Читать книгу: «В этой истории не будет злодея, и не станет героя», страница 8

Софи продолжала говорить так тихо, словно боясь, что тело в лифте её услышит. Или надеялась, что оно ещё сможет. Она извинится, раскается, примет ошибки, и в ответ этот человек встанет. Вот только это всё никак не случалось. В мире Софи не осталось ни удачи, ни чуда.

– Не понимаю, почему ты коришь себя за то, что убило бы тебя. – Деми продолжал стоять в том же положении, скрестив руки на её спине и подбородком едва задевая опущенную голову. Софи сжимала его футболку всё сильней. Единственный миг, на который они перестали быть друг другу противны. – Ситуация была проигрышной, даже ты бы не справилась.

– Наоборот. Я бы всё осилила. – Она одёрнула пальцы, и ткань под её ногтями затрещала. Из груди вырвалось несколько всхлипов. – Я смогла бы помочь, но не стала. Потому что я разучилась думать о ком-то, кроме себя. И ты мне ни к чёрту до тех пор, пока не касаешься меня. И я плевать хотела на то, жив ты или нет. Я могу уйти в любой момент, сразу же, как найду кого-то другого. Ты сказал, что у нас не было выбора. И если бы он был, мы бы ни за что не остановились на друг друге. Потому что в тебе есть всё то, чего нет у меня.

– И, всё же, случилось то, что случилось. – Деми почувствовал, как Софи убирает с себя его руки и вновь отходит к стене. Ей было достаточно. С непривычки даже рукопожатия было много, и терпеть его руки на себе было невыносимо. «От такого можно начать скучать по близким. По тому, как обнимали они». – Может, оно и к лучшему, – тут же заговорил Деми, решив, что сделал что-то не так. В поддержке у него почти не было опыта. – Это большой урок для нас обоих.

– Кого из нас ты пытаешься этим утешить? – Слабый смешок ударил в живот и заставил за него схватиться. Она и не знала, что скопившееся в ней напряжение может привести к такому. Словно смеялась она впервые в жизни. – Теперь ты видишь, в чём дело? Мы оба трусы, слабаки, идиоты. Разница лишь в том, что я думаю, что делаю всё для других, но выходит стараться только для себя. Ты не понимаешь, что берёшь в расчёт каждого, кроме себя самого. Ты чёртов альтруист.

– Выходит, мы неудачники. – Деми улыбался до того естественно, что Софи засмеялась громче. Слёзы щипали глаза и дрожали на её впалых щеках. «Как только он может находить повод для веселья?».

– Так и есть. Я жалкая.

– И я тоже.

– Мне нужна помощь. – Прозвучала короткая просьба. Софи почувствовала, как от сказанного желудок свернулся узлом. Это было выше её сил. Словно тайну, которую она однажды утопила в водах, Кали, вдруг прибило к берегу.

– И я помогу тебе.

– Ты сам нуждаешься в том же.

– И ты уже мне помогаешь. – Деми глубоко вдохнул, понимая, что так и останется неуслышанным. – То, что ты делаешь – настоящий труд. Большой и сложный. Я сам с ним не справляюсь, но ты делала всё за двоих, а с нашей встречи и за всех троих. Ты жива, и это главное. Остальное исправимо.

Снова он это делает. С улыбкой говорит то, что ей нужно услышать. То, что Софи попросту необходимо. «Но откуда ему знать?», – спросила сама себя Софи, и тут же нашла ответ. «Потому что он чувствует то же самое. И мне нужно сказать ему что-то похожее».

Они должны были оказаться разными. Она – горячая река, он – тлеющий в костре уголь. Софи и Деми появились на свет для того, чтобы быть разными, но новый мир сравнял всё старое, чтобы без лишней публики люди наконец смогли стать настоящими. На чистом холсте лучше всего видны краски. Софи тут же вспомнила о Лили. Эти слова точно бы ей понравились. Уголки губ Софи приподнялись. «Рассказать бы Лили обо всём, что случилось с тех пор, как её забрали. Я смогу описать ей каждое Кольцо по памяти».

– Ты улыбаешься, – прошептал Деми, сделав очередной шаг ей на встречу. Его чёрные глаза заблестели и вспыхнули странным огнём. Софи случайно разворошила костёр.

– После слёз нужно восстановить баланс. Слишком долго я жила без всего этого. – Она провела ладонями по лицу и попыталась смыть прилипшие к ней эмоции. Но убирать было нечего. Ни одного намёка на маску, лишь живая обнажённая кожа. – Не представляю, как ты справляешься с улыбками. Сейчас это должно быть невыносимо.

