Весёлые зимние истории

– Дорогие снежата, вы пришли в школу маленькими и неумелыми, – голос Госпожи Метелицы дрогнул, – но многому научились. Я уверена, вы все справитесь с самым главным заданием. Попутного ветра, дорогие! – Она пожала руку каждому и отошла за ледяную линию к воспитателям и родителям.

Снежата встали в круг и взялись за руки. «Хорошей посадки!» – немного осипшими голосами пожелали они друг другу и побежали на борт Новогодней Тучи. Через несколько минут серебристые снегошюты закружились в сером небе.

– Снег?! Смотрите, снег! Ура! – обрадовались взрослые и дети. Они выбежали на улицы, чтобы поделиться радостью друг с другом:

– С Новым годом! С Новым снегом! – говорили они, улыбались и загадывали желание.

Настоящее новогоднее чудо всё-таки случилось – в город прилетели лёгкие снежинки. Они кружились и сверкали, как будто с неба падали маленькие звёздочки.

Снежные десантники опускались на главную площадь маленького города:

– Здравствуйте, я – Остренький!

– Я – Кругленький!

– Я – Росленькая!

– Я – Самая Маленькая!

– Я – Самая Беленькая!

– Я – Быстренький!

– Здравствуйте, здравствуйте, мои хорошие! – Главная Новогодняя ёлка подхватила снежинки пушистыми лапами, – с Новым годом!

Л. Уланова

Про неправильный Новый год

Комната выглядела так, как будто мы собрались переезжать. Причём переезжать в какое-то удивительное место, где вместо тарелок и чашек понадобятся блестящие шары, вместо занавесок – мишура, а вместо люстры – гирлянда из разноцветных шишек с лампочками внутри. На самом деле переезжать мы, конечно, никуда не собирались. Просто папа уже вытащил коробки с новогодними украшениями, но вешать их мы ещё не начали.

Мне пока что было некогда. Я лепила снеговика. Настроение было отличное, пластилин тоже, поэтому и снеговик получался отличный. Я даже надела ему ведро на голову и дала метлу в руку – всё это тоже из пластилина. И нос морковный вылепила. Так снеговики выглядят в книжках, особенно в старых. Хотя на самом деле я никогда не видела снеговиков с вёдрами, мётлами и морковками. Наверное, теперь у них другая мода.

Я закончила лепить, поставила своё творение на стол, полюбовалась и радостно сказала:

– Очень классный снеговик!

– Очень бестолковая девочка! – услышала я в ответ. – Ну что ты на меня так смотришь? Конечно, бестолковая! Какой же я снеговик? Ты, может, снега никогда не видела?

– Видела…

– Так снеговики как раз из снега и бывают! А ты и не знала? Точно бестолковая.

– Да знаю я! Знаю!

– Ну а я разве из снега? Я из пластилина. Значит, никакой я не снеговик, а пластилиновик. Эх, учиться тебе ещё и учиться!

Мне совсем не понравилось, что какой-то снеговик – ой, то есть пластилиновик, тьфу, не выговоришь! – пытается меня воспитывать, да ещё и бестолковой обзывает.

– Ну и пожалуйста! – сказала я. – Ну и стой тут! А я лучше игрушки для ёлки достану.

И я открыла ближайшую коробку.

– Игрушки! – раздался оттуда возмущённый голос. – Вы слышали, что она сказала? Игрушки! Какие же мы игрушки? – это говорил турок в сверкающей чалме и красных шароварах. Я поняла, что здесь лежат старинные ёлочные украшения, ещё прабабушкины. – Что, по-твоему, делают с игрушками? Игрушками играют! А нами разве можно играть? Мы хрупкие! Мы для красоты, а не для глупых детских игр!

– Ах, как можно было вообще такое предположить? Неужели эта жестокая девчонка хочет, чтобы сломались мои тонкие стройные ножки? – заверещала балерина в серебряной юбке.

– Да как вас называть?

– Мы ёлочные украшения. А ты небось и не слышала о таких? – проскрипел маленький круглый повар в большом белом колпаке.

