Чудеса Дивнозёрья

Весна

Весна, ну настань уже!

За окном опять шёл снег – и это в апреле! Тайка со вздохом оторвалась от учебников. Ей так хотелось погулять сегодня – и на тебе, метель…

В приоткрытую форточку протиснулся Пушок – мокрый, со слипшимися перьями.

– Бр-р-р, – сказал он вместо приветствия и встряхнулся.

Капли упали на страницы, и Тайка отодвинула книгу.

– Эй, осторожнее.

– Тая, там светопреставление какое-то. Я замёрз, как в январе!

– Может, чаю горячего? – она потянулась было к чайнику, но коловерша замотал головой.

– Потом. Там твоя помощь нужна. У кормушки птица лежит, совсем замёрзла, бедняга.

Тайка выскочила наружу в одних тапочках, даже пуховый платок накинуть не успела. Ещё зимой они повесили у крыльца кормушку, чтобы помочь птицам перезимовать. Обычно туда прилетали воробьи, синички да снегири, иногда заглядывал коростель, но сегодняшняя гостья была особенной. У птички, о которой говорил коловерша, было рыже-золотое искрящееся оперение. Красивое – глаз не оторвать! И Тайка прежде уже такое видела.

– Пушок, это же осеничка, приносящая осень! Что-то не в срок прилетела пташка… – Тайка подняла из снега обмякшее тельце.

Ей показалось, что птичка мертва, но та вдруг открыла глаза. С облегчением выдохнув, Тайка поспешила в дом.

Она нашла коробку, поставила её возле печки и положила птицу внутрь. А то очнётся, начнёт метаться, повредит крылья.

– Звони тёте Тане, – Пушок навис над коробкой, разглядывая яркую, как осенний лист, гостью. – Тут без ветеринара не обойтись.

– Не думаю, что тётя Таня поможет. Это же необычная птица, не из нашего мира. Погоди, я лучше попробую заклятие, – Тайка сложила ладони лодочкой. – У Яромира подсмотрела. Он мне так синяки лечил.

Она прошептала несколько слов на дивьем языке, надеясь, что всё произнесла правильно. Ладони наполнились теплом, она осторожно коснулась тщедушного тельца, и птичка закрыла клюв, подняла головку. Дыхание восстановилось, распластанные крылья подобрались.

– Пить, – чирикнула она.

Тайка, кивнув, быстро наполнила блюдечко.

– Спасибо, ведьма, – просвистела гостья, утолив жажду.

– Ты меня помнишь?

– Конечно. Мы же уже встречались осенью. Я к тебе и летела, чтобы о помощи попросить. Да, вишь, не долетела. Очень уж злая метель нынче…

– Теперь всё будет хорошо, – улыбнулась Тайка. – Пушок тебя вовремя нашёл. Ну, рассказывай, что случилось?

– А он разве не съесть меня собирался? – птичка с опаской покосилась на коловершу.

Пушок фыркнул от возмущения, а Тайка поспешила успокоить гостью:

– Ты что! Нет, конечно! Коловерши не едят птиц.

– Уф, тогда прошу прощения. Я ужасно испугалась… Меня зовут Ляна. В этом году меня избрали вестницей весны. Но я потеряла ключик, и теперь весна никогда не настанет, летняя нечисть не проснётся, перелётные птицы не вернутся, а вместо лета придёт зима. Это всё моя вина, – птичка чуть не плакала.

– Ну ты и растеряша! – ахнул Пушок, а Тайка замотала головой.

– Погоди, я ничегошеньки не поняла. Что значит – «вестница весны»?

Пришлось Ляне пояснять:

– Каждый год птицы приносят весну на крыльях. Но самое важное задание достаётся той, что прилетит самой первой. Она должна принести ключ, чтобы отпереть весне дорогу. Нынче эта честь досталась мне, но я… – птичка всхлипнула. – Я потеряла ключ, ведьма.

– Погоди, но ты же осеничка!

– И что? – Ляна глянула с вызовом. – Мало ли, кем ты родился! То, чем ты хочешь заниматься, – гораздо важнее. А я с самого детства хотела хоть разок впустить в мир весну. Ты хоть знаешь, сколько я готовилась? Сколько усилий приложила, чтобы меня наконец выбрали! И теперь всё насмарку… может, и впрямь не стоило бороться?

– Конечно, стоило! – Тайка скинула тапочки, быстро натянула резиновые сапоги и куртку. – Рассказывай, где ты потеряла ключ?

