Читать книгу: «Земля разбитых грёз», страница 5
– А что будет, если не стану есть?
– Лишишься силы, магии, руки.
Я коснулся новообретенной конечности.
Перспектива потерять ее откровенно пугала. Кто я тут? Да никто и звать никак. Нет, даже хуже: тварь, заключившая сделку с архидемоном, но не успевшая еще набрать сил. А что из этого следует?
Что не время привередничать. И с этой мрачной мыслью я достал нож, подходя к волчьему боку.
К счастью, в детстве пришлось изрядно побродить с отцом – заядлым охотником и любителем оружия – по лесам, а потому я знал, как нужно свежевать тушу, и что следует делать потом. Надеюсь, у этого волчка нет каких-нибудь паразитов. А то последнее, что мне нужно, так это демонические глисты!
Работа заняла не очень много времени. Конечно, потрудись я подольше, смог бы сделать более внушительные запасы, но солнце неуклонно стремилось прочь с небосклона, а значит, следовало рвать когти. Очень не хотелось проверять, что же случится спустя трое суток.
Окровавленные куски мяса завернул в одежду мертвых товарищей, затем сложил в отдельный вещмешок, и кое-как пристроив оба на спине, занялся маскировкой. Новую руку замотал тряпками в несколько слоев, постаравшись полностью спрятать алую псевдокожу. Получилось так себе, да и откушенный рукав куртки не упрощал жизнь. Этот вопрос придётся решать среди первых, хочу я того, или нет. Но то будет позже, а на первое время сойдет.
Последним штрихом стало оружие. Я выдернул из трупа копье, прикрепил к сумке меч, повесил на пояс арбалет, который каким-то чудом пережил встречу с волком. Убрал в колчан все болты, что подобрал на поляне.
Затем выдохнул и взял в руки большое волчье сердце.
– Сейчас блевану, – сообщил я ворону.
Тот лишь презрительно клекотнул.
– Я серьезно. Смотреть даже мерзко.
– Убогий смертный, – процедил Айш-нор. – Помогу, так уж и быть, ты ж – ешь.
Я вздохнул.
Да ну, нафиг! Жрать сырое сердце не было настроения от слова «совсем». Но очень, прямо-таки очень хотелось вернуться домой. А значит, придется пострадать, раз уж для дела. Не будет же он троллить меня? Но все равно, поедать эту сочащуюся кровью дрянь было мерзко. Но надо, надо, блин!
Мысли метались внутри черепной коробки, брезгливость боролась с жаждой жить. Последняя, наконец, победила. Я зажмурился…
– Не бойся, ешь, поможет это, – очень убедительно проговорил архидемон.
И я с остервенением вцепился в сырое мясо. Рот наполнился теплой еще кровью монстра, кое-как удалось проглотить первый кусок.
Сильно захотелось блевануть. Больше, чем когда перепил дешевой медовухи в двухлитровой пластиковой бутылке. Но, как ни странно, рвотных позывов не было. Несмотря на мерзейшие ощущения, я уминал здоровенное волчье сердце с такой скоростью, будто бы надыбал на халяву вкуснейших крутонов по восемь долларов за штуку.
Кажется, Айш-нор не шутил, говоря, что поможет. Не знаю уж что он сотворил с моими мозгами, но я уплетал эту дрянь, точно деликатес. Не знаю как я умудрился сожрать всё, честно. Никогда не наблюдал за собой такой прожорливости, хотя о чём это я – человек, по идее, в принципе не может столько съесть в один присест!
А вот я смог.
Спустя каких-то две-три минуты все было кончено. Сырое сердце оказалось в желудке, омерзение прошло, по телу разлилось тепло, куда-то исчезла усталость, даже настроение резко улучшилось. Хотелось бежать вперед, действовать, делать хоть что-то!
– Ну как? – осведомился Айш-нор.
– Стрёмно.
– Что?
– Жутко, говорю. Я зохавал, аки Ктулху, шмат мяса размером с голову ребенка и – хоть бы хны, даже не рыгнул. Прямо жор на меня напал, это как?
– Мудрее тело головы, – фыркнул ворон. – Жить хочет, делает, что нужно.
