Читать книгу: «Притяжение», страница 2
Глава 3
Когда ты на сумасшедшей скорости едешь обратно домой, не желая, чтобы строгий отец застал одни пустые неубранные постели, ничего непонимающую Людмилу, чем пришел бы в ярость, совсем не замечаешь остальных проблем, которые меркнут перед самой главной. Вся бледная сестра, которая просит остановить машину на обочине, чтобы ее вырвало со спокойной душой ― пустяк. Мне все кажется, что нужно обязательно спешить. Сердце как заведенное стучит на каждом километре, голова строит планы, с помощью которого можно избежать домашнего скандала.
– Мийка… Ну пожалуйста… Мне совсем плохо. Останови машину. ― Стонет Стеша, прикрыв рот рукой. Ее вот-вот стошнит, но до дома остается только один поворот. Время же заканчивается.
– Терпи. ― Сухо отвечаю я, следя за дорогой. Если отец увидит ее, то сразу все поймет. Он чует пьяных за версту, терпеть их не может, и на алкоголь в нашей семье поставлено строжайшее табу.
Отъехав от подъезда, я припарковываю машину в самую отдаленную сторону парковки, чтобы она не была замечена отцом.
– Ну наконец-то, ― вздыхает Стеша, открывая дверь, еще секунду ― и ее рвет прямо на улице. Я неприятно съеживаюсь и отворачиваюсь от этого зрелища. Это продолжается слишком долго, ее молодой организм, никогда не употреблявший алкоголь, реагирует спонтанно, и мне остается молиться о том, чтобы с рвотой не вышли вместе все ее внутренности.
Стеша с трудом стояла на ногах, засыпала на ходу, отчего я, как боец, перекидываю ее на спину и несу, чертыхнувшись себе под нос. У нас практически не осталось времени. Стоя у двери, я осторожно кладу ее на пол, чтобы тихо открыть дверь. Не хватало еще быть пойманной Людмилой.
Как только сестра была занесена, я обливаю ее холодной водой в душе. Стеша закашляла, попыталась бороться со мной, но у нее ничего не вышло, не считая того, что и моя футболка осталась забрызганной водой. Стараясь не думать об этом, я осторожно переместила ее на кровать, после чего с издыхающими силами переодела в домашнюю одежду. Сестра что-то пробубнила себе под нос, отчетливо произнося имя Майкла, а после зарылась в подушку лицом и окончательно заснула.
Теперь можно было и вздохнуть.
На цыпочках крадясь на кухню, я на автомате включаю свет и готовлю блинчики, пытаясь выкинуть из головы происшествие этой ночи. Оно пугало, заставляло все тело неметь от страха перед тем, кто воюет со мной взглядами вот уже несколько месяцев. Что-то в его словах было угрожающе, предупреждающее.
К тому же, он узнал о моем прозвище. Откуда? Со вздохом сажусь на табуретку, прижимая к груди правую коленку, а в руке держа лопаточку.
Неожиданно раздался ужасный грохот грома на улице, лопаточка выпадает из моих рук и падает на пол с хлопком.
– Вот черт… ― выругалась я, поднимая ее обратно.
Со страхом подхожу к окну, наблюдая за тем, как молнии сверкают между облаками, создавая декорации театра, где не было актеров.
– Да, он прав, разгорается буря… ― Я вновь говорю сама с собой в тишине, зная, что меня все равно никто не услышит. В такие моменты явственного молчания во всем районе можно было расслабиться и почувствовать домашний уют, аромат готовящихся блинчиков, тихие храпы Людмила.
Дома я всегда была в безопасности. Квартира на шестом этаже напоминала мне большую крепость, которую невозможно сломать и разрушить. Папа же был моим рыцарем, который точно спасет от дракона, которым часто пугали меня в детстве, когда я не хотела засыпать. Дракон казался мне ужасным зверем, мечтающим забрать меня к себе в замок, окруженный рвом с кислотой, чтобы потом замучить до смерти. Но все это было детским воображением, время детских грез прошло, оставляя за собой одни теплые воспоминания.
Смотрю на время и понимаю, что отец должен приехать с минуты на минуту. Тем временем легкая горка блинчиков уже начинала остывать на тарелке, а я надеялась, что отец не попадет под грозу.