– У истоков Жуть-реки, – Ляна потупила взор. – На самой границе болот.

– Ага! Пожалуй, я знаю, кто мог его найти и присвоить. Есть тут у нас один тип. Очень любит всякие блестяшки.

– Да, это наверняка Мокша! – Пушок захлопал крыльями. – Тая, я с тобой! А за ней, – он кивнул на птичку, – пускай Никифор присмотрит.

Ляна, конечно, пыталась протестовать, но Тайка поддержала коловершу:

– Тебе лучше будет пока остаться здесь. Ты ещё слишком слаба для путешествий. Вот увидишь, мы быстро управимся. Считай, похититель уже найден!

Добираться пришлось долго: от снега с дождём дороги развезло, и Тайка порадовалась, что надела резиновые сапоги, – в кроссовках она точно утонула бы. Вдобавок оказалось, что Жуть-река разлилась, и там, где раньше можно было просто перескочить на другой берег, пришлось переходить по скользким брёвнам.

– Ну и грязюка, – ворчал Пушок. – Дурацкое время года.

– Да брось! – Тайка улыбнулась. – Не бывает плохой погоды, каждой – своё время. Холода уже поднадоели. Зато представь: скоро всё подсохнет, зацветут деревья…

– Это если мы найдём ключ. А вдруг нет?

– Не каркай! – Тайка щёлкнула коловершу по носу.

И словно нарочно за спиной раздался хриплый и насмешливый вороний грай.

– Плохая примета, – заныл коловерша.

Тайка обернулась: на деревце, что росло на берегу, и впрямь сидела ворона.

– Бр-рось! Не ходи на болота! Пр-ропадёшь! – вещала она.

Пушок тихо пискнул:

– Вот, я же говорил.

– Вы, гражданка ворона, нас не запугивайте, – нахмурилась Тайка. – Мы не первый раз на болота идём. Нечего тут панику наводить.

– Дур-рочка, – ворона почистила клюв о ветку. – Я пр-р-росто пре-редупреждаю, что…

И тут Пушок сорвался с Тайкиного плеча. Она и оглянуться не успела, а коловерша уже налетел на насмешницу, выставив вперёд когти:

– Никто не смеет мою любимую ведьму дурочкой называть!

– Кар-р-раул! – завопила ворона, заполошно взмахнув крыльями.

Миг – и она уже скрылась в соседнем лесочке, а гордый Пушок вернулся на Тайкино плечо, дыхнул на когти и почистил их о шерсть.

– Вот так-то! Знай наших!

– А тебе не кажется, что она хотела нас предостеречь? – Тайка в задумчивости закусила кончик косы.

– Ой, ерунда! Будто не знаешь: вороны те ещё паникёры. Как я ей, а? Скажи, что я молодец!

– Молодец, – она не стала спорить. Помнила, что Пушок ворон не любит. Не так, как собак, но всё же. Они вечно конкурировали за ягоды и прочие вкусняшки. – Ладно, идём дальше. Нужно вытрясти из Мокши ключ от весны, пока этот барахольщик не засунул его в дальний угол.

Чем дальше они забирались в болота, тем больше Тайка думала: а вдруг ворона была права? Разлилась не только река. Под ногами хлюпало, сапоги скользили по припорошенным снегом кочкам – того и гляди ухнешь в какой-нибудь бочажок и поминай как звали. Спасибо, Пушок слетал, принёс палку. Идти сразу стало легче, но в какой-то момент тропка просто закончилась. Кругом была вода, и редкие деревья стояли в ней по пояс, словно безмолвные стражи болот.

– Кажись, приплыли, – Тайка вздохнула.

Коловерша огляделся и сник.

– Что же теперь делать?

– Назад поворачивать. Не зря ворона каркала. Без лодки тут не обойтись.

Пушок немного потоптался на её плече, будто переминаясь в нерешительности, и вдруг заявил:

– Давай я слетаю. Мне вода не помеха. Только скажи, как выкликать гада?

– Ой, спасибо! Нужно вон до того островка долететь. И зови Мокшу уважительно. Его титул – «царь болот». Ну или «хозяин волшебства» – не знаю, какой ему сейчас больше нравится.

Внимательно выслушав Тайкины объяснения, коловерша взмыл в небо, пару раз сделал сальто, явно рисуясь:

– Супергерой Пушок спешит на помощь!