Я покосился на птыца. Тот явно что-то недоговаривал. Думаю, что приступ голода на меня напал именно его стараниями. Впрочем, теперь-то уж какая разница? Дело сделано.
– Запей водой ты кровь, а после – двигаемся в путь, – подытожил Айш-нор.
Я послушно приложился к фляге, первым глотком прополоскал горло, затем – отпил немного.
В целом, акт поедания сырого сердца прошел как-то совсем привычно и буднично, точно так и надо. Ну, ладно, ну и окей. Порефлексировать еще успею, а теперь надо валить.
Я подхватил копье и кивнул своему новоприобретенному спутнику.
– Веди, что ли.
***
И мы двинулись строго на юг.
Волшебная тропа больше не появлялась, а потому пришлось лезть через дебри, петлять меж поваленных деревьев и даже обходить болото.
Комарье и мошки, почуяв кровь, буквально роились вокруг, норовя закусать до смерти, и мне стоило больших усилий отбиваться от этих чертовых мини вампиров. Коряги, кочки и корни продолжали лезть под ноги, тут и там что-то ухало, рычало, скрипело, отбрасывало причудливые тени и старалось напугать.
При этом по словам демона путь был абсолютно безопасным, что, впрочем, не добавляло душевного спокойствия – Айш-нор вполне мог и ошибиться.
Впрочем, первые три часа дороги прошли без каких бы то ни было эксцессов, и когда опустилась тьма, я просто зажег один из уцелевших факелов и продолжил движение.
Вот точно никак иначе теперь этих уродов из Эйри звать не буду! Клянусь перед всеми богами, которые есть, что теперь они для меня лишь гейские паладины со своим гейским бабблом! Это ж надо такое учудить. Твари! Пускай загоняют друг дружке молот в ангар, чтоб им всем пусто было!
Разные вариации этой мысли помогали мне справляться со стрессом, однако постепенно они стали вытесняться более важными вопросами. Но задавать их пока что было как-то не сподручно.
Наконец, мы остановились на привал, где я наконец-то сумел перевести дух. Увы, времени на полноценный отдых не оставалось, а потому очень скоро мы продолжи.
Чтобы хоть как-то отвлечься, решил
– Слушай, Айш-нор, – произнес я, перешагивая через очередной поваленный ствол. – Почему, когда мы шли вперед, дорога была прямой и ровной, а сейчас – не пойми что? Это какая-то магия?
– Ты прав, о смертный, чары то. Иного быть и не могло в лесу заветном, что домом новым уж ей стал.
– Ей? Матери Леса?
– О да!
– А кто она? Или что?
– Дух бесплотный, в Дамхейн пришедший волею своей. Не призванный, не привлеченный речами сладкими коварных смертных… Могучий, страшный, непокорный. Не знающий владыки над собой. Но… прозябать навеки обреченный в запретном месте, что закрыто ворожбой, – отозвался ворон, перелетая на очередную ветку и всматриваясь в ночную тьму.
– И она заключила договор с жителями этих мест?
– О да! Придя сюда, где ткань миров, что сито, она не может выбраться, увы. Печати, древние, усилены иными, они здесь мощь, величие, опасность обрели. Войти легко, а выйти – невозможно. Почти. Условья есть.
– Хочешь сказать, этот дух, эта Мать Леса, хочет покинуть его?
– Покинуть? Убежать? О нет, ей нужно больше.
– Что?
Ворон совсем по-человечески покачал головой.
– Тебе не следует то знать.
– Ладно, скажи, хотя бы, почему она выбрала такой странный способ достичь цели? Перетаскивать кучу народа из одного мира в другой, отправлять их в лес на убой, но – дарить несколько ценнейших артефактов с каждой группы. Разве не проще было бы, если уж так хочется крови, убивать своих? Думаю, тут найдется немало мусора вроде меня.
Последнюю фразу я произнес с нескрываемой иронией, но демон то ли не заметил ее, то ли решил не обращать внимания.
– Причина есть, увы, она неведома Айш-нору.
Ну, этого следовало ожидать. Вряд ли хозяйка здешних мест докладывает непонятно откуда взявшемуся архидемону свои планы. Вообще все выглядит так, будто он прячется от нее.
