Читать книгу: «Дети Зари. Книга четвертая. Цветы пустыни», страница 4

Три восьмерки! Вот это удача!

Она немного увлекалась нумерологией и знала: 888 – это такое положение вещей, которое точнее всего определяется выражением «все схвачено». Если у тебя в нумерологической карте три восьмерки, ты – воплощение практицизма и деловитости, однако направление всегда определяешь с помощью интуиции…

Так, и что же ей говорит интуиция?

А интуиция однозначно велела держать рот на замке. Ни одна живая душа не должна знать, что Надин Девон отправляется на далекий греческий остров искать Леонарда Балла, известного дизайнера, более года назад неожиданно пропавшего из поля зрения общественности. Во-первых, велика вероятность, что она не найдет его на Распе: милашка Софи вполне могла обознаться или Леонард уже отбыл оттуда в неизвестном направлении. Во-вторых, не стоит недооценивать конкурентов: если пойдет слух, какой-нибудь шустрый репортер наверняка постарается обогнать Надин и вырвать сенсацию из ее рук.

Поэтому она даже собственному продюсеру ничего толком не сказала, лишь то, что едет на недельку к морю отдохнуть после трудов праведных. Родителям сообщила то же самое, хотя могла вообще ничего не говорить – давно была самостоятельной девочкой. Мама с папой за нее порадовались и пожелали приятного отдыха. Начальство тоже не возражало, так как у них в запасе было еще пять выпусков ток-шоу Надин, записанных наперед. К тому же звезда канала действительно выглядела уставшей: постоянные разъезды, бесконечное общение и вечная погоня за рейтингом программы настолько вымотали ведущую, что даже целой команде визажистов было непросто каждый раз перед съемкой придавать ей цветущий вид. Да и нервы стали пошаливать: всегда неизменно вежливая с техническим персоналом и приветливая с коллегами, на днях Надин вдруг сорвалась на ассистентку, нагрубила звукорежиссеру. Так что несколько дней отдыха ей точно не помешают. Пусть расслабится на жарком солнышке, проветрит голову на морских просторах…

Глава 5. Семейный совет

Разумеется, члены семьи Эрхартов могли общаться между собой мысленно. Телепатия не требовала каких-то больших усилий. В детстве Элинор было даже проще выражаться мыслями, чем словами – до той поры, пока не увлеклась игрой на скрипке и не поняла, что в человеческом голосе музыки ничуть не меньше. Даже больше. Люди такие разные, и голоса у всех неповторимые. А слышать любимые голоса, речь близких людей – это безграничное удовольствие!

Возможно, когда-нибудь люди станут общаться исключительно телепатически. Тогда, наверное, и голос у них пропадет: голосовые связки просто атрофируются как ненужный орган. Но до этого еще далеко в любом случае. А пока они могут говорить и петь, читать стихи и рассказывать сказки, смеяться и плакать…

Поэтому они общались друг с другом, как все люди, и не пренебрегали современными возможностями аудио- и видеосвязи.

После обеда молодежь осталась в гостиной. Ждали звонка Кауницев – Вик попросил Тоба и Еву выйти на связь, как только те освободятся. Сам он нервно вышагивал по комнате, предоставив невесте свой ноутбук.

Раздался звонок, она ответила. Однако вопреки ожиданиям Элинор, на экране появилось не озабоченное лицо сестры, а радостная мордочка племяшки, с неизменной улыбкой, демонстрирующей целую дюжину жемчужных зубиков.

– Оп-па! – восторженно протягивая ручки к экрану, закричал Мишель. – Эли оп-па!

В свои полтора года самый младший Кауниц выговаривал уже с десяток слов – каждое новое Ева тщательно регистрировала в специальном дневничке. Но «опа» было первое словечко, осмысленно произнесенное им. Малыш очень быстро понял, насколько лучше виден мир с высоты роста взрослых, да и преимущества вертикального положения быстро оценил. Прошло несколько месяцев, Мишель давно уже сам ходил и бегал, зачастую даже слишком прытко, однако излюбленное «оп-па!» до сих пор сохраняло универсальный смысл: оно могло означать «привет» и «пока», «пойдем гулять» или «что там у тебя в тарелке такое вкусненькое?» А возможно, и «я тебя люблю». Элинор не успела это выяснить, так как вместо племянника в обзоре камеры появилась Ева.

