, вылетел в Минск, а утром двадцатого июня тысяча девятьсот сорок первого года сошёл на бетон аэродрома.

Доехав на автобусе вместе с другими пассажирами до центра Минска, я вышел и, осмотревшись, направился на местный рынок. Было раннее утро, город только просыпался, но, думаю, рынок должен работать. Добравшись до него, я осмотрелся и довольно кивнул: всё, что нужно, тут вполне можно было приобрести. У меня есть двое суток на подготовку, и я собирался использовать их по максимуму.

Рынок был мне необходим для покупки свежего продовольствия. Да, я знал, что смогу многое получить бесплатно, просто собрав брошенное советскими войсками при отступлении, или бегстве, что будет вернее. Однако не всё можно так найти. Свежее мясо, яйца, копчёные окорока я собирался приобрести тут. Да, денег не было, но я знал, где их взять. Клады. Ночью пойду на дело. А пока полдня потратил, делая заказы. Одних яиц свежих собирался купить почти пять тысяч, с местной птицефермы привезут, и ещё три тысячи домашних. Свежеубиенные тушки кур, свиней, бычков. В общем, солидно получается. Одного солёного и копчёного сала выйдет под четыре сотни кило. Без шуток. А сыра и масла с молоком? То-то.

У меня с собой бутерброды были, хозяюшка сделала, когда я Сочи покидал, на день хватило. А после полудня я пошёл на дело. У меня было несколько планов, как заработать. Можно сейф сберкассы вскрыть, однако это воровство, были бы тут немцы – другое дело, но сейчас нельзя. А вот поиски Взором нычек и схронов, оставленных с Гражданской, – это отличная идея. Именно на эти находки я и рассчитывал, когда делал заказы деревенским и торговцам на рынке.

То, что находки будут, я знал: пока по городу носился, приметил две на чердаках. Только пока не доставал, а вот сейчас пора. Пробежался по тем двум, по пути обнаружив ещё одну, и забрал. Царские банкноты не интересовали, хотя они встречались. Но было также много золотых монет, ювелирных украшений и других ценностей. Оружие было: морской офицерский кортик, браунинг в отличном состоянии и в запасе полсотни патронов к нему. К полуночи таким образом семь схронов нашёл и вскрыл. Дважды хозяев будил, еле смог уйти.

Наутро проснулся я затемно, как по заказу, и побежал на окраину города. Я там договорился об аренде склада на двое суток, хотя пользоваться им буду всего несколько часов, пока не приобрету всё заказанное. Я голоден был: бутерброды съел, а деньги хоть теперь и имелись, но купить пока было нечего, так как магазины и чебуречные закрыты. Менять золотые монеты на те, что были в ходу, не придётся: один из схронов оказался свеженьким, там были советские рубли и монеты, около полутора тысяч. В случае чего за товар я находками платить буду, не думаю, что деревенские откажутся.

Добежав до склада, застал мужичка, мы с ним договорились на это время. Он получил деньги за аренду, а я – ключи. Распахнул створки и стал ждать. Да, именно так, я договорился с продавцами на рынке, чтобы мне всё везли сюда. Иначе как я на рынке при множестве глаз всё в Хранилище убирать буду? И так в прошлый раз чуть не спалился, тяжело было. За доставку доплату обещал.

Первыми прибыли деревенские мужики на двух подводах. На одной – двенадцать мешков картошки прошлогоднего урожая (свежего ещё не было), на другой – три столитровых бочонка. В одном – квашеная капуста, в другом – солёные огурцы с помидорами, в третьем – мёд. Тоже, естественно, всё прошлогоднее. А вот солёное сало, двадцать шесть кило, аж дышало свежестью. Было ещё копчёное, двенадцать кило, и два свежекопчёных духовитых окорока. Ну и плюс шесть пятилитровых бутылей деревенского самогона. Кристальной чистоты самогон, на войне это очень серьёзная валюта. Сам я непьющий, но такой товар точно пригодится.

