На следующий день, позавтракав, Ян с самого утра принялся искать квартиру, обзванивая знакомых, а Сашу попросил посмотреть в интернете, указав примерный ценовой диапазон. В случае затруднений Ян обещал пустить в ход магические способности, но делать этого не пришлось – через пару дней у друзей появилось жильё.

Дальние родственники одного человека, знакомого с питерским учёным, который ранее неоднократно пил с Яном, на лето переехали жить на дачу. Сдавать квартиру через риелторов они боялись, но когда появились приличные, как им объяснили, люди, то согласились сдать жильё до начала сентября. Это была маленькая, но двухкомнатная квартирка в старом кирпичном доме, на втором этаже, сравнительно недалеко от центра. И пускай окна выходили на дорогу с интенсивным движением – друзей это нисколько не беспокоило.

Саша радовался весьма: провести лето в Питере, да ещё и в отдельной квартире, да за служебный счёт – о чём ещё мечтать студенту из общаги? Плюс фантастические эксперименты, плюс оплачиваемая работа! Сергий тоже радовался, но чему-то своему. В отличие от них, диакон, не обремененный культурными интересами, наоборот, загрустил и стал просить отпустить хотя бы на несколько дней к семье. Ящура командировочный зигзаг, похоже, не волновал – семьи у него не было, а бухла и здесь в достатке. Впрочем, теперь его всё сильнее захватывало учение нью-эйдж, и он тянулся к Яну, которого начал воспринимать как учителя. Кроме того, он видел себя своего рода защитником Яна и Саши, так как считал, что они слишком интеллигентны, чтобы постоять за себя в случае опасности. Его мнение не поколебал тот факт, что от сектантов в Москве они отбились самостоятельно, причём не только отбились, но и изрядно отдубасили нападавших. И ещё ему тоже очень хотелось поучаствовать в экспериментах. Правда, как объяснил Ян, для начала системной работы требовалось провести подготовку, в которой он просил ему не мешать, так что другие члены экспедиции пока могли отдыхать.

В первую очередь Ян раздобыл подходящий блок питания – лучше прежнего, большей мощности и с хорошим кулером. Он поленился тащить такой из США, но уж теперь-то, когда дело обещало пойти, стоило потратиться. Затем он стал подбирать камни – это непростой процесс. Используя доступное оборудование, Ян исследовал частотные характеристики камней, вставляя их один за другим в хроноколебательный контур, чтобы подобрать камень с наилучшими характеристиками. В процессе этой работы даже Саша не смел его побеспокоить. Закрывшись в большой комнате, Ян ставил на столе свой прибор, рядом раскладывал кучу камней, диски с информацией и программами, пачку сигарет, пепельницу и приступал к исследованиям. К счастью, в съёмной квартире имелось достаточно инструмента, поэтому подгонять камни по размеру и помещать их в контур получалось довольно просто. Далее Ян гонял контур на тестовых режимах, записывая получающиеся параметры.

Эта работа занимала время. Зато не прошло и двух недель, как у него появилась подробная таблица и двенадцать групп камней, рассортированных по частотным параметрам, которые удалось выявить. Яна огорчало лишь то, что их частотные характеристики отличались не сильно – ведь камни взяты от одной материнской породы.

За это время остальные участники экспедиции успели отдохнуть, кто как умел. Саша посетил почти все туристические места Питера – начиная с Эрмитажа и Русского музея и заканчивая Петергофом и Царским Селом. В дальних поездках компанию ему составил Сергий, целенаправленно тусивший около экскурсионных бюро в поисках одиноких симпатичных туристок, которым не с кем было провести досуг.

Ящур тоже пользовался временной передышкой. Он нашёл двух своих сослуживцев, съездил к одному из них на дачу на шашлыки, посетил Кронштадт, гулял по Невскому, пил пиво и даже успел свернуть челюсть в подворотне одному докучливому алкашу, который настойчиво требовал поделиться мелочью на водку, а после того, как Ящур три раза подряд отказал, обозвал его обидным для мужчины словом.

