Королевский поцелуй

Эльрих Драгнор

Версия с убийством не подтвердилась, но кто-то очень старался, чтобы мы в нее поверили. Улики указывали на смерть мага: много крови, следы борьбы, свидетели, слышавшие крики и как все разом стихло, будто оборвалось на высокой ноте. Но я отправил кровь на видовой анализ, и он показал, что на полу в башне магистра Оруэлла зарезали свинью. Впрочем, магу тоже пустили кровь, но скромненько. Без огонька. Едва ли чайную ложку, чтобы сбить с толку собак-ищеек. К тому же, не так просто бесследно уничтожить тело.

Свидетели путались в показаниях, подробный анализ «следов борьбы» показал инсценировку. К тому же, похитители забрали украшения из потайного сейфа, а мешочек с золотыми из книжного шкафа не тронули.

Инсценировка.

Причем довольно грубая, если присмотреться.

Магистра Оруэлла, самого заслуженного исследователя подмирья, похитили. Гвардейцы не обратили внимания, что большинство книг магистра подменили старыми, пыльными, внушительными, но совершенно бесполезными для старика талмудами по общей теории магии или вовсе танцах, истории костюма и свойствах трав. Значит, его похитили из-за разработок. Кто-то хотел, чтобы интерес к трудам магистра остался незамеченным.

В Беззубом Кейре было необычно людно для этого места. Желающих попасть на завтрашний отбор больше, чем мест в тавернах и постоялых дворах столицы, но для меня сразу же нашелся свободный номер. Мне вручили ключи от четвертой комнаты и предложили ужин.

Магистр Ксандра – худощавая пожилая женщина – работала с магистром Оруэллом и, судя по печали в глазах, была глубоко влюблена в коллегу. Она согласилась побеседовать и помочь мне с расследованием.

– Как вы думаете, в его исследованиях было что-то особенное? Возможно, он не обо всем докладывал Верховному колдуну и королю? Он работал над чем-то еще, параллельно?

Женщина обняла руками огромную деревянную кружку, глотнула травяного чая и подалась вперед.

– Милитас больше знал, вам бы с ним поговорить, но… – она погладила пальцем скол на краю кружки. – В последнее время он изучал не столько разрывы и сущностей, сколько… путешествия за грань.

Стиснул зубы. В памяти вспыхнул прощальный взгляд Лидии. Она была так счастлива, когда шагала на ту сторону. Она верила в теорию Оруэлла и думала, что вернется и войдет в историю, как женщина, навсегда запечатавшая разрыв. Войти-то она вошла, вот только обратно не вернулась.

– Это невозможно.

– Магистр пытался доказать, что не только возможно, но и…

Женщина нервно улыбнулась и осмотрелась.

– И?

– Что с той стороны могут прийти не только безумные твари. Он полагал, что их кто-то создал. Для какой-то цели, не находите?

Я тоже об этом думал, но за время существования разрывов никто не сталкивался с разумной тварью. Все они ведомы жаждой убивать и напрочь лишены мозгов, а некоторые еще и инстинкта самосохранения.

– И у него были доказательства.

Женщина кивнула, допила чай и добавила:

– Он вел записи своих исследований, я их не видела, но магистр рассказывал о своих подозрениях с таким жаром, что у меня не осталось сомнений. Он уверял, что через несколько месяцев представит королю отчет, который навсегда изменит историю мира. Но…

Женщина заплакала. Я протянул ей платок и скучающе ждал окончания истерики.

– Я не верю, что его убили, да еще и разбойники. Это невероятно, – всхлипнула она, вытирая щеки. – Если он жив, пожалуйста, найдите его… И Милитаса тоже.

Таинственного мальчишку, который, быть может, магистра и похитил. Хотел присвоить себе все лавры? Тщеславие загубило не один талант.

– Не могу ничего гарантировать, магистр, но сделаю все возможное.

Сунул подавальщице чаевые и поднялся в небольшую комнату с двуспальной кроватью, шкафом и тумбочкой у стены. Света не было, но нам с Джай он и не понадобится.

При мысли о наемнице настроение поднялось. Я скинул пыльную одежду, освежился в душе и устроился в постели, дожидаясь очаровательную любовницу. Но кто бы мог подумать, что Эрвин подсунет мне свинью.

Точнее, не свинью, а… олененка!

Оливия Штерн (Адель де Виньетт)

– Узнаю семейную магию, – ухмыльнулась ведьма, проводя длинными пальцами над прозрачным шаром. Неужели они и правда работают, эти шары? Сколько ни вглядывалась, но кроме собственной искаженной физиономии так ничего и не увидела. – Кто-то из твоих предков серьезно разозлил моих. Даже и не знаю, помогать тебе или нет…

Я вздохнула, готовая привести двадцать-сорок аргументов, почему «да», но ведьма смерила меня претенциозным взглядом и хмыкнула.