– Слышала, слышала, – мне надоело разговаривать с этой сварливой публикой. – Ну и лежите тут в своей коробке. Это вы, наверное, от старости такими вредными стали. А я лучше Деда Мороза под ёлку поставлю. Он новенький, красивый!

– Это кто Дед Мороз? Я Дед Мороз? Девочка, да ты, наверное, двоечница!

– Никакая я не двоечница! Я вообще ещё в школе не учусь!

– Значит, будешь двоечницей. Такая большая, а не отличаешь Деда Мороза от Санта-Клауса. Видишь, на мне куртка с ремнём, штаны красные, сапоги и колпак. И очки на носу! А у Деда Мороза шапка, тулуп и валенки. Ты, пожалуй, даже подарков не заслуживаешь.

– Ну и ладно! – мне уже хотелось заплакать от обиды. – Подумаешь! Некогда мне тут с тобой болтать! Мне снежинки из бумаги вырезать надо!

– Да вырезай, вырезай, кто ж тебе мешает, – ухмыльнулся Санта. – Только имей в виду, что получатся у тебя не снежинки, а бумажинки. Правда, Пластмассурочка? – обернулся он к пластмассовой Снегурочке, и та с готовностью закивала. – Так что в снежинках ты тоже не разбираешься, и вообще ты будущая двоеч…

Тут я нашла способ заставить ехидного деда замолчать. Я нажала на кнопку, спрятанную у него в пряжке на ремне, и Санта-Клаусу пришлось прервать речь на полуслове и запеть рождественскую песню.

Я подошла к ёлке. Она стояла ещё не наряженная, но такая красивая!

И хвойный запах тоже был красивый – и совсем не зимний, а тёплый и спокойный.

– Ёлочка, ну чего они все? – пожаловалась я. – Всё им не так! Всё неправильно! Так и Новый год неправильным будет.

Ёлка осторожно обняла меня двумя ветками. А ещё одной погладила по голове. Иголки почему-то были вовсе даже не колючими.

– Чепуха, не обращай внимания. И праздник будет правильным, и весь год хорошим. И подарки тебе подарят чудесные. И двоечницей ты никогда не будешь. Только знаешь… – она снова погладила меня веткой и прошелестела: – Я не ёлка. Я пихта.

Простые радости снеговика Моти

Снеговик Мотя стоял во дворе дома номер восемь по улице Зимних Трамваев. Мимо шла семья из второго подъезда: папа Лёша, мама Ксюша и дочка Маша. Увидев снеговика, Маша остановилась и завопила:

– Вот! Вот такую метлу мне надо! Тогда я буду настоящая Баба Яга! И получу приз за лучший костюм!

– Но я же сделал тебе метлу, – напомнил папа.

– Ты сделал ненастоящую! А эта – настоящая! Может, возьмём? – Маша с надеждой посмотрела на маму. – А потом обратно принесём.

– Берите, берите! – Мотя протянул метлу. – И возвращать не нужно.

– Ну-у, – задумалась мама Ксюша. – А она чистая? Может, лучше у дворника попросить?

– Простите, мамочка, – сказал снеговик с интонацией доктора из детской поликлиники, – но где же логика? Дворник метлой что делает? Под-ме-та-ет! А у меня метла исключительно для красоты. Так какая чище? Берите и не сомневайтесь. Маша, обещаю, у тебя будет самый замечательный костюм на новогоднем утреннике.

Семейство отправилось домой, и папа Лёша понёс за дочкой метлу, как почётный оруженосец.

Какое-то время во дворе никого не было, а потом появилась Ольга Юрьевна из шестого подъезда, молодая, но очень хозяйственная дама. Она возвращалась из супермаркета и в каждой руке несла по большому пакету с продуктами.

Ольга Юрьевна остановилась и залюбовалась снеговиком, но потом вдруг ойкнула и всплеснула руками. Да так, что тяжёлые пакеты хлопнули её по бокам, и она снова ойкнула.

– Ой! Морковь-то я купить забыла! – воскликнула Ольга, глядя на Мотин нос. – А что за селёдка под шубой без моркови!

