Читать книгу: «Пути океана: зов глубин. Книга вторая», страница 9

Эхекатль встал к ним спиной и замер.

В тишине слышался вой ветра где-то наверху. Викарий потирал ушибленный бок. Кулаки Брута разжались, и он стоял по стойке “вольно”. Насупленный Марсий так же смотрел на аборигена. Фия безмолвствовала. Непринужденная протокольная беседа была явно неуместна, и Селин в поиске подсказок уставилась на далёкую птицу в безоблачном небе.

– Такая маленькая, а дела такие большие. Пытаешься… не сдаешься. Ты не одна, полукровка. Разуй глаза.

В голосе Вождя больше не было злости. Лишь непостижимая усталость.

– Как будто у меня есть выбор… – растерянно проговорила Селин. Ей внезапно стало очевидным: вот же Брут. Вот Марсий. Доминго их привёл. Благодаря Фие. Да и Антуан особо не мешает… Она что, и взаправду не одна с этим всем?..

– Твоя взяла. Я оставлю в покое порты и ваш город. Но в ответ жду, что вы поступите по справедливости с вашими безумцами. Теми, что носят на спинах знаки круга из ненавистных цепей …Моя земля снова потеряла своих детей… недавно…

– Братство Смирения, – проговорил Доминго.

– Да будут ветра крепкими под крылами твоего племени, Вождь. То есть… всего наилучшего, Ваше Величество.

Уходя, Эхекатль внимательно посмотрел на Фию. Та лишь едва заметно кивнула, будто обещая сохранить в тайне увиденное.

– Прощай.

Кровавые луки рассвета медленно растворялись в мягкой молочной дымке и водной глади моря вдали. Как только Вождь исчез из виду, раздался сдавленный крик. Марсий. Обессиленный, североморец рухнул со стоном на одно колено и едва держался на дрожащих руках.

Все, кроме Фии бросились к нему.

Лицо капитана блестело от испарины. Он мотал головой и невидяще озирался. Белый платок в руке Селин промок, но она всё утирала ему лицо и трясла за плечи.

– Марсий! Что с тобой?!

Тот лишь хватал ртом воздух и хрипел.

Едкая жижа из пузырька Доминго наконец привела его в чувство.

– Проклятый колдун… знает… где больнее… – простонал Марсий и, с трудом разогнувшись, тяжело облокотился на плечо Брута.

Фия фыркнула:

– Всё в порядке. Вождь проучил его за черный умысел. Поделом! Люди моря живучие! Идемте же!

Братство Смирения

В ясную погоду шпили главного собора и колокольни Оплота Благочестия проглядывались даже с ново-верденского маяка. Но дорога туда занимала порядка трех часов из-за непрерывных серпантинов. И долгое время она находилась в таком разбитом состоянии, что добраться до города монахов даже верхом было просто немыслимо. Сейчас же проблему устранили, и вот уже карета Альянса Негоциантов в сопровождении неизменных гвардейцев медленно, но уверенно колесит по новой горной дороге.

От однообразного положения ноги затекли, скулы сводило из-за сдерживаемой зевоты, а уши вяли от бесконечных малопонятных дискуссий виконтессы и викария о Всеведущем, о священных писаниях. Или что там эти двое обсуждали уже пару часов?..

Впрочем, Марсий не мог себе ответить на вопрос, что хуже: плестись по серпантинам верхом, рискуя в очередной раз потерять равновесие с непривычки и поразвлечь тем самым Брута и его армейцев, или вот так слушать пространные многочасовые проповеди…

Единственной отдушиной стало наблюдать, как попутчики за своими просветительскими беседами не брезгуют перекинуться в картишки, и при этом не гнушаются самого настоящего мухлежа. Правда пару раз Марсию пришлось притворно закашляться и отвернуться, пряча смех над неуклюжими шулерскими фокусами юной виконтессы. Но невозмутимый вид старого пройдохи-святоши веселил не меньше.

Карету знатно тряхнуло и занесло на очередном повороте. Марсий с трудом вытянул онемевшие ноги, стараясь не задеть сидящую напротив де Круа.

– Не желаете партейку, капитан? – спросил Доминго, глядя поверх веера карт в руках.