Мне стало интересно – как вообще птаха оказалась в Заповедном Лесу? Он говорил, что возродился здесь, а почему умер? Как вообще архидемон может умереть? И каким ветром его занесло в Дамхейн?
Недолго думая, я задал этот вопрос своему контрактору.
Некоторое время Айш-нор молчал, затем тихо произнес.
– Сие есть песнь об алчности, гордыне, глупости. Готов ли слушать ты ее?
– Почему нет, идти нам еще долго, как я понимаю, а так, хоть время скоротаем.
– Да будет так. Тебе поведаю я, что успею, – вздохнул собеседник и начал рассказ.
Продираться через бесконечные плохо зарифмованные дебри было непросто, а переходить на обычную речь Айш-нор отказался наотрез, но кое-что все-таки удалось понять.
Демоны появились в Дамхейме больше двух сотен лет назад. Существа из нескольких миров были приглашены местными. Те посулили им массу самых разнообразных даров. В первую очередь – души грешников. По крайней мере, такова была цена Судий.
Айш-нор не останавливался особо на остальных демонах, сказал, просто, что некоторые из них были врагами. Это, кстати, стало второй причиной, по которой обитатели Пар-валена вприпрыжку понеслись хрен знает куда, хрен знает зачем.
Как нетрудно догадаться, на другом конце провода их уже ждали.
Люди тогда переживали, мягко говоря, не самые лучшие времена. Из-за энергетического кризиса началась натуральная мировая война с применением местных аналогов ядерного, биологического и бактериологического оружия. Эту тему Айш-нор также подробно не разъяснял, но я сумел уловить из его рассказа, что аборигены использовали вместо нефти какие-то магические кристаллы, а те взяли, да и кончились.
В результате, немного придя в себя, государства, родившиеся на развалинах старого мира, принялись лихорадочно искать источники энергии. Какой-то светлой голове пришла гениальная мысль: а давайте сделаем демонов батарейками.
Отличный план, надежный, как швейцарские часы, казалось бы, что могло пойти не так?
Естественно, не так пошло все. Плененные демоны были не шибко рады перспективой стать новым Энерджайзером взамен кончившегося, и, как только получилось, освободились и начали войну. Эта бойня окончательно доломала то, что еще работало, и несмотря на победу людей, тем осталось лишь копошиться на руинах и медленно умирать. Началось то, что местные окрестили Темным Веком.
– В бою очередном был я убит могучим чародеем, – закончил свой рассказ архидемон. – На месте этой битвы вырос лес. В нем расплодились звери колдовские – потомки тех, что с нами в мир пришли. Лес запечатали, о нем забыли…
– А потом откуда-то сюда пролезла эта Мать как там ее, и предложила жителям королевства волшебные камешки в обмен на регулярные жертвоприношения иномирян?
– Все верно говоришь ты, так и было. Наверное. Я не присутствовал при сем.
– Понятно, – вздохнул я, бросая очередной взгляд на ночное небо. – Слушай, нет желания немного передохнуть? Ноги отваливаются.
Как ни странно, демон не возражал против перерыва, и это настораживало. Как выяснилось, не зря. Стоило только немного утолить голод, как ворон сообщил:
– Открыть тебе сей час же должно зренье то, что ко всему есть корень.
– Чего? – я тупо уставился на ворона, запивая остатки еды водой из фляги. – Какое зрение? Корень к чему? Ты нормально можешь разговаривать?
Архидемон посмотрел на меня, как на кота, обоссавшего тапки, и ответил:
– То зренье, что в ночи позволит видеть, и магию, что в вещи скрыта углядеть.
– Окей, понял. И как я его открою?
– Сие несложно провернуть, ведь клюв мой уж пробил глазницу. Достаточно лишь пожелать, увидеть мир глазами черной птицы.
Я моргнул.
– Че за нахрен?
Архидемон терпеливо повторил. Я снова задал вопрос. Он повторил еще раз, но не дал мне раскрыть рот и добавил:
– Закрой глаза, сомкни уста, в груди почувствуй пламя силы. Сия задача так проста, чтоб выполнить, рвать не придется жилы.
Я вздохнул.
– Ну ладно, чо уж там, попробуем.