К шести утрам (отец всегда отличался пунктуальностью) к дому подъехала машина. Я замечаю, как высокая фигура в форме вышла из нее, попрощалась с водителем и уверенным шагом двинулась в сторону подъезда.
Папа прибыл домой. Он показался в дверях с привычным строгим и сухим лицом, на котором проявилось достаточно морщин от усталости и недосыпа. На пол упали две большие дорожные сумки.
– Здравствуй, Мия. ― Кивает он. Как я уже говорила, папа вечно скуп на эмоции. Он почему-то никогда не мог обнять меня вот так, с порога, показывая то, насколько сильно он скучал по мне.
– Батюшки! Олег приехал! ― Восклицает Людмила за моей спиной, видимо проснувшаяся минуту назад. Женщина тут же убегает на кухню, но возвращается с удивленным лицом. ― Ты, Мийка, знала, что он прибудет так скоро, да?
Скромно улыбнувшись, я киваю ей.
– Ну вот, не дал дочери выспаться, Олег, ― упрекает Людмила отца, недовольно сжав губы, ― мог бы и мне позвонить ― ребенок и без того не высыпается…
Лицо отца становится еще строже (вроде бы, куда уж больше?).
– Солдат Харитонова, немедленно объяснить высказывание командира Людмилы.
– Экзамены, ― вздыхаю я, в душе ненавидя его командирские замашки в семье. Я сыта по горло его армией.
– Так все, не терзай мою внучку, ― Людмила берет все в свои руки, уводя отца на кухню, а после скоро обращается ко мне. ― У тебя еще есть шанс поспать часок. Я бы не стала упускать его.
А после женщина лукаво подмигнула мне, словно знала больше, чем я думала. Ее жест кажется таким забавным, но и подозрительным одновременно. Неужели она все поняла?
Я уже собираюсь отправиться к себе в комнату, как дверь Стеши медленно открывается, откуда показывается ее миниатюрный носик и болезненные глаза.
– Мийка, ― шепчет она, подзывая рукой. Я закатываю глаза и захожу в ее комнату, тут же падая на кровать от усталости. ― Прости меня. ― Она осторожно гладит меня по голове, следуя волне волос.
– Просто дай мне поспать. ― Переворачиваюсь на живот и таю от мягкой подушки.
– Я так виновата перед тобой. ― В голосе раскаяние. Мне хочется взглянуть ей в лицо, но я не в силах поднять даже голову от недосыпа. ― Не думала, что Майкл окажется таким подонком…
– Не бойся, он больше не подойдет к тебе, ― сдавленно шепчу, ощущая, как сестра легла рядом и потянула на себя часть одеяла. ― Но что там делал Герман?
Его имя так странно звучало и моих уст. Еще никогда я не называла его вслух, всегда используя обращение "Он".
Чувствуя, что сестра напряглась, я заставляю себя открыть глаза и вижу, как она буравит потолок.
– Они заставили меня выпить, а после потащили к проклятому склепу… Я не знаю, что они собирались сделать, даже думать не хочу. Но у меня же есть личная СуперМия, да?
Мы вместе хохочем над ее шуткой.
– И они даже ничего не говорили тебе? ― Сквозь сон задаю последний вопрос.
– Майкл просто тащил меня… А Герман… Герман постоянно шептал какое-то слово.
– Какое?
– Возмездие.
Глава 4
Сидя в кругу друзей, ты почти не чувствуешь усталости и грусти. Все это куда-то испаряется, заменяется на счастье и радость, которые наполняют тебя изнутри.
– Так вот, учительница мне и говорит: "Тебе стоит заниматься больше. По сравнению с прошлым месяцем ты крайне обленился". И знаете, что я сделал? ― Богдан рассказывал очередную историю нашей компании, которая с интересом слушала его. ― Вытащил свой сборник тестов, который полностью сделал еще на каникулах! Вы бы видели ее лицо…
– Да-да! Оказывается, что часть класса даже не начинала этот сборник… ― Подтверждаю я, кладя поднос с едой на стол.
Был школьный обед. Мы почти всегда собираемся здесь все вместе. В нашу небольшую компанию входим мы с Богданом, Стеша, которая прикинулась больной и не явилась в школу, и Лариса, которую мы просто зовем Ларкой. В редкие дни подключается и ее младший брат, что учится в десятом классе. Они очень похожи между собой. Оба имеют вытянутые черты лица и смуглую кожу. Только Ларка была полной, а ее брат ― тощий.