Диакон, выполнив необходимые поручения, связанные с обустройством Сергия в Питере, получил наконец долгожданный отпуск в Москву на несколько дней, у него, как и у Сергия, было трое детей, хотя и постарше – двое уже учились в институтах, младшая дочь перешла в девятый класс. В семье диакон оставил практически всю зарплату, поэтому по возвращении в Питер остро нуждался в средствах. Поселившийся в центре города Сергий не мог его постоянно ни поддерживать, ни контролировать, поэтому диакон взялся за прежний способ левого заработка – ходил в рясе и собирал пожертвования на храм в Тульской области. Правда, оказалось, что все хлебные места уже поделены между местными нищими и православными, тоже собирающими пожертвования, и в результате конфликта интересов диакон едва унёс ноги. Не имей он подлинного удостоверения о рукоположении в священный сан, быть бы ему битым, но ксива несколько охладила пыл нападавших. Они не рискнули связываться с подлинным священнослужителем, хотя строго предупредили, что все точки, где можно доить туристов, уже имеют своих владельцев и собирать милостыню либо пожертвования там нельзя, иначе в следующий раз удостоверение его не спасёт, тем более что не у него одного оно есть. Поэтому пришлось диакону отваливать из центра, довольствуясь второстепенными станциями метро и другими объектами типа торговых центров, где наблюдалось скопление людей.

В отличие от туристов, местные подавали скупо, могли нахамить, а то и дать «в бубен» (в прошлом был у диакона и такой опыт), но тем не менее мода на православие делала своё дело, и на бутылку водки, а чаще всего и на литр-другой пива вдобавок диакон набирал достаточно быстро. Будучи человеком совестливым и богобоязненным, за деньгами он не гнался и сверх необходимого не брал. Богатая практика позволяла диакону, не заглядывая в коробку, довольно точно определять, какая сумма в ней болтается, и он сразу же уходил, когда на покрытие его основной потребности уже было подано, тем более что стоимость питания с лихвой покрывалось командировочными.

В свою очередь, Сергий, как только обустроился, сразу пригласил Яна и Сашу в гости. При этом Ящура с диаконом он почему-то не позвал. Надо отметить, их он отселил довольно далеко – на улицу, носившую странное имя Олеко Дундича, в районе метро «Купчино», где снял для них однушку в панельной девятиэтажке, на первом этаже и с окнами на дорогу. Сам же поселился практически на Невском – в недавно отремонтированном доме во дворах.

О том, что Сергий устроился неплохо, друзья поняли, наткнувшись на высокий решетчатый забор – звонить в домофон требовалось уже от калитки. Чистый, ухоженный двор с газонами и яркими детскими площадками, пронумерованными парковочными местами радовал глаз. Дверь в подъезд охранялась ещё одним домофоном, внутри сидел опрятный консьерж, вокруг холла в горшках стояли живые цветы, на стенах висели зеркала. Лифт фирмы Otis блистал отполированным металлом.

Друзья поднялись на четвёртый этаж. Широко открыв дорогую бронированную дверь, Сергий с улыбкой пригласил гостей пройти внутрь. Саша обомлел – таких квартир он ещё никогда в жизни не видел. Это была просторная студия с авторским дизайном. Большой зал с обтянутым белой кожей роскошным угловым диваном совмещался с кухней, наполненной разнообразной техникой. Серого цвета стены большей частью покрывались прозрачными панелями с голографическими рисунками, на выполненном в двух уровнях потолке тоже располагалась какая-то панель, похожая на стеклянную. Окна прикрывали серые же занавески, к которым более подходило слово «портьеры». Жилую территорию от кухонной отделяла линия пола – если в жилой он покрывался дорогим паркетом, то в кухонной – чёрным мрамором. Также их разделял большой стеклянный стол с четырьмя стульями. Квартиру наполняла приятная прохлада – работал мощный, но бесшумный кондиционер.