Вскоре над болотом раздались угрожающие вопли:

– Эй, царь болот! А ну влачи сюда своё жалкое существование! Давай, морда чешуйчатая, хозяин волшебства-шмолшебства! Отдавай, что спёр! А не то мы с ведьмой тебя арестуем!

Тайка закатила глаза: нет, он её слушал вообще?

Вода всколыхнулась, в воздухе запахло тиной и проблемами. Прямо перед ней вдруг вынырнула лупоглазая башка, но это был не Мокша, а девчонка-болотнянка. Может, та же, с которой они уже встречались, а может, другая – признаться, Тайка пока не очень отличала болотных жителей друг от друга.

– Тс-с, – болотнянка приложила перепончатый жабий пальчик к губам. – Не орите. Уйми своего приятеля, ведьма.

– А то что? – Тайка с вызовом сплела руки на груди, и девчонка на всякий случай отплыла подальше.

– А то Мокша проснётся!

– Ну, мы того и добиваемся. Хотим с ним поболтать. Говорят, он нашёл кое-что, но это ему не принадлежит. Так что пускай возвращает, – Тайка старалась говорить строго.

Болотнянка, выбравшись на плавающее в воде брёвнышко, со вздохом покачала головой:

– Ты ошибаешься, ведьма. Не мог наш царь у тебя ничего взять. Спит он. Как осенью залёг, захрапел – так и не просыпался. Он холода не любит. А ежели разбудишь его сейчас, он тебя точно утопит. Знаешь, какой злой спросонья?

А коловерша тем временем продолжал орать:

– Эй, жабья душонка! Боишься нас, да? Правильно боишься! Ну где этот скользкий тип коварной наружности?

– Пушок, помолчи пока, – прикрикнула Тайка. – Кажется, у нашего подозреваемого есть алиби.

Коловерша послушался, вернулся, а выслушав болотнянку, скривился:

– А вдруг она врёт, Тая?

– Не вру! – девчонка от негодования фыркнула, обдав Тайку брызгами. Её плавники топорщились в стороны, бурые с прозеленью волосы развевались на ветру. – Царь Мокша никогда раньше подданных не просыпается. А сейчас ещё даже лягухи дрыхнут.

– А ты чего не спишь? – Тайка с подозрением прищурилась. – Признайся, может, это ты наш ключик взяла?

– Ничего я не брала! – обиделась болотнянка. – Вот не сойти мне с этого места, ежели обманываю.

М-да, такими клятвами обычно не бросаются. Похоже, они и впрямь пошли по ложному следу…

– Ладно, прости, – Тайка развернулась, чтобы уйти, и уже в спину ей донеслось:

– Порасспрашивай птиц, ведьма. Слыхала я, вчерась тут вороны да галки шумели. Может, они что-то знают. Я-то всю зиму не спала. Нарочно не ложилась, хотела одна побыть. И чтобы никто не указывал, что делать. Понимаешь?

О, да, Тайка понимала.

– Спасибо, – она поклонилась болотнянке. – Ты уж не говори Мокше, что мы приходили, ладно?

– Я себе не враг, – улыбнулась та и – плюх – исчезла под кочкой.

А Тайка решительно зашагала назад, опираясь на палку.

– Что ты теперь собираешься делать? – поинтересовался Пушок.

– Как что? Конечно, искать ту ворону. Она явно хотела нам что-то сказать, пока ты её не прогнал.

– Ну вот, опять я виноват! – надулся коловерша. – Сама теперь с вороной болтай, а я – не буду.

Тайка не стала говорить, что вообще-то хотела попросить Пушка ровно о том же.

Когда они вернулись к истокам реки, вороны нигде не было видно. Пришлось покликать:

– Эй! Госпожа ворона, вы здесь? Простите, что в прошлый раз обошлись с вами грубо. Мы хотели бы задать вам пару вопросов, – говоря это, Тайка чувствовала себя как какой-нибудь детектив из фильма про полицейских. Наверное, это всё влияние Пушка.

К счастью, ворона оказалась не из обидчивых, выпрыгнула на камешек, глянула насмешливо:

– Вер-р-рнулась, дур-р-рочка? Ср-р-разу бы послушала, и никуда ходить бы не пр-р-ришлось.

– Вы знаете, что мы ищем? – ахнула Тайка.

– Р-разумеется. Золотой ключик р-разыскиваешь, ведьма? Я пр-р-рава?

– Да. Но… как вы догадались?