– Меня этому долго учили. И ты навряд ли поймёшь, улыбаюсь я притворно или по-настоящему. Это не лучшая из моих черт, но явно отличительная.

Вдруг его лицо стало таким спокойным, что на нём проступила извечная грусть. Она всегда шла от глаз сначала к сведённым бровям, а затем дрожащим губам. Но даже становясь собственным призраком, Деми никогда не был безликим. В нём всегда что-то было. Нечто большее, о чём они оба наверняка знали, вот только Софи никак не могла вспомнить, где видела точно такие же глаза.

– Хочешь сказать, что отлично умеешь играть какие угодно роли? Звучит очень по-детски. – Софи, сама того не замечая, продолжала улыбаться. Владеть с собственным телом становилось всё сложней.

– Потому что с детства я этим и занимаюсь.

Деми замолчал, и Софи тоже. Выдержка. У них обоих её было сверх меры, но Софи сама её в себе воспитала. Деми же стал пленником сдержанности ещё с ранних лет. Иначе ему было не справиться. «Иначе такому, как он, просто не выжить».

– Не притворяйся рядом со мной. В этом нет смысла. – Софи протянула ему его же ладонь. Деми взглянул на неё и заметил, как отпечатки от руля велосипеда между пальцами превратились в мозоли. – Я никогда не знала тебя, и мне не с чем сравнивать. Веди себя так, как хочешь, просто иногда осматривай моё плечо, чтобы я не умерла раньше времени. Мы начнём всё с начала. С чистого листа. Без публики и очевидцев. Теперь всё зависит только от нас. От твоего мягкого сердца и тяжести моего кулака.

– Точнее, от твоей силы духа и всех моих слабостей.

– Наших. – Софи подняла руку, и Деми тут же пожал её. «Третий уговор? Так скоро». – Наших общих слабостей. Потому что там, где ты знаешь больше, я полнейший бездарь.

– И обо всём том, чем владеешь ты, я боюсь и подумать.

Кали вновь успела обрушиться на землю. Её тонкие пальцы молниями разорвали тучи, а взгляд опустился к земле. Могучая и всеобъемлющая она вновь застала их разговор и превратила его в обещание. Быть смелее. Искреннее. Решительней. Быть самими собой.

– Вместе у нас не будет ни одного уязвимого места, – продолжила Софи. – Но сейчас мы забыли о кое-чём важном. Разумные. Нам уже давно пора было отсюда убраться.

Согласно кивнув, Деми продолжил ждать, когда Софи наконец отпустит его руку. Сам он на то никак не решался, потому что в этот момент он впервые взглянул на неё по-новому. Софи прияла его за равного. Никогда Деми так не радовался тому, что им перестали пренебрегать.

Глава 10

Софи шла, не разбирая дороги. Странное чувство дежавю подступило к её горлу и вырвалось наружу с кашлем. Когда-то она уже через всё это проходила. Медленно вышагивая по натёртому паркету, Софи изредка останавливала Деми, когда ему стоило пригнуться. Их путь лежал вдоль стены, изрешечённой десятками окон. И на каждом из них занавески оказались открыты. Странная и неестественная приманка. «Ведь на других этажах подобного не было».

«Кафетерий». Чётко вычерченная надпись обращалась в стрелку и улетала в конец коридора. Там кто-то был. Тот, кто чувствовался Софи ещё за десяток метров. «Мертвец. Очередной». Даже тогда, когда улицы городов убирали, вычищали с них старую грязь и пролитую чумой кровь, бездвижных тел не становилось меньше. С каждым днём их число лишь росло. На месте одного появлялась сотня. Софи видела их так часто, что уже и не могла утверждать, что видела их меньше десятка тысяч. «И ведь мне всё ещё лишь девятнадцать».

Из мёртвых Безумных ещё шёл телесный сок. Вязкий и дурно пахнущий. Он расплескался по полу, пропитал желоба и смешался с неясной, свалявшейся комьями кровью. Несколько челюстей раскрылись в крике, а вытаращенные друг на друга глаза повисли на тонких нитях из пустых вмятин черепов. Совсем близко с оплавленной кожей лежали лоскуты бывшей одежды – несколько уцелевших рубашек и дешёвых штанов. Кто-то сделал всё, чтобы не успеть сбежать. «В новом мире не выжить с правильно застёгнутыми манжетами». И потому сейчас его плоть вздувалась, мышцы наполнялись водянистыми пузырями, а кости лезли наружу. Знакомая Софи картина. Точно такими же она застала последние минуты своих родителей.