Ян, естественно, впечатлился в меньшей степени – уж он-то не раз видел квартиры бизнес-класса с дорогим евроремонтом, однако тоже оценил вкус Сергия.

– Да, хорошо живёт на свете товарищ Винни-Пух! – пошутил он.

Сергий, как всегда, не обиделся.

– А что ж, неплохо! С Божьим вспоможеньицем! Да и почему я должен краёво жить? Разве красота души и духа в человеке не должна сопровождаться красотой окружающей его обстановки? Разве внутреннее не должно гармонировать с внешним?

– Это непростой вопрос. С одной стороны, должно, конечно. С другой – если дух человеческий слишком привыкнет к такой гармонии, не утратит ли он силу? Ведь сильная душа и уж тем более дух должны сохранять высоту своего потенциала в любых внешних условиях! Если они действительно сильны, их ничто не может поколебать! Обрати внимание: с ростом духовности растёт и независимость от окружающего мира. В душе подлинного мудреца в любых условиях будет благодать. Ибо истина внутри, а не вовне! Кстати, я тут прихватил немного «внутреннего» – лицо Яна из серьёзного вмиг стало шутливым, и он один за другим достал из своей спортивной сумки несколько внушительных пластиковых жбанов пива.

– Мог бы так себя не утруждать! – дружелюбно улыбнулся Сергий. – Источниками духа спиртного я запасся основательно!

Он распахнул дверцу высокого холодильника, и друзьям предстала ослепительная картина: в ярком свете лампочек засверкало бравое многорядье бутылочных горловин. На центральной полке размещался минимум ящик пива, в стенке стояла батарея сосудов с дорогим красным вином, на нижней полке пузатились округлые бутылки элитного коньяка.

– Как же ты всё это допёр? – изумился Ян.

– Машинку одолжил по своим каналам! – Сергий хвастливо потряс вытащенными из кармана ключами.

– И где ж ты её тут паркуешь, на Невском-то?

– В стоимость аренды входит одно парковочное место!

Сергий жестом пригласил друзей к окну и, подвинув занавеску, указал вниз – в одном из пронумерованных парковочных карманов поблёскивал боками чёрный «Фольксваген-Гольф» последней серии.

– Новая, что ли? – спросил Саша.

– Достаточно свежая. Пятнадцать тысяч пробег!

– Да, Серёга, ты реально крутой мужик! – Ян с деланным подобострастием шумно похлопал его по плечу.

– Ну так! Только это – с закусью у меня не очень! Рук не хватило тащить, даже до машины! Сначала решил на самом главном сосредоточиться!

– С закусью проблем нет! – Саша стал вытаскивать из своей сумки пакеты с двумя ведёрками огненных крылышек из «Ростикса». – Полагаю, пятьдесят крыльев на троих нам должно хватить?

– Хватит, конечно, у меня там ещё салатиков порционных штук восемь!

Сложно было бы создать лучшие условия для холостяцкого вечера. Совместив возлияние с совещанием, коллеги выслушали план экспериментов, разработанный Яном, и обсудили связанные с этим вопросы, приев в процессе все пятьдесят крыл и выпив по нескольку литров пива на брата. Сергий, впрочем, пива в этот раз не пил, а употребил две бутылки своего дорогого вина – как он объяснил, в честь новоселья позволил себе более, чем в обычный вечер. Принесённое друзьями пиво в пластике при этом осталось нетронутым – гораздо веселее пошли «Хейнекен» и «Холстен» из холодильника. Жбаны Сергий сунул в кухонный шкаф – видимо, собираясь прихватить их на встречу с Ящуром и диаконом.

Когда через несколько часов пришла пора уходить, Ян, глядя на огромную кучу костей от крыл и трухи от кляра прямо на прозрачной стеклянной столешнице, предложил:

– Давай, что ли, мы прибраться тебе поможем!

– Спасибо, не беспокойся! Ко мне каждый день уборщица ходит, это включено в стоимость аренды!