Ларка загадочно ухмыльнулась, не сводя с нас глаз.
– Что такое?
– Вы такие славные. ― Хихикает она, вовсе не стесняясь. ― Когда Богдан что-то говорит и не может подобрать слов, ты ловко дополняешь его. И наоборот.
– Ой, брось, ― махнул мой друг рукой, ― все знают, что мы просто друзья. Ничего большего.
Я уверенно киваю его словам.
– Но на танцы вы каждый раз идете вместе. ― Замечает она, подозрительно щурясь. Лариса вновь играет в сыщика, мечтая выявить хоть какую-нибудь пару в школе.
– В детстве нас заставляли родители. ― Пожимаю я безразлично плечами, ковыряя ложкой рисовую кашу. ― Признаться, мы оба не могли терпеть этого тогда. А сейчас… Это даже удобно.
– Да. Ибо каждый раз приглашать девушек на танцы ― сердца и храбрости просто не хватит. ― Богдан мученически вздохнул, изображая из себя умирающего, а после свободно лег на мое плечо, что я позволила ему.
Лариса стала рассказывать о своих домашних занятиях фитнесом, а мы частенько глумились над ней, пытаясь убедить, что худеть ей вовсе не обязательно. Но такие девушки, как она, слишком зациклены на этом, чтобы прислушаться к мнению людей. Похудение представляло для нее смысл жизнь вот уже несколько лет.
Мне становится неуютно. Даже кусок хлеба в рот не лезет. Когда я откидываю Богдана, он удивленно таращиться на меня, словно спрашивая: "Что-то случилось?". Но я не могу понять собственных чувств.
– У тебя что, появился воздыхатель? ― Низким голосом вдруг задает вопрос Ларка, пытаясь выглядеть равнодушно и непринужденно.
– Какой еще парень? ― Вклинивается Богдан, сжимая кулаки за столом. Еще в шесть лет мы обещали друг другу, что будем рассказывать абсолютно все, что происходит в наших жизнях.
– А вон тот… Ого, сам Еремеев смотрит на тебя, ― она аккуратно указала пальцем за мою спину.
От одной фамилии этого человека мне становится не по себе, так еще и Богдан пронзительно следит за моей реакции. Я еще не успела рассказать ему о приключениях этой ночью, собиралась сделать это после уроков, но мое взвинченное состояние уже вызывало в нем подозрения, которые усилились прямо сейчас.
Мне не хочется оборачиваться.
Не хочется вновь заглядывать ему в глаза, чтобы увидеть в них что-то страшное и пугающее.
– Да он пожирает тебя, ― хохочет довольно Ларка, пока я напряженно пытаюсь не обращать на все это внимание. Богдан обернулся несколько раз и стал с ожиданием смотреть на меня.
– Пусть. Мне абсолютно все равно. ― Надеюсь, голос прозвучал уверенно, безразлично.
Нет, Богдан. Не смотри на меня так. Пожалуйста. Прекрати. Я ни в чем не виновата перед тобой ― я ничего не утаила.
Хватит.
Мой друг хмуро уставился в свою тарелку. Расстояние между нами заметно увеличилось.
Ларка еще несколько раз пошутила насчет напряженной ситуации, но никто не оценил этого, и, чтобы наша компания окончательно не замолкла, продолжила историю про фитнес-тренировки.
Я все еще чувствую его взгляд на себе. Господи! Ну сколько можно! Он что, хочет убить меня? Поставить в неловкое положение? Если так, то это у него отлично получилось, так почему бы не отступить? Хотя бы на время.
Моя ложка случайно выскользнула из рук и упала на пол. Я буркнула что-то себе под нос, слегка развернувшись назад, чтобы достать ее обратно.
И заметила. Герман словил мой взгляд, следил за непонимающим выражением лица как завороженный. Что-то явно искал во взгляде, а когда не нашел, ― разозлился, сжал кулаки и прищурился. Я не могла сдвинуться, отвести взгляда, вернуться на свое место и продолжить разговор с друзьями. Просто не могла. Ложка так и оставалась на полу.