Желудок Софи вывернуло наизнанку. Затем ещё раз. И ещё. Гром рычал, а глаза Кали метали молнии. Они сверкали прямо в широком окне кафетерия, заглядывая внутрь и блистая своими телами. С каждым их появлением Софи лишь лучше виднелось то место, в котором пропали Разумные. Все они слились воедино с теми, по чью душу пришли всего несколько часов назад. Толстые, налившиеся гнилой жидкостью отростки рук и ног разбрелись по плитке и вобрали в себя литры разбавленной чумой крови. Хуже и не придумаешь. Такой была смерть семьи Софи.

Деми держал её волосы и пытался привести в чувства, но то у него всё никак не выходило. Стараясь не оступиться в темноте, он увёл Софи в одну из дальних комнат, где запах жжёной плоти не бил бы по ней так сильно. Сам Деми опасался смотреть на них, словно бы при одном лишь взгляде мог впитать в себя весь тот яд, которым были наполнены их несчастные тела. Кем они были? Здравомыслящими людьми, Безумными или Разумными? Всё это уже не имело значения. Перед смертью все стали как один. Жидкий труп с вялыми конечностями.

– Значит, это правда, – в перерывах между всхлипами пробормотала Софи.

Дышать было невозможно. Она едва стояла на ногах, и каждый раз, как её глаза закрывались, перед ними показывалась одна и та же сцена. Чернеющая в темноте кухня. Горящая газовая плита. Два склизких сгустка, медленно теряющих свою форму. По щеке отца стекает слеза. На миг Софи показалось, что она вскипела и испарилась. Жар. Мычание мамы и последние слова перед тем, как они оба наконец ушли. Отмучились. На веках Софи отпечатались два предсмертных портрета. Что-то с того дня она никак не могла вспомнить. Один эпизод был стёрт подчистую.

Люди всё ещё сгорают изнутри, а Кали не спешит их спасать. «Лили сказала бы, что так нужно. Таков план Ньюэры на человека. Она всё рассчитала. Но если Мать-Природа всесильна, почему она просто не дала мне умереть вместе с родителями? Я уже столько сделала, чего ещё она хочет?».

– Здесь были другие люди. Разумные пришли за ними. – Сердце Софи изнывало с таким рвением, словно пыталось восполнить всё её прошлое хладнокровие. – И я молча пряталась тогда, когда каждого из них превращали в… – Она не знала, какие слова стоит подобрать для того, чтобы назвать лужу мёртвой плоти.

– Это говорит лишь о том, что сейчас здесь безопасно. – Деми никак не мог найти верных для себя действий. Ему ничего не оставалось. В размягчённой броне Софи открылась дыра размером с целую Вселенную. – Отдохни, и всё прояснится. Тебе стоит поспать.

– Да какой здоровый человек сможет уснуть после такого? – Она и забыла, что на улице во всю гуляла ночь. – Я скорее потеряю сознание, чем приду в себя от пары часов в бреду. – Озноб забился в её теле, а испарина выступила на лбу. – Нам нужно идти. Скорее.

– Ты сама просила о помощи. Просто позволь мне её оказать.

На его лице не было ни улыбки, ни страха, ни одной другой присущей Деми черты. В голове Софи снова и снова повторялись его слова. «Мы можем умереть завтра или уже этой ночью. Дак почему бы не стать счастливыми на эту долю секунды и перестать обманывать самих себя?». Всё по его завету. В страдании была её искренность. Честность израненного миром сердца.

Деми понял своё положение тут же, как Софи осела у стены и не смогла подняться обратно. Она доверяла ему настолько, что оставила всю себя на его попечение. Софи дала ему шанс начать всё с начала. Без страха и сожалений. Без предубеждений и неуверенности.

В этот момент Деми мог бы отпустить её и вернуться к прежней жизни. Они оба зависели от его решения.

***

Он положил её руку на свою шею, поймал за пояс и попытался поставить на ноги. Голова Софи повисла, и всем своим существом она безжизненно обмякла на его плече.

«Запомни, твоё дело оберегать то, что я для тебя достаю. Это непросто, но ты должен смириться. У каждого из нас есть свои задачи, и ты носишь одну единственную. Не упускай ничего из того, что тебе дано, и не позволь мне сделать то же самое. Вот и всё тут».

Всё ясно. Ему нужно оберегать. Не дать Софи пропасть, пока она не придёт в себя после нескольких мучительных снов. Главное, чтобы не началась лихорадка. Они не должны ничего потерять. Всё в миг перевернулось. Теперь он был за главного в собственной судьбе. И в её тоже. Лишь до тех пор, пока Софи не проснётся.

