Отзывы на книгу «О теле души. Новые рассказы», страница 4

Психологическая проза Людмилы Улицкой- высший пилотаж. Истории ее персонажей погружают в себя и учат мудрости,любви. Они достоверны,написаны отличным литературным языком и наполнены легкой грустью. Люблю Улицкую .

Мало, очень мало – это пожалуй единственный недостаток. Обожаю этого автора и перечитала все её произведения. Легкоусвояемый слог, не вызывающий изжоги, тонкий юмор, вся наша жизнь без розовых очков, но в непревзойденном обрамление автора.

Необычная, завораживающая проза. Каждый рассказ – целая жизнь, которую проживаешь вместе с героями. И приходит понимание, что нет абсолютно несчастных людей. У каждого в жизни есть взлеты и падения. И последние могут стать первыми. А потом уступят это место другим, которые придут следом. И нет трагедии ни в чем. Это жизнь. Это великий, бесценный дар. Блаженны пришедшие в этот мир, и уходящие из него тоже обретут покой и радость.

Обожаю Улицкую,всю ее перечитала на несколько раз, обрадовалась, увилев новую книгу, но… Слог конечно тот же, спасибо, но сами рассказы, это скорее эссе, посвященное ее приятельнмцам.

Как всегда, прекрасный слог. Но темы в основном о смерти. Видимо сейчас это для автора самая важная тема. Что волнует, о том и пишет. Но книга оставляет тяжелое впечатление, безрадостное. Хотя все актуально. Чувствуется, что и сама книга писалась трудно.

Если литература для того, чтобы рвать душу – проходите, вам сюда. Рвать душу прекрасным языком и завернутой в него жизнью. Когда остро чувствуешь, как нежно, точно и неожиданно одно слово сочеталось с другим, как очевидно всамделишно и так-и-было лежит перед тобой судьба персонажа. Новый сборник рассказов Улицкой — по-настоящему новый. В нем все та же Людмила Евгеньевна, но какая-то другая. Каждый раз мне кажется, что я уже просто не могу полюбить ее еще больше – некуда. Оказывается, могу.

Сборник начинается с необычного предисловия: русские народные напевы смешались в магическом наговоре-рассказе о подругах. Ингридиенты оказались особенными – пробирает до мурашек. Потому что личное всегда чувствуется и манит. Очарованный неожиданным и горячим предисловием читатель погружается в ледяную действительность, где основным мотивом будет смерть. Но смерть не ужасная и пугающая, бессмысленная и несущая депрессию и уныние, как было во многих последних романах Улицкой. Тема переработана, ее эволюция просматривается во всем творчестве писательницы. После тяжелых лет, омраченных ужасом перед чернотой за границей бытия, наступил момент просветления и спокойствия. Смерть всего лишь естественное завершение пути любого земного существа. Особенно это касается тех, кто успел пожить и оставить за собой след.

Рассказы «О теле души» разделены на две части. Первая, «Подружки», состоит всего из четырех реалистичных историй о взрослых женщинах. Основные этапы пройдены, суета и пустые переживания сменяются периодом прощения и принятия. Утраты, поджив и зарубцевавшись, приносят новую свободу и умиротворение, а иногда складываются в ступеньки, ведущие наверх, к счастью и всепрощению.

Во второй части, с названием, давшим имя всему сборнику, как раз появляется новая Улицкая. В первых романах среди суровой реальности есть небольшие мистические вставки. В «Казусе Кукоцкого», например, немаленькое пространство отдано сновидениям. На этот раз магический реализм природной силой пробивает твёрдую, но хрупкую поверхность прозы, бывшей максимально приближенной к настоящей жизни. Первый рассказ «Туши, туши, где их души...» больше похож на анекдот времен Пушкина. В нем реализм нагревается до температуры почти кипения, становится символическим, чтобы уже в следующей истории магическая нотка взорвалась, оглушив неожиданностью. В третьем рассказе «Вдвоем» на читателя веет пока еще легким ароматом чего-то потустороннего, как пахнет воздух перед началом грозы. В «Аве» сверкают молнии и начинается оно – торжество природы, нерушимая связь объяснимого и запредельного, таинственного. При этом ни один рассказ не кажется фантастическим, наоборот, реализм сгущается, тяжелеет, то проливаясь легким дождиком, то полноценным ливнем.

«Смерть, - говорит Улицкая в одном из своих последних интервью, предварившем выход книги, - тоже принадлежит жизни». В молодости чувствуешь себя бессмертным, с первыми признаками старения начинаешь немного чаще задумывать о последней точке в собственной истории. И только шагнув в зрелый возраст встречаешься с уже навязчивой мыслью лицом к лицу. Отражение в зеркале гипнотизирует, как взгляд удава, и так же сильно пугает. Кто-то так до конца и останется в оцепенении, а у кого-то ледяной ужас близости неизбежного однажды сменится спокойным принятием и пониманием: конец — логичное завершение каждой истории. Через свои книги Улицкая делится страхами и нажитой мудростью - уходить не всегда страшно. Я согласна, я верю, я внемлю. Ведь Людмила Евгеньевна, мой старший учитель жизни, еще ни разу не подвела.