Это продолжалось бы до бесконечности. Мы так и смотрели бы друг на друга, ставя себя в неловкую ситуацию. Богдан бы заподозрил большее. Но к Еремееву в этот момент подскочила девушка с темными коротко стрижеными волосами и элегантной черной формой. Она тут же поцеловала его в щечку ― он даже не вздрогнул. Села рядом с ним ― ему было плевать. И когда уже кто-то из друзей толкнул его в плечо, парень с трудом оторвал от меня взгляд.
Я будто бы проснулась сквозь долгий сон, почувствовала жуткий стыд и дернулась обратно, будто бы увидела что-то интимное и тайное. Его глаза завораживали, заставляя невольно впасть в гипноз. Не помню, чтобы мы так долго смотрели друг на друга.
О нет. Я не хотела этого.
Из меня будто бы высосали всю энергию. Я почувствовала жуткую усталость. Захотелось уйти как можно быстрее. Скрыться среди светлых коридоров большой школы. Уткнуться в учебник и читать, не переставая. Чувствовать, как новые знания по полочкам расфасовываются в голове, отчего ты невольно начинаешь гордиться собой. И просто расслабиться. Только бы не чувствовать пожирающий взгляд на себе.
– Знаешь, я, пожалуй, сразу пойду в класс… ― Неуверенно мямлю Богдану.
– Ты даже ничего не съела. ― Он как всегда внимателен.
– Не хочется…
– Тогда я иду с тобой.
Я знаю, чего он хочет и чего добивается. Ларка раздраженно закатывает глаза, чувствуя себя несколько лишней без Стеши, с которой та, не умолкая, тараторит о моде и звездных скандалах.
– Ладно, ребят, увидимся позже. ― Махнула она лениво рукой, а после лукаво улыбнулась куда-то напротив нее, вперед. Девушка вздернула плечами, вытянула шею ― признаки того, что она заигрывает с симпатичным парнем.
Мы кивнули ей, схватили наши подносы и как можно скорее скрылись из столовой. Точнее ― убегала я, Богдан же просто пытался поспеть за мной.
– Казачок, ты куда? ― Окликает он меня, пытается положить руку на мое плечо, но я, как ошпаренная, откидываю ее.
– Не называй меня так!
Богдан опешил.
Так успокойся. Ты же воин. Воину не подобает трусить перед взглядами какого-то психа из параллельного класса. Пусть смотрит, если ему это так нужно.
Круто развернувшись, я кидаюсь в объятия Богдана, который вмиг расслабился от моей реакции.
– Прости, просто… Да, я прямо сейчас расскажу тебе. Надо было раньше, но я медлила. Прости.
Он по-доброму усмехается, осторожно отталкивая меня.
– Не думаю, что директриса одобрит такие проявления чувств в ее школе. ― Богдан как всегда оказывается прав. Я улыбаюсь и вновь собираюсь с силами, зная, что он точно защитит меня, поддержит в любой ситуации, потому что он настоящий друг, о котором можно только мечтать. ― Что ж, я готов слушать…
Я тяжело вздохнула, собираясь с мыслями, и начала свой рассказ.
За все это время выражение его лица сменялось одно за другом, он страстно хотел вставить свою речь, но тут же замолкал. Богдан всегда умел слушать, редко перебивал кого-либо, говорил с уважением. За это его обожает мой отец.
– И Герман просто отпустил вас? ― Он даже сразу не смог поверить в это. ― Вот так… Просто взял и отпустил? ― Я слегка киваю. ― И Стеша понятия не имеет, зачем они потащили ее? ― Вновь кивок. ― Я просто в шоке… Тут попахивает чем-то мутным и грязным.
– Эта история тоже не дает мне покоя…
– И при этом он еще имеет совесть пялиться на тебя при всей школе! ― Грудь друга тяжело вздымалась, он отрывисто дышал, пытаясь успокоиться. Богдан отличался смиренным поведением, никогда никого не бил и почти не ссорился. ― Нет, я прибью его прямо сейчас! Давай я сейчас же вернусь обратно и поговорю с ним прямо!
– Не надо!
Я отчаянно цепляюсь за руку, не желая ни бесполезной драки, ни разборок. Не нужно подкидывать дров в огонь. Просто игнорировать и ждать, пока он потухнет сам.