Марсий отрицательно покачал головой. Победа над якобы неопытной аристократкой и добродушным стариком викарием будет казаться сомнительной. А вот риск опростоволосится на радость этим двоим шулерам был довольно высок. Тогда какой смысл?

– Господин надзиратель, неужто Гильдия Мореходов настолько вас обязала? Ну помилуйте, какова причина вам везде меня сопровождать? Подозреваю, у вас полно дел в порту.

Голубые глаза хитро блеснули из-под ресниц, и на её губах заиграла легкая усмешка. Отчего-то всякий раз, когда виконтесса так делала, ее лицо казалось крайне… милым. Впрочем не менее привлекательной она выглядела и в моменты, если говорила необычайно холодным, подчеркнуто-любезным тоном.

– Да-да, дел там действительно по горло, особенно теперь, когда в разгаре строительство причалов и верфи взамен сгоревших… Но что поделать…

– Ну или вы хотя бы могли скоротать вечер в таверне за бражкой вместо того, чтобы трястись тут с нами по горным дорогам… – продолжала виконтесса, глядя в свои карты.

Чем больше времени они проводили вместе, тем сильнее Марсий рисковал шагнуть дальше сбора необходимых для рапортов данных. И он шагал. И даже усмехался внутри себя, насколько манила эта притягательная власть хрупкости, что мешалась с поразительной личной силой, вплоть до таинственного, чему он пока не нашел малейших оправданий. Впрочем, этих объяснений вероятно не было и у самой де Круа.

Стараясь не поддаваться гипнотизирующему покачиванию серег, которые бросали блики на тонкую шею и ключицы, он тщательно избегал воспоминаний о том, что произошло на “Стремительном”. Будучи одиночкой по жизни, не он ли самолично никогда не придавал значения мимолетным связям? Как правило, первая же ночь с женщиной зачастую оставалась и последней. Интерес к очередной покоренной красотке неизменно улетучивался уже наутро. И то, что с де Круа всё вышло иначе, он объяснял себе лишь собственным уязвленным самолюбием. Но предательский голос внутри говорил, что в эту игру он заигрался и, продиктованный всего лишь азартом, флирт перешёл на неподконтрольную рассудку Марсия стезю.

Карета снова содрогнулась и дала ощутимый крен. Опять поворот. Марсий посмотрел в окно и вздохнул. Не вылезать из шкуры надсмотрщика и пережёвывать осточертевшую тему важности его роли ой как не хотелось… Тем более, он отлично понимал, насколько она формальна, но не соблюдению ли тех самых формальностей учила его годами вышколившая служба?

– Миледи, давайте вы не будете лукавить – вы же знаете, почему я здесь?..

… чтобы по заданию Гильдии шпионить за каждым вашим шагом, прикрываясь наложенными санкциями…

… чтобы понять расстановку сил на острове для дальнейшей экспансии Гильдии Мореходов…

… и в самую последнюю очередь – проследить, чтобы вы не сболтнули лишнего…

Привычные мысли вдруг показались чужими. Раньше Марсия мало заботила моральная сторона назначения. Или это проповеди начали действовать и на него?

– Вы лучше вот что скажите. Что я буду за надзиратель, если вместо сопровождения подопечной в крестовом походе против одержимых сектантов, предпочту компанию бражки в таверне?

Виконтесса вздохнула и закатила глаза.

– Иногда лучше посидеть в таверне, чем попасть в передрягу вроде последних переговоров, капитан. Что это все-таки было, кстати? По моим наблюдениям, вы как будто оправились, так, может, объяснитесь?

