Читать книгу: «Группа Дятлова: поход в вечность», страница 11

Радиоактивный свитер

18 мая 1959 года из-под пера Льва Никитича Иванова вышло постановление о назначении физико-технической экспертизы. Изучение одежды, а также образцов внутренних органов Золотарева, Дубиной, Колеватова и Тибо-Бриньоля должно было ответить на следующий вопрос: «Имеется ли радиоактивное заражение одежды и частей трупов погибших туристов?». Выполнение экспертизы было поручено главному радиологу города Свердловска Левашову.

Как ни странно, но радиоактивное заражение было найдено. Причем самым «фонящим» элементом гардероба «четверки» стал коричневый свитер, который был на Люде Дубининой. Вообще, на Люде было надето два свитера, однако второй свитер (белый) не был уличен в излишней радиоактивности.

Вряд ли оба этих свитера принадлежали Дубининой, поскольку в апреле 1959 года мама Люды, Ия Владимировна Дубинина, в ходе опознания вещей не обозначила их как принадлежавшие ее дочери. Возможно, кто-то из ребят в какой-то момент трагедии отдал свой свитер Люде. Так, Римма Колеватова, сестра Александра Колеватова, рассказала следователю, что ее брат перед походом «достал шерстяные свитеры и приносил их… „контрабандой“, надев на себя по 3 штуки». Возможно, один из свитеров из «контрабандной» партии и оказался на Люде, а затем «давал» девять тысяч девятьсот распадов в минуту. Свердловск традиционно был городом, связанным с исследовательской работой в отношении радиоактивных материалов. Но откуда студент четвертого курса Александр Колеватов мог приносить свитеры в почти товарных количествах – совершенно не ясно.

Как бы то ни было, но рассматривать один радиоактивный свитер как индикатор, скажем, техногенной катастрофы на перевале кажется преждевременным. Точечное выпадение радиоактивной пыли на отдельно взятый предмет гардероба явно не укладывается в формат подобного происшествия. Быть может, поэтому следователь Иванов и не стал упоминать о результатах радиологической экспертизы в постановлении о прекращении уголовного дела, не придав этому факту большого криминалистического значения. Но позже Иванов излагал позицию относительно радиации на перевале следующим образом: «…если раньше я считал, что шар взорвался, выделив совершенно не известную нам, но радиоактивную энергию, то теперь я считаю, что действие энергии из шара было избирательным, оно было направлено лишь на трех человек». К сожалению, уже не спросишь его о том, почему, по его мнению, энергия, выделившись из огненного шара и воздействовав на троих туристов, оставила свой радиоактивный след на свитере лишь одного из них.

Подводя некий промежуточный итог, можно сказать, что свою битву с загадкой гибели группы Дятлова следователь-криминалист Лев Никитич Иванов проиграл. Несмотря на его позднейшие бравурные заявления в статье 1990 года о том, что «на основе собранных доказательств роль НЛО в этой трагедии была совершенно очевидной». Более того, в своей картине мира Иванов четко обозначил преступников, ответственных за смерть туристической группы: «Ну, а астронавты огненных шаров? Если они есть на свете, то рано или поздно они себя проявят, а обстоятельства сведут их с нашей цивилизацией. В этом я не сомневаюсь». Однако теперь, изучив информацию о месте происшествия, его загадках, обстоятельствах обнаружения тел и прочих сопутствующих элементах трагедии, да и находясь на более реалистических позициях, мы не можем так просто «закрыть» для себя «дело», заявив, что виноваты неопознанные космические супостаты. Понятно, что, кроме наблюдений «огненных шаров» 17 февраля и 31 марта 1959 года да «выводов» Иванова, других более или менее объективных доказательств присутствия чего-то неопознанного на перевале в момент трагедии у нас нет. Как хотите, но в упорстве, с которым Иванов возвращался к версии с НЛО, видится беспомощность перед загадкой, попытка свести безнадежно проигранный матч хотя бы в ничью, капитулировать красиво. «Сказали мне, что эта дорога меня приведет к океану смерти, и я с полпути повернул обратно. С тех пор все тянутся передо мною кривые глухие окольные тропы…»

«Гипотез не измышляю!»