И в этот самый момент он, Герман Еремеев, выходит из столовой со своей свитой. Его взгляд блуждает по коридору, на мгновение останавливается на моих стиснутых пальцах, что упрямо держат за запястье Богдана. Его реакцию невозможно было прочитать ― полнейшее хладнокровие и сдержанность.
Как только они исчезают, я отпускаю своего друга.
– Как видишь, он пялится на меня только в редких случаях. ― Все еще пытаюсь унять злой дух Богдана спокойным и даже нежным тоном. ― Так может, стоит просто забить на это? Ведь я права, да?
Он неуверенно кивнул.
– Но если он хоть что-то сделает, то ты сразу же говоришь мне, ясно? ― Его слова прозвучали не как вопрос или же просьба, а как простая команда. Я с улыбкой закатываю глаза, что не ускользает от него. ― И не смей так делать, понятно? ― Он угрожает мне пальцем, и я, играясь, еще раз закатываю глаза. ― Ну все… Тебе конец, Харитонова!
Его руки тут же касаются моей талии, начиная щекотать настолько быстро, что я просто задыхаюсь от смеха, не в силах даже бороться.
– А ведь я предупреждал! ― Продолжает он, издеваясь и зная, что я ужасно боюсь щекотки.
– Бо… Хватит! Прекрати! Боже! ― слова вырываются сквозь смех, от которого на глазах показались слезы. ― Я ведь сейчас умру! Ну, хватит!
Наши крики и взвизги по всему коридору.
– Харитонова и Павлов! ― Строгий голос директрисы заставляет обоих замереть с немыми лицами. ― Немедленно прекратить!
Мы, как провинившиеся дети, тут же опустили головы, с трудом сдерживая улыбки.
– Марш в класс! И чтобы такого больше не было! Стыдно!
– Да-да, простите. ― Одновременно отвечаем мы, и как только директриса удаляется, тут же взрываемся хохотом.
Это была прекрасная разрядка.
– Повторим? ― Лукаво спрашивает Богдан, протягивая свои руки ко мне.
– О нет! Не смей! ― Я срываюсь с места, летя прямо по коридору, чувствуя, как он нагоняет меня.
И будь я более внимательна, то заметила бы, как все это время за углом стоял кто-то, подслушивая наш смех с Богданом и бесконечно злясь. Внутри человека шла борьба, настоящая война, его мысли никак не унимались в единый поток. И стоило мне громко расхохотаться, как его пульс сбивался, он почти задыхался.
– Эй, Герман! Урок начинается, идем! ― окликнули его.
И он ушел.
Глава 5
Пальцы крепко держат джойстик, взгляд направлен прямо на монитор, следя за машиной и дорогой, графика которых за считанные секунды меняется. Богдан упрямо пытается меня победить, но я уверенно нажимаю "Вперед", зная, что дальше только финиш.
– Нет! – Он кричит, видя, как я уже во второй раз побеждаю его. – Вот блин! Как так?
Довольно ухмыльнувшись, я подзываю его ближе к себе. Мы играем на желания, и если его – извращенные и злобные, то мои до жути наивные, от простого "Ку-ка-ре-ку!" до "шалбана"
Как только я легонько касаюсь лбом его пальца, парень предлагает очередной реванш, но я отказываюсь. Почти каждую субботу мы сидим с ним у него дома, играем в компьютерные игры, обсуждаем учебу и, разумеется, готовимся к экзаменам.
Его мать и отец давно привыкли к моему обществу, каждый раз встречают с улыбкой и интересуются о моих успехах. Они словно моя вторая семья. Мать Богдана открыто называет меня невесткой, подшучивает насчет свадьбы и своего сына, отчего мой друг часто находится в неловком положении. Но я сама прекрасно знаю о нем все, отчего детские истории не являются такой уж неожиданностью.
– Проводишь меня? – ловко встав с пола, на котором мы сидели, я хватаю куртку и телефон, прочитывая сообщения Стеши. Она просит меня скорее вернуться домой, чтобы ей не было так скучно с очередной подружкой.
– Конечно.
Мы выходим в коридор, обуваемся в тот момент, когда неожиданно появляется тетя Аля, мать Богдана.
– Как, Мия, ты так скоро уходишь? – Удивляется она, потирая руки полотенцем. – А как же пирог?