Тихие шаги и неустанно идущий дождь. Тяжёлые вздохи и рычание грома. Небо взрывалось, а Кали упорно пыталась перекричать свои же вопли. Деми не мог быть уверен, что в здании никого не осталось, но это знание ему было не нужно. Он спустился на третий этаж и прошёл мимо комнаты, где Софи нашла вакцину. Если в офис кто и вернётся, то точно не станет заглядывать в место, нужное лишь для хранения «пиджи». Деми знал, что сюда ещё придут. Пропажа группы больных не останется незамеченной теми, кто её сюда послал. Любой человек впал бы в панику, стань его товарищи жертвой сооружённой им же ловушки. Деми надеялся, что у Разумных всё пройдёт ещё хуже. В панике они разбредутся по кабинетам и лестницам. Он будет у них прямо под носом, и от того они его не заметят. Ведь если то же сработало у Софи, должно получиться и у него.

Сохранять и оберегать. Не упустить и удержать. Смириться. Её слова звенели в ушах Деми, пробирались под кожу и били под дых. «Смириться с тем, что я ещё ни на что не способен. Что без неё у меня ничего не выйдет. Что мои руки трясутся, а ноги отказываются идти. Что я смертельно устал от жизни с ней. Что сейчас её нет, и я был рад, когда она разрыдалась. Что в амбаре я вывел её из себя, чтобы узнать, где её слабые места, и понял, что их практически нет». Он снял свою джинсовку и накрыл ею холодный пол, принёс их рюкзаки и сложил Софи под голову. Дверь выбранной им комнаты осталась открыта точно так же, как и все остальные. Они не должны вызвать никаких подозрений. Никто не заметит их присутствия.

Места за дверью было недостаточно, и потому ему приходилось стоять. Дух обещал покинуть его, но Деми вспомнил, что ему давно следовало исполнить свой долг. В полупустых сумках ещё оставался полупустой флакон с антисептиком, остатки мази и рулон бинтов. Кали никак не могла взглянуть на них из-под плотно закрытых жалюзи и, потому не знала, как сильно сейчас он нуждался в свете её молний. Деми пришлось всё делать на ощупь. Хотя Софи и говорила ему, что давно забыла о боли, он старался действовать так аккуратно, как если бы от любого его движения она могла проснуться. Но даже теперь, когда без неё ему было хуже, чем все те двадцать лет жизни, что он провёл, не зная её, Деми понимал, что большего Софи не выдержит. Недостаток сна и извечный голод. Тяжесть последствий каждого шага и вес рюкзака, который она никогда не снимала. Софи считала, что Деми нуждается в отдыхе, но её истощение начинало граничить с безумием.

Деми часто говорили, что руки его словно поцелованы самими Беннетами, но никто и не подозревал, как эти слова были близки к истине. Он наблюдал за ними, вникал в чужую работу и с интересом разглядывал два утомлённых лица. Только они его и привлекали – Гвен и Бенедикт Беннеты, живые легенды и величайшие из известных миру спасителей. В их честь строили храмы, воздвигали памятники и обелиски. Беннеты – создатели вакцины, спасители человечества и просветители целой планеты. Святые, в чьём существовании не сомневался никто. Сам Деми знал азы медицины только потому, что ею в совершенстве владели они. Но в его возрасте Гвен и Бен уже создали вакцину. Деми же был способен лишь бинтовать раны Софи.

Он держал её руку и ощупывал каждый сантиметр горячей кожи. Шрам начинал затягиваться. «Слишком быстро», – подумал Деми и поднял её ладони. Когда-то пальцы на левой руке были сломаны, и мизинец сросся под неверным углом, но Софи это не волновало, пока она ещё могла держать нож. Кожа была сухой и потрескавшейся, костяшки побиты, а на одном из запястий остался след от чужой хватки. Деми не рисковал идти дальше и вернул на место её кофту. Мог, но не стал заглядывать под майку и оттягивать воротник футболки. Он думал лишь о том, что ещё там может скрываться. Боялся представить, что пережила Софи за последние месяцы. «Если видимых шрамов так много, значит, под одеждой их ещё больше».

С их первой встречи с Софи происходило что-то странное, и Деми никак не мог найти этому объяснение. «Может быть, она никогда не замечала боли? Но почему тогда от прикосновения с той больной в лесу ей стало так плохо?». Следующей схватки с Разумным тело Софи может не пережить. Он чувствовал это, ведь даже сейчас она вздрагивала на каждый шелест грома за стенами. Казалось, Софи слышала шорох облаков. Деми пытался не шевелиться, дышал спокойно и медленно, но её глаза под закрытыми веками продолжали беспорядочно двигаться. В любой момент Кали могла разбудить Софи и продолжить отсроченные мучения.

