Мой сводный братец

Глава 1

Мускулистый парень придавил хрупкую девушку к кровати, прижав ее тонкие запястья к кровати. Его широкая спина нависла над ней. Оба были абсолютно голыми. Девушка извивалась и умоляюще стонала под тяжелым телом. А парень, словно смакуя, мучительно медленным движением вошел в нее до конца, до самого основания, и замер. Его напряженное тело со взбухшими мышцами и венами блестело от сдерживаемого накала…

В этот момент он почувствовал, что в комнате кто-то есть, быстро обернулся и увидел меня. Я застыла в дверях, оглушенная стуком собственного сердца.

– Макс, чего ей надо? – очнулась девушка в кровати.

А я резко развернулась и выбежала из комнаты, хлопнув дверью. Черт! Черт! Черт! Почему он не закрыл дверь, эксгибиционист проклятый!!! Как бы это всё развидеть теперь!

Я ворвалась в свою комнату, задыхаясь, будто пробежала стометровку со штангой наперевес. А в соседней комнате включили громкую музыку, видимо, чтобы заглушить скрип кровати и писклявые стоны этой драной кошки. Ненавижу! Я надела свои наушники и врубила плейлист с хард-роком, как раз под стать моему настроению.

Вечно от моего сводного братца проблемы. Меньше года назад он появился в моей жизни, и с тех пор она стала невыносимой.

Мой папа бросил нас, когда я была еще совсем маленькой. Мама работала врачом и сутками пропадала на работе. Я до сих пор помню, что из садика меня забирали самой последней, чаще это были соседки или мамины подруги. Уже в первом классе я была не по годам самостоятельной. Из школы сама приходила в пустую квартиру, разогревала обед и делала уроки, а поздно вечером подсовывала уставшей матери дневник с пятерками.

Когда я перешла в одиннадцатый класс, у мамы появился ухажер. Я сразу это поняла. Она стала тщательнее ухаживать за собой, красиво наряжаться на работу, а главное, глаза горели задорным блеском. Я вопросов не задавала, мы с мамой редко лезли друг другу в душу.

Через какое-то время она сама привела своего избранника домой и познакомила нас. Приятный дядечка с благородной сединой в висках, Михаил Юрьевич. Он недавно переехал в наш город и устроился работать хирургом в медцентре, где они с мамой и познакомились. Около года они встречались, но видела я нового знакомого редко. По словам мамы, у Михаила Юрьевича был свой небольшой коттедж в черте города, где она иногда оставалась ночевать.

Я относилась ко всей этой ситуации спокойно. Ухажер мамы производил впечатление надежного, ответственного мужчины, и за маму я была спокойна. Между мной и Михаилом Юрьевичем сразу установился вежливый, уважительный нейтралитет. Лишь бы меня не трогали и не заставляли называть его папой.

Но через год грянул гром. Мама собралась переезжать в коттедж к своему Михаилу Юрьевичу, прихватив, конечно, меня и всё свое приданное в виде рыжего наглого кота Барсика и стопки книг по медицине. Я сопротивлялась как могла. Доходчиво объясняла, что могу остаться жить в нашей квартире и одна. Зато университет, в который я только поступила, был бы под боком, и я бы лишний раз не мозолила глаза светиле хирургии.

Но мама твердо решила сдавать квартиру, а меня окружить заботой и незнакомыми людьми в чужом доме. У Михаила Юрьевича были двадцатилетний сын Максим и двадцатитрехлетняя дочь Арина. С этими людьми я не была знакома и, если честно, не расстроилась бы, если бы они не знали обо мне и дальше.

В общем, нас решили ускоренно познакомить, сдружить и сплотить под одной крышей, как образцовую ячейку общества. Я изначально отнеслась к этой идее скептически, но спорить с мамой было уже бесполезно.

Когда откладывать знакомство с новыми родственничками было уже невозможно, мама потащила меня в гости к Михаилу Юрьевичу.

Подготовилась я основательно. Надела свои любимые рваные джинсы, затертую серую футболку и удобные старенькие кроссовки-найки. Мама, увидев меня, только тяжело вздохнула, но промолчала. Оставалось надеяться, что новоиспеченные брат с сестрой полюбят меня за богатый внутренний мир и тонкий юмор…

В дом к гостеприимному отчиму я вошла вслед за сияющей мамой. И выходить из тени ее тонкого силуэта мне, если честно, не хотелось. Но пришлось. Я шагнула навстречу Михаилу Юрьевичу и полноватой высокой девушке с залихватским остроконечным каре. Арина радушно смяла меня в крепких объятиях и категорично заявила:

– Александра! Добро пожаловать в семью, сестренка!