– Лечение от вашего недуга простое: королевский поцелуй.

– Не поняла.

– Одну из вас должен поцеловать король. Сам. По доброй воле. Без шантажа, угроз и лобызания ног в мольбах.

Я истерично усмехнулась. Старшая сестра похожа на восьмидесятилетнюю старуху и ходит под себя, средняя едва узнает себя в зеркале и только мне, благодаря магии и силе духа удается держаться. Поцелуй короля? Серьезно?

– Сделаю! – заявила бодро и выложила на стол обещанные десять золотых.

Ведьма откинулась на спинку стула и впилась в меня загадочным взглядом.

– Малышка, если ты снимешь проклятье, если получишь поцелуй короля, то найди меня! Я дам тебе вдвое больше!

Насмешливый взгляд ведьмы уже вторую неделю стоял перед глазами. Смешно ей, видите ли. А вот возьму и достану этот треклятый поцелуй! Всем назло! И посмотрим, кто будет смеяться последним! Решительные девушки семьи де Виньетт – это серьезно, а уж хорошо мотивированные девушки семьи де Виньетт, да еще и магически образованные, это вообще туши свет.

Полная решимости, я смотрела на потрепанную жизнью вывеску таверны «Беззубый Кейр». По злой иронии таверна ютилась рядом с кабинетом дантиста «Зубастая Джейзи». Впрочем, я быстро разобралась, что дело вовсе не в иронии, стоило нерасторопному троллю зазеваться у входа.

– Кайшхерр партыть! – выругался он, сплевывая на землю зубы.

Дверь с коваными балясинами злорадно скрипнула и закрылась, а тролль поковылял в соседнее заведение, костеря Марга, Кейра, Джейзи и всех подряд.

Я шевельнула пальцами и нащупала на двери простейшую магию ветра. Отец предупреждал, что в столице полно жуликов и опасностей, а слово «честь» пылится в толстых талмудах на полках с нецензурной литературой. Ну, ничего, мы сами с чистой совестью, потому что профессионально отстирываем при случае!

Определила лошадь в конюшню, деактивировала заклинание и вошла внутрь. Мне зубы еще понадобятся, чтобы короля целовать. Гаяна подробно объяснила технологию процесса, и зубы играют в нем не последнюю роль, ведь через них «как через последний рубеж обороны должен пробиться язык лобызающего мужчины». При мысли о королевском языке на моих зубах берет оторопь, но что не сделаешь ради семьи. Благо, процесс длится две-три минуты, после чего стороны расходятся по своим делам. В теории. Но, зная Гаяну, могу предположить, что она что-то упустила. С ее-то старческим маразмом всякое возможно.

В таверне было шумно, темно, пахло дешевым пивом и пригоревшим мясом. Подавальщицы сбились с ног, громко кричали, размахивали руками и мастерски сновали с подносами, набитыми едой и выпивкой. На столах, застеленных простыми скатерками, горели толстые сальные свечи. Всюду звучали фразы «Великое побоище», «Жесткие игры», «Грязные девочки»… У отбора хранительниц для гранд-джаффаров много названий, неизменно одно – интерес народа.

Я поежилась и подошла к стойке.

– Мне номер на ночь, – произнесла, вынимая из поясного кошеля серебрушку.

Отец рассказывал, что прежде, когда нам принадлежали сотни свечных заводов по всей стране, мои предки носили кошельки, туго набитые золотом и останавливались только в личных имениях. В столице их было с избытком. Весной, например, мы бы расположились в Гламуар Плейс, неподалеку от королевского дворца. Родовые книги ярко описывают это место: тюльпаны, гиацинты, нарциссы, озера с карпами и бесчисленное множество садовых ансамблей, для оформления которых нанимались лучшие королевские садовники.

А сегодня де Виньетт – персоны нон грата, лишенные не только герцогского титула, но и большинства заводов, денег, земельных наделов и чести. У нас осталась только гордость и слабая, почти растаявшая надежда на благосклонность короля. Но, в отличие от сестер и отца, я не собираюсь опускать руки!

– Простите, дари, сегодня настоящий бедлам! – хмыкнул конопатый паренек, протирая грязной тряпкой щербатую барную стойку. – Есть только кровать в общей комнате, без воды и света. Что-то с настройками кристаллов. Берете?

Шквалистый ветер часто сбивает настройки, а, если еще и молния попадет, то можно просидеть без света несколько недель, дожидаясь восстановления магического баланса кристаллов.