– Ничего особенного. – Его воротило от собственной беззаботности. Внутри полыхало. – Просто размышлял, что смерть того колдуна на аудиенции – самый рациональный и в некотором смысле менее кровопролитный вариант. Без главаря у дикарей мало шансов… А чему вы так удивляетесь? Я прекрасно помню ваше обещание мейлонгцам. Они вряд ли пустят это на самотек и потребуют выполнения своей части договоренностей. Да и признаться, ожиданий благоприятного исхода переговоров у меня не было. Просто вспомните, как он нас встретил… А еще даже день промедления в вопросе с портом… В пожаре Гильдия потеряла нескольких людей только по прибытию сюда. Включая лучшего плотника. Но хуже того – риски для флота. В вашем представлении это всего лишь транспорт. Вам не понять, что есть корабль для морехода… В общем я просто представил в голове схему, как можно все провернуть, чтобы под шумок устранить и эту ведьму, и их вождя. Обезглавить дикарей разом… Да, то было лишь идеями в уме… Но он будто их учуял… Откуда мне было знать…

На секунду боль в руке снова запульсировала, и страшная память, от которой он так и не смог убежать сквозь все эти годы, вновь проступила перед глазами. Марсий поморщился и уставился в окно.

Тишина в карете затянулась.

– Капитан, а как насчет моей рекомендации быть добрее к людям?, – небрежно произнесла де Круа, – думали о таком?

В ответ он только хмыкнул. я

Явно чтобы сгладить неловкую паузу, Селин развернулась к сидящему рядом Доминго.

– Ваше Преподобие, мы как-то упускали все это время из виду священников из Оплота Благочестия. Основное внимание отнимали набеги островитян, соседство с мейлонгскими плантаторами и новости об акифских алхимиках, которые явно что-то замышляют… Что мне стоит учесть перед разговором с епархом Писториусом?

На очередном повороте карета подпрыгнула. Пассажиры едва удержали равновесие. Колода карт, скользя, рассыпалась по сиденью. Но викарий Доминго был как всегда спокоен и благодушен. Мягкая доброта его черт едва ли не выражала умиление.

– Оплот здесь появился самым первым изо всех наших поселений колонизаторов. Всё было довольно мирно. Мы несли весть о Всеведущем заблудшим землям. В нашем монастыре даже предусмотрели кельи для семей последователей из местного населения, которые обрели веру. – Он сладко сощурился. – Но со временем, как то бывает, от братьев моих во Всеведущем выделилась группа, что сочла доктрины Священной Книги устаревшими, а силу убеждения настоятелей оплота излишне мягкими…

Глаза виконтессы вопросительно округлились, на что Викарий грустно покачал головой:

– Они называют себя “Братством Смирения”. Только вот никакого смирения там нет и в помине. Это всего лишь заблуждение о собственных ценностях, не более чем пустая декларация. Мол наивысшими добродетелями считаются смирение и покаяние, а страдания телесные усиляют духовность. Священную Книгу они, конечно же, переписали по образу своему и подобию. Любви и милости Всеведущего в ней не осталось… – изящные пальцы его беззвучно перебирали чётки. – Ну то есть как. Мои браться сочли ужас отвержения, убийства во имя Всеведущего, уничтожение несогласных высшим и сладчайшим свойством. “Братья” строго соблюдают весьма абсурдный набор правил, полностью отвечающий запросам их жесткой иерархии. Думать головой им необязательно. Сказать по правде, я бы не отказался полюбопытствовать, кому же в действительности они поклоняются… И пусть бы отправляли свой новый культ, проводили бессмысленные, но якобы таинственные, обряды с самобичеванием и самоповреждениями, но их рвение превратилось в тиранию. К счастью, епарх Писториус, несмотря на преклонный возраст, продолжает сдерживать рост членов так называемого “братства”… Но покончить с ними он конечно же не в силах.

– Звучит очень пугающе… Только этого нам не хватало… – де Круа явно занервничала.

Викарий повернулся к ней и тепло улыбнулся, будто сообщил благую весть.

– Да они же самые настоящие негодяи! Мы должны потребовать распустить Братство Смирения сегодня же! – невзирая на безжалостные колебания кареты, виконтесса взялась за перо и размашисто чиркнула в записной книжке, – Как нам встретиться с их лидером?

Мягкая улыбка викария отразилась ужасом даже в видавшем виде Марсие. Только побелевшие костяшки, стиснувшие чётки, выдавали нерв святого отца. И тем не менее, тот снова добродушно усмехнулся:

– Предположу, вам не доводилось договариваться с маньяком? Боюсь, вы правы. Договориться с ним невозможно. Возглавляет их некий экзекутор Исидор. Полагаю, он достаточно молод, но без посредников я с ним не знаком. Лично глава этой шайки к себе никого не подпускает. Говорят, он не смыслит в тонкостях политических манёвров и считает, будто ведет священную войну, в коей долг его – огнём и мечом насаждать собственные убеждения, да с таким рвением, как если бы он самолично их изобрёл.