Потушил факел, прикрыл веки и принялся медленно, размеренно дышать носом. Вдох-выдох, вдох-выдох. Ни хрена непонятно, что делать, как, зачем? Может, это испытание? Он проверяет, смогу ли я освоить какую-то очень простую и естественную для искаженных вещь? А если не смогу, что будет?
Ответ очевиден. Ворону придется годик-другой посидеть на ветке, ожидая нового контрактора.
Вдох-выдох, вдох-выдох, очистить сознание от посторонних мыслей. Все хорошо, если эта шняга столь же естественна, как и молнии, то все должно получиться!
Я зажмурился так, что перед внутренним взором заплясали разноцветные пятна.
Давай, Сашка, давай, сукин сын, сделай то, что хочет эта долбанная птаха, иначе сдохнешь! Давай же! Ну, была ни была. Шаринган, ёпта!
Я резко распахнул глаза и…обалдел!
Ночной лес подсветился десятками оттенков и цветов. Я различил пролетающую неподалеку бабочку, увидел какого-то небольшого зверька, окруженного ярко-белым сиянием, различил иссиня-черное свечение вокруг своего демонического спутника.
– Магическое зренье ты открыл, – радостно проклекотал ворон, – сей взор доступен сильным чародеям. И ауры теперь тебе видны, то дар второй, по праву ты владей им.
– Охренеть! – вскочив на ноги, я принялся изучать окрестности.
Приобретение действительно нельзя было назвать обычным ночным зрением. Оно не просто позволяло видеть в кромешной тьме, нет, глаза начали различать биение жизни мелких насекомых, тонкие линии, пронизывающие деревья и землю. А потом я перевел взгляд на ворона… и едва не лишился сознания. Вместо птицы на ветке клубился спрессованный шар иссиня-черных жгутов энергии, один взгляд на который вызывал дурноту и слабость во всем теле. Мгновение, и видение пропало, но увиденное уже было не развидеть.
– Охренеть, – повторил я, присаживаясь на поваленный древесный ствол. – Трындец.
Отер испарину со лба, выпил еще немного воды, затем приказал себе мысленно: «Нормальное зрение, возвращайся».
Оно, что характерно, вернулось.
– Айш-Нор, слушай, а у вас вся магия такая простая? – спросил я, украдкой взглянув на демона, который вновь выглядел, как обычная птица.
В ответ архидемон громко и издевательски расхохотался.
– Яснопонятно, можешь не объяснять. Будем считать это перками, полученными при выборе класса.
Я широко зевнул, прикрыв рот ладонью и потянулся. Хотелось узнать еще так много вещей, но, похоже, этим займусь уже не сегодня – меня чудовищно рубило, силу из тела точно откачало насосом. Еще раз зевнув, спросил:
– Может, привал до утра? Глаза слипаются.
Архидемон кивнул, благородно разрешив вздремнуть, и, видимо, для поднятия духа, произнес:
– Спи, отдыхай, рассвет уж скоро, как солнце встанет – выйдем в путь. Сей шлях ухабист, сложен, долог. Но нам с него уж не свернуть.
Ну и отлично. Зато у меня теперь в арсенале аж два колдунства и ручечка, пробивающая деревья. Шикарно. А путь… Ну, прогуляемся. Главное, чтобы в конце открывался портал на Землю. Я не брошу семью!
***
Айш-Нор устремил луны ресниц на человека, познавшего малую смерть, после чего взлетел на ближайшую ветку и устроился поудобнее, готовясь сторожить.
Контрактор ему достался не слишком доблестный. Вдобавок, наделенный речью столь грубой, что магический толмач не раз и не два пасовал, из-за чего понять смертного удавалось с трудом. Впрочем, будь он иным, разве оказался бы в этом мире на ложе гадюки Матери Леса? Конечно, нет! Архидемон представлял, коего рода чары использовала сущность, засевшая в заповедном месте; догадывался, зачем ей это нужно. Вот только его мало волновали цели духа, метящего в боги столь экстравагантным способом.
Черный Ворон, как звали его в былые времена, не врал смертному, говоря, что просто хочет вернуться домой. Но и всей правды не говорил, ведь узнай иномирянин истину, то от отчаяния мог бы вскрыть вены или перерезать горло, выпустив на волю пот битвы. Чтобы не мучаться.