Засим и распрощались.

– Да, нехило, надо сказать! – усмехнулся Саша, когда они вышли из подъезда. – Зато на своих коллегах сэкономил – снял им квартиру совсем дешёвую и в гребенях!

– Да уж, на себе они не экономят! Впрочем, думаю, он не только из экономии их так далеко отселил, а ещё чтобы не мешались. Собирается провести отличное лето в Питере!

– Думаешь, он семью сюда не сразу привезёт?

– Думаю, вообще не привезёт. Будет к ним на выходные, например, ездить. Хули ему – на «Сапсан» казенных денег жалко? Собирался бы привезти – он бы тогда студию не снимал!

Закрыв за собой калитку, Ян всё ещё осматривал двор.

– Слушай, пошли быстрее! А то можно до дома и не дотерпеть! Всё же литра по три выпили-то! – поторопил Саша.

– Зря беспокоишься! В Питере туалеты на каждом шагу, у любого метро есть! С этим тут без проблем, это тебе не Москва какая-нибудь! Давай ещё по Невскому прогуляемся!

И они пошли гулять по Невскому. В итоге до своей квартиры друзья добрались пешком. Приятно после прогулки вернуться домой! Конечно, квартира Яна и Саши не шла ни в какое сравнение с апартаментами Сергия – древняя мебель 60–70-х годов, маленький телевизор, причём только один, естественно, никаких кондиционеров – бедное, в общем, обустройство. Но телевизор среди интеллигенции прибор не востребованный, а всё необходимое для жизни в ней имелось, даже главный кухонный прибор мужчины – СВЧ-печь. А уж если сравнить с общажным блоком… Особый колорит квартире добавляло её расположение – рядом с метро, с окнами на большую дорогу через широкий тротуар с ларьками. Под вечер вокруг этих ларьков всегда собиралось множество пристрастных поклонников Бахуса, коротавших время в бухании и беседах, отлично слышных в комнатах при открытых окнах. В результате открывалась прекрасная возможность проникнуться духом простого народа, не вступая с ним в прямой контакт, что, с учётом качества этого духа, часто являло немалое преимущество.

Корреляция

Впрочем, не за этим они ехали в Питер, а за тем, чтобы провести ряд экспериментов и понять, насколько собранные камни способны обеспечить устойчивое функционирование генератора хронополя. Яну оставалось уже не так много подготовительной работы. Правда, чем более реальной становилась волнующая возможность путешествий во времени, тем более реалистично друзья осознавали опасность таких путешествий. Это была принципиально новая сфера, практический опыт отсутствовал вовсе, работу с генератором хронополя приходилось отлаживать с нуля, нерешенных проблем – множество. Во-первых, пока не удавалось в полной мере управлять локализацией целевой хроно-пространственной точки. Иными словами, отстыковавшись от текущего времени, не получалось выбрать время, куда хотелось бы попасть, пристыковка происходила фактически произвольно, как при встрече с древними боярами. Во-вторых, не был освоен механизм точного позиционирования в целевой хроно-пространственной точке. Материализация капсулы происходила где попало, что грозило реальными опасностями – друзьям хорошо запомнились и напавшие на них в Москве собаки, и брошенная боярином кружка. В-третьих, отсутствовала хоть какая-то физическая защита. Полностью стыкуясь с новой хроно-пространственной точкой, экспериментаторы оказывались лицом к лицу с внешней средой. Имелись и другие проблемы.

Ян понимал, что решение этих проблем – всего лишь дело времени, но понимал также и то, что участь первопроходца зачастую печальна. Примеры других сфер – авиации, космонавтики, подводного флота и прочих показывали: отладка технологии всегда сопровождается жертвами среди экспериментаторов, на костях которых и вырабатываются правила безопасного обращения с технологией. До такой степени жертвовать собой ни Ян, ни тем более Саша не хотели.