– Это всё, что мне нужно знать. Благодарю вас, Доминго. После всего пережитого, думаю, с ним будет договориться не сложнее, чем с Эхекатлем, – белозубо улыбнулась де Круа.

Виконтесса держалась великолепно, хотя абсолютно всем присутствующим было ясно как день, что таким образом она просто пытается отогнать тревогу.

 
***
 

Замшелые городские ворота, поросшие среди мха вьющимися цветами, стояли монолитом. Судя по тому, как они слились с горной породой, что служила стенами обители, поднимали их весьма нечасто.

Едва процессия остановилась, раздался оглушительный скрежет. С ворот посыпался песок, и старая массивная древесина дрогнула.

Оплот Благочестия являл собою снаружи неприступную крепость с чёрными провалами крохотных бойниц в безжизненных стенах. Внутри же таил огромный город и саму обитель.

Монастырь переполняли величественные постройки. Казалось, не одно поколение ухаживало за аскетической чистотой добротно сложенных стен каждого здания – такую атмосферу древности и торжественности они источали. Улочки, вымощенные черным булыжником, вели на главную площадь мимо небольшого рынка вдоль плотной стены невысоких часовен и строгих монашеских келий.

Резиденция Епарха Писториуса располагалась здесь же, рядом со скрипторием и библиотекой. Об этом гласила двуцветная мозаика над дверью, что обозначала покои главы обители.

Над зданиями на площади возвышался величественный собор с разноцветными витражами. Высокие шпили, устремлённые к небу, словно пытались пробить грозовые облака ради хотя бы единственного солнечного луча.

Приближающийся дождь распугал последних горожан, роняя крупные капли на брусчатку. Пахло палёным волосом, горелой зеленью и жжёной костью. Марсию стало не по себе. И тут он заметил на площади отвратительно зловещую конструкцию, очевидно палаческого назначения. Судя по взгляду Доминго, того это зрелище так же озадачило.

Не успевший осесть из-за капель воды пепел крупными хлопьями кружил в воздухе. Глухая тревога застыла на лицах сопровождения, включая Брута, который, казалось, вот-вот отдаст приказ возвращаться.

Вспыхнула молния. Загромыхало.

– Викарий Тарвидий! – Доминго окликнул кого-то позади. – У вас всё в порядке? Консул Альянса Негоциантов здесь ради аудиенции с Епархом…

– Добро пожаловать в Оплот Благочестия! С миром и благодатью Всеведущего! Мне велено проводить вас в его резиденцию, миледи де Круа. – Опасливо, но без тени малейшего чувства, произнес собеседник. Подле молчаливо стояли монахи и смиренно смотрели в брусчатку, над которой разбивался в пыль дождь. Одинаковые рубища, одинаково потупленные взоры. Казалось, все равны. Но…

– С миром и благодатью! Благослови Всеведущий, мы готовы! Ведите нас.

Делегация проследовала к высокому зданию, сомкнутые двери которого выходили прямо на площадь.

Несколько священнослужителей подступили к гвардейцам. Вкрадчивые голоса просили бойцов остаться снаружи, ссылаясь на строгость Устава Обители.

– Должно быть, вас обманули? – тон де Круа безупречно соответствовал давящим нотам смиренных монахов. – Альянс Негоциантов и его участники вне юрисдикции вашего Ордена, как и его подразделений.

– С прискорбием вынужден возразить: всё верно, консулу дозволено пройти, но военным запрещено заходить на территорию резиденции, – пропел заготовку священник.

– К сожалению, такой порядок действительно имеет место, – обратился Доминго к де Круа. – Но я вас не оставлю. И капитан Марсий также может пойти с нами, поскольку является не воином, а членом Гильдии Моряков.

– Да, но… В любом случае, процедура для мирян такова, что в резиденцию можно пройти, только сдав оружие…

Де Круа с готовностью кивнула, и все посмотрели на североморца.