– Подойдет.

– Вот, четвертый номер.

Забрала ключи и двинулась наверх. Учитель советовал не ужинать перед соревнованием, да в такой обстановке и желания нет. Я привыкла к тихим и размеренным семейным посиделкам при свечах. Папа бы по обыкновению читал газету и комментировал экономические новости, Гаяна бы мочила сухари в блюдце с чаем, а Мирта, оттопырив мизинчик, кушала бы манную кашу чайной ложечкой и каждые пять минут знакомилась со всеми заново…

И все это под аккомпанемент камина и Марькиного мурлыкания.

Отогнала грусть и нахмурилась. Я сниму проклятье. Я все исправлю! Мы еще щегольнем на королевских балах, вернем титул и найдем себе прекрасных женихов!

– Дари, постойте, я…! – администратор что-то кричал вдогонку, но я уже скрылась за поворотом, окрыленная мечтами о прекрасном будущем.

Добралась до комнаты, насилу попала огромным ключом в малюсенькую замочную скважину, устало сбросила сумку и ударила по выключателю.

– Марговы потроха! Света же нет…

Сквозь зашторенные окна протискивался тоненький лучик от уличного фонаря, высвечивая очертания кровати. Ноги гудели, спину ломило от усталости, я три дня гнала верхом почти без остановок, лишь бы успеть, а тут – целая кровать! После открытого-то поля! Хорошо хоть пару раз в реке искупалась, поэтому пахла чуть лучше Пирлипат, своей кобылы.

На удивление в комнате оказалось пусто. Да и кровать всего одна, двуспальная, добротная, с высокими деревянными колоннами и балдахином. Должно быть, пройдоха спутал ключи, но это не моя вина. Я заплатила и хочу спать! А, кто первый лег, того и кровать. И вообще, моей совести сначала надо выспаться, а уже завтра можно выговорить неуклюжему администратору и снисходительно простить за путаницу, нехотя согласившись на бесплатный завтрак в качестве извинения.

Не чувствуя себя от усталости, скинула походную куртку, штаны и хлопнулась поверх одеяла. Запахло терпким кофе и хвойным лесом, будто на простынях до меня уже кто-то, бродивший по еловнику с крепким напитком в обнимку.

– Долго же ты шла, – раздался бархатный голос любителя шататься по лесам, и на меня обрушилась тяжеленная туша.

Подмяв жертву, туша перешла в наступление… поцелуями!!! О, я хорошо изучила технологию и сразу поняла, что происходит! Было все: и горячие губы, и язык, юркнувший в мой рот, и пресловутые зубы, через которые язык мастерски пролез. Я просто растерялась, сверяя память с происходящим, поэтому противник проник так глубоко. То есть, далеко, то есть… проник, в общем!

Реальность, скажу вам, оказалась далека от рассказов! Я думала, это метафоры и будет как-то по-другому, но этот извращенец и правда засунул мне язык в рот. Да он еще и рычал, как голодный тигр, словно хотел меня сожрать! Его руки жадно сминали мои бока, пытались добраться до ягодиц! Может, это плотоядный рыхотень?! Может, недалеко был прорыв и в постели безумная тварь?! Но твари кофе не пьют, а этот, похоже, в нем купается! Весь насквозь пропах. А еще твари не пьют дорогой алкоголь, а на моих губах остался привкус дуба и можжевельника.

Я опомнилась, мотнула головой, уворачиваясь от очередного облизывания-укуса и, применив магию, опрокинула нападавшего на спину. Секунда, и я победно оседлала жертву. Учитель говорил, что это во всех отношениях выгодная позиция: противник деморализован, а ты можешь дотянуться до его шеи, заблокировать главный энергетический канал врага или наложить заклинание на сознание. Проанализировать ситуацию, опять-таки, тоже удобно. Есть только один недостаток: мужские кинжалы упираются между ног и это нервирует.

Кстати, вовсе он не тварь подмирная.

– Люблю, когда женщина сверху, – маньяк погладил меня по бедрам, и я активировала молнии, готовая в любой момент огреть врага по голове. – Ты не Джайяна! – сообразил неприятель, стоило свету от молний коснуться моего лица.

– Ты-то кто, Марг тебя раздери, такой? И что делаешь в моей кровати?

Свет от молний прошелся по суровому лицу незнакомца, смягченному иронией в серебристо-синих глазах.

– Красотка, это ты забралась в мою кровать, но, я не против, если ты также хороша, как Джай.

Так эта рыжая зараза внизу ключи попутал?!

– Ну, я ему устрою!