Но совсем отказаться от экспериментов было невмоготу. Поэтому договорились ни при каких условиях не покидать капсулу, ни в чём не участвовать и только наблюдать. Кроме этого, Ян сумел добиться некоторого прогресса в позиционировании – удалось запрограммировать правило, согласно которому позиционирование в хроно-пространственной точке происходило не на уровне земли, как до сих пор, а на уровне земли плюс двести метров вверх. Таким образом, возможность внезапного нападения аборигенов сводилась к минимуму. Изначально думали задать «+1000 метров», но тогда вставал вопрос с перепадом атмосферного давления при пристыковке, кроме того, появлялся риск попасть в грозовое облако. Также Яну удалось частично распараллелить параметры хроно– и пространственной локализаций, иными словами, находясь в одном временном поле, они теперь имели возможность менять своё пространственное положение, как бы перемещаясь. Словосочетание «как бы» здесь вполне уместно, ибо непосредственно движения в его обычном понимании не происходило, но капсула всякий раз «прописывалась» в новой точке пространства, что создавало иллюзию её последовательного перемещения. По крайней мере, это удавалось делать в режиме программного симулятора.

Наконец Ян назначил эксперимент. Все, кроме диакона, выразили готовность принять участие. Диакон же счёл это дело богопротивным, отговаривал от участия своих церковных коллег и вообще рассуждал о необходимости запрета науки, потому что нужно ходить в храм и молиться, ибо только так обретёшь жизнь вечную, а научно-технический прогресс – это от диавола.

Ян, впрочем, нисколько не огорчился – он и не хотел брать диакона. К тому же имело смысл оставить наблюдателя «снаружи», на случай, если во время эксперимента с ними произойдёт непоправимое. Сергия он тоже брать не хотел, но куда от него денешься. Зато Ящур всё больше нравился Яну, у него давно не было таких благодарных слушателей.

В намеченный день все собрались в квартире Яна и Саши, в большой комнате. Окна плотно закрыли, чтобы снизить шум от дороги. Диакона оставили на кухне, снабдив инструкциями на случай, если они вдруг не вернутся. Там же расположили основательный запас «горячительного» и закуси для обмытия эксперимента в случае успеха. Возникла ещё идея для успокоения нервов грамм по пятьдесят принять заранее, особенно активно продвигавшаяся Ящуром, но Ян отверг это предложение.

Начало эксперимента прошло примерно как в прошлый раз. После отстыковки снова пошли удивительные ощущения – что-то среднее между состоянием полёта и свободного падения. Занимательно, что «внешний экран», как экспериментаторы называли всю переднюю полусферу, теперь не заслоняла ни дымка, ни пелена. Поэтому, когда часть комнаты, превратившаяся в капсулу, качнулась и устремилась вверх, они увидели, как пронзили всё здание, пролетев через вышестоящие квартиры. Разобрать детали, правда, не удалось – Саше больше запомнилось мелькание кирпичных стен, прошиваемых ими насквозь, чем содержимое комнат. Ещё мелькнул кусок улицы, но после этого земля исчезла, и они оказались в пустом белом бесконечном пространстве. Саша стал крутить головой – пространство без единого ориентира выглядело крайне необычным. Невозможно было понять, движешься ты или стоишь на месте. Верх и низ ещё как-то определялись, потому что пол, стол и стулья путешествовали вместе с ними.

– Интересно, – спросил Саша, а что увидит диакон, если заглянет в комнату после отстыковки? С телами понятно – они убыли. Допустим, вместе со стульями. Но что же с полом – не пропадёт ли его часть на время и не напугает ли этим соседа снизу?

Ян задумчиво погладил бороду.

– Полагаю, нет. Тут две гипотезы. Одна говорит о том, что с нами действительно путешествует часть пространства, охваченного хронополем. Другая, более вероятная, о том, что путешествуем только мы как носители сознания, так как хронополе, по крайней мере такой частоты, может воздействовать только на носителя сознания. Чтобы перемещать предметы, потребуется другой вид хронополя, с иными характеристиками, ведь течение времени для человека и для камня кардинально различно. Мы пока можем генерировать хронополя только с «человеческими» частотами.