– Совершенно верно, Оленька, – согласился снеговик. – Без моркови – это не шуба, а так, пальтишко какое-то. Бери морковку. Бери-бери, не стесняйся. С наступающим Новым годом тебя!

Ольга Юрьевна поблагодарила, схватила морковку, прошла несколько шагов в сторону дома… и вернулась. Подобрала веточку, сделала из неё Моте новый нос, улыбнулась и улетела, празднично шурша пакетами.

Следующие полчаса Мотя провёл в обществе двух ворон и семнадцати воробьёв, а потом к нему радостно подбежал мальчик Федя, за которым спешила бабушка Зинаида Петровна.

– Бабуля! Посмотри, какой снеговик!

– Да что снеговик! Ты посмотри, какая кастрюля!

Зинаида Петровна с восторгом разглядывала Мотин головной убор – большую синюю кастрюлю, украшенную весёлым разноцветным хороводом нарисованных овощей.

– Вот! Вот именно о такой кастрюле я и мечтаю! Тут всё прекрасно – и форма, и размер, и цвет, и рисунок. А маме твоей я сколько раз объясняла, какой подарок хочу, – без толку! И сейчас небось на Новый год очередной крем от морщин вручит. А с морщинами я, выходит, ей не нравлюсь? Родной-то дочери?

– Что вы, что вы, Зинаида Петровна, – поспешно сказал снеговик. – Просто она заботится о вас. И кастрюлю нужную ищет, но найти никак не может.

– А люди-то совсем одичали! Такую красоту на снежную бабу надели!

– Я, простите, не баба…

– Да какая разница! Ишь, вещами разбрасываются! Она ж как новенькая! Хотя внутри-то, поди, эмаль облупилась?

– Ничего подобного! Внутри тоже всё в порядке. Можете забрать, – сказал Мотя довольно сухо.

Вот кого не пришлось уговаривать, так это Зинаиду Петровну! Она тут же сняла со снеговика кастрюлю и, придирчиво осмотрев, вручила внуку. Федя взгромоздил её на голову поверх шапки, попрощался с Мотей и, обогнав бабушку, помчался домой, барабаня по кастрюле.

Не успели они скрыться из глаз, как прямо в Мотино снежное пузо врезался Арсений Арсеньевич Гурин, великий изобретатель и очень рассеянный человек.

Он не удержал равновесия и сел в сугроб, но не ушибся: снег был очень мягкий. Арсений Арсеньевич поднял глаза – и увидел глаза. Мотины. Это были две большие серые пуговицы. Изобретатель перевёл взгляд на своё пальто, где как раз не хватало двух… ну, если честно, трёх пуговиц, но третья – на рукаве, а это совсем незаметно. Пуговицы были не точно такие, но очень, очень похожие.

– Отлично подойдут! – без слов понял его снеговик. – Забирайте!

– Но, простите, это ведь, некоторым образом, ваши органы зрения. И я не могу…

– Бросьте, Арсений Арсеньевич! Вы же учёный человек. Неужели вы и впрямь верите, что с помощью пуговиц можно что-то увидеть?

– Но мне казалось, что у вас создаётся зрительный образ окружающей действительности…

– Разумеется, я всё вижу! Только пуговицы мне для этого не нужны. Я ведь и слышу вас прекрасно – без всяких ушей. Короче, берите и не сомневайтесь. Сколько можно в пальто нараспашку ходить? Вот заболеете – кто тогда за вас транссинхронный поперечнопузырчатый апельсиметр разрабатывать будет? И хватит на снегу сидеть!

– Нет, всё же так не годится…

С этими словами Гурин встал, извлёк из портфеля коробку и, сложив туда Мотины пуговицы, воткнул вместо них винтики из той же коробки. Надо сказать, снеговик с носом-веточкой и глазами-винтиками смотрелся ничуть не хуже, чем с морковкой и пуговицами. Да и отсутствие кастрюли на голове нисколько его не портило. Такого красавца разве чем-нибудь испортишь?

Довольный изобретатель пошёл домой, и Мотя вновь остался один. «Так… – подумал он. – Вроде ничего ценного больше нет. Ну что ж…» Он огляделся по сторонам, убедился, что никого поблизости не видно, и начал преображаться. Через две минуты посреди двора стоял пожилой мужчина с небольшой бородкой и в ярко-голубой тёплой куртке с капюшоном.