– Видела я его, – каркнула ворона. – В клюве уже дер-р-ржала. Но галки меня отвлекли. Р-раз, и умыкнули др-р-рагоценность пр-р-рямо из-под носа. Так пусть ни мне, ни им не достаётся. Р-расскажу тебе, где их гнездо. А в нагр-р-раду…

– Ключ не отдам, и не проси, – перебила Тайка. – Он очень важный, без него весна не настанет.

– Да я уж сообр-разила, – вздохнула ворона. – В общем, с тебя твор-р-рожок за инфор-рмацию.

– Будет тебе творожок. Выкладывай, что знаешь.

Пушок неодобрительно покачал головой, но вмешиваться не стал, а ворона проскрипела:

– Иди к излучине р-реки. Там, в бояр-р-рышнике, найдёшь их тайник. Но будь остор-рожна, эти р-разбойницы клюются больно.

Тайка со всех ног помчалась в указанное место. Коловерша летел впереди и ныл:

– Ну теперь-то позволишь мне вести переговоры? У меня бы – ух! Никаких творожков никому! Ишь, какое расточительство!

В кустах боярышника было тихо. Оглядевшись, Тайка заметила старое, ещё прошлогоднее гнездо, но оно было высоко над головой.

– Пушок, проверь, – шепнула она, и коловерша с готовностью взмыл вверх.

Некоторое время сверху слышались шорох, возня и треск веток, а потом вдруг Пушок завопил:

– Нашёл!

Он спорхнул вниз, в его лапах сиял золотой ключик.

Вот это да! Всегда бы дела так просто делались!

Они уже собрались уходить, когда в спину им донеслось отчаянное:

– Постойте! Это нечестно!

Им преградил путь взъерошенный галчонок. Странно, откуда такой маленький? Ведь птенцы прошлого года уже выросли, а новые ещё не успели народиться.

– Вот именно! – Тайка на всякий случай сунула ключик в карман и молнию застегнула, чтобы точно не вытащили. – Нельзя брать чужое!

– Я и не брал, – обиделся галчонок. – Ключик Ляна спёрла!

Так, а вот это уже было интересно…

– Погоди, но она сказала, что в этом году её выбрали вестницей весны? Стало быть, ей и врата открывать, нет?

– У нас было соревнование, – надулся галчонок. – Я должен был прийти первым, но эта негодяйка меня отпихнула. А старый орёл-судья проспал и не заметил. Ты понимаешь, галки вообще никогда не отпирают весну. Мы же не перелётные. А я так об этом мечтал… вот и улетел с осеничками ещё в сентябре.

– Так ты поэтому не вырос, – догадалась Тайка. – Всю зиму в волшебной стране провёл.

– Да, я единственный из сородичей, кто побывал в Небесном Пределе. Это птичье царство, высоко в горах. Там зимуют все перелётные птицы, – взгляд галчонка стал мечтательным. – Видела бы ты, ведьма, какие там чудеса!

О, Тайка его очень понимала. Она ведь и сама мечтала о волшебной стране…

– А почему ты вернулся?

– Ну как же – здесь мой дом, – галчонок развёл крыльями. – Я хочу стать путешественником. Буду летать туда, но всегда должно быть место, куда хочешь вернуться. Разве не так?

Тайка кивнула. Надо же, этот маленький птенец был таким мудрым. Может, даже мудрее её самой. И, конечно, ему очень хотелось верить. Тайка почти была готова отдать ему ключ, но Пушок – спасибо ему большое – предложил более разумное решение:

– Думаю, тут нужна очная ставка. Эй, пернатый, готов встретиться с Ляной?

– Видеть её не желаю, – буркнул галчонок. – Но, судя по всему, придётся. Ты уж рассуди нас, ведьма. Только чтоб по справедливости!

Дома за чашкой чая их очная ставка очень быстро превратилась в настоящий птичий базар. Галчонок и осеничка бросались обвинениями, шикали друг на друга, даже пытались выщипать перья. Как тут разберёшь, кто прав, кто виноват, когда есть только слово против слова и у каждого своя правда?

– Послушайте, – воскликнула она, прерывая бесполезный галдёж. – А вы не думали, что… ну, может, вы оба вестники? Знаете, так бывает, когда сразу двое занимают первое место в соревновании? Тогда говорят, что победила дружба.

– Но ключ-то оди-и-ин! – с сомнением протянула осеничка.

– И ворота весны тоже, – поддакнул галчонок.