А помучаться придется, и еще как. Человек пока не подозревает, сколь высока цена силы, ну да ничего, прозрение наступит скоро. Тут главное – не спешить и сделать первые шаги в бездну, после этого отступать уже будет поздно.
Было обидно признавать, но этот жалкий червяк – единственный шанс вырваться на свободу некогда всесильного архидемона, одного из семи владык Пар-валена!
«Земная слава скоротечна… а боль с отчаянием – вечны», – мрачно подумал Айш-Нор, вспоминая былые поражения.
Он огляделся по сторонам, затем проверил лес – не притаились ли рядом идущие позади Матери. Ничего опасного поблизости не наблюдалось.
Тогда архидемон расправил крылья и слетел вниз, замерев пред спящим человеком. Он еще раз внимательно осмотрел его, проверяя ауру и пытаясь понять, не ошибся ли с выбором.
Не то, чтобы в этом уже был какой-то смысл, но все-таки хотелось удостовериться в собственной правоте.
«Нет, не ошибся я. Он точно тот, кто нужен. Столь редкий дар мне выкинуть нельзя!»
Впрочем, об этом человечку тоже не следует знать. Хотя… он явно о чем-то догадывается – на глупца не похож. Хоть какое-то достоинство.
Черный Ворон совсем по-человечески вздохнул. Предстояло сделать так много, их ожидал столь тяжкий путь, столь часто предстоит им напоить ясень битвы, столь многих отправить в дом искупленья, что даже у него – бессмертной сущности, жившей не одну тысячу лет, от страха сосало под ложечкой. Справятся ли они?
Птица чуть склонила голову, вглядываясь и вслушиваясь в спящего, точно надеясь найти ответ на свой вопрос в форме губ, в биении сердца…
«Должны, а значит – сможем»! – решительно оборвал малодушные мысли падший архидемон. – «И я размяк, а ну собраться! Ведь знаешь ты, пернатый, что за все в подлунном мире надо драться»!
Но будет непросто. Сложнее всего – пройти первые испытания, причем сделать это нужно будет очень быстро. Вздохнув еще раз, он поудобнее примостился на ветке и прикрыл зерцала души, дав себе четкую установку проснуться с первыми лучами поднимающегося огня неба и воздуха.
Глава 5.
И вновь пробуждение от сна в тёплой кровати. Увы, на этот раз меня никто не звал, а с кухни не доносились запахи пищи. Я поднялся и вышел в коридор, заглянул в зал, в спальню дочери, на кухню. Никого. Тёплый весенний вечер за окнами, дразнил запахом выпечки, приятной свежестью после дождя, и чем-то ещё, чем-то неуловимым, знакомым, родным.
Я подошёл к окну и распахнул его, сразу же окунувшись в пёстрое многоцветье поздней весны, в шум и гам вечерней улицы, в калейдоскоп запахов, цветов и звуков…
Резко захлопнул его, тряхнув головой. Это, конечно, очень хорошо, но где же Лена с Машей?
Ещё раз проверил все комнаты, даже в туалет и кладовку заглянул на всякий случай. Никого. Пусто. Тонкий слой пыли на журнальном столике и куча грязной одежды в корзине наводили на мысли о том, что мои родные давно не появлялись дома. Патологически чистоплотная Лена просто не потерпела бы такой ерунды. Но где они тогда? Почему никто не встречает? Что случилось?
Я подошёл к шкафу, открыл застеклённые створки и достал семейное фото. Вот Лена – красивая, улыбающаяся, лучшая. На руках у неё конвертик с носиком-пуговкой и улыбкой ангела – Маша. Это фото мы делали в роддоме – снимал отец – третьим на снимке должен был оказаться я, и действительно, рядом с супругой стоял мужчина схожей комплекции и одетый в мою одежду. Вот только у него не было лица. Лишь чернота на месте головы, пятно, провал в бездну, слабо мерцающий по краям.
А в следующую секунду я услышал тихий, но отчётливый голос Лены за спиной:
– Мы ждали, но ты не пришёл. Почему ты не пришёл?
Я обернулся, но увидел лишь пустоту. Накатила глухая волна отчаяния, черной меланхолии, от которой хотелось выть и лезть на стенку… И я проснулся с воплем, затравленно озираясь по сторонам.
