Читать книгу: «Волверин», страница 3
– Знакомец у меня раненый лежит, помочь сможешь?
– Чем поранили? – деловито уточнила старушка. – Ножом или по голове приложили?
– Подстрелили лихие люди, – вздохнул Марк.
– И сам вытащить не смог? – прищурилась знахарка.
– Да я скорее ему чего-нибудь отрублю! – попытался отшутиться тот, боясь даже представить, как отреагирует старуха на оборотня.
Знахарка пожевала губами и начала рыться в берестяном коробе, перебирая пахучие свертки.
– Бабушка, можно я схожу? – тихо спросила девушка.
– Нет, Виленка, тебе еще настойку для Агды старостиной готовить надо, – отмахнулась та. – И ужин варить. Я, может, до вечера не вернусь.
Девушка приуныла, но послушалась и занялась каким-то травяным сбором. За окном мелькнула черная тень – крупный ворон тяжело опустился на деревянную кадушку, хрипло каркнул.
– Кыш отсюда! – погрозила старуха кулаком через тонкие слюдяные пластинки. – Повадился падаль высматривать! – и повернулась к Марку. – Ты где живешь?
– Да у самого леса, почитай. Дом старый, с пятью яблонями и шиповником у входа.
Знахарка задумалась, перебирая травяные мешочки, потом искоса взглянула на внучку.
– Далеко идти… И вправду, сходи лучше ты, Вилена. Раны чистить умеешь, снадобье сваришь. А ты, – ткнула она узловатым пальцем в живот мужчине, – проводишь ее домой, как закончит. Чтобы по темноте одну не пускал, ясно?
– Будет исполнено, – по-военному отрапортовал он. – В обиду не дам, буду защищать до последнего!
Вилена тихонько засмеялась, увязывая небольшую сумку.
– До свиданья, бабушка!
– Иди, синичка, – улыбнулась та. – Что-то я устала…
Идти по хрусткому снегу да с красивой девушкой рядом было бы приятно, но Марка глодала изнутри вина за то, что придется потом девчонку запугивать, чтобы лишнего не болтала, не то местные к нему сами пожалуют. С дубьем и факелами. А, может, Эрик ее уговорить сможет? Или сам уберется восвояси после извлечения пули? Вилена шла молча, что-то сосредоточенно обдумывая. То ли рецепты в памяти перебирала, то ли заклинания какие вспоминала. Эльфы ведь все колдунами были, как говорили знакомые. Только магия у них другая была, с природой связанная. Помнится, у одного из эльфийских купцов среди зимы срезанная ветка выбросила почки, а потом и вовсе расцвела на радость местной детворе. До дома оставалось всего ничего…
– Эм… А меня Марком зовут, – запоздало представился он. – У тебя очень красивое имя… И необычное.
Девушка улыбнулась:
– Вилена в переводе с эльфийского означает ромашка. Мама так назвала.
Еще одна загадка: полукровкам старались давать человеческие имена, а здесь словно нарочно подчеркнули родство с дивным народом.
– Мама тоже травами промышляла?
– Нет, – отозвалась девушка. – Она вышивальщицей была.
Показалось, или в звенящем ручейке ее голоса промелькнули колючие льдинки?
– А сюда как занесло вас?
– Мама во время мора умерла, а отца на войне убили. Он эльфом был, ювелиром… Бабушка меня увезла от границы…
Лицо девушки осталось спокойным, только уголки губ опустились. Война разрушила тогда много семей, лишила крова над головой и привычной жизни. Марк слышал, что в соседней деревне солдат, вернувшийся в опустевший после мора дом, поджег крышу, и сам шагнул в пламя, не выдержав горя…
– Вот, уже пришли, – потопал он ногами у крыльца. – Проходи. Только это… Друга моего не пугайся.
Вилена удивленно на него посмотрела.
– Эрик, выходи, – позвал десятник, на всякий случай становясь между знахаркой и дверью, чтобы не дать сбежать или подхватить, если в обморок упадет.
Из кладовки медленно и осторожно выглянул огромный черный волк, следом за которым выскочила рыже-белая кошка. Вот ведь прохиндеи, когда успели сдружиться?
– Добрый день, леди, – заговорил Эрик.
Вилена отшатнулась назад, прижимая к груди сумку со снадобьями и инструментами, да так и замерла с открытым ртом, не издав ни звука.
– Вилена, это не тот оборотень! – воскликнул Марк. – Он никого не растерзал! Разве что гусей…
– Ты мне еще овцу свою припомни, жадина! – возмутился тот, не решаясь подойти ближе. – Представляете, сударыня, этот… Человек полудохлого ягненка для страждущего пожалел!
