Смерть Богов (Юлиан Отступник)

Если бы не Быков Дмитрий Львович, не узнал бы я о Мережковском Дмитрии Сергеевиче. И надо признаться, поначалу мною овладело раздражение - хотелось возопить: "Что за бездарность вы мне подсунули, уважаемый?!" Но постепенно история меня увлекла и я в полной мере вкусил всю прелесть таланта писателя, творившего на стыке двух веков.

Больше всего автор поражает тем, что в романе не замечаешь его присутствия. Автора здесь нет совсем. Абсолютно неясно какой точки зрения придерживается Мережковский относительно описываемого, без доступа к Википедии и в голову не придет, что он питает светлые чувства к христианству, а не к язычеству, например. Маскируя себя, не допуская ни в одной строчке намека на дидактизм, писатель преподносит нам поразительно беспристрастную, чрезвычайно реалистичную картину эпохи становления христианства в Римской империи. Пожалуй, наиболее емко это бурное время отражено в словах старого жалкого сапожника:

До императора Константина приносил я жертвы богам. Потом крестили. При Констанции сделался арианином. Потом эллины вошли в силу. Я - к эллинам. А теперь опять, видно, по-старому. Хочу покаяться, в церковь арианскую вернуться. Да боюсь, как бы не промахнуться.

Смутное время, тяжелое время, время перемен. Вчерашние идолы низвергаются, и сразу же на их месте взмывает ввысь усовершенствованная модель их. Кто-то предчувствует закат Империи, сокрушается по старым временам, кто-то ходит с проповедями и предвещает скорый приход Царства Божьего. Десятки христианских ответвлений спорят между собой до хрипоты, до драки о правильном толковании Священного Писания, посылают проклятия на головы друг друга и обвиняют в ереси из-за одной только буквы в слове, описывающего сущность Бога. Каждый мнит себя нашедшим истину, тем самым избранным, чья правда непременно должна восторжествовать. И на этом бесстыдном самоуверенном фоне крикунов выгодно выделяется фигура императора Юлиана, прозванного Отступником.

Юлиан сомневался всю жизнь. С ранних лет он пытался разобраться в устройстве мира, определить свое отношение к нему. Он читал запрещенные его учителем древние книги, вел беседы с философами и жрецами, с которыми его сводила судьба. И никогда не удовлетворялся их ответами сполна, всегда оставалось в душе его обидное ощущение недосказанного, будто что-то самое главное от него все-таки скрывают. Не понимая веры Распятого, он втайне был устремлен к солнечной, восхваляющей красоту человеческого тела, вере предков. В мечтах он грезил вернуть старые эллинские времена, когда прекрасные девушки и юноши в белых одеяниях несли по улицам города золотые кубки, гроздья винограда и славили великих богов Аполлона, Диониса, Артемиду. Как видно, тоска по более зеленой траве и более вкусному мороженому свойственна людям всех эпох и званий. Полтора года - слишком малый срок для возвращения "старых добрых времен", полтора года императорства не могли переделать умы подданных на старый лад и заставить вновь приносить жертвы уже растоптанным кумирам. У народа, не привыкшего к таким резким переменам, было лишь одно название для неугомонного правителя - Антихрист.

Люди, времена, эпохи... Столетия проходят, а человечество не меняется. Нет, в романе не пыльная история, погребенная под осколками белого римского мрамора, не глухое эхо далеких полулегендарных времен, - здесь снимок человеческой природы, которая свойственна нам и поныне. Сегодня мы верим в одно, завтра так же беззаветно в другое, тоскуем по победам прошлого и хороним с горьким разочарованием безнадежное настоящее. Не хотим слушать чужого мнения, с радостью делимся на противоборствующие лагери, готовые драться из-за одной буквы, из-за одного неправильного предлога. Мы всё те же и всё тем же больны. А это значит, что не быть нам идеальными, и хорошим писателям всегда будет что написать и какие пороки наши изобличить.

Первое знакомство с так и не состоявшимся нобелевским лауреатом по литературе (хотя выдвигался не раз). И потому усиленное внимание при чтении обращал на литературность языка, на особенности письменного стиля, на авторские особенности.

Дальше...

Сразу скажу — в этом смысле автор не совсем мой. Слегка тяжеловат стиль, и литературный слог вязок и тягуч, а может иной раз и вычурный немного. Но, в принципе, к этим особенностям привыкаешь быстро, и тогда на первый план выступают события романа и смыслы.

Книга обозначена как исторические приключения. Как-то для меня такое определение не вяжется в одно целое с прочитанным (прослушанным). В том смысле, что истории сколько угодно, но вот является ли это приключениями — сомнительно. Иначе ведь и исторический цикл Дмитрия Балашова «Государи московские» можно причислить к приключениям, да и все прочие художественно-исторические повести и романы. А там и до литературных памятников древности и старины дойдём, и будет у нас «Слово о полку Игореве» тоже приключенческим…

Как мне показалось, Мережковский в этом романе в центр внимания поместил события последней «войны» между уходящими старыми богами Древней Эллады и Рима и христианством. И соответственно, главным героем романа стал Юлий из рода Флавиев, который оставался в этом смысле «старовером», т. е. поклонялся богам эллинским, а когда пришёл к власти, то сделал попытку возродить эту веру среди всех жителей своей империи. Но как мы знаем и понимаем, религиозные войны являются одними из самых беспощадных и жестоких, ибо истово верующие с обеих сторон фанатично вступают в уничтожительную борьбу. Отсутствие веротерпимости не оставляет людям выбора, многие ожесточаются и потому религиозные стычки и войны практически не могут закончится ничьей. Вот и в этом романе победителем оказывается Распятый (как называет его Юлий) и на этом история старых богов заканчивается, их власть пресекается, старые боги умирают и уходят в небытие, оставаясь только упоминаниями в книгах и в истории...

Однако помимо сюжетной стороны роман наполнен ещё и рассуждениями и размышлениями героев и персонажей на самые разные темы. Что помогает читателю освоиться в мире Рима IV века от Р.Х. и глубже понять и взгляды Юлия и суть его неординарной личности. Но самое главное — отчётливее осознаёшь, что процесс смены религий на самом деле длительный и болезненный, что не бывает вот так, что император дал команду и все сразу поменяли веру. Хотя и такие в романе выведены, один из персонажей так прямо и рассказывает, что за непродолжительное время несколько раз переходил из лагеря в лагерь и от веры к вере — что делать, всё это не только божественное, но чисто человеческое дело. И как по мне, так эллинские боги были как-то ближе к человеку в обыденно-бытовом плане, как-то они были среди людей. А может это влияние легенд и мифов Древней Греции?

В общем, чтобы полнее познакомиться с Мережковским, попробую осилить его цикл полностью.

Замечательная книга, написанная о безумно интересном периоде истории человечества: противостояния раннего христианства и умирающей эллинской культуры. В этом плане чем-то похожа на Камо грядеши Сенкевича, которая тоже мне безумно нравится. К сожалению, две последующие книги трилогии получились у Мережковского заметно слабее.