– Простите, но уже слишком поздно, – оправдываюсь я, поправляя шапку на голове так, чтобы волосы не торчали. – В следующий раз я обязательно приду к вам пораньше.
– Я обязательно буду ждать! – Легко отвечает она, а после обращается к сыну. – Ты провожаешь ее?
– Да. – Спокойно отвечает Богдан, как можно скорее накидывая куртку на свои плечи. – Мама, это не то, что ты думаешь…
– Да-да, разумеется, – с лукавой улыбкой отмахивается она, подмигнув мне. Порой ее подобная шаловливость наскучивала и даже раздражала, но в этот раз я только смеюсь, наблюдая за тем, как Богдан жутко краснеет.
– Все, мы пошли, – обрывает он диалог, толкая меня к двери.
– Я буду ждать тебя на следующий пирог! – Успевает крикнуть напоследок тетя Аля, и дверь захлопывается.
Мы переглядываемся с Богданом, как можно теплее кутаемся в свою одежду, поскольку на улице резко похолодало. Теплые варежки, связанные Людмилой, не в силах уберечь мои пальцы от холода, что не остается незамеченным Богданом.
– Ой, давай их сюда! – Недовольно бормочет он себе под нос, проклиная мою растерянность, и тянет мою руку в свой широкий, теплый карманы. Я даже не помню, когда это стало для нас некой нормой. Его руки всегда были куда теплее моих, и мне не было зазорно использовать их как грелку. Хотя и было очевидно, что появись у Богдана девушка, такой традиции пришел бы конец.
Темный спальный район окраины города скудно освещен редкими фонарями, изредка слышится говор гуляющей молодежи. Поднимая взгляд наверх, ты можешь различить самые яркие звезды, не скрываемые громоздкими облаками и многоэтажками. Выдыхая воздух, говоря о чем-то, появляется легкий пар, забавляющий меня. Словно все это магия, а я управляю парами ветра. Холодный ветер щекочет мои щеки, а губы болезненно бледнеют. Мы нарочно идем рядом со стенами зданий, чтобы те защитили нас от ветра, и натыкаемся на компанию одноклассников, весело гудящих о чем-то.
– Привет, ребята! – Кивает Богдан парням, не желая особо задерживаться, чтобы я окончательно не замерзла. Он незаметно выходит вперед, закрывая меня своим плечом. Не могу сказать, что я люблю подобные компании, как и сами компании особо недолюбливают таких, как я. Многие открыто называют меня занудой и слишком правильной.
– О, Богданчик! Пойдете с нами? У нас есть кое-что покруче чая! – Почти одновременно выпалили все.
Я переминаюсь с одной ноги на другую, со стороны кажется, что пританцовывая в такт быстрой клубной музыки. Мне интереснее смотреть на огни в окнах домов. Где-то выключился свет, а значит, жители квартиры легли спать. Хочется надеяться, что они счастливы, у молодой пары есть ребенок, от улыбки которого становится понятно, что такое счастье.
– Нет, мы, пожалуй, пойдем. Мия совсем замерзла, – отнекивается Богдан.
Толик, местный заводила и тусовщик, осторожно вытаскивает из пакета бутылку пива, пытаясь заманить ею нас. Интересно, как они ее купили, если ему нет восемнадцати?
– Так мы вас проводим, – навеселе подхватывает он, получая всеобщее согласие компании, – нам все равно по пути. Так может ты еще и передумаешь.
Игривые и полные веселья крысиные глазки Толика обследуют Богдана, который продолжал держать меня за руку, медленно переходя в мою сторону.
– Так-так-так… А кто это у нас? – Отодвинув Богдана от меня, он медленно склонился к моему лицу. Я чувствую, что он пьян, потому делаю знак другу, чтобы скорее уйти.
Богдан дернулся и потянул меня за собой, увлекая в сторону широкой улицы, однако компания не отставала. И слишком быстрый шаг, больше напоминающий собой бег, все равно не спас нас от преследования.
– Харитонова, так это же ты! – Толик, единственный из компании, поспевает за нами, пытаясь ухватить меня за плечо. – Надо же! А я сначала и не узнал тебя. Ну же, почему ты прячешь свое прекрасное розовенькое личико от меня? – И после этого уже я тяну Богдана как можно скорее. Нам обоим не хочется конфликта с одноклассниками, но и пить вместе с ними мы не собираемся. – Ведь я обижусь так. Ну-ка, постой!