Деми так пристально следил за её сном, что и не заметил, как в открытую дверь заглянуло чудовище. Большое, заплывшее опухшей кожей лицо посмотрело прямо на него. Складки век поднялись к бровям, и Деми до крови прикусил свой язык, только бы задержать свою душу внутри. Кроваво-красные руки поползли вдоль двери, скользнули к ручке и опустились к полу. Разумный попытался разлепить губы, и две щели по бокам его рта раскрылись в улыбке. Вздувшиеся мясистые щёки дёргались от попыток заговорить, но то у него всё никак не получалось.

Склеенные между собой пальцы потянулись к Деми, но одёрнулись тут же, как он переступил через Софи. Деми подумал, что Разумный пытается её коснуться. Он сделал шаг навстречу смерти. Пышущее жаром дыхание Разумного разбивалось о его кожу. Деми не знал, как поступить. Смерть стояла перед ним в самом ужасном из своих облачений. Ноздри бывшего человека вздувались, а приплюснутый кончик носа ходил ходуном. Разумный принюхивался. В разуме Деми лихорадочно бились мысли о том, куда стоит бить, чтобы не задеть докрасна раскалённой кожи, и он решил действовать тут же, как больной наконец взглянул на Софи. Словно бы только теперь он заметил её присутствие.

Голова Разумного кивнула в тот самый момент, что Деми выбрал для удара. Его кулак рассёк воздух и оборвал тишину с тихим свистом. Перед ним преклонялись. Встав на колени, Разумный согнулся пополам и лёг на землю, коснувшись лбом пола. Деми замер в испуге. «Только не это». Топот пронёсся по коридору и замер у самой двери. Теперь все знали, что они здесь. Его план не сработал. Это был полный провал.

Из проёма послышался шёпот. Разумный слишком сильно задержался, и его приятели это заметили. Лишь тогда, когда ещё невидимое тело остановилось, Разумный поднял своё изуродованное восхищением лицо. Его руки сложились в жесте молитвы, что тут же превратился в призыв пойти вместе с ними. Шорохи в коридоре затихли, и Деми перестал дышать. В его чёрных глазах забился животный страх. Разумный лежал прямо у его ног и с терпением выжидал решения. Напряжение тончайшей струной искрилось в воздухе, переполненном кровью, потом и обожжённой плотью.

Деми не мог сдаться так просто, но дрожащие руки продолжали трепетать перед ним, за собой скрывая облысевшую голову. Она смотрела на него двумя горящими в ночи огнями, что не унимались до тех пор, пока Деми случайно не мотнул головой. Тело принялось действовать против него, всему миру раскрывая те потайные желания, что он давил в себе так же, как нежеланную тень губит солнце. Если Разумный не заметил Софи, значит, она ему не нужна. Больной хотел получить лишь Деми. Ему приказали прийти за ним. Они заберут только его.

Он уверенней дёрнул головой в сторону. Недолго поразмыслив, Разумный принял его отказ, посмотрел на свои руки и ещё раз поклонился. Упёршись ладонями в пол, он на коленях выполз за дверь и пробормотал что-то для своих спутников. Они поняли его и, помедлив ещё пару минут, наконец пошли прочь. Душа Деми оцепенела, и он оставался стоять так до тех пор, пока не услышал, как на улице заскулили Безумные. Разумные ушли, но это было ненадолго. Они ещё вернутся и приведут с собой того, кто сможет его убедить. Кого-то с большей решимостью и винтовкой наперевес. Тогда Деми точно придётся сдаться.

«Она назвала бы это удачей, но я считаю её проклятьем. Разумный узнал меня. Они ещё не забыли, кто я. И если каждый из тех, кто ищет меня, болен, то нам обоим конец. Меня приговорят к жизни. На неё не обратят внимания».

На раздумья не было времени. Ответ сам нашёл его, стоило Деми взглянуть на потерявшее силы тело Софи. В опустевших рюкзаках почти не осталось ни еды, ни воды. Велосипеды всё так и лежали на втором этаже. Деми осторожно выглянул в окно. Здание оцепили снаружи. Безумные мешались с Разумными и с головой уходили в ночной туман. Совсем скоро за ними придут. На пороге уже были те, от чьего дыхания дождь превращался в пар.

Деми должен был всё решить. Остаться или уйти. Собрать вещи или дать Софи возможность прийти в Центр. Никто не стал бы называть это предательством. Потому что уже некому будет трепать языком.