– А как же тогда мебель и часть пола? – Саша даже слегка топнул ногой, чтобы показать реальность последнего.

– Видимо, это виртуальная проекция. Как бы прорисовка, только не на экране компьютера, а в осязаемой сфере. Попробуй «стену», – он потянулся к краю, и его руку остановила невидимая поверхность.

Саша тоже попробовал – рука упиралась во что-то мягкое, как резина или пластик, довольно тёплое, но в то же время неподатливое.

– Это условные границы капсулы. Здесь они не выражены никак, а там – он показал на пол – выражены. Отчасти это и проекция нашего собственного сознания – нам так удобнее. А вообще, здесь говорить о законах классической физики не стоит, ведь мы сейчас вышли за пределы физического мира – посмотри вокруг: ни эха, ни дуновения, ни единого ориентира. Мы сверху чего-то, или, наоборот, снизу, или ещё где – совершенно не ясно. С ума сойти можно!

– А что программа показывает? – испуганным голосом спросил Сергий. – Ты задал, как и договаривались, середину XIX века?

– Да. Программа показывает, что всё О.K. – спокойно ответил Ян. – Точнее, было всё О.K., – в его голосе тоже возникли нотки беспокойства. Я задал медленный темп перестыковки, и всё шло благополучно, но, как только мы опустились до первой трети ХХ века, наше продвижение остановилось.

Он не успел развить свою мысль. В этот момент капсулу снова качнуло, а в белом пространстве появились лёгкая дымка, голубизна и обрывки облаков.

– Похоже, пристыковка начинается! – пояснил Ян.

И действительно, снизу показался город, но не Питер, а Москва – её не сложно узнать. Капсула снизилась до указанных в настройках двухсот метров над городом и заскользила по одному ей ведомому маршруту. Ян пока наблюдал и не вмешивался в процесс. Физически их движение воспринималось иначе, чем скольжение. Поскольку не было ни ускорений, ни ветра, ни шума, казалось, они стоят на месте, а земля движется под ними сама.

Скоро на экране отобразился обычный набор данных после пристыковки. Компьютер подтвердил, что это действительно Москва, указал координаты GPS, время и дату. Циферблатное время совпадало с моментом отстыковки в Питере, а календарное обозначалось как октябрь 1936 года.

– Что это нас сюда принесло? – удивился Ян. – Дальше не получилось пройти!

– Да и не надо дальше! – решительно сказал Сергий. – Ты ведь девятнадцатый век выбирал, чтобы не слишком далеко погружаться на всякий случай? А тут ещё ближе и ещё спокойнее!

Они плыли над Москвой, или, как им казалось, Москва плыла под ними. Впереди виднелись башни Кремля. Саша узнал дом Пашкова – он почти не изменился с того времени. По Моховой ходили трамваи – достаточно древнего вида, как будто деревянные, по два-три вагона в одной сцепке. Машин было мало, но движение имело место, пусть и свободное. Грузовички ГАЗ-А, различные легковушки, марок которых Саша не знал, в неспешном темпе двигались в обе стороны улицы. А вот Манежная площадь серьёзно отличалась от сегодняшней. Вместо лавочек, фонариков и рекламных щитов её покрывал гладкий асфальт. Более того, по ней также двигались машины и даже троллейбусы! Разве что вдоль Моховой стояли фонарные столбы. Движение вытекало из-за правого угла гостиницы «Москва» и шло вдоль Кремля, наискось можно было выехать и на Моховую.

Само здание гостиницы выглядело как новое – видимо, его построили недавно, так же как и большое мрачное здание на другой стороне Моховой, в котором сейчас располагается Госдума.