Волшебник Матвей Максимилианович Колобантус размял затёкшие плечи, потопал ногами в меховых сапогах и направился во двор дома номер десять, бормоча под нос:

– Пожалуй, теперь можно не метлу, а швабру. К празднику все уборку делают, новая швабра не помешает. А на голову ведро… Пластиковое. Глаза из бусин – девчонкам пригодятся, у них сейчас модно браслетики делать. Вот морковку ничем заменять не буду. Огурец помёрзнет, картошка тоже… да и некрасиво. А морковка в любом случае пригодится – не на шубу, так в оливье. Классика всегда хороша.

Матвей Максимилианович уже подходил к соседнему двору, когда у него появилась новая мысль. Он опять забормотал:

– Ещё шарф надо. И потеплее. Наверняка певец Герман Упсиков, как обычно, налегке гуляет, знаю я его. А ему горло беречь надо. Ведь ещё две недели на ёлках петь! Глядишь, и уговорю шею укутать. Это он маму слушать не хочет, а посторонним снеговикам люди почему-то больше верят, чем родным мамам.

Через несколько минут Мотя с зелёным ведром на голове, с новенькой шваброй в руке и в длинном разноцветном шарфе с кистями красовался посреди двора дома номер десять по улице Зимних Трамваев. Долго ждать не пришлось.

– Мама, какой классный снеговик!

– Да, симпатичный снеговичок. Но главное – какая у него отличная швабра!

В. Дёгтева
Дед Мороз

В новогоднюю ночь Нинка тайком выбралась из постели и полезла под ёлку. Чтобы подкараулить Деда Мороза и попросить у него самый большой подарок. А то всё фломастеры да фломастеры.

Но там уже держала оборону собака Дунька. У Деда Мороза она собиралась потребовать огромную копчёную курицу, пять батонов колбасы и новый мячик, а потому тихонько рычала и не думала подвинуться. Пока Нинка воевала с ней за место под ёлкой, в комнату на цыпочках вошёл папа. Встал на четвереньки и… полез под ёлку.

– Ах, тут уже занято, – расстроился он.

– Ничего, мы подвинемся, – проворчала Нинка. – Все вы взрослыми прикидываетесь, пока дело до подарков не дошло.

– Я просто подумал… А вдруг можно удочку японскую получить? – сказал папа мечтательно и уселся под голубым шариком. И они стали ждать втроём. Но Дед Мороз почему-то не торопился.

Зато пришла мама. Она просунула голову в дверь и очень испугалась: из-под ёлки на неё глядели шесть горящих глаз.

– Не бойся, это не мыши. Это мы, – сказала Нинка. – Присоединяйся, мамочка!

– А я и не боюсь, – сказала мама, вползая под ёлку. – И вообще я просто так мимо проходила. Ну что, ещё не появлялся?

Но Деда Мороза всё не было и не было. Зевая, мама проворчала:

– Лучше бы «Огонёк» посмотрела по телевизору. С детства в этого Деда не верила.

– Что же ты мне-то столько лет голову морочила? – рассердилась Нинка и сорвала карамельку с ветки (по счёту десятую).

И тут в окно ввалился Дед Мороз. Запыхавшийся, без шапки. В одном валенке. Отдышавшись, выпалил:

– Так, кому тут фломастеры?

Нинка чуть не захныкала:

– Я не хочу фломастеры! Я домик хочу для Барби! Два.

– Странно, – удивился Дед Мороз, – у меня же тут записано: «Двенадцать цветов, на водяной основе…» А вот тёрка для корейских салатов. Одна штука. Чья?

– Моя, наверное, – сказала ма-ма. – Только мне её не надо. У меня уже пять штук таких.

– Неужели? – Дед Мороз устало опустился на стул. – Да разве всё упомнишь…

– А нельзя ли как-то решить вопрос с удочкой… – начал папа.

Дед Мороз с головой залез в мешок.