Чем дальше от нас уходит 1959 год, тем тише становятся и голоса свидетелей – военных, пилотов и других участников поисковой экспедиции на перевале. Понятно, что жизнь не бесконечна и каждый год остается все меньше и меньше тех, кто знал погибших туристов, ходил с ними в походы, лично видел трупы, палатку, следы, отмечал все странности места трагедии. У каждого из «ветеранов» был свой взгляд на события, свое мнение о причинах трагедии, но, несмотря на разнообразие, можно обнаружить их схожесть. Так, большинству представителей «старой гвардии» (Аксельрод, Согрин, Бартоломей, Якименко, Карелин, Юдин) импонировали версии скорее техногенного характера. Этой особенности мы, возможно, обязаны тому, что большая часть участников поисковых работ застала только мартовский период поисков. А многие версии и гипотезы, высказанные в самом начале, вообще перестают быть актуальными после нахождения трупов со страшными травмами в мае. Представьте, что в течение многих лет большинство «ветеранов», не имея доступа к материалам уголовного дела, совершенно не знали об обстоятельствах обнаружения настила и тел в ручье, загадочных травмах, деталях расследования. Возможно, поэтому поисковики из первого «мартовского призыва» в большинстве своем разделяют техногенную версию и, как кажется, совершенно не учитывают результаты майских поисков. Хотя, казалось бы, сейчас информация о травмах, экспертизах более чем доступна. Однако за много лет они привыкли к своим выводам, которые кажутся им куда точнее, ведь они основываются на их собственном опыте.

Встречаются рассуждения некоторых исследователей, жалеющих, что Масленников рано умер и не было возможности пообщаться с ним относительно тайны гибели группы Дятлова, когда уголовное дело появилось в доступе. Но скажите, какая польза была бы от такого интервью, если он покинул район происшествия еще 8 марта, будучи уверенным, что главный вопрос трагедии – это поиск причины экстренного оставления палатки группой! У нас имеется длинное видеоинтервью Моисея Аксельрода, но и там мы не видим каких-то прорывных идей, кроме как уже высказываемой ранее идеи падения ракеты, вызвавшей лавину.

Юрий Блинов, комендант поискового лагеря мартовского периода, когда передавал «эстафету» Владимиру Аскинадзи, руководителю студенческого поискового отряда, в мае, был уверен, что оставшаяся «четверка» ушла за перевал в долину Лозьвы и их следует искать там. Эта идея, как кажется, сформировалась вследствие «туннельного эффекта», который мы обсуждали ранее. Тела должны быть только между палаткой и кедром, а если их там нет (а поисковики еще в марте-апреле щупами прошли весь «подозрительный район»), то это значит, что пропавшие туристы покинули район высоты «1079». Как сообщает в своих воспоминаниях Аскинадзи: «Передали нам эту информацию по наследству, и мы на этом потеряли 3–4 дня».

«Гипотез не измышляю!» – когда-то заявил сэр Исаак Ньютон в своей классической работе «Математические принципы натуральной философии», будучи уверенным, что выводы должны подчиняться природе явлений и опытных доказательств, а не наоборот. Эту же фразу часто повторял и помогавший доставать тела из ручья в мае 1959 года Владимир Аскинадзи, отказываясь в своих интервью делать безосновательные выводы. Надеюсь, что до сих пор и нам удавалось соответствовать призыву сэра Ньютона при рассмотрении странностей места гибели группы туристов под руководством Игоря Дятлова.

Глава 5. «Саша» и «Ю в квадрате»

– Госпожа Мозес… – задумчиво произнес хозяин. – А вы знаете, Петер, у меня есть довольно веские основания предполагать, что никакая она не госпожа и вовсе не Мозес.