Позже я с облегчением убедилась, что с юмором и самоиронией у моей новоиспеченной родственницы было все в порядке, и плести мне косички и по-девичьи шушукаться под одеялом она не собиралась.

Вчетвером мы сели за накрытый стол. По моим математическим подсчетам не хватало пятого элемента. Не уверена, что он был жизненно необходим, но пустой тарелкой с приборами был обозначен. По словам недовольного Михаила Юрьевича, Максим задерживался на тренировке по боксу.

Я, состроив участливое лицо, поинтересовалась, как долго он в этом спорте. Иметь родственника с отшибленными мозгами и перебитым носом мне не хотелось. Оказалось, шесть лет. Мда, знакомить его со своими подругами я бы не стала.

Когда мы уже сели за стол и принялись за обед, заявился мой братец. Исподлобья я наблюдала, как высокий широкоплечий парень с хмурым лицом приближался к столу.

Шесть лет занятий боксом явно сказались на его развитой мускулатуре и опасно-плавных движениях. Но вот, как спорт сказался на умственных способностях, пока непонятно.

Хмуро окинув взглядом всех присутствующих, он коротко поздоровался и сел за стол. Его отец представил нас друг другу, но еда интересовала парня больше. Он молча приступил к обеду, методично уничтожая содержимое своей тарелки.

Мама с отчимом отвлеклись на обсуждение какой-то сложной операции, а мы с Ариной завязали непринужденный диалог. Как выяснилось, Арина закончила медицинский колледж и выбрала специальность косметолога. В новом городе она уже прошла несколько курсов повышения квалификации и работала в пафосном салоне, даря людям красоту, молодость и пухлые губы.

– А как думаешь, мне пойдет? – сложила я уточкой губы, и мы с Ариной захихикали.

Максим поперхнулся тортом и уставился на мои губы. Я замерла, в свою очередь, вглядываясь в его глаза. Мой братец, безусловно, был красив. Густые темные волосы, строгие черты лица, высокие скулы, четко-очерченные губы, легкая щетина на смуглой коже. Но все впечатление портил резкий взгляд темно-карих глаз.

– Отец говорил, ты в университет на грант поступила? Что изучаешь? – нехотя завел он разговор.

– Да, на факультет иностранных языков, усиленно изучаю английский, – пожала я плечами.

– Александра у нас английский в совершенстве знает, постоянно по скайпу с американцами болтает, – не преминула похвастаться мама. И откуда только знает, дома же никогда не бывает!

– Впечатляет, – не заинтересовавшись, протянул Макс и продолжил поедать торт с чаем.

Чувствуя, как внутри меня закипает раздражение, я отвернулась от парня. Поддерживать с ним беседу у меня не было ни малейшего желания.

Вскоре, сославшись на занятость, Максим ушел в свою комнату. Я проводила парня взглядом. Надеюсь, мы с ним будем пересекаться как можно реже. А там, глядишь, он съедет и избавит меня от своего присутствия.

Глава 2

Мы как-то слишком быстро, в течение двух недель, собрали всё наше барахло и частями перевезли в дом Михаила Юрьевича. Кота Барсика мама припасла напоследок, как главный козырь в рукаве. Мы искренне надеялись, что он благосклонно примет всех членов семьи и станет главным антидепрессантом и мурлыкающей милашкой, какой он умел быть в выгодные для него моменты.

В новом доме мне выделили комнату на втором этаже. Небольшая спальня в светлых песочных оттенках. Письменный стол с ящиками возле окна, вместительный зеркальный шкаф-купе и односпальная кровать, застеленная мягким бежевым пледом. Комната была безликой, но, как заметила Арина, теперь я могу переделать ее под себя и перекрасить в розовый цвет или обклеить потолок над кроватью постерами корейских поп-групп.

– Не проецируй свои тайные мечты на мою комнату! – улыбаясь, фыркнула я. Определенно, со сводной сестрой мы нашли общий язык. Мне нравился ее острый язычок, открытость и непринужденность.

Главный минус комнаты состоял в том, что она находилась по соседству с комнатой моего сводного братца. Столкнувшись со мной в коридоре, он мрачно смотрел на меня и выдавливал из себя приветствие. Приветливый парень, ничего не скажешь!