Больше Саша ничего рассмотреть не успел, так как капсулу потащило куда-то в сторону, и, что хуже всего, она начала терять высоту, заваливаясь на правый бок. Ян попытался взять управление на себя, но это получилось не вполне. В итоге высота стабилизировалась сама собой на уровне немногим выше крыш, а траекторию выстроить не удавалось. Мало того что управлять движением, тыкая в кнопки на ноутбуке, крайне неудобно, так ещё на капсулу действовала некая внешняя сила, преодолевавшая все попытки Яна изменить направление.

Под ними мелькали дома, но понять, где они, не удавалось – очень уж сильно изменилась Москва с того времени. Хорошим ориентиром служило только Садовое кольцо, которое ещё украшали палисадники. По крайней мере, Саше удалось опознать место в районе Красных ворот. Видимо, они перемещались куда-то на северо-восток. Дома вдоль Садового кольца там почти не изменились, а вот огромной высотки не было. Саша вспомнил, что высотки строили не до, а после войны. И сейчас на её месте стоял длинный двухэтажный угловой дом, он видел дома такого типа в своём времени, кое-какие из них сохранились в центре Москвы.

Здесь они несколько замедлились, так как Ян пытался вывернуть влево, обратно в центр, и Саша успел рассмотреть занятную тележку, с которой продавали прохладительные напитки – довольно крупный металлический ящик, немного обтекаемый спереди, на больших мотоциклетных колёсах, укрытых до середины понтонными крыльями, с длинной трубчатой ручкой и даже лёгким матерчатым навесом. Продавец, как и в нашем времени, почему-то был узбеком. Он наливал покупателям в стеклянные стаканы газировку, которую те тут же и хлестали. Во весь бок тележки протянулась начертанная изысканным шрифтом надпись «Главфруктовод».

Затем движение вновь ускорилось, и Ян полностью потерял контроль над капсулой. Она стремительно пронзила пространство, хотя, по всей видимости, и не улетела далеко. Последнее, что запомнил Саша, – это знакомый ему изгиб реки Яуза и её берега, сплошь застроенные какими-то сараями, бараками, заборами, складами и ещё чёрт знает чем. Проскочив над знакомым силуэтом Бауманского института, они приняли правее, в сторону туполевских шарашек, где и приземлились. Точнее, не приземлились, а пристыковались к хроно-пространственной точке, буквально въехав в какое-то здание и оказавшись в просторном зале.

Саша догадался, что пристыковка полностью завершилась, когда почувствовал запах внутри здания. Нельзя сказать, что пахло чем-то особенным, но он отличался от запаха их квартиры. Ни бояр, ни собак в помещении, к счастью, не было, а сам зал напоминал скорее лабораторию. Несколько молодых мужчин и девушек смотрели на пришельцев без малейшего испуга, с удивлением и радостью. Ян, не снимая пальца с кнопки экстренной отстыковки, улыбнулся и поприветствовал их. В ответ высокий мужчина в очках и с бородкой сделал шаг вперёд и сказал:

– И вам здравствуйте! Какая неожиданная встреча! Меня зовут Сергей! Я руководитель лаборатории! А вы откуда прибыли?

– Мы? Из Питера! Мы занимаемся хроно-пространственными экспериментами и вот каким-то образом оказались у вас!

– И вы тоже? – вскрикнула одна из девушек.

– В смысле? Тоже из Питера или тоже исследованиями занимаемся? – переспросил Ян.

В этот момент Сергей строго посмотрел на девушку. Учитывая особенности времени, в которое они попали, да и страны в целом, Ян догадался, что лаборатория страшно секретная и сотрудники сейчас в замешательстве, не знают, что можно говорить, а что – нет. Поэтому решил продолжить сам.

– Да, мы занимаемся такими исследованиями! По нашим расчётам, мы попали в 1936 год! Это так?

– Да, всё так! Вы в секретной лаборатории НКВД! А вы из какого времени? Из далекого будущего?!

– Нет, не слишком! Мы из самого начала XXI века! Примерно лет через семьдесят после вас!