Пришлось отдать Бруту свой пистолет и шпагу. Давая себя обыскать, Марсий небрежно поднял руки. Свысока смерил грозным взглядом горе-стражника и проследовал за остальными.

 
***
 

Очертания храма расчертили полосы дождя. Их провели в резиденцию через стрельчатый и совершенно пустой холл, где у подножия огромной, размером в пару этажей, хмурой статуи Святого Арканиуса, стройными рядами расположились монахи. На стенах белели пятна снятых полотен. Несколько монахов, истово молящиеся Озарённому в холле, не обратили на гостей внимания, увлечённые службой.

В сравнении с искусно выкованными сотнями рук величественного Орфея в бухте острова мореходов, здешний идол напоминал скорее мёртвого золочёного болвана, чем олицетворение божественных сил.

Марсий хмыкнул. Оно и неудивительно, – поклоняться чурбанам могут только пустоголовые.

В руках статуи горело высокое пламя огромного коптящего светильника, объятого по периметру толстой цепью.

– Китовый жир, – догадался Марсий по характерному запаху.

Варвары-лавразцы конечно же до сих пор ничего не знали про керосин и его альтернативы…

Ожидаемо.

– Увы, миледи, епарху Писториусу сегодня нездоровится, – позади них гулким эхом прозвучал гнусавый голос. Худощавый молодой монах с заостренными скулами и глазами навыкате скорбно развел руками. – К нему будет допущен только викарий Доминго. Но, хвала Всеведущему, все права по решению вопросов Альянса Негоциантов он доверил мне… Идемте же, поднимемся в кабинет.

Молодой священник указал наверх, где за перилами располагался второй ярус резиденции, обставленный книжными шкафами.

Марсий подметил озадаченный вид Доминго, которого под руку подхватил один из святош и повел к ближайшей двери. Но вслух ничего не сказал.

Скверное предчувствие тисками сжало грудь.

Со второго уровня здания, огороженный перилами, открывался скупой вид на холл со статуей и молящимися изможденными святошами в ветхих рясах. Их число будто бы существенно прибавилось. Они расселись вокруг статуи и заныли молитвы. Сосредоточение некоторых подстёгивали многохвостые плети, что свистели по обнажённым спинам с торчащими позвонками.

Тем временем доверенный епарха предложил де Круа и капитану присесть у большого письменного стола, за которым расположился сам. Смирение его с каждым жестом становилось всё более фальшивым.

Североморец ещё раз огляделся и неохотно устроился в кресле.

Грязно-голубые глаза навыкате смотрели на гостей с приторной благостностью, в которой таилось осуждение не без привкуса презрения.

– Миледи де Круа, Всеведущий благословил нас вашим визитом! Ибо Всеведущий учил…

Марсий закатил глаза, предвкушая очередную проповедь. Ох не зря его терзало предчувствие. Это встреча обещает стать еще мучительнее, чем предыдущая с главарем дикарей… Рука – та, что когда-то была живой – будто в подтверждение догадки, слегка заныла.

– А скажите-ка, миледи, что завещал нам Всеведущий в Своём Откровении, когда смирение праведности встречается с сошедшими с пути духовного?

Подобострастие впополам с кротостью отдавало самой настоящей ловушкой. Марсию померещилась разинутая голодная пасть, которая немедленно порвёт виконтессу в куски, ответь она неверно. Но де Круа опустила ресницы и тон-в-тон процитировала:

– «Железом калёным выжигать на сердце своём искушение оставлять нечестивцев в неведении».

Святоша восторженно посмотрел на виконтессу и зашевелил губами в безмолвной молитве. Тягостное молчание нарушало лишь монотонные песнопения молящихся снизу и удары плетей. Марсий окинул взглядом обстановку. На столешнице морёного дуба – а уж что-что, а морёное дерево капитан распознавал сходу! – расположился целый набор печатей, несколько томом вздорных молитв, при показушной аскетичности братства уж больно дорогие письменные принадлежности, шкатулка с четками и даже весы, на одной из чаш которых лежал человеческий череп.