Поэтому я была, мягко говоря, удивлена, когда увидела, как он смеется. Громко, заразительно, открыто, сверкая белыми зубами. Невиданное зрелище! А поводом для веселья стала стройная девушка, которая заходила в его комнату. Уж кто из них пошутил, вызвав этот смех, я не знаю, но хотела бы услышать эту шутку. Закрывая дверь, Максим увидел меня и подмигнул, заметив мое шокированное состояние. Тьфу ты!

Вскоре я поняла, что поток новых девиц, проникающих в соседнюю комнату, не иссякнет. Блондинки, брюнетки, рыжие – видимо, братец не мог окончательно определиться в своих предпочтениях. Хотя, надо отдать должное, все они были стройными, в хорошей физической форме, ухоженные и вкусно пахли. У парочки из них я даже хотела спросить название духов, так они мне понравились. Но девы редко удостаивали меня разговорами, направляя все свое обаяние на Максима.

Михаил Юрьевич уже смирился с богатой и разнообразной личной жизнью сына и, случайно встретив очередную девушка, лишь вежливо здоровался. Мама вначале удивленно округляла глаза, но потом привыкла, тем более, что основной поток девиц она пропускала, по-прежнему пропадая на работе.

Арина тоже работала допоздна, а по вечерам часто встречалась с подругами, ходила в ночные клубы и посещала разнообразные концерты. В общем, у нас была идеальная семья – мы редко пересекались, и каждый жил своей жизнью.

Можно сказать, что моя жизнь наладилась. В октябре мы окончательно переселились в новый дом, разложили все свои вещи и мысли по полочкам, притерлись друг к другу. В университете я, оправдывая свой грант, училась за двоих и поэтому по вечерам часто сидела дома, изучая учебники и другую научную литературу.

Двух близких подруг, с которыми мы раньше учились в одном классе, Леру и Альфию, я иногда приглашала к себе в гости или мы выходили куда-нибудь развеяться.

Вот и сегодня, в пятницу вечером, мы собрались у меня в комнате, обложившись коробками с горячей пиццей. Я включила музыку и с ногами устроилась в рабочем кресле.

– А ты не хочешь как-то оживить свою комнату? – спросила меня Альфия, откусывая большой кусок пиццы.

– Да, в твоей прежней спальне было уютнее, – подхватила Лера, созерцая пустые стены.

Я грустно вздохнула, вспомнив свою маленькую комнату, украшенную светодиодными гирляндами, постерами в стиле стрит-арт, многочисленными фотографиями и прочими милыми безделушками.

– Я забрала из старой квартиры все украшения, но что-то не хочется это всё развешивать. Я пока не ощущаю эту комнату своей… Надо, наверное, привыкнуть, – я с тоской оглядела свое новое жилище.

– Это хороший повод начать с нового листа. Замути что-нибудь необычное, о чем бы раньше и не подумала, – предложила Лера.

– Да, может быть… – задумалась я над ее словами.

В коридоре послышались шаги, хлопнула дверь соседней комнаты. Странно, что Максим пришел один. Хотя сегодня пятница, и он скорее всего уйдет на всю ночь веселиться с друзьями.

Подруги, округлив глаза, посмотрели на меня. Они уже успели познакомиться с моим «приветливым» братцем. Их он, как и меня, окатил своим вежливым равнодушием. На что гордая Альфия только презрительно фыркнула, а добродушная Лера предположила, что нам всем надо просто свыкнуться с новой ситуацией.

– Мы для него слишком мелкие и незначительные! – со смешком сказала я. – Да я и не расстраиваюсь особо, много чести для него.

Неожиданно дверь в мою комнату открылась и вошел Максим. Он коротко кивнул моим подругам в знак приветствия и, глядя на меня, сказал:

– Можно тебя на минутку?

Я удивленно кивнула и встала со своего кресла, одернув длинную футболку, в которой ходила по дому. Братец окинул меня непроницаемым взглядом и вышел из комнаты.

Ну да, я знаю, что выгляжу несуразно: тощие ноги торчат из-под мешковатой футболки с нелепым мики-маусом, руки-веточки болтаются в широких рукавах, темные волосы закручены в непонятную гульку… Лепота! Ну и ладно, для кого мне наряжаться? Зато комфортно!

Правую ногу я безбожно отсидела, и она онемела. Проковыляв в коридор, я прислонилась к стене с выражением нечеловеческой муки на лице.

– Я тебе так неприятен? – вдруг спросил Максим, пристально разглядывая мое лицо.

– Да нет! – мне вдруг стало неудобно. – Я ногу отсидела!