– То есть вы живёте при коммунизме?! Мировая революция победила? – вставила слово ещё одна девушка.

Саша перевёл на неё взгляд. На старых фотографиях девушки из прошлого вовсе не казались ему красивыми – они были какими-то неяркими, похожими друг на друга и в целом не такими, как современные. Однако при очном контакте он понял, что старые фотографии врали. Сейчас перед ним стояли штук восемь сотрудниц, и каждая была по-своему очень привлекательна. Кроме того, в любой из них чувствовались живость, обаяние и искренность – даже в тех, что молчали.

Ян, в свою очередь, переспросил:

– При коммунизме? Не совсем… Хотя в Европе социализм они сами построили, без нас!

– Подождите! – прервал их диалог Сергей! Это не главное! Ведь мы на пороге великих открытий! Невиданных открытий! Расскажите, как вы это делаете?! Поделитесь опытом! У нас пока не получается целенаправленно путешествовать во времени, так, скорее произвольные заходы бывали! Но думаю, вы попали к нам не случайно! Возможно, это корреляция хронополей!

– Да, я тоже так думаю! – подтвердил Ян. Он хотел сказать ещё что-то, но его довольно чувствительно толкнул рукой Ящур. Как профессиональный военный, к тому же имеющий реальный боевой опыт, он смотрел не на девушек, а по сторонам, и увидел, что в лабораторию стягивается всё больше народа, причём значительная часть этого народа в форме и с оружием, вероятно охрана.

– Браток, валить надо, по ходу! Смотри, они нас окружить пытаются, с боков позиции занимают! Сейчас арестуют всех и потом вопросы будут задавать! – громко прошептал он в ухо Яну.

– Знаете, у нас очень ограниченное время! Если дело в корреляции, то мы ещё не раз встретимся! Или вы к нам приезжайте! А сейчас нам пора! Мы больше не можем находиться в вашем времени! Рад был встретиться! Увидимся! – и Ян незаметно нажал кнопку экстренной диссоциации.

Защитная туманная пелена, словно обрушившийся занавес, мигом отгородила их от лаборатории и энкавэдэшников, а передняя часть капсулы дернулась вверх, словно нос у разбегающегося самолёта. Вновь летяще-падающие ощущения, затем короткая болтанка, довольно сильный удар в конце – и вот они уже в своей комнате.

– Двадцать три часа! – отрапортовал Ящур.

– Что двадцать три часа? – не понял Ян.

– Время двадцать три часа! По местному времени эксперимент занял примерно одиннадцать часов, так как начали мы в двенадцать дня! – Ящур показал Яну на зелёные часы «Электроника», светившиеся в углублении советской «стенки» восьмидесятых годов.

– Это здесь столько времени прошло? Мы ведь вроде только отъехали! – изумился Саша.

Ян встал, разминая затёкшее тело. Он радостно улыбался, а лицо Сергия вообще растянулось в улыбке до ушей, правда, радовался он не успеху эксперимента, а тому, что удалось благополучно вернуться. Ян сказал:

– Тут сложно оценить. Нам понятно, что мы минут пятнадцать летали над Москвой и ещё минут от силы десять пялились на сотрудников лаборатории и общались с ними. Переходная же зона вообще находится вне времени, так что там невозможно ничего высчитать. Особенно в том типа пространстве белом, это своего рода бесконечность! Но обычно мы возвращались всегда в ту же точку, с которой и начали! В этот раз – не так! Я думаю, параметр какой-нибудь немного сбился, вероятно оттого, что заходили мы намеренно медленно, а выходили – экстренно! Интересно, как там наш любезный диакон? Что он видел и слышал, находясь здесь?

Ян открыл дверь в коридор, и в комнате послышались странные звуки, как будто кто-то задыхался.

– Не плохо ли ему? – испугался Саша.

– Предполагаю, что пока ещё – хорошо! – ответил Сергий тоном человека, который наверняка знает, что происходит на самом деле. – Давайте посмотрим! – и первый прошёл на кухню.