– Ну и что? А откроете вы их вместе. Дверцы, небось, тяжёлые. И ключ выронить легко – вон Ляна уже его потеряла однажды. А вместе вы точно справитесь!

– А неплохая идея, – они сказали это хором, переглянувшись.

– Ты прямо как Орёл-судья, – галчонок запрыгал от радости.

– Тогда держите ключ, – улыбнулась Тайка. – Думаю, вы оба его заслужили. И нет ничего плохого в том, чтобы вершить важные дела вместе. Друзья всегда так делают.

Галчонок и осеничка взялись за ключ с двух сторон, немного потолкались, приноравливаясь, и – фр-р! – оба вылетели в окно.

Тайка проводила их взглядом, притянула к себе Пушка и улыбнулась:

– Уф, вроде разобрались. Эй, весна, ну давай, настань уже! Мы очень соскучились.

Гуси-оборотни возвращаются

– Тая, полундра! Гуси-лебеди опять прилетели наших девчонок воровать! Надо спрятать Алёнку, срочно! – Пушок ворвался в окно, чуть не оборвав занавеску.

Тайка от неожиданности аж половник уронила.

– Пушок, ну что ты опять придумал?

– Я не придумал, я их правда видел. Клянусь всем шоколадом этого мира! Две тётки прошлогодние. Как их там? Лина и Лида, во! У меня память хорошая, я их сразу узнал. В магазине столкнулись нос к носу – так они, представляешь, сделали вид, что меня не заметили. И давай в пуховых платках копаться.

– Так ты, наверное, опять обычным котом притворялся и у продавщицы еду клянчил?

Судя по сконфуженной морде Пушка, Тайка не ошиблась.

– Пф! Подумаешь! – фыркнул он. – Я что ж, виноват, что сердобольным людям нравится котиков кормить? Тётя Надя как раз из таких, ей это удовольствие доставляет. Так что я со своей стороны протягиваю ей, так сказать, лапу помощи. Эх, Тая, ты мне зубы-то не заговаривай, это всё к делу отношения не имеет. Виллы опять прилетели – вот что важно!

Тайка со вздохом поправила крышку на бурлящей кастрюле. На всю кухню пахло почти готовым борщом.

– Я всё-таки думаю, ты обознался. Лида и Лина говорили, что никогда не возвращаются с зимовки через Дивнозёрье. У нас слишком холодно. Ты сам посмотри: разве это апрель? А виллы – очень теплолюбивые создания. Они же себе лапы отморозят, у них сапожек нет.

Найти сапожки на гусиную лапу действительно было сложновато. Виллы – а попросту говоря, девы-гусыни – могли принимать человеческий облик, но ноги у них всё равно оставались птичьи.

– Это раньше не летали, а теперь, вишь, распробовали. Говорю тебе – Алёнку надо предупредить!

– Отставить панику! – Тайка звякнула половником по кастрюле, чтобы придать бо́льшую убедительность голосу. – Алёнка им отказала. А они второй раз не предлагают.

– Хм… а ведь и правда… – коловерша сел, почесал лапой за ухом, размышляя. Наконец его жёлтые глаза засияли. – Я понял, Тая! Они за другой девчонкой прилетели. Я ж, не будь дурак, решил проследить. И до-о-олго летал по их следам. Благо, отпечатки гусиных лап отыскать легче лёгкого. И знаешь, они сперва на нашей улице топтались – к соседской Танюшке, стало быть, присматривались. Потом к Людочке тоже заглянули. К какой? Да к баб-Ириной внучке. А дальше вообще в Ольховку полетели. И знаешь куда? К Сашеньке!

Сашеньку Тайка помнила смутно. Та училась в восьмом, но всё время болела, так что учителя ходили к ней домой. Кстати, Алёнка ведь тоже не отличалась крепким здоровьем, а гусынь очень заинтересовала. Неужели Пушок прав?

– Ладно, убедил. Давай проверим наших пернатых подруженек. Где они сейчас могут быть?

– Да в магазине же.

– Тогда идём! – Тайка переставила суп, накинула куртку. – Если они уже ушли, пока ты туда-сюда летал, будем искать по следам.

– Только, умоляю тебя, без собак! – коловерша вздыбил шерсть на загривке. – Я сам по следам могу, как ищейка. Это только наше дело, Тая. Только ты да я. Лады?

Ну как тут поспоришь? Тайка кивнула:

– Веди, следопыт.