Действительно, почему бы отморозкам не повзвешивать человечьи черепа? Не делом же им заниматься…

– Вы же понимаете, как опасно дружить с врагами Всеведущего? С язычниками? – При упоминании язычников святоша победоносно уставился на Марсия. Боковым зрением тот заметил, как де Круа выставила туфельку и неприметно придвинула к себе под юбки белеющий прямоугольник конверта, упавший со стола собеседника. – С колдунами?! С демонами?!!!

– Простите, святой отец, я не расслышала ваше имя…

– В последний раз, когда братья наши с болью в сердцах своих обнаружили предателей веры, мы судили их сообразно завету нашему. – Бледный язык плотоядно облизнул пересохший рот, и монах даже привстал с кресла.

На лице де Круа появилось нечто столь учтиво-ядовитое, и Марсий, ухмыльнувшись, уже предвкушал, как этот зарвавшийся служка получит справедливую кару и будет виртуозно поставлен на место.

– Если позволите, вернусь к повестке. Мы прибыли, чтобы узнать больше об островитянах, которые недавно угодили в лапы так называемому Братству Смирения. К кому мы можем обратиться, чтобы прояснить ситуацию…

– Все верно, миледи. Я – именно тот, кто прояснит вам положение дел. Как бы мы не тщились принести свет этим заблудшим душам, всё было бесполезно. Ибо сердца их источены демоническим влиянием!!! – собеседник неожиданно сорвался на крик. – Лишь священное пламя смогло очистить их!!!

– Можете не представляться. Я поняла, кто вы, – взгляд Селин остановился на кольце из цепей, что висело на стене. Хор молящихся снизу показался Марсию в эти томительные секунды вдруг особенно противным. – Экзекутор Исидор, полагаю?

Благостная улыбка на лице лидера Братства обнажила ряд пожелтевших зубов.

– Оплот наш! Уже три дня как, но конечно, откуда вам знать? Вы ослеплены праздностью и грехопадением! Итак, к повестке, миледи! Только один момент…

Внезапно из ниоткуда в руках святоши возник мушкетон.

Нацеленный Марсию в голову.

Два черных дула смотрели прямо в лицо. Как два глаза.

Селин взвизгнула.

Но поздно. Экзекутор спустил курок.

Время застыло. Сейчас прогремит выстрел. Марсий на доли мгновения зажмурился. Запоздалое понимание, что увернуться он попросту не успеет, ведь его реакция и металлическая рука в разы медленнее пули, отдалось тоской. Это конец.

Щелчок.

Осечка?! Он приоткрыл один глаз. Так и есть! Святоша таращился на мушкетон. Потрясённая виконтесса в ужасе застыла. Прямо через стол Марсий бросился на горе-стрелка, вырвал оружие и сбил экзекутора с ног.

Сапог плотно прижал башку монаха к полу. Казалось, Марсию уже слышится хруст под подошвой.

– Пусть скажет, где островитяне и епарх! – руки Селин вцепились в плечо.

– Братья!!! – срывающимся голосом заорал фанатик.

Наиболее ёмкой мерой оценки ситуации стало самое крепкое словцо, что Марсий знал. Но прежде чем он успел выругаться… гудение молящихся исчезло. Зловещая тишина взорвалась топотом ног по ступеням. Прорва серых теней заплясала на стенах. Он быстро глянул вниз и спрятался обратно. Среди фанатиков были здоровяки на пару локтей выше прочих. Покрытые волдырями и перетянутые черными венами пятерни гигантов сдирали с раздутых красных голов клобуки. Это еще что за исчадья?!

Счёт шёл на минуты. Марсий рванулся к Селин и в одно движение выдернул кинжал из её сапожка. Схватив за шкирку Исидора, он заломил ему руку за спину и приставил к горлу нож. Безумные глаза торжествующего маньяка оказались прямо перед лицом де Круа. Она зажала руками рот, чтобы не закричать.

– Держи его! Ну же!

О, конечно, де Круа не понимала! Рывком он повернул экзекутора спиной к виконтессе и вложил оружие в дрожащую маленькую ручку и скороговоркой проговорил, глядя ей прямо в глаза.

