Читать книгу: «Слишком в рифму», страница 4

К…

 
На площади «Перми-второй»
Зима стояла. Было утро.
И ты ждала автобус свой
Сорокового маршрута.
 
 
Ты знаешь, с трепетом немым,
Хотел обнять я, в снежной драме,
Ту девочку – дитя зимы
С живыми серыми глазами.
 
 
А с неба падал снег и свет,
Ложась внизу густой периной.
Ей ровно девятнадцать лет.
Её зовут Екатерина.
 
 
Как я хотел её обнять,
Ту девочку с блестящим взором!
И ты ждала, но не меня,
А свой автобус номер «сорок».
 

Свалка

 
А помнит ли его седая
Душа-потёмки,
Как он терзался, оседая
В металлоломке?
 
 
Ходил к кукушке и к гадалке
И стал валяться
В импровизированной свалке
Цивилизаций.
 
 
Читая, как молитву, Блока,
Искал объедки
И руки опускал по локоть
В грудную клетку
 
 
Страны, что радости не знает.
Девчонку чмокал
В висок, и звал её «родная»,
И снова Блока
 
 
Цитировал и чуть не плакал.
Но раньше с тем ли
Он целовал в гниющих шлаках
Сырую землю?
 
 
И понимал: душа-потёмки
Лишь приживалка
Его судьбы-металлоломки
На старой свалке.
 

Письмо из сентября

 
«Я к Вам пишу, чего же боле…»
Потуги жалкие на шутку
Выдавливаю из мозоли,
Когда-то мозгом бывшей. Жутко
 
 
Шумит за стенкой автотрасса.
И ощущаешь поневоле
Себя обивкою матраса.
«Я к Вам пишу, чего же боле…»
 
 
А ничего. Стерплю, привыкну.
Но знаешь, здесь не до терпенья.
Сквозняк, конечно. Сводит икры,
Когда шагаешь по ступеням.
 
 
Сентябрь заставляет сжаться,
Пространство превращает в студень.
И думаешь: смогу вписаться
В проём окна и выйти в люди.
 
 
Когда не выйдешь – дядя Гриша
Стоит на лестничной площадке.
Он с каждым днём сложнее дышит,
Но курит хрипло под лопатку.
 
 
Он видел беды населенья