* * *

Им повезло: виллы оказались нерасторопны и всё это время провели в примерочной. Когда Тайка с Пушком вошли в магазин, младшая сестрица Лида как раз вертелась перед зеркалом, поправляя чёрные кудри. На ней был полосатый вязаный свитер, из-под которого торчало узорчатое платье виллы. Одно к другому катастрофически не шло, но Лине, кажется, нравилось. А вот продавщица тётя Надя, похоже, была не в восторге:

– Ишь, ходят тут. Всё меряют, ничего не покупают. Как бы не спёрли чего.

– Тёть Надь, не беспокойтесь, – Тайка улыбнулась самой обезоруживающей из своих улыбок. – Я их знаю.

– И кто они?

– Да просто знакомые. Из другой страны прилетели. Иностранки.

– А по-нашему так складно говорят. – Выдохнув с облегчением, продавщица заметила Пушка. Тот и не думал скрываться, только крылья спрятал. Кот – и кот. – Кис-кис-кис, иди сюда, мой хороший. Я тебе рыбки припасла.

Что ж, продавщица отвлеклась. Уже неплохо.

Завидев Тайку, Лина – старшая сестра – всплеснула руками так, что серёжки-перья качнулись в ушах:

– Какие люди! Ведьма, ты ли это?

– А сама говорила, все смертные на одно лицо, – улыбнулась Тайка.

– Так и есть. Но я тебя по куртке узнала. Ты ж осенью тоже в ней была, – Лина сгребла её в охапку и обняла так, что косточки захрустели.

– Э-э-э… наверное. Какими судьбами к нам?

– Да-да, какими судьбами? – грозно добавил коловерша, оторвавшись от миски. Наверное, завидовал, что ему обнимашек не досталось.

– Да вот, сестра решила приодеться, – Лина сокрушённо цокнула языком. – Говорит, хочу кофточку, как у ведьмы. А такой тут и нетути. Мы уже всю лавку перетряхнули.

– Полосатую, что ли?

– Ага, – Лина шмыгнула носом. – Сколько меряю, всё не то.

– Хочешь, я тебе свою отдам? – Тайке было не жалко. Мама ей таких кофточек каждый год не по одной привозила.

– А можно? – У Лины загорелись тёмные, как вишни, глаза.

– Я бы не стала предлагать, если бы было нельзя. И вообще, чего мы тут стоим? Пойдём скорее к нам в гости чай пить.

Гусыни отказываться не стали: загоготали, обрадовались – всё это к превеликому неудовольствию Пушка.

Продавщица тётя Надя проводила их хмурым взглядом и пробурчала что-то невнятное.

– Кстати, а деньги-то у вас откуда? – запоздало поинтересовалась Тайка. – На что вы одежду покупать собирались?

На неё уставились две пары непонимающих глаз:

– Какие деньги? Мы думали, можно просто так взять…

– Что вы! Нельзя!

Виллы переглянулись и с виноватым видом начали выгребать из карманов носки, платки, заколки для волос.

Вот ведь… вроде не сороки, а туда же!

– Всё вернули?

– Кажись, всё… Странно у вас, у смертных, жизнь устроена. Совсем не то, что у нас.

– Ещё скажите, что в волшебной стране денег нет.

– Есть, но не у птичек. Га-га-га!

Ох уж эти птички! Закатив глаза, Тайка поскорее вывела гусынь из магазина, пока тётя Надя ничего лишнего не услышала и кражу не заметила. А то ещё участкового вызовет, с неё станется.

* * *

Они пили чай с плюшками, от которых даже Пушок немного подобрел. По крайней мере, перестал подозрительно коситься на гостей и пофыркивать.

Лида щеголяла в Тайкиной кофточке. Рукава ей оказались малость коротковаты, но она уверила, мол, это ничего, зато все браслетики будет видно.

– Ну спасибо, ведьма, удружила, – Лина шумно прихлёбывала горячий чай. – Никакого сладу нет с этой модницей. Жить бы мы остались в этой лавке, если бы не ты.

– Ой, да пустяки, – отмахнулась Тайка.

– Нет, не пустяки. В благодарность вот тебе подарочек. А ну-ка протяни руку.

Тайка протянула, и Лина ловко обвязала её левое запястье красно-белым нитяным браслетом с подвеской – маленьким колокольчиком.

– Милая штучка. Что это?

– А ты не знаешь? – гусыня гоготнула от изумления. – Это же мартеница.