А. и Б. Стругацкие. Дело об убийстве, или Отель «У Погибшего Альпиниста»

В рамках евклидовой геометрии параллельные прямые не пересекаются. Широко известным заблуждением является мнение, что в геометрии Лобачевского параллельные прямые могут пересечься, хотя само определение параллельности не позволяет этому случиться даже там. Писатели и сценаристы обожают запускать несколько сюжетных линий одновременно, и в некоторых случаях герои таких историй могут не знать друг друга, быть разделенными временем и расстояниями. Подобный подход мы наблюдаем в романе Михаила Булгакова «Мастер и Маргарита», где «ершалаимские» главы чередуются с описанием пришествия Воланда в Москву. Братья Стругацкие строили свой поздний роман «Хромая судьба» таким же образом, чередуя повествование из позднесоветской Москвы с главами другого своего произведения «Гадкие лебеди». В кино можно привести отличный пример «Криминального чтива», где режиссер Квентин Тарантино рассказывал зрителям на своем киноязыке одновременно несколько историй, по всей видимости стараясь имитировать сумятицу, возникающую при попеременном и невнимательном чтении нескольких детективных рассказов сразу, или же картину, которая остается у читателя при беглом взгляде на раздел криминальной хроники в желтой прессе.

Жизненные истории Юрия Юдина и Семена Золотарева не предполагали пересечения. С самого начала изучения трагедии с группой Дятлова эта «пара» и их истории выглядят как самое странное и неестественное в трагедии – то, на что сразу обращаешь внимание.

Единственный выживший

Часто ли бывало так, что турист покидал группу после отъезда и до выхода на маршрут? Безусловно, такое случалось, но вероятность и частота таких событий невелика.

Бывало ли так, что, оставив группу в самом начале маршрута, такой турист оказывался единственным выжившим, а сама группа погибала бы неведомой и таинственной смертью? Нет, не приходит на память похожая ситуация.

Бывало ли так, что единственный выживший участник группы оказывался, как назло, нелюдимым и не очень разговорчивым, скупо отвечающим на вопросы о своем участии в группе и отношениях в коллективе? И правда, на самые острые вопросы, заданные ему при жизни, Юдин отвечал коротко и с раздражением. Например, на просьбу дать информацию об особенностях взаимоотношений в группе Юрий Ефимович немедленно откликался невразумительным ответом: «Это очень энциклопедический вопрос, и на него надо отвечать… только на конкретный вопрос».

Или вот пример другого вопроса Юдину, важного для исследователей: «Создавалось ли впечатление, что Семен Золотарев был раньше знаком с одним из лесорубов со 2-го Северного, Огневым, которого все называли по-простому, «Бородой»? В ответ на него Юдин сердито и эмоционально восклицал: «Ну что Вы говорите, какую ерунду! Какое там впечатление. Мы же ведь не наблюдали друг за другом. Ну это тупой вопрос для меня».

Юрий Юдин родился 19 июля 1937 года в селе Таборы Свердловской области. Рано остался без отца, который погиб на фронте в 1942 году. Матери приходилось несладко, так как на ее плечи упали заботы не только о Юрии, но и о его брате и сестре. Юдин окончил школу с серебряной медалью и затем поступил в УПИ.

После поступления в институт стал активным участником туристической секции и до трагического похода 1959 года успел побывать не менее чем в шести походах различных категорий трудности. Не оставил он своего увлечения и после окончания политеха. Переехав на работу по распределению в Соликамск, Юрий Ефимович, создал там турклуб «Полюс». В рабочей карьере он был относительно успешен, начав с должности экономиста на Соликамском Магниевом Заводе, в конце концов став заместителем главы города по экономике. Как отмечают многие, Юдин был достаточно скрытным и весьма интровертированным человеком. Жил с мамой и сестрой до 1975 года, а затем, до самой смерти, – один.

Большую часть его жизни коллеги и знакомые в Соликамске не знали о том, что рядом с ними живет тот самый «единственный выживший». Да и что говорить – после определенного пика обсуждений тема гибели группы Дятлова на много лет ушла из сферы общего внимания. Ведь и сам Юрий Ефимович вновь вернулся к тайне трагедии с туристической группой, частью которой он являлся, только после выхода на пенсию. Именно тогда появились его интервью и выступления, показывающие, что он не только готов делиться воспоминаниями, но и имеет мысли о причинах трагедии.