Его последняя фраза была угрожающей. Ему не понравилось наше поведение, отчего Толик с силой сжал мое плечо, разворачивая меня к себе лицом.
– Пусти ее сейчас же! – Вклинился Богдан, злобно глядя на Толика, но его, кажется, эта ситуация только забавляла.
– Да ладно тебе, брат, – в знак отступления он отпускает меня, любезно отходя на шаг, но закрывая нам путь. – Простите, миледи. – Меня сейчас стошнит от его наигранной воспитанности. – Я просто пытаюсь понять.
– Что именно? – Сжав кулаки на всякий случай, я с готовностью смотрю на него.
Толик расплывается в улыбке.
– А не скажу! – как ребенок он играет с нами, видя, что его слова сильно заинтересовали меня.
– Ой, пошли Мия, – тянет меня Богдан подальше от него, но у меня плохое предчувствие. Кажется, что во все это замешан Герман, с которым Толик неплохо общается.
– Что ты пытаешься понять? – С нажимом спрашиваю я, поддаваясь под его провокацию.
– А ты, кажется, сама все поняла. – Толик смеется. – Местные девчонки называли тебя тупенькой, а ты оказывается не такая.
– Мне плевать на них.
– О! Но тебе не плевать на него, не так ли? – Он уловимо только для меня выделил с помощью интонации слово "него", оставляя Богдана в замешательстве.
Страх окутал меня, Богдан с силой повел в сторону моего дома. Благо, до него оставалось совсем немного. Толик вновь не отстал, пытался поймать мой взгляд и насмехался.
– Парень бредил о тебе всю прошлую ночь, – шепчет он мне в ухо, опаляя дыханием мою кожу и следя за Богданом, который упрямо не слушал его. – Даже поломал стул в моей квартире, но ему это простительно, а потом… Знаешь, что было потом?
– Мне все равно. – Прозвучало жалко и неубедительно. Я с опаской бросаю взгляд на Богдана.
– Потом он драл какую-то девчонку в моей спальне. Но тут я опущу подробности, зная, что тебе они явно не понравятся… – Мы доходим до моего подъезда, и только сейчас я замечаю темную машину, которая появилась из угла. Богдан остановился. – А вот и он…
Мы с ужасом переглянулись с моим другом.
Машина остановилась прямо возле нас, я неотрывно глядела в темное окно, которое скрывало салон, и сердце предательски забилось сильнее, предчувствуя беду. Я с большой силой сжимаю ладонь Богдана, он отвечает мне тем же. Задняя дверь автомобиля стала медленно открываться…
И ничего не могло еще больше усугубить ситуацию, если бы не Стеша, выходящая из подъезда вместе со своей подружкой, чтобы проводить ее.
– Мийка и Богдан! Вы чего тут стоите? Холодно же, – девушка запнулась на полуслове, заметив автомобиль, из которого вылез Майкл. Стеша мгновенно поправила свою светлую шубку, с вызовом следя за ним. Выглядеть прекрасно перед своим бывшим парнем – чуть ли не весь смысл ее жизни. Ее очередная подружка неловко потеребила ее рукав, напоминая о своем присутствии. – Ох, прости. Но я не могу проводить тебя… Пока!
Подружка удалилась с недоумением, пару раз оглянувшись на собравшуюся компанию.
– Ну, здравствуй, Малышка! – Майкл широко раскрыл свои объятия, направляясь прямо к моей сестре, но я ловко остановила его, встав между двумя бывшими.
– По-моему, я ясно дала тебе понять, что не стоит приближаться к ней.
Он сделал шаг назад, пожал руку Толику, который вальяжно облокотился на капот автомобиля.
В этот момент вышел он, третий. Богдан попытался вернуть меня обратно, за свою спину, но я не сдвинулась с места, так и не отпустив его ладонь. Герман расслабленно встал рядом с раскрытой дверью переднего сиденья, и, если мы все шмыгали носом, потирали свои щеки, чтобы не замерзнуть, то он и виду не подал, что ему холодно.