– Удочка, удочка… Ведь была же какая-то удочка… Не хотите универсальный гаечный ключ? Нет? Забыл я вашу удочку, – вздохнул Дед Мороз. – Собачка, отцепись. Пусти, собачка! Я вот косточку тебе принёс резиновую…

Но собака Дунька очень крепко повисла на его шубе. Она уже давно к ней подбиралась. Гони, мол, копчёную курицу!

– Да это фальшивый какой-то Дед Мороз! – не выдержала Нинка. – Куда настоящего дел? Со всеми подарками?

Дед Мороз обиженно посмотрел поверх очков.

– Я, простите, не фальшивый. Мороз Виктор Фёдорович. Сорок восьмого года рождения. Холост. Вредных привычек не имею. На разносе подарков состою уже двести лет с хвостиком. И, заметьте, никаких жалоб!

– А шапка где?

– За ветку зацепилась, – и Дед Мороз смущённо спрятал необутую ногу в полосатом носке. – Я же не реактивный – везде успевать, – добавил он виновато. – А тут ещё всякие под ёлками подглядывают, ругаются, – и вытер глаза бородой.

Нинке его сразу стало жалко:

– Давайте, – говорит, – дедушка, ваши фломастеры. Они мне очень даже пригодятся.

И мама из-под ёлки вылезла, вся в мишуре:

– Лишняя тёрка в хозяйстве никогда не помешает.

А папа смелости набрался и как скажет:

– Хотите, я вам свою ушанку отдам? И сапоги резиновые, новые?

Но Дед Мороз этого не услышал. Потому что заснул на стуле, подложив бороду под голову.

– Ну вот, – испугалась мама. – А кто подарки будет разносить? Он тут не растает, у батареи?

Но Нинка никого к Деду Морозу не подпустила:

– Не надо Деда будить! Он и так на работе устал. Мама, неси все салаты, что остались! Папа, тащи сапоги! Он, может, единственный, кому на Новый год ещё ничего не дарили! Дунька, сидеть! Будешь сон охранять!..

…А пока Дед Мороз спал, Нинка рисовала фломастерами его портрет и всё представляла, как это он в папиной ушанке и резиновых сапогах будет подарки разносить…

Е. Минаева
Почему Дед Мороз не смог съехать с горки

Один Дед Мороз спешил под Новый год домой с подарками. Спешить сильно у него не получалось, потому что как вы знаете, у Деда Мороза была внучка. Звали её Юленька. Она как раз тогда была ещё маленькая.

И захотела эта маленькая Юленька с горки прокатиться. Прямо на Новый год. А у Деда дел по горло: и ёлку нарядить, и поздравить всех, а у Юленьки слёзы в три ручья: горку и всё тут. Ну что ты будешь делать?

Желание внучки для Деда Мороза – закон. Тем более под Новый год.

Пошли на детскую площадку.

Детская площадка большущая, словно корабль: переходы, ступеньки, горки самые разные. В общем, не скучно там Юленьке, любит она на эту площадку приходить. А одна горка в виде трубы – высокая-высокая, самая Юленькина любимая.

Раз Юленька прокатилась, два прокатилась. А домой не идёт. Уже целый час катается, у Деда Мороза даже ноги в валенках отмёрзли.

– Юленька, домой надо. Уже салют скоро, ёлку все ждут. А мы тут с тобой с горки катаемся.

А Юленька ну ни в какую: катается и катается.

Дед Мороз и так уговаривал, и сяк уговаривал. А Юленька ему и отвечает:

– А давай-ка ты сам с горки скатишься, вот тогда и пойдём домой.

Дед Мороз сначала отнекивался: где это видано, чтобы Деды Морозы с горки катались? Некогда им такими вещами заниматься. А Юленька упёрлась – катись и всё тут.

– Ладно, – согласился Дед Мороз.

«Чего уж, – думает. – Народу поблизости никого. Никто и не заметит. Все по домам сидят. Одни мы всё с горки катаемся».

Залез Дед Мороз на горку и даже детство вспомнил: вот был он маленьким, такие горки были ледяные, он с них на портфеле катался. А сейчас и портфели не такие, и горки не ледяные, а пластиковые.