Мужики разгрузились, получили деньги (от золота действительно не отказались, взяли охотно) и довольные укатили. После них словно плотину прорвало: остальные как будто в стороне ожидали, пустив этих первыми на проверку. Может, так и было, Взор ничего не видел. Однако подводы и грузовики шли один за другим. Хорошо, я склад опустошил после первых, так что начали снова заполнять. Привозили говяжьи и свиные свежие туши, утром заколотые, куриные тушки, уже ощипанные. Свежий мёд, куриные яйца в ящиках или лукошках – я всё брал, причём с тарой. Где-то часам к десяти, когда накал снизился, подкатила полуторка. Двое приблатнённых приехали и, зыркая по сторонам, предложили мне рис в мешках, полный кузов машины, явно ворованный. Однако я взял, ментов поблизости вроде не было. Эти, что на полуторке, получив браслет с драгоценными камнями, довольные укатили, и, таким образом, к обеду я закончил. Всё, что хотел, купил. Потратил фактически всё, что имел на руках, только ювелирные украшения оставались, оружие и советские рубли.

Тут Взор дал понять, что к складу приближаются две машины, полные вооруженных людей, а со стороны других складов (их тут с десяток, мой крайний, чтобы сразу можно было найти) движется цепь. Похоже, милиция. А может, и госбезопасность. Заинтересовались массовыми скупками, да ещё за золото и ювелирку, вот и появились. Чёрт, окружили со всех сторон, обнаружил я их на границах работы Взора, когда уже был окружён. Надо что-то делать. И надо сказать, сделал.

Этот склад был соединён стеной с другими складами. Прикрыв створки, я бросился внутрь (сам склад уже был пуст), убрал часть стены в Хранилище и, перейдя в соседний, вернул эту часть стены на место, гвоздями забив проём, чтобы кусок не выпал. Цепь остановилась, держа территорию. Пришлось убрать очередной участок стены, метр на метр, переходя в следующий склад. Так я миновал шесть складов, почти все были забиты вещами и товарами. Цепь осталась позади. Выбравшись наружу и отряхнув одежду, я быстрым шагом направился прочь. Поймал попутку на окраине складских территорий и укатил в центр Минска.

В городе я первым делом зашёл в столовую, где отлично поел, а после, уже сытый, можно сказать, осоловевший, направился на рынок. Сегодня двадцать первое число, я планировал покинуть город, но нужно совершить ещё некоторые покупки. Сперва я заглянул к местному еврею-ювелиру и смог продать несколько ювелирных украшений, заработав четыре тысячи рублей, больше у того при себе не было. И вот тот же Колхозный рынок. Сегодня он был заполнен не так, как обычно, часть рядов были пусты. Ещё бы, продавцы везли свой товар ко мне на склад, а не на рынок. Первым делом у знакомого торговца (тот меня тоже узнал) я купил пять палаток. У него оставались не проданными три взводные палатки: большие, новенькие, неиспользованные ещё; как упаковали на фабрике, так и хранились. Ну и две командирские: одна большая, штабная, другая десятиместная, для сна.

После этого я купил крепкую повозку и двух справных коней со всей сбруей, они так и продавались вместе. На руки получил расписку о продаже. На повозку покупки сгрузил. Потом приметил, где продавали верховых, и купил отличного коня с седлом и уздечкой, со средствами ухода за ним. Буду учиться ездить верхом. Коня пока к задку повозки привязал.

Кроме палаток я купил шесть ковров, отличных, толстовязаных, маленьких и больших. Приобрёл также посуду: котлы разных размеров с треногами, сковороды, чайники. Два складных стола и с десяток стульев. Два сундука для хранения вещей. Шесть бидонов с керосином взял да коробки со свечами, три керосиновые лампы. Приобрёл патефон с запасом игл и пластинок.

Потом прокатился по столовым и чебуречным, закупая пироги, пирожки и чебуреки. Купив в хозмагазинах несколько фляг, смог приобрести около двухсот литров молока, которое ещё не успели распродать в магазинах. Вот масла тут мало, а сметаны совсем не было. Ладно, и так неплохо.