Данный сборник посвящен теме ухода, и я специально использую такое более благополучное слово, чем слово смерть. "Уход" не вызывает такого депрессивного настроя и печали, как слово смерть, а именно это и пытается донести сборник, что смерть - это неизбежно, это часть жизни и иногда нужно воспринимать это как уход, как прощание, более спокойно, более разумно.

Первая половина сборника достаточно реалистичная, мы видим конкретные ситуации конкретных людей, их взаимодействия, в чём-то это даже слишком обыденно. Как бы это ни звучало, но порой слишком очевидно. Думаю тут дело в возрасте и жизненном опыте. Я на 47 лет младше автора и то о чем она пишет в моей жизни еще не наступило, а учитывая как меняются времена и общество может вообще не наступить и пройти в некой иной форме. По этой причине мне сложно сочувствовать, сложно соотнести себя с историей.

Вторая половина сборника мне понравилась гораздо больше. Появилась какая-то мистика. Открывает ее рассказ сформированный из личного опыта автора, о том как девушка обучаясь отправлялась на бойню, чтобы достать жилы свиньи и пережила всю мерзость убийства животного. Это очень сильно берёт за душу не кровавыми расправами, а именно личным искренним переживанием, хорошо переданным через текст. А после этого рассказа уже начинаются мистические истории, когда уход происходит не буквально, а метафизически и персонаж, который должен умереть в основном просто исчезает, улетает, растворяется, и делает он это очень спокойно, благодушно, умиротворенно.

Я бы не сказала что сборник наводил меня на какие-то конкретные мысли, скорее мне приятно было прибывать во второй его половине, читать красиво складывающиеся предложения и закрытые душевные истории.

Когда человек умирает, Изменяются его портреты. По-другому глаза глядят, и губы Улыбаются другой улыбкой. Я заметила это, вернувшись С похорон одного поэта. И с тех пор проверяла часто, И моя догадка подтвердилась. Анна Ахматова, 1940

Смерть — это нарушитель спокойствия, но не в меньшей степени это свойственно и самой жизни. Первая останавливает дыхание человека, вторая может просто взять и придушить его. Августо Кури «Продавец грёз»

21 июня в моей жизни случилась внезапная потеря родного человека, которая основательно выбила почву у меня из-под ног, и оставила после себя помимо злобного недоумения на несправедливость бытия, беспросветную горечь и фундаментальное оцепенение. Хотелось любым способом заглушить вопли недобитой совести и прикрыть дыру в сердце, из которой безбожно сквозит. И ответить на главный вопрос: ПОЧЕМУ ЖЕ ЛЮБИТЬ МЁРТВЫХ У МЕНЯ ПОЛУЧАЕТСЯ ЛУЧШЕ, ЧЕМ ЖИВЫХ?!! В качестве доступного терапевтического средства была выбрана книга «О теле души».

Однако все ныне существующие люди, безотносительно к сфере их деятельности (патологоанатом, литератор и т.д.) и индивидуальным эманациям, не располагают в достаточной степени ни полноценными инструментами, ни весомыми аргументами, дабы проникновенно и убедительно поведать собеседнику о таинстве смерти и теле души. Улицкая, при всех неоспоримых и очевидных достоинствах её большой прозы, к сожалению, в данном случае не стала счастливым исключением. Задумка грандиозная, но воплощение какое-то невнятное. (Не могу сказать, что у меня всё было. Так себе «приход», на полшишки – выражаясь языком наркоторговли). Несмотря на наличие в тексте телесности со всеми вытекающими, атрибутов одухотворенности и весомости как-то не хватило. Ну, не верю я, хоть убей, в авторскую лайт-версию «пограничного пространства» и совершающегося перехода. «Чувствую нутром», происходящее отнюдь не так изящно и необременительно, как в её рассказах. Ой, как далек процесс умирания от порхания бабочки. Да и деменция рисуется мной иначе: ни белилами, а тушью. Вечная ночь, непроглядная тьма…

В новом сборнике, вместо анонсируемых субстанций, мною были обнаружены: нереализованные возможности, либеральные ценности, сосредоточенная созерцательность, напрасные заблуждения, различные оттенки одиночества, старческой беспомощности, неисповедимости и предопределённости человеческих судеб.

И всё-таки настоящая книга, в отличие от того же "Казуса Кукоцкого", недвусмысленно убеждает меня в том, что с «атласом души» писательница ещё на «Вы». Морис Матерлинк на этом поприще продвинулся чуть дальше. Не исключена вероятность того, что я отнюдь не беспристрастна и злобствую в силу притуплённого слуха, вызванного подавленным состоянием духа.

Пришло время отвлечься от бесплодной рефлексии и конкретизировать свою оценку. Редакция Елены Шубиной публикует «новые рассказы», но вместе с тем «Ава» уже знакома читателю по сборнику "Птичий рынок".