– Да?! А кто потом у меня все запасы колбасы и сыра подъел? И даже яблоками сушеными не побрезговал закусить? – возмутился тот. – И ты меня еще в жадности упрекать смеешь?
Вилена переводила потрясенный взгляд с одного спорщика на другого, потом тихо выдохнула:
– Неужели он разговаривает…
– Я и песни петь умею, – заверил Эрик, – и стихи складывать могу.
– Только заткнуться вовремя не можешь, – буркнул мужчина, осторожно пододвигая гостью к лавке. – Присаживайтесь, добрая госпожа, не слушайте его.
– Злыдень! – оскорбился тот. – Бесчувственный чурбан!
Девушка потерла лицо ладонью, будто надеялась согнать морок, посмотрела на Марка.
– Это и есть тот друг, которому помощь нужна?
– Да, – кивнул он. – Эрик, показывай.
Оборотень молча протянул больную лапу.
– Заговоренная пуля, – медленно произнесла Вилена, осмотрев рану.
– Достать сможешь? – навострил уши Эрик.
Девушка еще раз взглянула на рану, что-то прикидывая.
– Нити заклинания я вижу, постараюсь не задеть их… А что потом?
– То есть? – не понял Марк. – Я заплачу и провожу до дома, как и обещал.
– И не убьете? – прищурилась она.
– Если только болтать по округе не станешь, – зловеще оскалился оборотень. – А то приду под окна…
– И начнешь стихи читать, – фыркнул Марк. – Вилена, мы не душегубы. Эрик сам пострадал от оборотня, который напал на принца во время охоты. Ему нужно избавиться от пули, потом он перекинется в человека и уедет отсюда. Я надеюсь.
– Да, – глухо произнес оборотень, заглядывая девушке в лицо. – Рана очень болит и все время кровоточит, я чувствую, что скоро погибну, если не извлечь пулю…
Кошка беззвучно подошла к нему и начала с мурлыканьем тереться о мохнатый бок, словно утешая. Марк едва удержался, чтобы не рассмеяться: ну самый настоящий балаган!
– Я попытаюсь, – тихо сказала Вилена. – Обещай, что не укусишь, ладно?
– Даю слово чести! – заверил тот.
Операцию проводили там же на лавке, застеленной чистой тряпицей. Вскипятив воды, десятник сунулся, было, помогать, но Вилена заверила, что справится сама. Однако уходить все равно не решился, ибо кто знает, как поведет себя оборотень, когда из него будут доставать пулю.
– Может, его подержать? – нахмурился мужчина. – Или лучше оглушить?
– Лучше себя по голове стукни! – возмутился Эрик, вытягивая больную лапу. – Чтобы глупые мысли в нее больше не приходили!
Девушка посмотрела на них с таким выражением, что Марку сразу вспомнилась мать, уставшая от их с братьями проделок.
– Посидите, пожалуйста, тихо, – попросила она. – А ты, Эрик, не шевелись, как бы больно не было. Если я задену нить заклинания, то с лапой можешь попрощаться.
В тонких пальцах мелькнул нож с коротким лезвием, и на подстеленную ткань потекла темная, почти черная кровь. Эрик молчал, только глаза прикрыл, да сжал челюсти так, что зубы скрипнули. Сама Вилена, бледная, как полотно, решительно орудовала в ране, пока не извлекла небольшой серебряный шарик. Дальше дело нехитрое – очистить рану, промыть хорошенько, присыпать каким-то порошком, зашить и крепко забинтовать чистой ветошью.
– Кажется, все, – улыбнулась девушка, споласкивая окровавленные руки. – Эрик!
Оборотень внезапно захрипел, рухнул на пол и забился в корчах.
–Стой! – рявкнул Марк, отодвигая девушку себе за спину, чтобы не вздумала броситься на помощь оборотню.
С Эриком происходили странные метаморфозы: очертания морды начали меняться, шерсть стала исчезать, грудная клетка с хрустом раздалась, задние лапы вытянулись… Спустя минуту на полу уже лежал не огромный волк, а черноволосый и кареглазый парень лет двадцати с перевязанной рукой.
– Ну точно аристократ, – с облегчением выдохнул Марк, на всякий случай поддерживая Вилену.
– Нечего на меня смотреть, лучше штаны дай, – простонал Эрик, вернувший себе человеческий облик. – Простите, леди… Примите мою благодарность.
Вилена смущенно отвернулась, но щеки ее все равно пламенели, будто маков цвет. Открыв сундук, в котором хранилась одежда, Ягре задумался: Эрик оказался высоким, жилистым, длинноногим, так что его собственные вещи парню вряд ли подойдут, а вот то, что осталось от брата…
– А ну примерь, – протянул он рубаху и штаны.