Сел Дед Мороз и поехал. Вместе с ёлкой. Поехал и застрял. Стоит Юленька внизу ждёт, а Дед Мороз не съезжает и не съезжает. А Дед Мороз в туннеле туда-сюда ёрзает и ни с места. Ни туда и ни сюда.

Что делать? Как быть?

Испугалась Юленька. Стала вокруг горки бегать-прыгать, на помощь звать, а никто не отзывается: все уже по домам сидят. Звонить в МЧС, пожарным и ещё бог знает кому? У Юленьки и телефона-то нет. Да и кто поедет? Все празднуют, Деда Мороза ждут. А он в горке застрял.

Попробовала Юленька сама Деда Мороза спасти. Стала винты раскручивать. А они леденющие, к ним даже варежки примерзают. Так и пришлось варежки на винтах оставить. А Дед Мороз как сидел в горке, так и сидит.

– Дедушка, – шепчет Юленька на морозе обветренными губами, – что же делать-то?

А Дед Мороз ей и говорит:

– Загадай волшебное желание, оно и сбудется. Новый год всё-таки. Я уж как-нибудь. Может, пойдёт добрый человек мимо, мне и поможет. Ты за меня, Юленька, не беспокойся. Главное, желание загадай. Пусть всё, что ты захочешь, то и исполнится.

Но Юленька ничего этого не услышала, из туннеля всё только «бу-бу-бу» и «бу-бу-бу».

– Ты бы наколдовал чего, ты же волшебник всё-таки! – Юля хнычет и по горке кулачками стучит.

Дед Мороз сначала тоже поколдовать собирался. Вот только половину волшебных слов забыл. То ли от мороза, то ли от старости. Тут помнит, тут не помнит. А неправильное колдовство – вещь опасная. Попросит, к примеру, Дед Мороз, чтобы горка шире стала, а вместо этого Юленьку в лягушку превратит. И будет она сидеть на морозе и квакать. А на морозе квакать холодно и простудиться можно. Поэтому сидел Дед Мороз внутри горки молча и колдовать боялся.

А Юленька вспомнила, что время-то сейчас волшебное – Новый год на носу. У неё с памятью получше, чем у Дедушки. А на Новый год, что ни загадаешь, всё исполнится: хочешь – пони плюшевый или кукла новая. Только не хотелось Юленьке сейчас ни кукол новых, ни пони плюшевых. А хотелось Дедушку освободить, чтобы Новый год вместе встречать. Она никаких волшебных слов, кроме «спасибо» и «пожалуйста» не знала, поэтому колдовать не боялась, а просто подумала хорошенько и загадала:

– Я хочу, чтобы поскорее Дедушка Мороз из горки выбрался, и мы с ним побежали всех с Новым годом поздравлять и подарки дарить.

Не успела Юленька пожелать, как сразу целая бригада МЧС приехала. Освободили Деда Мороза и даже горячим чаем с клюквой напоили. Дед Мороз чаю напился, Юленьку подхватил и побежал всех с Новым годом поздравлять. Так и по сей день поздравляют. Только Юленька выросла и зовётся теперь Снегурочкой.

К. Стрельникова
Веня Венчиков и Снежная Королева

Если Веню Венчикова отправляли в магазин за сахаром, за огурцами или за новогодней ёлкой, он частенько сбивался с пути. Потому что без своей машинки времени он за покупками не выезжал. А машинка времени могла унести его лет на сто-двести назад.

Вот и сейчас: пошёл за мандаринами, а оказался в старой Дании. Данию Веня узнал по крышам, шпилям, водяным мельницам и по шляпе Андерсена. Андерсен ходил в одной и той же старой шляпе. Он считал, что важнее всего то, что под шляпой. А под шляпой у него хранились сказки.

Андерсен увидел Венину машинку времени и улыбнулся. Его сказочная шляпа поднялась сама собой и помахала Вене. А на подоконнике андерсеновского домика уже подпрыгивал от нетерпения фарфоровый чайник.

– Как дела, Веня Венчиков? – спросил Андерсен, подставляя чашки шустрому чайнику.

– Да вот, мандарины закончились. И чудес не хватает, – вздохнул Веня.