Итого, в сухом остатке из нового читатель имеет 10 произведений, разделенных на 2 цикла «Подружки» и «О теле души», и два специфических предисловия в стихотворной форме. Последние исключительно «на любителя», хотя и чрезвычайно откровенны. Вот фрагмент первого:

Скачут юные, сиськи которых заточены остро, вислогрудые скачут, и сливы сосков подлетают, играя, плоскогрудые девочки скачут, руками свой срам прикрывая венком из укропа…

А вот отрывок другого:

Всё лживо, криво, наперекосяк. Кретинка! Дурак! I’m fucked! Ни один не выучен урок. Но как же пёрло, и до сих пор прёт

Ну, и как вам? Думается мне, что стихосложение и рассказы для детей – не самые удачные литературные формы Людмилы Евгеньевны. Едем дальше.

Случилось так, что во время написания рецензии, я несколько пересмотрела своё отношение к книге Людмилы Евгеньевны и повысила оценку. Оказывается, бывает и так… Довольно, пора и честь знать. Пусть второй цикл сохранит интригу. А мою неудобоваримую рецензию завершаю цитатами, которые «вместо тысячи слов» :

– Благословенны те, кто смотрят на меня с участием… – Благословенны те, кто приноравливает свой шаг к моему, усталому и замедленному… – Благословенны те, кто громко говорят в моё оглохшее ухо… – Благословенны те, кто ласково сжимают мои трясущиеся руки… – Благословенны те, кто с интересом слушают мои рассказы о давно ушедшей молодости… – Благословенны те, кто понимают мою жажду общения… – Благословенны те, кто дарят мне своё драгоценное время… – Благословенны те, кто помнят о моём одиночестве… – Благословенны те, кто возле меня в минуты моих страданий… – Благословенны те, кто меня радует в последние дни моей жизни… – Благословенны те, кто будет держать меня за руку в минуту моего ухода…

Р.S: «являемся ли мы живыми атомами, которые распадаются и никогда уже не станут тем, чем мы были? Что есть бытие и что есть небытие? Какому смертному это известно? Кто глубоко исследовал атрибуты смерти, дабы познать ее суть? Смерть — это конец или начало?» (Августо Кури)

Р.Р.S: А может, смысл ухода в том, Что остаётся тихим дом, Столь тихим, чтобы, наконец, Ничем не заглушать сердец. И шорох капель дождевых Заходит в мозг. И сколько их Ни есть, они слились в одну Немыслимую тишину. В одну огромную слезу, – Как бы зрачок в твоём глазу Глядящий пристально сейчас Куда-то в нас и через нас. Или, замолкнув, мы глядим Вот в этот миг зрачком одним С тобой. Как тихо, Боже мой!.. Мы все пришли к тебе домой. К тебе, к себе – не всё ль равно, Раз мы сейчас совсем одно? И смысл ухода только в том, Чтоб оставался тихим дом, В том, что мы жить и петь должны, Не нарушая тишины… Зинаида Миркина, 1983

Для меня Улицкая — это прежде всего автор малой прозы. Её рассказы просто чудесны, маленькие шедевры словесности. В этом сборнике много грусти и не всегда она светлая. Я бы назвала эту книгу "Рассказами о прощании". О прощании с самыми близкими людьми, о прощании навсегда. Много тут рассказов о безвозвратном, о смерти. А те, которые не о смерти, так всё равно о забвении (как в рассказе "Иностранка"). Хотя что это я о забвении? Даже смерть не всегда об этом. Она может мотивировать, несмотря на горе (рассказ "Алиса покупает смерть"). Очень пронзительно. Схватило и не отпускает. Читайте!

Жизнь и смерть ходят рядом, это закон нашего мира. А вы задумывались, что там за гранью, за той самой последней чертой?! Будет ли вам больно в тот самый момент или ваша душа освободится и задышит бесконечностью? Какая будет погода в тот самый день, что вы успеете сделать и сколько глотков воздуха успеет пройти через ваши лёгкие?! Будет ли идти тёплый летний дождь или ваша душа уйдёт неслышно, еле-еле ступая по хрусткому снегу. Всех нас без исключения интересует данная тайна. Премудрость её постигнет каждый, но только в своё время. Кто-то слишком рано... Так рано, что не успеет понять как жить и что такое жизнь. Кто-то умудрённый опытом, чья голова посыпана пеплом , а зубов уже почти не осталось. Кто-то в самом расцвете, когда казалось бы, жизнь только началась и всё устаканилось, а сколько на неё планов и мечт... Для ушедших, это будет уже совсем неважно, ни погода, ни температура, ни обстановка и место... А что останется живым, ныне здравствующим и скорбящим по ушедшим... Рассказы Людмилы Евгеньевны нарисуют вам абсолютно разные схемы и сценарии развития того самого события... Кто-то уйдёт уже так казалось бы обыденно от ТОЙ самой болезни, а кто-то упорхнёт бабочкой и растворится во Вселенной. Прочитав эту книгу, я поняла одно, самое важное - не нужно бояться этого перехода от тела земного к бессмертному телу души. В этом случае нужно быть фаталистом. И, конечно же, стоит помнить, что смертью ничего не заканчивается, а всё только начинается... Уж очень хотелось бы в это верить!