– Пришел в себя, отлично. Может быть ты все ж не безнадежен, – архидемон спикировал с ветви и уселся на плечо. – Но должно поспешать, остаток нашего пути – он будет сложен.
Я моргнул и огляделся по сторонам, стряхивая остатки мерзкого сна, такого… чужого, неестественного, точно принесенного извне. Затем огляделся и заметил в просвете меж деревьев поднимающееся солнце. Уж не знаю, как так получилось, но проснуться удалось на рассвете. Вот и отлично, не будем терять время.
– Идём, – бросил я, поднимаясь. – Свобода ждет!
Демон оказался прав: путь, действительно, оказался непростым.
Бесконечные заросли утомляли и вызывали глухое раздражение, стресс последних дней тоже не улучшал ситуацию, а тут еще и демон велел заткнуть хлебало и не отсвечивать. Причем в его голосе слышалась такая напряженность, что я счел за лучшее повиноваться приказу и завалил пасть, внимательно зыркая по сторонам.
Вроде бы, ничего странного не происходило, но время от времени ощущал уколы неясной тревоги, точно кто-то большой и злой смотрел на меня, но тут же отводил взгляд. А еще где-то на самой границе восприятия я слышал едва различимый шепот. И вот это уже откровенно пугало.
Спустя еще полчаса ходьбы Айш-нор неожиданно приказал спрятаться.
Едва только мы укрылись за поваленной елкой, как вдруг буквально в паре шагов от этого импровизированного убежища появилась знакомая прямая тропа, и – о чудо! – в сотне метров вправо сиял утренний свет! Там был выход из леса!
Я едва не вскочил и не бросился к солнцу, остановил вопль демона, раздавшийся в голове:
Не смей!
Это, наверное, и спасло мне жизнь.
Спустя пару минут я услышал шаркающие шаги. Выглянув и приглядевшись, увидел юную брюнетку, ковыляющую к свету, держась обеими руками за древко копья.
Девушка, прожившая от силы девятнадцать лет, была залита кровью и тихо скулила от боли. На месте ее левой глазницы зияла страшная рана, а левую же щеку неведомая сила буквально сорвала с мясом, и в дыре виднелись зубы. Правая нога выглядела сломанной и передвигалась раненая исключительно на силе воли, да жажде жить.
Однозначно, бедняжка принадлежала к нашей попаданческой роте, но даже если бы это было и не так, какая разница? Я попытался вскочить, чтобы помочь, но неведомая тяжесть придавила тело к земле.
Не смей!! – повторил демон. – Себя ты лишь погубишь!
– Но…
Заткнись! Смотри!
Крыло указало в сторону опушки, где внезапно, появились люди.
А говорили, что не могут зайти внутрь. Уроды!
Бойцы с карабинами и пистолетами уже сноровисто бежали к девушке и у меня засосало под ложечкой от нехороших предчувствий.
Несчастная что-то прошептала, затем остановилась и, рухнув на колени, достала большой синий камень, протягивая его солдатам.
Один из них взял драгоценность и с величайшей осторожностью передал товарищу, который, убрав артефакт в маленькую коробочку, тотчас же побежал прочь из леса. Причем скорость его говорила о многом.
Оставшиеся два солдата переглянулись, затем перевели взгляд на попаданку. Та вновь что-то прошептала, судя по всему, молила о помощи.
– Сейчас, – доброжелательно ответил один из бойцов, целясь из револьвера и взводя курок.
Громыхнул выстрел, и то, что еще пару дней назад было веселой девушкой, любящей и любимой, наслаждающейся юностью и жизнью, упало на спину, дергая руками и хрипя. Второй выстрел оборвал агонию. Солдаты бросили беглый взгляд на лес, развернулись и помчались прочь. Они едва успели выбежать, как выход сам собой закрылся, а вслед за ним исчезла и тропинка.
Осталась лишь изуродованная девушка, лежащая на густом ковре из мха.
Я вскочил и бросился к еще теплому телу в безумной надежде хоть как-то помочь.
Увы, с простреленной грудью и головой не живут.
Я опустился возле покойницы и закрыл той глаз. Как ни странно, сегодня вид убитого человека не вызвал приступов рвоты. Лишь дикую обиду и злость.