– Крепче держи! Рыпнется – режь глотку! Или ты, или он!!! Поняла?!

Зажмурившись, Селин мелко закивала, перехватила кинжал, и святоша скривился. Вертикальной полосой по тощей шее скатилась багровая капля.

Умница.

Пучеглазый экзекутор злобно хрипел. И не дёргался. Пока что.

Быстро глянув через перила, капитан едва успел пригнуться. Пальба прогремела по ограждению и разнесла в мелкую щепу.

Выход отрезан. Как мог быстро, тяжёлым шкафом Марсий забаррикадировал дверь на лестницу. Вовремя. Старое дерево содрогалось под ударами. Он бросил взгляд на мушкетон, отобранный у фанатика. Проржавевшее старье. Неудивительно, что неисправно. Но схватил.

Вдруг померещилось, будто огромный золоченый болван из холла, подмигнул. Шальная мысль осенила Марсия.

Он навел мушкетон на огромный светильник в руках у идола и спустил курок. Осечка. Времени искать неисправность не было. Он зло потряс ружье и выругался. Разъяренные фанатики уже молотили в шкаф, остальные носились по холлу.

– Что нам делать!? – сквозь истерические песнопения заложника крикнула Селин.

Марсий снова про себя чертыхнулся и щёлкнул курком…

Сработало!

Светильник в руках статуи взорвался брызгами пылающих черепков. Горящий жир, налитый до краёв, огненной рекой хлынул следом. Вязкая жёлтая жижа залила толпу озверевших сектантов. Весь пол первого этажа вспыхнул трескучим пламенем.

Волна жара взметнула волосы вверх. В лицо пахнуло пеклом. Смрад горелой плоти и невыносимые крики. Он отшатнулся и невольно схватился за протез. За нагретый бронзовый сплав. Кошмар наяву.

Истошные вопли отозвались ядовитой смесью триумфа и болью памяти. Липкий чёрный дым заполонил помещение. Гортань мгновенно наполнилась горечью гари.

Обезумевшие фанатики уже были у самой двери. Судя по треску, ее разнесли и теперь рубили топорами шкаф. Вцепившись в гадкого попа, Марсий помог виконтессе затащить согнутого в три погибели экзекутора за угол и выглянул. От шкафа почти ничего не осталось. Отлично! И что теперь делать?!

– Миледи, самое время прикрикнуть на этих доходяг, как тогда вы в лесу! Очень нам поможете!

– О чём это вы?!.. – побледневшая де Круа искренне пыталась вникнуть в вопрос. Рука её с кинжалом дрожала то ли от напряжения, то ли от страха. Святоша бешено вращал глазами и изрыгал проклятия.

– Эх, понял. Что ж, придется самому…

Едва прорвалась первая порция фанатиков в дымящихся рубищах, Марсий выступил навстречу. Взмах – и лязгнули выскочившие ножи. Отшатнувшиеся монахи ошалело накладывали на себя охранные знаки. Конечно же, против бесовского колдовства татуированного язычника.

– А ну назад! Или ваш главный встретится с создателем!

Монахи медленно соображали и растерянно топтались. И прибывали всё новые. Вдруг их стало так много, что пол прогнившей палубой дал крен и провалился на первый этаж. Благо капитан сориентировался, и сделал шаг назад. За оставшимися вдогонку сейчас же последовал письменный стол, который пришелся как раз по ногам и отправил преследователей в самую преисподнюю, откуда вовсю валил дым.

Пинками под костлявые зады Марсий швырнул парочку замешкавшихся святош к остальным.

Получите, слизни!

Дышать становилось нечем. Под потолком клубился дым и сжирал видимость. Глаза резало.

Марсий бросился назад к Селин. Но ни её, ни экзекутора у стены в кабинете не было.

Как мог быстро, опираясь на перегородки, капитан забежал в соседнее помещение и замер. Ничего себе резиденция…

Смрад смерти ни с чем нельзя было перепутать. Прямо напротив дверного проёма на деревянном щите висели инструменты и цепи, покрытые запекшейся и совсем свежей, яркой, кровью…

В стороне, на узком столе, залитом красной жижей, лежало тело островитянина в кандалах. Вернее то, что от него осталось.