Андерсен засмеялся.

– Могу завернуть тебе с собой пару чудес. Отвезёшь своей учительнице литературы.

– Она в чудеса не верит. Только в хорошие оценки.

– А мне, наоборот, так хочется чего-то обычного… Посмотри, что у меня творится!

В доме Андерсена творилось то же, что и всегда. Кресло ворчало сказки и хромало по всей комнате. Штопальная игла уже дошила новое платье короля и теперь пришивала тень к шторам. Сахарница капризничала и сыпала сахар в чернила, а перо летало над чернильницей и заливалось соловьём. В дымовой трубе кто-то чихал. Маленький человечек сидел на камине и жаловался, что у него прохудился зонтик. Сквозь дыры в зонтике вылетали сказки и расползались по углам. Кроме того, в двери и в окна стучали посетители: ёлки и снеговики, розы и улитки, уличные фонари и болтливые мотыльки.

Внезапно дверь распахнул ветер, и в комнату ворвалась сама Снежная Королева.

– Вы уделяете мне слишком мало внимания, Сказочник! – обвинила она Андерсена. – Я хочу славы, шума и блеска.

– Моя сказка скоро прославит тебя на… на сколько лет, Веня?

– На двести лет – точно, – ответил Веня, стуча зубами о заледеневшую чашку.

– Хочу, чтобы меня дети боялись! – продолжала Снежная Королева.

– Это вам надо стать нашей математичкой: её все боятся. Особенно, когда она кричит, – сказал Веня.

– Ещё хочу быть в центре внимания, чтобы все смотрели на меня и восхищались.

– Тогда вам надо прийти к нам на праздник. У нас сегодня новогоднее представление. Вы точно будете в центре внимания.

Снежная Королева обрадовалась и пошла упаковывать сундуки. И Андерсен тоже обрадовался.

– Хоть немного посижу в тепле, у меня от неё даже печь простывает.

Веня Венчиков привёз Снежную Королеву на праздничный вечер и попросил её не колдовать, что бы ни случилось.

– У нас это не принято, – объяснил Веня.

Королева встала возле ёлки и приготовилась выслушивать восхищённые возгласы.

– Вы из какой организации? – спросила её завуч, пробегая мимо.

– Вы костюм где заказывали? Замечательный дизайн. Подскажите адрес модельера, – шепнула Снегурочка.

– А я тоже Снежная Королева, – сообщила Королеве одна девочка. – Только я моложе.

– Вы наша новая учительница музыки? – спросили её мальчики.

– Вы красивая! – шепнула одна девочка. – Но моя мама лучше, она работает в театре.

– Может, вы для нас споёте или станцуете? – ещё раз подбежала завуч. – Как – нет? Ну покажите, на что вы способны. Что-то вы должны уметь! Вы же работаете в такой чудесной сфере!

И Королева не выдержала. Она только с виду была очень сдержанной.

– Ну, смотрите, сами напросились! – ледяным тоном произнесла она.

С потолка посыпался снег. Стены покрылись красивым инеем, а деревянный пол стал катком.

Веня Венчиков зажмурился. Ой, что сейчас будет! Но ничего не случилось, кроме смеха и веселья. Все веселились, радовались и кружились по ледовому катку. А физрук пригласил Королеву на танец. И сколько бы она на него ни дышала, он даже не посинел. Потому что он был закалённым: он же каждый год выгонял учеников на мороз, на лыжах бегать.

– Какие интересные сейчас эффекты! Вы прямо чародейка! – похвалила Королеву математичка.

– Послушайте, научите меня так кричать, чтобы все боялись! – попросила Снежная Королева.

Математичка сначала смутилась, а потом научила, и Королева так хохотала над смешными учительскими кричалками, что льдинки на её наряде чуть не разбились от звона.

А потом Веня Венчиков напомнил, что Королеве пора домой. Вдруг под шляпой Андерсена появилась новая сказка про Королеву?

Дети и учителя так сердечно благодарили Королеву, что она чуть не растаяла. И просили приезжать ещё. И все махали ей руками из окна, особенно математичка и физрук.