Но Тайка всё ещё не понимала. Пришлось Лине объяснять:

– Оберег такой. У нас на юге весна раньше приходит, поэтому мы их в марте носим. А у вас и в апреле ещё снег может пойти. Так что вот тебе кусочек весны, ведьма. Носи на здоровье да на хороший урожайный год.

– Спасибо! – Тайка залюбовалась подарком. Мартеница ей очень понравилась.

– Только носить её надобно не всё время, – добавила Лина, – а пока не увидишь первое цветущее дерево. Тогда повяжи мартеницу на ветку и загадай желание. Вот увидишь, оно непременно сбудется.

Пушок в это время доел последнюю свою плюшку, под шумок стащил одну Тайкину, а потом начал толкать ведьму лапкой и делать знаки бровями.

– Чего тебе?

– Тая, ты забыла? Ну, для чего мы все сегодня собрались? Надо вывести этих гусей-оборотней на чистую воду.

А Тайка и правда забыла, во как заболтались. Да и не похожи были Лина с Лидой на злоумышленниц. Но спросить всё же стоило:

– А вы как, учениц себе всё ищете?

– Неужто Алёнка передумала? – Лида хлопнула в ладоши.

Пришлось её разочаровать:

– Нет-нет, теперь она моя ученица. Я вам её не отдам.

– Искали мы, – подтвердила старшая гусыня. – Да никого не нашли. Девчоночки у вас есть хорошие, только способностей к волшебству – ни у одной.

– Эй-эй! – коловерша погрозил им когтем. – Вы наших девчонок уводить и в гусынь превращать не вздумайте.

– Пушок, успокойся, – осадила его Тайка. – Тебе же ясно сказали: насильно никого не заберут.

Коловерша открыл пасть, чтобы возразить. Нет, он понимал, что Тайка права. Просто поспорить хотелось – с ним под настроение случается. Но Тайка сунула ему в зубы плюшку и оставила последнее слово за собой.

– Так. Значит, Танюшку не заберёте? – спросил Пушок у Лины, когда прожевал лакомство.

– Не-а.

– И Людочку?

– Не заберём.

– И Сашеньку?

– Да что ты прицепился как репей? Сказала же: нет. А будешь приставать, тебя украдём, понял?

– Меня нельзя красть! – ахнул коловерша и на всякий случай придвинулся поближе к Тайке. – У меня ведьма есть! И вообще, я – самец. Меня к вам не пустят.

– Да шучу, шучу, – усмехнулась Лина. – Уж больно ты забавный.

Тайка, хихикнув, потрепала Пушка по холке. Коловерша порой и впрямь увлекался. Упрётся – не переупрямишь. Ничего, рано или поздно смирится, что виллы – благие существа, хоть и гуси-оборотни. Не в чем их подозревать.

Остаток вечера они проболтали о всяком-разном. Гусыни рассказывали о южных краях, где Тайка только мечтала побывать. Ей так хотелось однажды своими глазами увидеть синее-синее море, по которому ходят кораблики и плавают белые лебеди. А в небе кружат чайки. Даже не верилось, что на родине Лины и Лиды весна наступает уже в феврале, представляете? А снег порой вовсе не выпадает. Разве что где-нибудь высоко в горах. А холодов – нет, вы только подумайте – всего пара недель в году.

Когда они допили третий чайник чая, настала пора укладываться спать. Тайка устроилась под любимым одеялом, Пушок свернулся калачиком в её ногах, а Лина с Лидой попросились на постой в курятник. Мол, надоело в человеческом облике ходить, хочется перекинуться в птиц. Для сна оно полезнее. Так и заснули.

А наутро Тайку разбудил коловерша – опять взволнованный донельзя.

– Тая, полундра! Просыпайся скорее. Наши гусыни-вертихвостки сбежали!

– Ну что ты опять кричишь? – Тайка протёрла заспанные глаза. – Не сбежали, а ушли. А что не попрощались, так они же птицы вольные. Решили лететь – полетели.

– Опять не веришь? – надулся Пушок. – А, между прочим, зря! Они не полетели, а пешком пошли. Я сам видел. И с ними кто-то третий был. Ты понимаешь, что это значит? Они всё-таки кого-то увели, заманили в свои сети. А обещали! Обещали!

Ну что тут скажешь? Пришлось быстро одеваться и бежать на холодную улицу – даже без привычного утреннего какао. Коловерша от неё ни за что не отстал бы.