Попыталась слезть с мужика, но запуталась в простыне. Пришлось упереться ладонями в грудь неприятеля и дернуть ногой.

– Твою ж… – прорычал мужчина, получив разрядом молнии.

– Ну, прости, какая оказия! – фыркнула с деланым сочувствием. – С магией вечно так. То намагичишь, то отмагичишь, то вообще марг-те-что получится.

Хотя, стоит отдать должное, получить такой разряд и не завопить на весь этаж – многого стоит. Грудь мужчины на ощупь была твердая, с вязью застарелых шрамов, и я поймала себя на мысли, что впервые касаюсь обнаженного мужчины не на спарринге. От этого щеки непривычно запылали, а ноги не то чтобы сильно активно пытались распутаться.

– Ты издеваешься? – прорычал незнакомец, стискивая мои бедра так, что дергать ногой больше не получалось.

– А похоже? Я запуталась. И твой кинжал мне мешает, его нельзя убрать? Я боюсь порезаться.

Незнакомец оторопел.

– Он еще и шевелится?! – воскликнула, ощутив под собой странное движение.

Мужчина озадаченно кашлянул, что-то сообразил и одним движением переложил меня по соседству.

– Это не кинжал, – ответил он сдавленным голосом, как будто поперхнулся.

– А что тогда? – я ловко соскочила с кровати, натягивая куртку.

– Если дари не просветили родители, не считаю возможным рушить ее розовый детский мир. Жди здесь, я разберусь.

– Ну что вы! Это вы ждите здесь, я разберусь!

Завтра – самый важный день в моей жизни. Я должна хорошенько выспаться и отдохнуть, с утра помедитировать, разогнать резерв, а вместо этого… языки в рот и кинжалы в трусах? Ну, нет.

Исполненные праведного гнева, мы двинулись вниз. Впрочем, в коридоре, при свете факелов оказалось, что исполнена гнева только я. А мой сосед… Хм. Я смогла лучше его рассмотреть. Высокий, широкоплечий, статный, как молодой дуб, с красивыми сильными руками и длинными крепкими ногами. Он лениво вышагивал по скрипучему полу, словно делал тому одолжение. Будто каждый его шаг в этом дремучем месте – уже подарок жалким деревяшкам. Каждое его движение дышало силой и надменностью. Даже в походных штанах и легкой рубашке с широкими рукавами мужчина выглядел так, словно спустился с древней картины «Гранд-джаффар – укротитель Небесного гьерда». Небесные гьерды – самые опасные твари подмирья, если что, а этот вполне бы мог свернуть им шею голыми руками. Нелепо, в общем, смотрелся мой сосед в этом захолустье.

Осознав этот странный факт, я даже не спустилась вниз. Помню, как мама учила Гаяну все неприятные поручения делегировать мужчинам. Во-первых, они почувствуют себя нужными, а, во-вторых, не придется возиться самой. Что и говорить, но устраивать разборки – не мое. Я по природе человек не склочный. Лучше достану меч или тихо-мирно пальну молнией в качестве аргумента, чем долго и нудно выяснять, почему собеседник неправ.

Рыжеволосый парнишка рассыпался в извинениях, чесал затылок и гаденько посмеивался, бросая взгляды наверх. То есть, на меня. Пришлось показать ему неприличный знак Маргеса, чтобы перестал щериться и нервировать. И тут я поймала еще один взгляд – на этот раз незнакомца и замерла. Дыхание, сердцебиение и все системы жизнеобеспечения замерли тоже.

Джаффар.

Самый настоящий джаффар!

Его кожа едва заметно мерцала, словно усеянная капельками росы. Говорят, это от избытка магии. Каналы джаффаров всегда открыты и, чтобы разгрузить организм, сила сочится сквозь кожу. Я думала, врут… Это какая должна быть мощь!

– Мест нет. Если хочешь – спи со мной, – лениво бросил джаффар, проходя мимо.

– Я против! – запоздало спохватилась и обратилась к удаляющейся спине. Крепкой и широкой, как дубовая дверь, что на входе в это чудесное заведение! Уверена, эта спина заколдована в десять раз лучше.

– Хорошо, спи на улице, – хмыкнул этот невоспитанный… джаффар и скрылся в номере.

Тут уж я не стерпела. Во-первых, где это видано, чтобы к молодой дари поворачивались спиной, даже пусть она и в брюках? А, во-вторых, даже если и так, то где извинения, раскаяния и уступка?! Старый-добрый торг, в конце-то концов?