– Эх, жаль… А я так надеялся на теплый прием. – Майкл осмелел при его появлении, вновь понесся к моей сестре, которая взвизгнула от страха, но я не допустила более трех шагов, резко ударив ему коленкой между ног.
– Сучка! Мерзкая сучка! – Задыхаясь, он проклинал меня, резко сложившись пополам.
Первым захохотал Толик.
– Да сегодня чудо-ночь! Харитонова, а ты не так проста, как я думал. – Наглый взгляд стал оценивать мое тело, скользя от лица к ногам, на которых он задержался. Как назло на мне были светлые джинсы, очертивающие контуры моих ног. Даже отдышавшийся и пришедший в себя Майкл стал глядеть на меня.
– Зачем вы приехали? – Почти что проорал Богдан, все это время выжидавший отступления с их стороны.
Господи. Только бы до отца не долетел этот крик. Только бы он не спустился. В последнее время от него и без того слишком много вопросов. Кажется, он заметил (или это просто моя паранойя?), как я ранним утром увезла «Ладу» в гараж, а пистолет вернула на свое место.
Герман, все это время следивший за окнами моей многоэтажки, резко взглянул на Богдана.
– Майклу понадобилось видеть твою сестричку, – он смотрит на Богдана, но говорит со мной.
– Увидел? Тогда проваливай! – Повышает голос Стеша, которая кажется сейчас мне кошкой, выставившей свои когти для защиты. – И знай, что между нами все кончено!
Жалкий повод, скорее отговорка, напрягает меня. Что-то здесь было не чисто. Компания Германа не спешила уехать, а он сам только и бродит глазами по окнам, которые медленно гаснут один за другим. Я оборачиваюсь, слежу за светом, и понимаю, что он горел только в нашей квартире.
Герман ухмыльнулся.
Почти незаметно он кивнул Майклу в сторону тех окон. Бывший парень моей сестры несколько секунд задумчиво наблюдал за ними, а потом уверенно кивнул.
А после все происходит слишком быстро. Герман за считанную секунду преодолевает расстояние между нами, почти что сбив меня с места, и хватает за запястье, что-то ища в выражении глаз.
Ему нужен страх. Он питаемся им как вампир.
Но я не позволяю страху проявиться, тоже твердо глядя на него.
Богдан стрельнул в нашу сторону, пытаясь заступиться за меня, но его оттаскивает Майкл. Стеша почти неслышно визжит, ударяя Майкла кулачками. И один только Толик хохочет над всей ситуацией, как над глупой американской комедией.
Еремеев с такой силой сжал мое запястье, что колени почти подогнулись под этим нервным гнетом.
Он слишком близок ко мне, его тяжелое и горячее дыхание согревает мои щеки, заставляет мое сердце колошматить сильнее, отчего биение становится слышимым всему миру.
– Почему ты не кричишь? – Выделяя каждое слово, Герман выплевывает сквозь зубы. – Тебе же страшно! Ты должна кричать!
– Мия, немедленно отойди от него! – Успевает произнести Богдан, но я даже не поворачиваю голову в его сторону.
Ему нужен мой крик? Но зачем? Что это ему даст?
С ответной ненавистью я дергаю свою руку, не рассчитывая на то, что он отпустит ее.
– Я не боюсь тебя.
Отвечаю тем же тоном, тем же взглядом, тем же поведением. Огонек в его глазах зажегся с большей силой – его показалось все забавным.
– Врешь, – коротко замечает он, но его хватка слабеет на моем запястье. Парень осторожно наклонил голову в сторону, я копирую его движения. Ухмылка на его лице становится еще шире, злобнее.
– А следовало бы. – Он ведет себя так, словно намного старше и мудрее меня, словно он учитель, который ругает провившегося ученика.
– Попробуй заставь – ничего не выйдет.
Герман неожиданно отпускает мою руку, отходит на шаг назад, на еще один шаг… но не разрывает зрительной связи.
– Мы уезжаем. – Он строго произносит слова своим дружкам.
Майкл рывком отталкивает Богдана, однако Стеша вовремя ловит его.
– Но как же… Ты же хотел… – Неуверенно заявляет Майкл.
– Мы уезжаем! – С большей злостью произносит в его сторону Герман, но Майкл даже не двинулся с места. Тогда Еремеев просто швырнул его одним рывком в сторону машины.