Оказавшись в этом месте, миледи консул потеряла человеческий облик. Глаза её ужасающе посветлели и стали совсем как тогда, в лесу ведьмы. Ощеренные черты её заострились, и из груди вырывался рык, словно у хищника.

Маленькие руки её душили экзекутора. Негодяй судорожно пытался разжать хватку. Ноги бешено болтались, горло хрипело и булькало. Та же, кто совсем недавно была виконтессой, хотела одного: видеть его смерть. На секунду она отпрянула.

Исидор, всё ещё живой, рухнул на пол. Селин схватила ближайший из окровавленных инструментов, висящих в пыточной, но Марсий твёрдо взял её за запястье и развернул к себе.

Её ярость будто обрела самостоятельную форму. И он уже знал её такой.

– Остановись. Я сделаю это.

Она что-то прошипела, но белёсые глаза вдруг прояснились и лицо Селин вновь обрело прежние, людские, черты.

Под униженные мольбы экзекутора, сменившиеся проклятиями, Марсий свернул ему шею. Короткий хруст позвонков и замерший взгляд маньяка вызвали у капитана отвращение.

Однако коль запачкался, так уж запачкался…

Марсий изо всех сил гнал прочь воспоминания о собственном пылающем аде, и только нестерпимый жар, гудение пламени и клубы густого дыма вернули его в реальность. Без права повторять прошлое. Селин уже истошно кашляла.

Выглянув из дверного проема, Марсий увидел лишь жирную дымку и сквозь неё – красные отблески пламени.

Хорошая новость заключалась в том, что преследователей больше не было.

Плохая – им не выжить в огне. Сколько бы ни пытались продержаться.

Мучительное дежавю мурашками пробежало по коже и проступило испариной.

Срочно найти любую щель…

Глаза слезились от гари. Он снова выглянул в соседнее помещение. Нет. Слишком опасно.

Североморец стал простукивать стены. Подхватил липкий от крови молот. Начал бить каменную кладку. Бесполезно.

Стена оказалась внешняя, как и предполагал, но слишком крепкая. С досады он ударил ещё наугад. Но понял по звуку: прямо за доской с экзекуторскими инструментами расположено наспех заколоченное окно.

Собрав все свои силы, Марсий отчаянно, почти уже вслепую дробил древесину, разлетавшуюся в щепки, пока в ней не показалась брешь. В лицо пахнула свежая сырость ночного дождя.

Кашляя и хватая влажный воздух ртами, вдвоем они выбрались на скользкую от воды черепицу.

Оба повалились на склон крыши пристройки, да так и лежали, подставляя лица ливню, и жадно глотали свежий воздух. Отсветы разгорающегося пожара уже подсвечивали низкие брюха туч над их головами тревожным оранжевым.

Де Круа пристально изучала свои ладони. Её била крупная дрожь. Впрочем он знал, как сменить ей настроение:

– А вы молодец, миледи! Все позади… “Ухахаха! Священное пламя смогло очистить их!!!” – даже сбившееся дыхание и кашель не испортило пародию на экзекватура, – Всегда недолюбливал святош!

– Надо же… А вы вообще кого-нибудь “долюбливаете”, Марсий?

Селин повернула на него голову. Отсветы занимающегося пожара вовсю плясали на мокрых стенах спящего Оплота Благочестия. Глупая шутка достигла цели, и виконтесса отвлеклась от своих дум. И от того казалось, что в глазах её сверкали искорки.

– Вы узнаете об этом первой, обещаю.

Под спиной стремительно горячело. С нагревающейся под ними крыши начал подниматься пар, и пришлось посерьёзнеть:

– Нужно уходить! Быстро!

Селин согласно фыркнула и вцепилась в протянутую руку.

Преодолев несколько крыш стоящих вплотную зданий, они всё же отыскали спуск по строительным лесам и оказались на площади.

Догорающий штаб Братства Смирения ярко пламенел в ночи. Толпа зевак стояла у фасада и отупело наслаждалась зрелищем, невзирая на раскаты грома и ливень.

В отсветах пожара капитан смотрел, как копоть стекала серыми ручьями со светлых волос и с лица Селин.