– Привет, сестренка! Сейчас Тоб отнесет Мишеля в детскую, и ты нам всё расскажешь…

– Вик сам расскажет, – отозвалась Элинор. – А потом Клим – ему тоже есть чем поделиться.

– С каких это пор они стали такие разговорчивые? – подивилась Ева.

– Надо посоветоваться, – коротко бросил Виктор, наклоняясь к экрану, чтобы сестра его увидела.

– Я уже тут! – раздался голос Тобиаса. – И готов слушать.

– Мне, собственно, и сказать-то особо нечего, – начал Вик без особой охоты. – Захотелось сделать подарок родителям на серебряную свадьбу, вот и решил поискать мир драконов…

– Оригинально! – не сдержался Тоб.

– Очень романтично, – добавила Ева.

– Куда более, чем новый обеденный сервиз, – поддакнула Селия. Теперь она тоже принимала участие в семейном совете, сидела рядом с Климом на диване.

Только Клим промолчал. Он почти не разговаривал с момента возвращения из Заповедного Леса, то есть уже полдня.

– Спасибо, я не сомневался, что вы одобрите мою идею! – Виктор поклонился во все стороны, в том числе и экрану ноутбука. – Однако в итоге я обнаружил нечто необъяснимое. Щель в другой мир, дыру, брешь… Брешь – вот, пожалуй, самое подходящее название. С большой буквы – Брешь. Она появляется буквально на минуту перед рассветом, на краю леса в обители единорогов.

– Надеюсь, ты не пытался в ту Брешь протиснуться? – с подозрением спросила его сестра.

– Пытался, конечно.

– Кто бы сомневался! – хмыкнул Тобиас. – И что, не получилось?

– Облом! – с сожалением признался Виктор. – Однажды я заранее перебрался через овраг, чтобы прошмыгнуть в Брешь сразу, как только она появится, но выяснилось, что оттуда ее вообще не видно. Возможно, грань между мирами не доходит до поверхности земли – она где-то в небе… Короче говоря, вчера, то есть сегодня ночью, когда я показывал свою находку Климу, нас застукал Мастер Илларион – и оказалось, что он в курсе этого… феномена.

Тонкое, интеллигентное лицо Тобиаса мгновенно напряглось, утратив добродушное выражение.

– И что он сказал?

– Сказал, что поговорит с нами потом… Кстати, отец ушел сразу после завтрака. Наверняка к Мастеру.

– Ну что ж, подождем, что они решат, – рассудительно изрек Тобиас. Все знали, что его доверие к Теренсу Эрхарту безгранично, а уважение к наставнику незыблемо. – Так о чем ты хотел посоветоваться? Полагаю, об увиденном сквозь эту Брешь?

– Верно.

Тут и Клим наконец ожил, поднял голову. После стольких совместных приключений приятели давно уже понимали друг друга с полуслова, а зачастую и вовсе без слов. Для этого не нужно было даже мысли читать – просто они находились в одном потоке.

– Я сейчас попробую кинуть тебе картинку, как Мастер учил, – сказал Вик.

– Давай, – согласился Тобиас. – Только держи образ подольше и постарайся воспроизвести цветовую гамму как можно точнее.

– Ну, цветовая гамма там… нестандартная! Девчонки, если получится, присоединяйтесь – кино будет прикольное, обещаю…

Виктор закрыл глаза, еще не договорив, и улыбка стекла с его лица. Тобиас исчез с экрана. Ева и Элинор тоже сосредоточились, силясь словить мыслеобраз Вика. Селия даже и не пыталась: понимала, что ее только-только приняли даже не в первый класс – в подготовительную группу детского сада. Не участвовал и Клим: он диковинную картинку видел утром воочию.

Минуты три спустя Виктор открыл глаза. Элинор смотрела на него восторженным, слегка затуманенным взором. На экране ноутбука снова появились лица молодых Кауницев, откровенно обескураженные.

– Что скажете? – Виктор устало обвел взглядом собравшихся.

– Изумительно! – прошептала Эль. – Это точно не наше небо…

– Тоб?

– Я в шоке, – признался тот. Его жена согласно кивнула.

– Не понравилось?

– Почему же? Впечатляет.

– Не слышу энтузиазма!