Бурча под нос, оборотень протиснулся в полюбившуюся кладовку, откуда вышел уже одетым. Рубаха сидела хорошо, только вот штаны оказались коротковаты, но с обувью будет не так заметно. Пока Эрик рассыпался в благодарностях перед робеющей девушкой, превознося ее искусство, мужчина достал из кошелька несколько монет.
– Спасибо тебе, Вилена! За то, что помогла и не испугалась. Пойдем, провожу…
Смущенная девушка быстро оделась, дала несколько советов на прощание и вышла следом за Марком. Назад шли также молча, только десятник старался идти медленнее, да и Вилена не спешила, любуясь звездами в потемневшем небе.
– Теперь я понимаю бабушку, – тихо произнесла она, когда домик знахарки уже стал виден. – Приятно осознавать, что твои руки спасли кому-то жизнь… Или хотя бы лапу.
– Это точно, – улыбнулся Ягре. – Ты очень хорошая знахарка, спасла целого оборотня.
– Он странный и какой-то…
– Не страшный, – подсказал Марк. – Это обманчивое чувство, но… Почему-то я тоже его не боюсь. Ты только никому не говори о нем, очень прошу.
– Не скажу, – серьезно пообещала девушка.
Одно из окошек маленькой избушки светилось желтым, но дверь почему-то была распахнута. Острое чувство опасности накатило ледяной волной, и Марк ускорил шаг.
– Постой-ка здесь, Вилена…
Однако девушка внезапно оттолкнула его и бросилась к дому.
– Бабушка!
– Стой!
Вилену он успел перехватить у самого порога, прежде чем она вбежала в распахнутую черной пастью дверь. Тяжелый металлический запах крови ударил в нос, и Марк силой оттащил в сторону рвущуюся из рук девушку. Вилена еще несколько раз дернулась, потом обмякла и горько разрыдалась. Мужчина крепко обнял ее, чувствуя, как в глотке скребут острые когти: помочь ведьме они уже ничем не смогут, мрачно подумал он, прижимая к себе чудом уцелевшую девушку.
– Нужно людей звать, – хрипло произнес он. – Да и тебе нельзя здесь оставаться.
Вилена не ответила, безвольно пошла за ним, глядя вперед совершенно пустыми глазами.
Народ у избушки собрался быстро. Мужчины ругались и проклинали оборотня, женщины голосили, жалея убитую знахарку и окончательно осиротевшую девушку.
– Что делать будем? – тихо спросил Марк у старосты.
– Тела нужно сжечь, чтобы никакая нежить их поднять не смогла, – распорядился мрачный Стронне. – Похоже, не будет нам покою от оборотня поганого…
Кто-то высказался, что нужно немедленно лес прочесать, и многие поддержали, но староста прикрикнул на них, мол, утра вечера мудренее, нечего по темноте между соснами плутать. На том и порешили.
Молчаливую Вилену увела жена старосты, а сам Марк направился домой.
Эрик виновато отводил глаза, выставляя на стол нехитрые съестные припасы и кувшин крепкого пива.
– Я попробую его выследить, – произнес он, наконец.
– Чтобы еще и тебя по кускам собирали? – огрызнулся Марк. – Из дома даже носа не показывай!
Оборотень молча опустил голову, только глаза полыхнули желтым лесным огнем. После безвкусного ужина десятник тяжело рухнул на кровать, надеясь если не заснуть, то хоть немного забыться.
Сны были тревожными и вязкими, как злая болотная тина: то мелькали лица товарищей, то зарево пожаров, то исклеванные вороньем висельники на ярмарочной площади… Усилием воли согнав ночную жуть, Марк рывком сел на кровати, запоздало понял, что уснул прямо в одежде. Хорошо хоть сапоги снял, не то сталось бы и в них улечься. За окном было темно, далекий лес чернел между глубоким синим небом и снежной россыпью полей. Эрика в комнате не было… Неужели отправился в лес сам?! Ругаясь на глупого мальчишку, Марк выскочил из дома, и на крыльце почти столкнулся с оборотнем.
– Ты где был?
– Там, – махнул он рукой в сторону хлева. – Скотина твоя тоже есть хочет.
О ногу парня с громким мурлыканьем потерлась кошка, требовательно мяукнула. В первый миг десятник опешил, потом недоверчиво спросил:
– Слушай, ты же аристократ, вроде… Не зазорно за овцами ухаживать?
Эрик нахмурился.
– Нет. Пока это единственная возможность хоть как-то тебе отплатить… Да и потом, я мужчина, а не трепетная девица, даже повоевать немного успел!
– И как же тебя теперь называть?
– Барон Эрик фон Содерског, – приосанился парень. – И кланяться при этом не забывай.
– Чего?! – опешил Марк. – Сейчас я тебе поклонюсь!
Оборотень усмехнулся, легко ушел от пущенного почти в упор снежка.