Укатив к парку и убедившись, что лишних глаз не было, я весь груз с повозки убрал в Хранилище, а следом и повозку с лошадьми; пока они мне не нужны. А сам, поправив одежду, направился по одному адресу. Там мотоцикл с коляской продавали, хозяин уезжал из Минска в Москву. Он на рынке стоял с табличкой. Хорошо, я увидел вовремя, перебил цену у другого покупателя, и мы договорились с хозяином техники. Мотоцикл тяжёлый, редкий в частных руках, модель ПМЗ-А-750. Чёрный. Хозяин пообещал помочь с оформлением, были знакомые для этого. Сегодня всё сделают.

Меня уже ждали, и я сразу осмотрел мотоцикл. Владелец не солгал: аппарату три года, а выглядит как новенький, накат всего полторы тысячи километров. К нему шли некоторые запчасти и инструменты (довольно солидная сумка), которые были загружены в коляску. Я уплатил полную сумму (как раз хватило), хозяин мотоцикла отдал деньги жене, и та унесла в дом (тут было частное подворье), а мне выдали расписку. Хозяин мотоцикла предложил также защитную амуницию (мы были одной комплекции), в которую входили кожаный шлем, очки, кожаная куртка и перчатки с защитой до локтей. Остатки налички я тратить не хотел, и тот согласился уступить всё за солидный мужской перстень, без камня, но золотой.

После сделки мы доехали от отдела милиции (я был за рулём, раз уж купил), и началось оформление. Работа неспешная, поэтому я прогулялся до парикмахерской, которую приметил напротив госучреждения. Виски и затылок мне почти обрили, лишь сверху осталась шапка волос с чёлкой, смотрелось стильно и красиво. Вернувшись, я получил документы на владение транспортным средством и небольшой чёрный госномер, который сразу и прикрепил.

Попрощавшись с бывшим хозяином моего мотоцикла, я покатил к выезду из города. Остановился лишь на заправке. Как ни странно, но на весь город только здесь была колонка для заправки мотоциклов. Запчасти с инструментами я уже убрал из коляски, а в неё сунул флягу. Залил полный бак, флягу и канистру и после этого покинул город, направившись в сторону Белостока.

Ехал через Барановичи. Карты не было, а тут основная трасса, надеюсь, не заблужусь. Как мне сообщили, от Минска до Белостока было триста пятьдесят километров. Сомневаюсь, что доберусь до наступления темноты, но надежда умирает последней. Минск я покинул в три часа дня.

Гнал я где на тридцати, если дорога плохая, а где и на скорости пятьдесят километров в час. В основном как раз на пятидесяти. Хорошо, что не на машине, растрясло бы, а мотоцикл ямы пролетал только так. Ну, или объезжал, он манёвреннее машин. Часто колонны встречались, попутных не меньше было, дорога забита, пыли много. Сам я был в защитной амуниции, купленной у бывшего хозяина мотоцикла, и надо сказать, не зря. Нормально ехал, пылью правда покрылся, но за три часа преодолел около ста пятидесяти километров. Последние двадцать минут под восемьдесят гнал: участок дороги после ремонта был, позволял увеличить скорость, вот и проверил машину, как она себя ведёт на высокой скорости. Мне понравилось. Я считаю, что повезло.

До Барановичей чуть-чуть не доехал, решил, что пора остановиться. Одну заправку делал, но это мотоциклу, теперь сам поем и мотоцикл дозаправлю. Тут слева у посадки встала колонна крытых грузовиков. Не знаю, что везли, но охраняли бойцы НКВД, серьёзно, не подойти. Так мне грузовики и не нужны, а вот чуть в стороне с десяток бойцов у костра готовили ужин, к ним я и свернул, заглушив хорошо потрудившийся мотор и докатившись на остатке скорости. Мотоцикл остановился как раз метрах в пяти от костра. Бойцы с интересом за мной наблюдали. Вперёд вышел командир с кубарями в петлицах, сержант госбезопасности, как я понимаю. Я уже проштудировал книжицу с местными знаками различия и устав. Напридумывали – как сами не путаются? Или это чтобы врага сбить с толку?

Пока я слезал с седла, снимал очки и шлем, стягивал перчатки, сержант подошёл и, кинув руку к виску, представился:

– Сержант госбезопасности Караваев. По какому делу к нам?