– Просто я уже видел этот… пейзаж. Мы с Евой вместе видели.

Беззвучный «где?» повис в воздухе.

– В одном офисе во Франкфурте. Офис принадлежит известной дизайнерской фирме «Баллалео»…

– Леонард Балла! – подал голос Клим, первый раз с начала встречи. – Великий человек! Я мечтал работать у него, даже послал резюме. Но мне ответили, что фирма пока не принимает новых сотрудников…

– Неудивительно, учитывая, что ее основатель и руководитель находится неизвестно где, – вставила Ева. – Нам так и сказали, когда мы пришли в головной офис.

– А что вы там делали? – поинтересовался Клим, заметно оживившись.

– Так я еще два года назад заказал «Баллалео» проект интерьера нашей школы, – охотно пояснил Тобиас. – Они согласились за него взяться, в порядке очереди. Правда, с самим Балла мне не удалось пообщаться, он тогда принимал объект где-то в Японии. Мы стали ждать. А потом появились сообщения, что Балла пропал. Мы сами подремонтировали школьный флигель, оживили стены, как могли. А этой весной…

– В конце мая, – вставила Ева.

– Да, в конце мая нас пригласили в офис «Баллалео» во Франкфурте. Показали готовый проект – чего мы уже никак не ожидали! – спросили, все ли нас устраивает. Мы, конечно, были в восторге! В общем, уточнили разные детали и ждем окончательный вариант к началу августа…

– А что насчет моего… пейзажа? – осторожно напомнил Виктор.

Тобиас понимающе покивал.

– К этому и веду. В кабинете, где мы подписывали договор, на стенах висело несколько картин. Весьма необычных. Среди них и пейзаж с зеленым небом, маленьким фиолетовым солнцем и золотыми облаками. Правда, там были еще и деревья наподобие кипарисов – редкий такой лесок…

– Ярко-синий, – снова вставила Ева.

– От кобальтового до лазурного, – уточнил ее муж-художник. – Нам сказали, что это работы самого Балла.

– Не знал, что он еще и картины пишет, – пробормотал Клим.

– Похоже, мы очень многого не знаем об этом человеке, – задумчиво подытожил Вик. – Однако теперь будет от чего оттолкнуться в поисках…

Ева пристально посмотрела на брата:

– В поисках чего, непоседа?

Но Виктор лишь повернулся к Климу: дескать, твоя очередь, дружище. И Клим твердо сказал:

– В поисках Надин.

– А в чем проблема? – Ева озадаченно нахмурила лоб. – Я только вчера звонила тете Лидии – мама просила уточнить, всем ли составом пожалуют Девоны на свадьбу. Тетя сказала, что они с Оскаром пока невыездные – по известной причине. А Надин на море отдыхает, но скоро вернется – не сегодня, так завтра… Так в чем же проблема? – младшая госпожа Кауниц буквально буравила Клима взглядом, не хуже, чем умел ее отец.

Клим набрал в легкие побольше воздуха и выпалил:

– У меня было видение. Надин в беде. Я точно знаю, что видел будущее, но не слишком далекое – скорее, совсем близкое! – и он подробно пересказал друзьям все, что ему привиделось на окраине Заповедного Леса сразу после исчезновения Бреши.

Они слушали молча, сосредоточено. Никому и в голову не пришло сомневаться в опасениях Клима. Они знали возможности друг друга и доверяли им. Клим был из рода Видящих Сквозь Время. Его видения уже не раз спасали жизни.

– Я уверен, Надин как-то связана с тем чужим миром, – в завершение сказал Клим. – А значит, и с Леонардом Балла, раз он тоже видел изумрудное небо и даже запечатлел его на картине. Возможно, это просто совпадение, но все равно стоит проверить…

– Мы с Мастером пришли к аналогичному выводу, – раздался в дверях низкий голос Теренса Эрхарта: хозяин усадьбы незаметно вошел в гостиную и слышал последние слова Галицкого.

Эмилия стояла рядом с мужем. Человеку, плохо знающему хозяйку Эрхарт-холла, она показалась бы абсолютно спокойной. Лишь во взгляде светлых глаз читалась некая отрешенность. Но для членов семьи этого было достаточно, чтобы понять: мама сильно встревожена.