– Ну вот, а так хотелось!
Стряхнув какое-то черное наваждение, Марк нагреб пригоршню колкого снега, потер лицо.
– Эрик, если ты… Гм… Сын кого-то из царедворцев, то почему тебя не хватились?
Лицо парня помрачнело.
– Граф устроил роскошную панихиду по убитым, а тела сжег. Меня тоже объявили погибшим.
– А разве отец не захотел… Помочь поквитаться с убийцей хотя бы?
– Не думаю, – отозвался Эрик. – Забот у него и без этого хватает. Был бы я единственным наследником… Но титул перейдет к кому-то из старших братьев, так что сам понимаешь…
Не понимал и понять не мог, хотел честно сказать мужчина, но при одном взгляде в погасшие глаза оборотня, всякое желание говорить на эту тему пропадало.
– Так, ну если вызвался мне помогать, то… Ступай дрова рубить! А я пока воды натаскаю.
Подхватив тяжелый колун, парень скрылся за сараем, а Марк с ведрами отправился к роднику, который замерзал только в самые лютые морозы. Умом он, конечно, понимал, что оборотень сильнее физически, но незнакомого человека местным пока лучше не видеть. Натаскав полную бадью в низкой бане, он краем глаза заметил аккуратную поленницу и довольного Эрика, сидящего на толстом дубовом пне.
– Чего расселся? Идем убираться!
На деле, мысли об уборке ему бы и в голову не пришли, но, во-первых, вчера перед Виленой было стыдно, а во-вторых, еще комендант в гарнизоне говорил, что если занять руки полезной работой, то никакая посторонняя дрянь в голову не полезет. Так, собственно, он боролся с солдатской энергией, переправляя ее на различные хозяйственные нужды. Вспоминать вредного одноглазого коменданта и выбивать половики, пока Эрик выметал из дома мусор, было вдвойне приятно. Пусть парень был аристократом, но от работы не отлынивал, хотя надрывно причитал и громко обзывал деспотом и злодеем, взвалившим на плечи несчастного оборотня непосильную ношу. Управились как раз к полудню, а там и баня истопилась. Отправив Эрика смывать волчий дух, Марк принялся разбирать осиротевшие сундуки. Большую часть вещей нужно отдать кому-нибудь, кто найдет им лучшее применение, а вот оставшееся платье матери, ее ленты и крупную брошь из позеленевшей от времени бронзы лучше…
– Ого, какая красивая! – восхитился неслышно подошедший оборотень. – У сестры была похожая.
– Это матери, – буркнул Ягре, пряча украшение обратно. – Все, что осталось.
Парень виновато отвел глаза, уселся на лавку. От воды волосы у него потемнели еще больше и начали завиваться, делая похожим на ресенара-странника. Эти тоже отращивали черные кудри до лопаток, а то и плели в них тонкие косички, украшая пестрыми лентами. Как-то десятник разговорился с одним из кочевников, проезжающих через границу, и выяснил, что косы плетутся по количеству сыновей, которые родились у мужчины, а цвет ленты указывает на занимаемое положение среди своего народа.
– Расскажи о своей семье? – тихо попросил Эрик.
– Да чего там рассказывать… – развел руками тот. – Отец мой был пасечником, как и дед… На поляне у леса наши ульи стояли, а еще мы бортничеством занимались… Мать из соседней деревни привез, дочкой горшечника она была… Брат был младший, Керо, только он с отцом вместе умер в начале зимы… Двое других братьев совсем маленькими оспу не пережили, а сестру во время родов не спасли… Ну что еще тебе сказать?
– А почему ты здесь не остался? – не унимался оборотень. – Не захотел заниматься ремеслом?
– Не знаю, – пожал плечами Марк. – Меня никогда не тянуло к хозяйству… Наверное, в детстве надо было меньше слушать нашего кузнеца, который когда-то в армии служил. Он много историй рассказывал, вот я и навоображал, будто тоже стану воином, когда вырасту… Когда стычка с эльфами началась, я еще мальчишкой был, боялся все, что ушастые нас захватят и перережут… А потом увидел, как через нашу деревню возвращаются бойцы, истории их слушал, даже меч у кого-то подержать выпросил. Понимаю, что кампания та нам больше позора, чем гордости принесла, но отчего-то решил, что тоже стану воином и никого в обиду не дам. Дурак был, как есть дурак… Поэтому как шестнадцать исполнилось, сбежал из дома, добрался до Фальконслота, ближайшего города, и попросился в тамошний полк. Так я там и остался. Сперва как служка, а потом уже к делу пристроили – дозорным, по улицам ходить и погань всякую гонять. Через пару лет стражником на воротах стал, а потом… В приграничный гарнизон отправили.