– Да поужинать решил. В Белосток еду, надеюсь успеть засветло. Не прогоните?

– Нет, присоединяйтесь.

Изучив мой паспорт, он вернул его и кивнул, предложив поучаствовать. Я достал из коляски вещмешок, скинув куртку, подошёл к бойцам и стал доставать снедь. Простая, но сытная деревенская еда им понравилась, так что мы отлично поужинали. Мне налили горячей похлёбки, а я чебуреками к чаю поделился.

После ужина, пока бойцы собирались, я попрощался, заправил мотоцикл и, выехав на дорогу, начал нагонять колонну, которая только что прошла мимо. Догнал и обогнал, проехал Барановичи и, к своему удивлению, уже в восемь вечера был в Белостоке. До наступления темноты оставалось чуть больше часа. Узнал, где тут заправка, она у железнодорожного вокзала находилась. Заправил технику, пустую канистру и ещё одну флягу залил для запаса. Хорошо, литраж не учитывают, а то вряд ли столько выдали бы в одни руки.

Пока заправлялся, приметил, что у вокзала собирается народ, слушая какого-то командира. Подъехал к ним, скинул с себя куртку, шлем, очки и перчатки, убрав всё в багажник коляски, отряхнулся щёткой от пыли и, подойдя поближе и ввинтившись в первые ряды, стал слушать майора, даже не политработника, по эмблемам он артиллеристом был. Мускулистый здоровяк-красавец, сверкая гагаринской белозубой улыбкой, объяснял людям, что войны не будет, что это всё чепуха. Ну и всё такое. Мол, слушайте партию, она плохого не посоветует. А народ явно тревожился, чуял скорое начало войны.

Я приметил, что майор, разглагольствуя, всё поглядывал куда-то в сторону. Я заинтересовался и, приподнявшись на цыпочках, вытягивая шею, проследил за его взглядом. Теперь понятно, перед кем он мускулами играет, красноречием и зубами сверкает. Там стояла девушка, вся в моём вкусе, той ангелессе могла фору дать. Блондинка, примерно моих лет, лицо красавицы, грудь – явная троечка, прямая осанка, великолепное тело. Красивое платье длиной чуть выше колен облегало фигурку. Хмыкнув, я вышел вперёд. Надо заткнуть майора.

– Можно мне слово? – громко спросил я.

– Конечно, – улыбаясь, ответил майор. – Кто таков будешь, представься.

– Легко.

Подойдя ближе, я повернулся к людям лицом и громко сказал:

– Разрешите представиться, Максим Тихонович Гусаров. В недавнем прошлом комсорг на Минском сталелитейном заводе. Работал молотобойцем. Получил травму и был вынужден уволиться. Я устроился в редакцию газеты и теперь работаю внештатным корреспондентом. А теперь о причинах моего тут появления… Я должен сделать кадры бомбёжки Белостока и железнодорожного вокзала немецкими бомбардировщиками. Да, товарищи, начальство хорошо знает, что завтра начнётся война и в три часа пятнадцать минут утра германцы нанесут удары по всей западной границе.

– Ты что несёшь?! – в ярости прошипел майор. – Этого не будет никогда!

– Завтра и увидим, недолго ждать, – полуобернувшись, ответил я ему и продолжил объяснять гражданам: – Поймите, разведка столько разных дат сообщала командованию, что им перестали верить, поэтому сверху спустили преступный приказ: «Не поддаваться на провокации». Честно говоря, необходимо было бы эвакуировать граждан из приграничных территорий, вывезти семьи комсостава. В ином случае командиры будут не воевать, а спасать свои семьи, им они роднее, и о защите Родины вопрос даже не встанет. Людям придётся отступать по дорогам, под постоянными бомбёжками и расстрелом с воздуха. Немцы не делают различия между военными, некомбатантами и гражданским населением, убивать будут всех. Поэтому уходите не основными дорогами, а второстепенными, лесными и полевыми, так шансов выжить больше. На этом, простите, всё, мне нужно устроиться в гостинице, чтобы встать пораньше и заснять бомбёжку.