На минутку в гостиной повисла напряженная тишина. Все выжидающе смотрели на Теренса. Первым не выдержал Виктор:

– Что будем делать, пап?

Но Эрхарт-старший обратился к Еве – растерянные лица четы Кауницев застыли на экране ноутбука:

– Дочь, найдешь с кем оставить ребенка? На пару часов.

– Да, пап, – выдохнула Ева.

– Рауль и Аглая дома?

– Да.

– Тобиас, передай им, что их тоже ждем. Единороги откроют проход для вас из парка имения. Ровно через час.

Тобиас кивнул:

– Мы придем, Страж.

Стоило прозвучать этому старому прозвищу, и всем, даже Селии, забившейся в угол дивана, стало понятно: положение крайне серьезное.

***

Они никогда не собирались в Заповеднике всей семьей. Вернее, объединенным кланом Эрхартов, Кауницев и Галицких.

Виктор усмехнулся про себя: да, клан – наиболее точное слово. Откликается в памяти клеток. Как-никак, его отец родился в Шотландии… хоть и давно это было.

А теперь они шли на сход клана – все члены трех семей, имеющие доступ в обитель единорогов. Даже шестилетние Тео и Дора. Родители почему-то взяли их с собой, хотя в случае необходимости двойняшки прекрасно могли побыть одни дома: они не раз доказывали, что умеют сидеть тихо, как мышки – особенно когда подслушивают разговоры старших. Вик снова улыбнулся, вспомнив, как неугомонные близнецы в итоге уснули под столом, когда отмечали восемнадцатый день рождения Элинор; правда, Эль потом уверяла его, что и она, и мама знали, что малышня там прячется… И вот они идут вместе со взрослыми на семейный совет, следом за родителями, дружно взявшись за руки – еще настолько маленькие, что умещаются вдвоем на узкой тропе…

А ведь еще, казалось бы, совсем недавно и Вик с Евой так ходили: и в Заповедник играть с Арком, и на хутор за молоком, и в лес по грибы да ягоды. Он, старший брат, крепко-крепко держал за руку сестру, поскольку та вечно норовила вырваться и убежать. А с виду была такая скромница! Правду говорят про тихий омут… Зато малышка Элинор сама не отходила от него ни на шаг и всегда во всем слушалась. Интересно, она будет такой же смиренной женой, какой была сестрой?

Виктор с нежностью глянул на невесту, и та ответила ему красноречивым взглядом: «Время покажет…» Он лишь крепче прижал Эль к себе одной рукой: им тоже хватало ширины тропинки, чтобы идти бок о бок. И не только потому, что Элинор так и осталась маленькой, жениху едва по плечо…

Арселия Кауниц отважно шагала следом, чувствуя себя весьма неоднозначно. С одной стороны, было здорово осознавать себя членом такой большой, сильной и дружной семьи, с другой – на нее вдруг всей тяжестью навалилось чувство ответственности. Правда, пока оставалось не совсем понятно, за что же отвечает она, Селия – обычная девушка, не наделенная какими-либо талантами, ничего особенного не свершившая за свои восемнадцать лет…

«Все еще впереди!» – вдруг четко прозвучало у нее в голове. Но это была не ее мысль. Селия резко обернулась.

Клим Галицкий замыкал шествие – серьезный, напряженный, замкнутый в себе. Но он кивнул ей ободряюще, посмотрел в глаза, и у нее в голове снова прозвучало:

«Я же предупреждал: ты слишком громко думаешь!»

Селия изумленно уставилась на него и не заметила толстого корня под ногами. И точно упала бы, если бы Клим не подхватил ее под локоть.

«Не зевай!» – сказал он одним взглядом.

Досадливо краснея, она отвернулась и поспешила догонять Вика и Эль.

Мастер Илларион встретил компанию под дубом, где тропа заканчивалась, упираясь в луг. Под раскидистой кроной гигантского дерева уместились все. Почва здесь была влажная, трава росистая, поэтому Клим и Виктор заранее подсуетились: принесли четыре длинных доски, несколько чурочек и соорудили лавочки, составив их квадратом.

Едва они расселись, появились Кауницы – вчетвером, без детей. Аглая с трудом сдерживала волнение, и Эмилия встала, обняла ее, усадила рядом с собой. Рауль устроился рядом с женой с другой стороны, и Селия поспешно пересела ближе к отцу. Двойняшки, не проронив ни звука, втиснулись между Евой и Элинор. В итоге так получилось, что Теренс и Мастер Илларион оказались вдвоем на одной скамье. За все это время никто и слова не проронил.