Он недоверчиво посмотрел вниз, на мои босые ноги, неуклюже выглядывающие из-под, мать его, мики-мауса, и снова поднял глаза. Его взгляд был непередаваем. Я не могла понять, то ли он изо всех сил сдерживает смех, то ли размышляет, не добить ли меня на месте, чтобы не мучилась. Затем, взяв себя в руки, серьезно спросил:

– Ты действительно хорошо знаешь английский?

Надо же, запомнил!

– Ну неплохо, – осторожно ответила я.

– Как у тебя с разговорным американским?

– Хорошооо, – протянула я, не понимая куда он клонит.

– К нам в университет по обмену приехали несколько студентов из Америки, и мы завтра устраиваем вечеринку в честь их приезда. Ну, и для их комфорта хотелось бы позвать побольше людей, владеющих разговорным языком.

– А у вас в университете английский не учат?

– Нас обучают классическому английскому языку, и многие ни черта не понимают, что несут эти американцы. В дальнейшем мы адаптируемся, но пока нужна помощь…

Макс смотрел на меня, прислонившись плечом к стене. Какой он все-таки огромный, мне приходилось задирать голову, чтобы видеть его лицо.

– А во сколько будет вечеринка?

– В восемь вечера. Вместе выедем, я отвезу тебя домой часов в двенадцать.

– А можно я возьму своих подруг?

– Они говорят по-английски?

– Не очень… – расстроенно выдохнула я.

Братец устало закатил глаза.

– Бери. Только смотрите не напейтесь, я тебя отмазывать перед родителями не буду!

Я радостно улыбнулась, кивая головой. Даже нога болеть перестала.

– Девочки! – торжественно объявила я, вернувшись в комнату. – Завтра у нас бал!

Глава 3

Субботнее утро не задалось. В свои выходные я решительно настроилась проспать как минимум часов до одиннадцати. Но не случилось…

Часов в восемь утра в соседней комнате разгневанный Михаил Юрьевич о чем-то яростно спорил с Максимом. Гул их голосов проникал в мою бедную черепушку и не давал мне снова забыться спасительным сном.

Когда отчим вышел из комнаты сына и громко протопал по коридору, я задремала. Но сквозь сон я почувствовала какое-то смутное беспокойство и заерзала в кровати. С мыслью «может, я проспала?» я открыла глаза и, вздрогнув всем телом, увидела сидящего в кресле Максима.

Он развернул стул в сторону кровати и беззастенчиво рассматривал меня. Затаив дыхание, я снова закрыла глаза, подождала три секунды, открыла, но видение не исчезло! Он действительно сидел в моей спальне и смотрел, как я сплю! Да твою ж мать! В нашем доме, оказывается, живет больной маньяк?!

– Ты что здесь делаешь?! – со сна мой голос был похож на скрипучий шелест пенопласта.

– Пришел убедиться, что всё в силе. До вечера меня не будет, а в восемь, как и договаривались, я заезжаю за тобой и подругами, – абсолютно серьезно проговорил он, а в глазах искрили смешинки.

– Ты издеваешься?! Обязательно было пугать меня с утра пораньше! Так и заикой можно стать! И куда ты смотришь!

Я опустила голову вниз. Тонкое одеяло сползло, демонстрируя меня во всей красе. И ладно бы на мне была шелковая комбинация или какая-нибудь изящная сорочка! Нет! На мне была плюшевая пижама с единорогом. Причем только верхняя часть, плюшевые шорты с заячьим хвостиком я так и не нашла. То есть он все утро пялился на мои розовые трусики-шортики и единорога на груди?!

Я натянула одеяло и прошипела:

– Выйди из моей комнаты!

Засмеявшись, парень встал с кресла и направился к выходу.

– Зачётная пижамка, – обернулся он возле двери. – Мне понравилось…

Вне себя от гнева, я вскочила с кровати. Надо срочно вешать на дверь замок! И купить нормальную взрослую пижаму с прикрытыми стратегически важными местами и желательно без аппликаций в виде сказочных существ.

Отрицательно заряженная, я решила побегать на улице, надела спортивную форму, кроссовки и вставила в уши наушники. Километре на четвертом я немного успокоилась и побрела домой.

Приняв душ и позавтракав, я взялась за уроки. Отвлек меня завибрировавший телефон. Пришло новое сообщение. Потягиваясь и разминая шею, я открыла послание. И увидела себя, спящую в позе эмбриона, с голыми ногами и в кофте с единорогом. Ниже под фотографией шла подпись «Я готов приходить к тебе каждое утро, если ты будешь меня так встречать».