Отойдя от взбешённого майора, я прошёл через толпу, отметив, что девушка куда-то исчезла. Сам я быстро сел на мотоцикл, даже защиту надевать не стал, запустил не успевший остыть мотор и рванул с места, а то в мою сторону уже направлялся патруль, науськанный майором. Вот так вскоре я покинул город. Хорошо, успел удрать, а то быстро привлекли бы за антисоветчину. Надеюсь, кто-то задумается после моих слов.

Город окружали леса, так что, укатив километров на пять и добравшись до ближайшей опушки, я съехал с дороги. Там, скрывшись за кустарником, убрал мотоцикл в Хранилище и, уже когда начало темнеть, прогулялся дальше пешком. Взор, дальность работы которого за это время увеличилась до двухсот семидесяти трёх метров, показывал впереди лесное озеро.

Вода в озере была кристально чистой. Подумав, я решил, что иметь запас воды не помешает: это тут, в Белоруссии, с источниками воды проблем нет, а что если занесёт в пустынную местность? В общем, зачерпнул двадцать тонн. Потом достал коней с повозкой, расседлал, напоил, помыл, заодно и сам накупался в ледяной воде, и оставил пастись на ночь, пусть отдыхают.

Сам я пробежался в сторону, Взор на границах дальности показывал, что там что-то есть. И действительно, обнаружил в лесу армейский склад: ящики какие-то, всё масксетями и брезентом укрыто. Взор показал, что это явно тяжёлое вооружение. На ограде была колючая проволока, и охрана стояла в виде взвода, часть в палатке, другие охраняют. Вообще, интересно, завтра наведаюсь сюда. Кажется, там миномёты и крупнокалиберные пулемёты. Склад тяжёлого вооружения. Стоит отметить, что оружие-то есть, а вот боеприпасов к ним с гулькин нос, у въезда складированы ящики с минами и патронами, но мизер.

Палатку ставить не стал, а чуть подальше от озера (на берегу слепни заели), уже когда стемнело, расстелил шкуру и, устроившись на ней и завернувшись в одеяло, вскоре уснул. Одежду и обувь снял, в трусах и майке спал. Ранее, после того как с лошадьми закончил, я постирал верхнюю одежду, покрытую дорожной пылью, и повесил её сушиться, а сам надел сменку. Вот так и вырубился. Как же я устал.

* * *

Проснулся я от звуков бомбёжки и рёва авиационных моторов над головой. Сел, зевая, и посмотрел на лошадей, те тоже ушами крутили, прислушиваясь. Встал и занялся делами: умылся, позавтракал, почистил зубы и оделся, лошадей и повозку отправил обратно в Хранилище, верхового только оставил и оседлал. И всё прикидывал, правильно ли я сделал, не сообщив о том, что знаю? Особой вины за молчание я не чувствовал: ведь ничего бы не изменилось. Правительство и генералы даже своей разведке не верили, кто я им? Только внимание привлеку. Нет уж, правильно сделал, не хочу, чтобы обо мне знали. Тихая, спокойная жизнь мне больше по нутру.

Особо торопиться мне смысла не было: пока немцы наших отсюда не выбьют, замкнув в колечке массу войск, собирать военное имущество не стоит, оно пока ещё считается чьим-то. Есть вот такие временные склады в лесах, но на них пока не сунешься: там охрана в усиленном режиме, стреляют на звук. Поэтому я решил пока потратить время на то, чтобы собрать координаты по другим складам, какой где находится и что там хранится. Потом, когда охрана разбежится, будет проще всё в Хранилище убрать. Так я и сделал. Проверил свой склад тяжёлого стрелкового вооружения (охрана была на месте) и, со второй попытки забравшись на коня (опыта верховой езды у меня мало), неторопливой трусцой двинул прочь, выискивая маршрут благодаря Взору.