* * *

Они успели догнать гусынь уже за околицей. Тайка издалека увидела три фигуры и прибавила шаг – а Пушок-то, похоже, был прав. Только вот спутница Лины и Лиды девочкой не выглядела. Наоборот, была самой грузной из них. И вообще, казалась очень знакомой…

– Тётя Надя? – подбежав, Тайка узнала продавщицу из магазина. – А вы-то что здесь делаете?

Гусыни переглянулись и хором выдали:

– Не то, что ты думаешь.

– А по-моему, очень даже то! – насупился Пушок, выпуская когти. – Нарушаем, гражданочки? Похищение людей – это статья, между прочим. Ни с места! Я вас арестую!

– Это, наверное, больно? – ахнула Лида.

А тётя Надя всплеснула руками:

– Ой, это ж мой любимый рыженький котик. Я его прикармливала. Твой, что ль, Таюшка? – она почесала Пушка за ушком, и тот растерялся.

Разве можно чесать за ушком детектива при исполнении обязанностей? Но так приятно… мр-мр-мр.

– То ли он – мой, то ли я – его, мы ещё не определились, – улыбнулась Тайка.

– Такой хороший… – тётя Надя гладила и гладила коловершу. А потом тихо – Тайка едва расслышала – сказала: – Прощай, рыжик.

– Что значит «прощай»? – встрепенулся Пушок. – Тая, она по-коловершьи не понимает. Спроси у неё.

– Вы уезжаете? – у Тайки на глаза навернулись слёзы.

Они с тётей Надей не были близки – так, болтали о природе, о погоде, – но «прощай» явно означало, что та покидает Дивнозёрье навсегда. От этого почему-то было очень грустно.

– Можно и так сказать, – продавщица глянула на Лину, потом на Лиду, и те кивнули, мол, говори всё как есть. – Таюшка, я слышала, о чём вы там болтали. Про волшебную страну. Закрыла магазин, пошла следом. И – ты уж извини – под окном простояла до вечера, ваши беседы слушая. А как вы разошлись, пошла в курятник – договариваться. Разве можно такую возможность упускать?

– Я думала, что виллы забирают только молодых девушек, – Тайка захлопала глазами.

– Так и есть. Но для меня решили сделать исключение.

– Тая, спроси, она точно-точно сама решила? – нахмурился Пушок. – А кто же мне будет давать рыбку?

– Пушок, тётя Надя взрослая женщина и может решать, куда и с кем ехать.

– Так-то оно так, но…

– Я очень больна, – тихо призналась тётя Надя. – Мне недолго осталось. А тут – целый волшебный мир, новая жизнь и крылья… Знаешь, я всегда мечтала летать. С тех пор как мама меня маленькую отвезла на юг на самолёте. Я запомнила домики внизу – будто игрушечные. И облака. А море… оно такое огромное. Там я смогу видеть его каждый день. И буду снова здоровой, потому что виллы не болеют. Это ли не счастье?

Тайка вздохнула. Вот так живёшь всю жизнь рядом, ходишь в магазин, покупаешь носки или резинки для волос – и не знаешь, что за прилавком стоит несчастный человек с большой светлой мечтой… Может, тётя Надя и не умела творить чары, но всегда помогала другим – словом и делом – и ничего не просила взамен. Это, если подумать, тоже настоящее волшебство.

Первым опомнился Пушок:

– Счастливого пути!

И Тайка повторила вслед за ним:

– Счастливого пути, лёгких крыльев.

Ей очень хотелось увидеть, как тётя Надя превратится в птицу, но гуси-оборотни ревностно хранили свою тайну.

* * *

До дома они с Пушком добрались молча. Тайка вошла, повесила куртку на гвоздик, скинула сапоги.

– Будешь какао?

Коловерша прежде никогда не отказывался от угощения, а тут словно не услышал вопроса:

– Тая, а ты уже думала, какое желание загадаешь, когда придёт время повязывать мартеничку на дерево?

– Нет. А что?

– Можно я загадаю? Очень надо!

Тайка ожидала, что коловерша заведёт свою обычную песнь про горы мороженого и тонны пирожных, но ошиблась.

– Я хочу, чтобы тётя Надя нашла своё счастье, – Пушок неотрывно смотрел в окно. – Она была так добра ко мне. Рыбкой угощала. Она заслужила!

Ну как тут откажешь? Конечно, Тайка согласилась.

И в этот самый миг над их домом сделали круг три диких гусыни, а потом, выстроившись клином, полетели на юг: далеко-далеко, к тёплому синему морю.