– Почему? – прошептал я, ощущая, как в уголках глаз скапливаются слезы. – Чем мы это заслужили?
– Тем, что ленивы и слабы, – безжалостно ответил демон. – Идем, спешить пора – уж время истекает.
Я вскочил и ненавидящим взглядом уставился на птицу. Ох как же много мне сейчас хотелось сказать! Однако…
Он прав. Мертвую я не воскрешу. Нужно думать о себе.
И мы продолжили путь, останавливаясь лишь сходить в туалет, да перекусить. Ворон, впрочем, лишенный обычных человеческих потребностей, непрестанно подгонял меня – своего спутника. Или все-таки раба? Сложно было понять, кто я теперь. Ладно, будем решать вопросы по мере поступления. А главной проблемой прямо сейчас стали ноги, гудевшие просто невыносимо и невозможность остановиться на нормальный привал.
***
Мы разменивали часы на километры, продвигаясь к опушке.
С каждой минутой, с каждым пройденным шагом, я ощущал все возрастающее сопротивление неизвестной сущности, из-за чего эмоции скакали, как у ПМС-ящей девчонки-эмо, перебравшей с ягой: то бросало в ярость, то мучало страхом, то накрывало отчаянием. Спросив у демона, не связаны ли такие перепады настроения с подходящим к концу временем, и получив утвердительный ответ, лишь ускорил шаг.
Но становилось только хуже. Гул в ушах усиливался, и я начал различать слова, нашептываемые женским голосом. Слышал дурацкую и страшную песенку, пророчащую смерть.
И чем ниже опускалось солнце, тем больше злого торжества звучало в голосе неведомой женщины и тем отчетливее различал я сказанное ею.
Тени удлинились, сумерки вот-вот готовы были опуститься на землю, а мы все брели, прибираясь через завалы, ступая едва проглядывающими звериными тропами, обходя опасные – по мнению ворона – места. И с каждой потерянной секундой в сердце копилось все больше и больше страха.
Лишь одна мысль очень скоро затмила собой все остальные, оставшись в гордом одиночестве внутри черепной коробки: «Мы не успеем, не успеем, проклятье, не успеем же!»
И нельзя уже было понять, кто влиял на рассудок: Мать Леса или собственный страх…
Однако, каждый раз, когда становилось совсем невмоготу, я доставал фото жены и дочки и каким-то чудом находил в себе силы двигаться дальше, глядя на умирающий день.
И все-таки, мы успели.
Сперва услышал веселое журчание воды, а затем выбрался к не слишком широкой, но крайне быстрой лесной речке.
Граница, вот оно! Пришли, почти спаслись! – радостный, вопль Айш-Нора раздался в голове. Я собрался уже побежать к берегу, но демон предостерёг, – не смей туда бежать, замри, ложись!
Я выполнил приказ, не задумываясь, и это оказалось правильным решением. Спустя буквально пару минут послышался тихий шелест колёс и тьму разогнал мощный луч прожектора. Он мазнул по реке, перебрался на другую сторону, прошел буквально в паре метров над головой, и двинулся вперед вместе с броневиком, патрулирующим эту границу леса.
«И как нам быть теперь?» – мысленно поинтересовался я.
Выдерживать ментальное давление становилось все тяжелее и тяжелее. Я буквально ощущал, как заканчивается отпущенное время, и жаждал действовать.
Внемли мне, глупый человек. Мы сей же час уйти должны, во мраке раствориться. Коль паладина глаз увидит нас, все кончено навек. А посему, нам надобно через барьер пробиться. Ты на руки меня возьми, вперед иди, а после – в воду. Лишь так, покинув скорбный лес, мы обретем свою свободу.
«Понял. Стало быть, ныряем в реку? А что с тобой? Если я буду держать тебя в руках – пойду ко дну».
Демон фыркнул, но соизволил ответить.
Я рядом поплыву, что непонятного в словах моих прошедших было? Иль ты столь глуп, что очевидное уразуметь не в силах?
«Ясно, ясно нечего кипятиться. Говори, когда бежать».
Жди. Наблюдай, попробуй сам понять, как час настанет.