Работал я весь день. Дважды пришлось стрелять: на сбитых немецких лётчиков наткнулся, в разных местах. Брал их неожиданно на прицел, заставлял снять с себя всё и расстреливал обнажённых. Ничуть не жаль было, и сомнений в этом деле не испытывал. Война идёт, сами напали. Трофеи отправил в Хранилище. Наткнулся также на разбитый немецкий бомбардировщик в лесу и, используя инструменты, которые с мотоциклом достались, открутил три целых зенитных пулемёта, они в хвосте были и потому уцелели. В самолёте нашёл двоих погибших, забрал у них документы и личное оружие. Посмотрел обувь – отличная обувь, у одной пары мой размер, её тоже забрал. Очки с зеркальным напылением у одного были, прихватил. Все боеприпасы, которые нашёл, тоже прибрал.

А вообще, свой замысел я выполнил: таких временных складов в лесу вокруг нашёл огромное количество, но охрана была везде. Меня интересовали винтовки, желательно СВТ, захламлять закрома «мосинками» не буду, если только снайперскими. Нужны пистолеты-пулемёты, пулемёты, что ручные, что станковые, что крупнокалиберные, особенно зенитные. На том складе, который я первым обнаружил, такие вроде были. ДШК, миномёты, пушки, полевые кухни, грузовики и танки, топливо – это всё меня интересовало. Склад продовольствия – тоже. На складах я нашёл почти всё, кроме техники и танков.

Вот так и закончился первый день. Ночь я провёл у того, первого склада. Людей практически не видел, только цепи, прочёсывающие леса. Оба раза это были армейцы, видимо, искали кого-то, возможно даже, немецких лётчиков, раз их тут так шустро сбивают.

Утром двадцать третьего июня, позавтракав, я сбегал посмотреть на склад. Охрана на месте, и ещё грузовик появился, стоял у въезда. Обычная полуторка с открытым кузовом; кажется, завтрак привезли. Вернувшись, я оседлал коня, делал это уже уверенно. Не обращая внимания на боль в ногах (попробуй с непривычки столько времени в седле провести), снова забрался на него и уже уверено, стегнув поводьями по бокам коня, поскакал прочь. Вскоре выйдя к дороге на Белосток, я стал двигаться по лесу параллельно трассе, обходя болотца и озёра. Приметив, что на обочине стоит танк (Взор указал), а дорога опустела (обед), я вышел к нему. Он с воздуха не виден, под деревьями стоял. Новенькая «тридцатьчетвёрка» радовала глаз. Пулемёты, похоже, сняты: стволов не видно. Люки закрыты, фара одна спереди. Видимо, танк брошен. Следы гусениц рядом, как будто его сюда отбуксировали. Охраны нет, бери кто хочет. Однако подходить я не стал, изучил конструкцию Взором: похоже, коробка переключения передач полетела, металл не выдержал. Нашёл я поломку. Не стал забирать боевую машину. Может, сюда ремонтники прибудут, отремонтируют, и та будет решающим фактором в каком-нибудь бою? Нет, я так наших подвести не могу. Вот уйдут, всё побросав, тогда другое дело.

Ближе к вечеру, когда как раз поужинал, я услышал стрельбу неподалёку: несколько выстрелов, вроде винтовки, и дудукнул короткой очередью пулемёт. Рядом был мой конь, которого я назвал Огонёк. Он любил скорость, я по лесным дорогам уже галопом скакал. Но только один раз: чудом удержался в седле, поэтому больше не рисковал. Так вот, Огонёк на звуки стрельбы тоже насторожился, вслушиваясь и поводя ушами. Быстро прибравшись, поскольку возвращаться сюда не планировал, я убрал коня в Хранилище и побежал в сторону места стрельбы, сжимая рукоятки наганов.

Уже через пятьдесят метров Взор показал мне лесную дорогу, на которой застыла командирская «эмка», убитого водителя, свешивающегося из открытой двери, и одиннадцать нападавших. В данный момент те тащили в лес девушку, лапая её и срывая одежду. Похоже, та была пассажиркой в машине. Семь в лесу, двое на подстраховке, ещё двое машину осматривают. Убитого водителя уже вытащили и, бросив у машины, снимали ремень с подсумками, из машины достали карабин Мосина. Кстати, остановили их просто: доска с гвоздями была на дороге. Хорошие шипы, машине хватило. Жаль, двигатель прострелен: видимо, когда водилу убивали, зацепили.