Наконец Мастер обвел всех внимательным взглядом и остановился на Теренсе, который сидел слева от него с довольно мрачным видом:

– Начинай, Страж.

Старое прозвище или, скорее, звание, прозвучавшее уже второй раз за день, словно пробудило другую, невидимую сторону личности. Перед собравшимися предстал уже не гостеприимный хозяин уютной усадьбы, не известный писатель, не муж, отец, друг. Семейный совет возглавил Страж Ключа – тот, кто пятьсот лет охранял доступ в убежище единорогов, последнее святилище Духа Земли.

– Благодарю, Великий Мастер, – коротко кивнул Страж. Титулы и звания здесь, в этом сказочном месте, в другое время были бы неуместны, однако в данный момент ощутимо подчеркивали важность события. Он так же, как до этого Мастер, обвел взглядом собравшихся.

«Нас тринадцать… Не самое воодушевляющее число! – невольно подумалось ему. – Уже не 12, но еще и не 14, как будто мы застряли в периоде трансформации…»

«До чего ж вы, люди, суеверны! – насмешливый шелест раздался в его голове. – Вечно вам знаки подавай…»

Страж обернулся: бесшумно переступая тонкими ногами, белоснежное существо вышло из тени молодых деревьев. Тот Самый! Люди стали подниматься, но гордая голова, увенчанная необычайно длинным сверкающим рогом, нетерпеливо мотнулась: мол, к чему церемонии? Встав по левое плечо Теренса, единорог замер в ожидании, словно мраморная статуя.

– Итак, нас здесь сегодня четырнадцать – хороший знак! – мягко улыбнулся Страж, дабы как-то разрядить атмосферу. – Все уже слышали, что произошло – вернее, что произойдет: наша Надин в беде, ей угрожает опасность. Что, где, почему – мы не знаем. Знаем только, что в ближайшее время, поэтому действовать надо немедля.

Тут поднял руку Рауль:

– Точнее определить дату невозможно?

Ему ответил Мастер Илларион:

– Нет. Клим понял, что это случится скоро. Однако я уже давно опасался чего-то подобного, поэтому просил молодежь приглядывать за своей родственницей – издалека, ненавязчиво, просто чтобы быть в курсе ее жизненных обстоятельств.

– Есть повод для опасений? – уточнил Рауль.

– Есть. Чуть позже расскажу, – пообещал старец.

Тут снова заговорил Страж:

– В сложившейся чрезвычайной ситуации Мастер Илларион согласился открыть нам еще одну тайну, в этот раз – личную. Выслушаем его, тогда и решим, как будем действовать… Но сначала давайте обменяемся информацией по делу – кто что успел узнать.

– Тетя Лидия сказала, что Надин отправилась отдыхать на море, – начала Ева. – Куда именно, она не знает, но точно не к ним в Ниццу. У Клима в видении тоже было море, рифы, пустынный скалистый берег – точно не гламурный курорт. Я права, Клим?

– У меня создалось четкое ощущение, что она там совсем одна, беспомощна – ей просто не у кого попросить помощи, – отозвался тот.

– Надин в принципе не из тех, кто просит о помощи: она всегда все делает сама, – напомнил им Виктор.

– Верно, – согласился Клим. – И тем не менее, я остро чувствовал некую безысходность – не знаю, как это объяснить…

– Мы уже поняли, не переживай, – вмешался Теренс. – Однако в данный момент наша родственница действительно в полном порядке – это мы все ощущаем, так ведь? – он посмотрел на жену, затем на старшую дочь, самую близкую подругу Надин – настолько, насколько та вообще могла кого-то к себе подпустить.

И Эмилия, и Ева утвердительно кивнули.

– Итак, мы пока не знаем, где находится наша звездочка. Но есть серьезное подозрение, что тут не обошлось без второй звезды… Кстати, где-нибудь можно увидеть картины этого нового Леонардо? – Теренс обратился к Тобиасу.