Я стиснула кулаки, чувствуя, как ногти больно впиваются в ладони. Медленно выдохнув, я постаралась взять себя в руки. Сердце билось, как сумасшедшее. Братцу удалось вывести меня из равновесия. Это уже переходит все границы. А дальше что – он сфоткает меня в душе и выложит в интернет?? Чего он добивается? Ему нравится дразнить меня? Знает ведь, что, если я расскажу нашим родителям, ему несдобровать. Значит верит в то, что я не нажалуюсь. Это какая-то игра? Но я не знаю правил! Побольнее уколоть друг друга, не затронув родных?

Я снова открыла фотографию.

А хороший снимок, я сама себе даже понравилась. Беззащитная, хрупкая. Благодаря удачному ракурсу, мои тощие ноги, которые я подтянула к груди, казались длинными и точеными. Лицо, наполовину скрытое волосами и капюшоном, было безмятежным и умиротворенным…

Я закрыла фотографию и отложила телефон. Как-то странно это всё. Братец решил поиздеваться? Больше похоже на флирт. Но не заигрывает же он со мной, в самом деле. Я даже фыркнула, подумав об этом. Парень он, конечно, видный. Но на фига, простите, ему невзрачная первокурсница, живущая в соседней комнате. Мы же не герои любовного романа…

Глава 4

Весь день я занималась домашними делами. Перестирала и погладила одежду, убралась в своей комнате, подготовилась к семинару по английскому. Часов в семь вечера, довольная собой, я присела на диван в гостиной и взяла на руки мурлыкающего Барсика. Скоро должны были прийти подруги.

Поглаживая мягкую шерстку, я снова открыла последнее сообщение Макса. Странный он. То слова от него не дождешься, то заигрывает со мной. Или для него это режим "по умолчанию", и братец сам не заметил, как перешагнул черту? В любом случае, лед между нами начал таять, и мы стали хотя бы общаться. Вон даже на вечеринку соблаговолил меня взять.

Звонок в дверь отвлек меня от мыслей о Максе. Я впустила Леру с Альфией в дом и не сдержала восхищенного свиста. Девушки принарядились. Восточная красавица Альфия распустила свои роскошные длинные волосы и надела под длинное пальто стильную черную водолазку с темными обтягивающими джинсами. Лера подчеркнула свою пышную грудь бежевым платьем с внушительным вырезом и пышной юбкой. Держитесь, студенты!

– А ты чего не переодеваешься? – прищурила глаза Лера.

– Так я уже… – развела я руками. На мне была черная свободная рубашка и синие джинсы-бойфренды. Свои непослушные каштановые волосы я укладывать не стала, небрежно пройдясь по ним пальцами. Модно же выглядеть, как будто только что проснулся. Это про меня. Это мое перманентное состояние.

– А у тебя есть какая-нибудь одежда для девочек? – Альфия всегда говорила то, что думала. Я, конечно, ценила в ней это качество, но иногда мне хотелось ее придушить. По-дружески.

– Постирала всё, что для девочек, – мрачно пошутила я.

– Да ладно! Стильно выглядишь! – Лера упала рядом со мной на диван. – А где родители?

– Ушли на день рождения коллеги.

– Что-то я от волнения есть захотела, – Лера взяла из вазы на столе яблоко.

– Да ладно! А чего волноваться-то? – удивленно спросила я.

– Ну, там ведь все такие взрослые будут. Четвертый курс… – мечтательно протянула Лера.

– Они на нас и внимания не обратят, можешь не волноваться, – хмыкнула Альфия.

– Ну, если честно, я тоже так думаю. Мы для них лишь младшие сестренки Максима. Поэтому одежду для девочек можно отложить до следующего случая! – подмигнула я Альфие.

Пока мы болтали, приехал Максим. Увидев нас во всей красе, он приподнял брови и усмехнулся. Остановив взгляд на мне, строго сказал:

– Всех мальчиков отшиваем, пива – максимум бокал, ни в какие приключения не ввязываемся!

– Мы как будто в логово Алибабы идем, – пробурчала я, надевая теплую куртку и вязаную шапку.

– Гораздо хуже, – проговорил Максим и, улыбаясь, натянул шапку мне на глаза.

Я зашипела, как рассерженная кошка, и ткнула его кулаком в живот. Пробить накачанный пресс не удалось. Зато насмешила парня. Он весело покачал головой и вышел. Чтоб его!