Спокойную жизнь до этого момента выживший участник похода объяснял отсутствием полной информации о трагедии: «…я абсолютно поверил следствию, и у меня не было возможности в чем-либо усомниться. Мне Иванов сказал, что там была стихийная сила, буран, что они замерзли, что я был бы там обречен и вместе с ними бы погиб, был бы десятым. Вот на каком уровне у меня было познание причин гибели ребят. О том, что у них там у всех были травмы, несопоставимые с жизнью, я узнал только через 40 лет, когда ребята из Фонда Дятлова меня пригласили в Свердловск».

Юрий Ефимович до последних своих дней был жарким сторонником техногенной версии. Она полагал, что после катастрофы на перевал прибыли некие военные, которые и добили ребят: «Мое мнение, что они стали жертвами зачистки. Они случайно оказались свидетелями каких-то испытаний и, подвергшись отравлению, были обречены на смерть».

Юдин был уверен в присутствии посторонних на месте гибели группы, и в этом отношении он полемизировал с уголовным делом: «…начиная от следа мочи, ну извините, за натурализм, начиная от этого, все, что там натворили, там следов посторонних людей ну прямо сто штук можно насчитать, это все следы посторонних людей, не студентов».

Вопросы к Юдину

Роль Юрия Юдина в трагедии, несмотря на его уход из жизни, до сих пор остается в фокусе внимания. Кто-то подозревает его в том, что он бросил группу, якобы зная о ее неприглядном будущем. Кто-то представляет его как малодушного туриста, сдавшегося и прикинувшимся больным, чтобы, уйдя с маршрута, все же записать в свой актив поход третьей категории трудности.

Можно найти версии, подозревающие Юрия Ефимовича в сговоре с Дятловым, в результате которого стараниями Юдина с перевала была вывезена некая ценная находка. Пропажа этого предмета, уверены некоторые исследователи, и стала первопричиной конфликта с «третьими лицами», который закончился гибелью остальной группы. И якобы переживания и совесть в этой связи настолько мучили выжившего участника похода, что это и определило его нелюдимый и непубличный характер.

Отношение к Юдину как к человеку, который знает, но скрывает важные факты о событиях 1959 года, до сих объединяет многих исследователей, несмотря на их противоположные взгляды на причину трагедии.

Корреспондент «Комсомольской правды» Наталья Варсегова, долгие годы профессионально занимающаяся загадкой гибели группы Дятлова, в феврале 2018 года опубликовала любопытную статью «Почему не стоит доверять выжившему участнику группы Дятлова?». Главной «изюминкой» публикации стало приглашение к просмотру одного из видеоинтервью Юдина так называемого «профайлера». Это эксперт, чьей специализацией является выявление лжи на основе наблюдений за интонацией, мимикой, жестами человека и его манерой говорить.

По итогам просмотра интервью Юдина приглашенный эксперт сделал не лишенный здравого смысла вывод о том, что Юрий Ефимович «совершенно бесполезный свидетель по части выяснения причин гибели туристов».

Специалист также указал на то, что при оценке правдивости воспоминаний Юдина стоит учитывать его возраст: «…определенные связи мозга и памяти сильно меняются. И самый страшный подвох памяти, это когда она начинает соединять события разных годов и пересекать их». Фактором старения эксперт также объяснил и замеченные особенности ответов на вопросы: «… потерю нити разговора, определенные „подвисания“».

В общем, основываясь на выводах эксперта, можно сказать, что Юдин вел себя в полном соответствии со своим характером и возрастом.

Однако это, видимо, не до конца убедило Наталью Варсегову, поскольку у нее осталось несколько вполне открытых вопросов, которые являют собой классический список «претензий» к Юдину.

Во-первых, почему Игорь Дятлов отпустил с маршрута больного туриста в одиночку без сопровождающего, как того требуют туристические правила.

Во-вторых, абсолютно не ясно, каким образом больной Юдин смог пройти на лыжах более двадцати километров за один день, возвращаясь с 41-го участка на 2-й Северный, отправив на попутной телеге с лошадью только свой рюкзак. «Как это возможно? И, главное, почему, если он мог сесть в сани? Или Юрий Ефимович рассказал не всю правду о своем возвращении?» – недоумевает Варсегова.