– Леонард Балла – не художник… то есть художник в широком смысле, но не живописец, – запутавшись в терминологии, Тоб жестами изобразил человека за мольбертом, и собравшиеся невольно улыбнулись, а шире всех Рауль: получилось очень похоже на дирижера за пультом. – Я наводил справки, порылся в интернете. Там вы найдете только произведения Джакомо Балла, одного из основоположников итальянского футуризма: они довольно абстрактны, с претензией на «разорванное движение», «подвижный свет» и метафизику, хотя Джакомо, при желании, мог работать в любой манере… Не знаю, является ли тот итальянский Балла родственником нашего – Леонард, как известно, родом из Венгрии…

– Они не родственники, – вдруг вставил Мастер Илларион. – Я проверял.

Все с любопытством посмотрели на старца – когда это он успел проверить? Но Мастер больше ничего не сказал, и Тобиас продолжил:

– О том, что Леонард писал картины, мы узнали, только посетив офис «Баллалео» во Франкфурте. Сегодня выходной, я не смог туда дозвониться, но завтра позвоню, попытаюсь что-то узнать о происхождении того полотна, что интересует нас – о пейзаже с изумрудным небом и пурпурным солнцем. Хотя остальные два тоже весьма занятны: вроде написаны с фотографической точностью, но при этом в каждом – своя загадка. Я бы с удовольствием взглянул на них еще раз…

– У тебя будет такая возможность, – сказал Теренс. – Давай съездим туда вместе: что-то меня вдруг резко потянуло во Франкфурт.

Тобиас с готовностью кивнул. Тут снова подал голос Рауль Кауниц:

– Как я понимаю, вы уже не сомневаетесь в том, что существует некая связь между известным дизайнером Леонардом Балла, исчезнувшем больше года назад, нашей Надин и каким-то параллельным миром, проход в который обнаружил Виктор? Кстати, любопытно было бы на него посмотреть… Не на Виктора – на проход!

Теренс вопросительно взглянул на Мастера Иллариона – тот поморщился, но ответил:

– Посмотреть можно, если не лень вставать с первыми петухами, – проворчал он, живо напомнив ученикам свою предыдущую ипостась, ворчливого лесника Лавра Лукича. – Только это не проход, а так, замочная скважина… Поскольку мир тот запечатан.

– Запечатан? Значит, туда невозможно попасть? – разочарованно спросил Виктор.

– Очень на это надеюсь, – отрезал старец.

– А где же тогда Балла подглядел изумрудное небо? – не отставал Виктор. – Я уже предположил, что парень из наших – путешествует по разным мирам, а потом их рисует.

– Признаюсь, я тоже так подумал, – поддержал друга Тобиас, а Ева и Эль кивнули в знак согласия.

– Что гадать-то? Вот найдем этого Балла и спросим, – заявил Клим.

– Очень на это надеюсь, – повторил Мастер Илларион. – Теперь мы просто обязаны его найти.

Безмолвный «почему?» повис над поляной.

– Есть вероятность, что Балла как-то связан с Гуалтиеро, Великим Мастером Проводником, потомками которого являются большинство здесь собравшихся, – веско проговорил старец.

Кауницы, Галицкие и Эрхарты встревоженно переглянулись. Все помнили портрет Гуалтиеро в тайной галерее Великой Девятки, в архиве Магистериума, который до сих пор хранился в имении Кауницев. Откровенно говоря, портрет производил не самое благоприятное впечатление: надменное лицо испанского гранда в черном камзоле с широким белым воротником, подчеркивающем смуглость кожи, и колючие глаза под сурово сдвинутыми бровями. А ведь картину писал не кто иной, как сам Илларион!

Общую мысль дерзнул высказать Рауль:

– Похоже, дед, ты слегка недолюбливал старину Гуалтиеро, раз изобразил его столь… несимпатичным?

Мастер смерил правнука снисходительным взглядом:

– Да что ты понимаешь? Гуалтиеро был моим напарником – а в некоторых случаях это больше чем друг…

– И как с ним связан запечатанный мир? – снова за всех спросил Рауль.

Старец не ответил. Они ждали, но Илларион сидел, опустив взгляд на свои руки, сжимающие посох, и молчал. Казалось, он вдруг ушел в себя и забыл о присутствующих. Или просто не находит в себе сил, чтобы открыть правду.

И тогда за него ответил единорог:

«Запечатанный мир – это могила Великого Мастера Гуалтиеро».