Тихо выругавшись, я вспомнил тренировки и призвал магический взор. Мир сразу обрел объем и засиял красками. Я напряг зрение и – да – увидел броневик, лениво катящийся куда-то вдаль, резко повернул голову и растянулся на земле во второй раз – на другом берегу реки бесшумно передвигался небольшой отряд пехотинцев. Вместо шинелей они были закутаны в камуфляжные плащи и шли, не издавая ни единого звука, четко контролируя все пространство вокруг себя.
Я даже дышать перестал, постарался слиться с землей и не отсвечивать. Кажется, сегодня был мой день – отряд прошествовал мимо, не сбавляя шага.
Когда они скрылись впереди, я вновь присмотрелся и понял, что максимум в паре километров что-то слабо светится. Понятно, эти уроды патрулируют группами. Сперва что-нибудь с фарами, затем – бойцы в камуфляже.
План действий вырисовался сам-собой: подождать следующую группу рейнджеров, или кто они там, а после этого – нырнуть в реку и плыть, стараясь производить как можно меньше шума.
Я извлёк из рюкзака непромокаемый контейнер, переложил в него семейную фотографию и еще раз проверил спички. Потом хлопнул себя по лбу и с помощью ножа и чьей-то матери отсоединил тетиву с арбалета. Если мне предстоит купание, ее следует защитить от влаги! После этого – нашел неподалеку корягу, схватил в охапку демона и стал ждать.
Вот проехал еще один броневик, затем – прошли бойцы. Едва они удалились на четыре-пять сотен метров, настало время действовать.
Я вскочил и бросился вперед, сжимая в руках демона, копье и корягу. Когда до воды осталось каких-то полметра, угодил в непонятное невидимое препятствие. Тело словно бы запуталось в паутине и пришлось прилагать все силы, чтобы освободиться. Каждый шаг давался с неимоверным трудом, приходилось напрягаться для того, чтобы подвинуться хотя бы на миллиметр, а ведь следовало спешить – свет все приближался! Очередной патруль был ближе и ближе.
Выругавшись, я дернулся вперед, еще раз, еще и еще! Каждый рывок болью отдавался во всем теле, но я не прекращал попыток.
Давай, давай же, быстрее! Да что это за хрень такая!
Рывок, ещё один. Шагнуть вперед, ещё и ещё.
Я буквально ощущал, как натянулась незримая преграда, шестым чутьем понимал, что она держится из последних сил и нужно лишь поднажать, проявить немного упорства, дерну…
Додумать не успел. Незримые путы пропали, точно их и не было, и я кубарем полетел вперед – в воду. Плюхнувшись в реку так, что, наверное, слышно было на километр окрест, не пошел ко дну лишь потому, что вцепился в корягу, бросив поверх нее копье.
Быстрый поток схватил плав средство и поволок вперед, оставалось лишь держаться.
А где демон?
До меня вдруг дошло, что ворон больше не прижимается к груди. Я начал лихорадочно оглядываться, но тотчас же услышал знакомый голос.
Я сзади, тише, не крутись, не то увидят стражи.
«А где они?»
Почти уж здесь, как прикажу – нырни. И под водой держись, не вылезая. Узрят нас – мы с тобой мертвы, достать тебя я не смогу из смерти края.
И действительно, спустя какую-то минуту вновь послышался едва различимый шум протекторов по земле. Я задрал голову и увидел стремительно приближающийся луч света, скользящий над водой. На этот раз гейские паладины решили проверить реку.
Выродки чёртовы! Я набрал побольше воздуха в грудь, а уже спустя секунду меня догнал повелительный выкрик демона:
Под воду, живо, затаись!
И я соскользнул с коряги, держась за нее одними руками.
Под водой было сыро, холодно, неприятно, и, самое главное, отсутствовал кислород. И в лучшие годы мне удавалось продержаться в таком состоянии не больше полутора минут – как-то засекал на спор – да и то при хороших условиях. Назвать путешествие на коряге по ледяной речке таковыми не получилось бы даже в горячечном бреду, но выхода, опять же, не оставалось.
Я невидим, невидим, меня нет, это просто бревно плывет, ничего особенного, не на что смотреть! Сваливайте, гребаные гейские паладины, и отлюбите друг-дружку боевыми молотами где-нибудь подальше!