В-третьих, странно, что Юдина никак не привлекли к поисковым работам, а лишь к опознанию вещей погибших ребят в Ивделе.

В-четвертых, о деталях маршрута следствие узнало не от Юдина, а от сестры погибшего Колеватова. Она припомнила, что ее брат перед походом ходил за картами к знакомому их семьи. Здесь Наталья Варсегова справедливо указывает на то, что Юдин «обязан был знать точный маршрут группы, состав, как ехали, как расстались…»

«Так может быть он и не заболел вовсе, а выполнял некое тайное поручение Игоря Дятлова? Возможно, Юдин должен был кому-то что-то срочное передать, но членам группы не нужно было об этом знать?» – делает предположение Варсегова.

Необходимо отметить, что Наталья Варсегова, как работник федерального средства массовой информации, ставит мучащие исследовательскую общественность вопросы в весьма корректной форме.

Например, один менее ограниченный в выражении своих мыслей исследователь прямо заявляет на просторах Интернета: «…Юдин врет… он не был болен. Люди с защемленным нервом, даже с небольшим ревматизмом так себя не ведут… ответьте – зная Дятлова, для которого жизнь и безопасность людей были превыше всего, пустил бы он больного Юдина одного за 20 с лишним км в глухой тайге?.. Юдин ждал, или какой-то информации, или какого-то события, и именно с этими данными он должен был вернуться назад».

Другой автор из социальных сетей утверждает: «…одна из причин того, что гибель группы Дятлова до сих пор остается тайной, является заговор молчания участников тех давних событий. <…> В этом смысле фигура Юрия Юдина является одной из ключевых. В своих последних интервью Юрий Юдин начал слегка проговариваться, но все равно унес свою тайну в могилу».

Можно продолжать и продолжать, приводя подобные суждения о Юдине, однако это исказит пропорции нашего повествования. Поэтому стоит заметить, что в целом список «претензий» к выжившему участнику весьма стандартный и повторяется от исследователя к исследователю, а выразить его возможно следующей фразой: о причинах гибели группы Дятлова Юдин знал больше, чем говорил. И, видимо, скрытный характер Юрия Ефимовича, его своеобразная манера поведения только усиливали подозрения.

Сам себе на уме

Судя по сохранившимся записям после смерти Юдина, он много времени проводил за одинокими размышлениями о загадочном происшествии на перевале. Строил предположения, чертил таблицы, анализировал уголовное дело, но обсуждал свои выводы лишь с небольшим кругом близких друзей.

Читая его дневниковые записи времен трагического похода, можно обратить внимание на склонность к критическому мышлению и учету материальных благ. Последнее качество, возможно, и позволило ему сделать успешную финансово-экономическую карьеру. Например, на 41-м квартале после совместного похода группы в кино в своем дневнике он попробовал себя в качестве кинокритика. «Есть такой парень», «В людях» и «Золотая симфония» – это три фильма, которые удалось тогда посмотреть дятловцам.

От Юдина больше всего «досталось» фильму «Есть такой парень»: «Мне кажется, слабый, поверхностный сценарий, плохой постановщик, плохие артисты и в результате – на экране не живые люди, полные мыслей, жизни, способные сами быть источником историй, а какие-то автоматы». «Золотая симфония» в целом произвела позитивное впечатление своей картинкой, но, как писал Юдин, «чувств, мыслей в танцах – никаких. Может быть, это только мне так представляется? Легкая музыка местами превосходная, не может быть лучше. Но в общем, не чувствуется самого Человека, его души. Может быть, поэтому все посмотрели кино, говорят: «как хорошо и чувствуется, что чего-то не хватает».

Весьма критически отозвался Юдин в общем дневнике группы о педагогическом таланте своего нового знакомого – Семена Золотарева. Так, во время ожидания поезда до Ивделя ребята сделали остановку в средней школе города Серова. Там их приняли очень гостеприимно и предоставили возможность привести в порядок себя и снаряжение. В ответ туристы вызвались рассказать школьникам о походной жизни. Выступление начал Золотарев, но оказалось оно настолько неудачным, что Зине Колмогоровой пришлось спасать положение. Юдин, который, видимо, отвечал за общий дневник в этот день, описал ситуацию следующим образом: «В перерыв между 1-й и 2-й сменами организовали встречу с учениками. Набилось их столько, столько и все такие любопытные. Золотарев: „Дети, сейчас мы вам расскажем… Туризм бывает, дает возможность“. Все сидят, молчат, боятся. З. Колмогорова: „Трата-та-та, как тебя вот зовут, ты где была, ух наши молодцы и в палатках жили!“ И пошло, и пошло. Вопросам не было конца». Напомню, что это было высказывание в общем дневнике группы, к которому теоретически мог иметь доступ и Золотарев.

Что касается учета материальной стороны жизни, то действительно был у Юрия Ефимовича такой «пунктик». Так, во время допроса 19 апреля 1959 года о погибших товарищах, подготовке, маршруте он высказывался весьма казенно и общо, но внимательно и со знанием дела изложил финансовые вопросы организации похода: «Для расходов во время проведения похода и самого похода каждый участник внес по 350 руб., деньги собирал Колеватов или Дубинина, точнее, деньги собирала Дубинина. Профком на 7 чел. студентов нам выделил 1100 руб., поскольку Золотарев, Слободин, и Тибо и Кривонищенко не были студентами УПИ, на них профком деньги не мог выделить, и они должны были внести деньги еще сверх 350 рублей». Непонятно, этим ли интересовался проводивший допрос Юдина следователь Иванов или то была инициатива самого Юрия Ефимовича. Однако знание подробностей и информированность в вопросах финансирования похода, безусловно, делает ему честь. Такой характер!

Обычно, когда речь заходит о решении оставить группу и сойти с маршрута, критики Юдина обращают внимание на то, что в собственном дневнике он ни словом не упоминает свою болезнь и никак не комментирует решение вернуться. Немногочисленные же защитники Юрия Ефимовича обращают внимание на то, что в последней записи от 27 января он описывает идиллическую картину семейной жизни аптекаря-немца и его жены на 41-м квартале. А посещение аптеки все же косвенно, но указывает на проблемы со здоровьем.

Детали, детали, детали. Жадно хватаются за них исследователи, на просвет рассматривая Юрия Ефимовича, его слова, поступки. Замечательно в этой связи высказался Владимир Аскинадзи в своем интервью 2012 года: «Вопросов много. Основная причина их появления – мальчишеская наивность Юрки Юдина. В то далекое уже время он не смог честно сказать, что, ребята, товарищи, вы делаете меня главным экспертом, но я могу вам помочь только частично, сказать только то, в чем уверен. <…> Я честно буду помогать вам, но мои показания требуют проверки, либо доверять им на сто процентов не следует. Вот этого он не сделал, промолчал. Да и сейчас молчит!»

Сергей Согрин вспоминал, что Юдин каждый год приезжал 2 февраля на кладбище в Екатеринбурге: «…и со слезами говорил: „Я должен был быть с вами“… „Я все время думаю лишь об одном, почему я не разделил с ними эту участь?“»

27 апреля 2013 года ушел из жизни «Голубоглазый „Ю“ в квадрате». Причиной смерти, как пишут в открытых источниках, стал прогрессирующий ревмокардит. Юдина похоронили 4 мая там же, где находятся могилы остальных ребят из группы. В соответствии с его пожеланием.

Для многих со смертью Юрия Ефимовича и постепенным уходом его ровесников уходит и эпоха, частью которой они были. А для исследователей тайны перевала Дятлова он навсегда останется «единственным выжившим», с которым были связаны надежды (а скорее – иллюзии) узнать всю правду о гибели группы.

И снова, и снова летят упреки, но уже в могилу. Ведь даже смерть его вновь рассматривается как предательство, уход от объяснений, нежелание пройти и этот маршрут до конца. Не будем же уподобляться критикам и постараемся принимать его со всеми особенностями и странностями, многие из которых он не мог или не хотел разъяснить.