– Разве вы, как настоящий дарси, не должны уступить дари кровать? – заявила обличительно, врываясь в номер и плотно закрывая за собой двери, чтобы кто-нибудь, не приведи Марг, не стал свидетелем моего позора. Еще не искоренились пережитки прошлого, когда мои предки были вынуждены жениться лишь потому, что кто-то застукал их вместе без сопровождения. Поговаривают, в былые времена даже нарочно подстраивали такие ситуации, чтобы женить на себе кого-то особо привлекательного. Но это не мой случай. Сначала проклятье сниму, судьбы сестер устрою, а там уже и о себе можно подумать. В Тунарисе, поговаривают, сильная погранзастава и хорошо платят за службу…

– Кто сказал, что я настоящий дарси? – устало уточнил джаффар и растянулся на кровати. У меня иссякли аргументы. – И вообще, кровать большая, а дама не сильно притязательна, раз опустилась до местечка вроде этого.

И мне, как какой-то безродной босячке, как дворовой собачонке постучали ладонью по одеялу. Не хватало еще команды «к ноге, Найда!». У меня затрепетали ноздри, но… завтра соревнования! Спать хочу! А еще резерв нужно тянуть.

– Тронете меня еще раз и получите молнией промеж глаз! – предупредительно высунула палец, уверенная, что джаффар увидит даже в темноте. – Держите язык и кинжал при себе!

Мужчина усмехнулся.

– Поверь, малышка, я не любитель непросвещенных девственниц.

Я вспыхнула и раскрыла рот.

– Мужлан! – прошипела себе под нос и распахнула окно, впуская свет и свежий весенний воздух, наполненный ароматом цветов и сырой земли.

Глядишь, этот медведь простудится, и будет вспоминать меня ближайшие несколько недель, утопая в грохающем кашле. Бу-го-га!

Бросила на пол куртку и устроилась сверху. Не стану менять планы, немного разомнусь перед сном. Я взвила вокруг себя простенький туманный щит, чтобы отгородиться от ненужных зрителей и, один за другим, раскрыла все энергетические каналы: сначала на ступнях, потом на ладонях, на висках, на пупке и, в последнюю очередь, на солнечном сплетении.

Маргес – своенравный бог, недаром управляет ветром. Стихия непредсказуема, поэтому так мало адептов выбирает ее для покорения. Когда я ступила путем Марга, надо мной смеялись все, включая сестер и отца. А Мирта могла посмеяться пять раз за вечер, забыть и посмеяться еще парочку раз, чтоб ее старческий маразм! Годами у меня ничего не получалось, я не могла даже пошевелить колосок на расстоянии вытянутой руки, но не бросала тренировки. Учитель уверял, что во мне течет старая кровь, и мои силы колоссальны. Отец не в курсе, маму не спросить, а сестры… ну, с ними и так понятно. К тому же, никто толком не может сказать, что значит эта старая кровь, но всем известно, что она значима и все такое.

Магия лениво потекла от второстепенных каналов к главному, медленно наполняя резерв. Когда он достигнет границ, то начнет их продавливать. Это больно, но иначе резерв не раскачать. А, чем он выше, тем более сильные заклинания можно творить.

– Почему не открываешь рецессивные каналы? – голос незнакомца прозвучал как гром в тишине. Я дрогнула, потеряла нить магии, и она выскользнула в окно.

– Марговы семенники! – расслабилась, пытаясь повторно ухватить за хвост уплывший энергетический поток. – Не лезьте не в свое дело.

– Какой у тебя круг? Второй? Максимум третий. Так ты долго будешь прокачиваться до четвертого, а пятый не раскроешь никогда.

Вот ведь… нахал!

Убрала туманную завесу и швырнула в незнакомца недовольным взглядом. Лунный свет мягко стелился по комнате, лаская очертания предметов и… мужланов. Не похож он на магистра ветряной магии.

– Что еще за рецессивные каналы?

– Не стану лезть не в свое дело, – ухмыльнулся незнакомец и, закинув руки за голову, уставился в потолок.

– Что за рецессивные каналы? – процедила сквозь зубы, теряя терпение. – Раз влезли не в свое дело, так лезьте уже до конца!

Мужчина рассмеялся и одним грациозным движением, как пантера, стек с кровати. Он приблизился бесшумной тенью и опустился передо мной на корточки. Я смогла чуть лучше рассмотреть его квадратный подбородок, покрытый мелкой щетиной, ямочки на щеках, россыпь мелких морщин в уголках смеющихся глаз. Сколько ему? На вид тридцать, чуть больше. Но в серебристо-голубых глазах плещется житейская мудрость на все семьдесят пять и боль, старательно замаскированная иронией на все сто. Я сама так делаю – смеюсь, когда хочется плакать.

– Обычно я не даю бесплатных уроков, девочка, но, считай, что сегодня твоя ночь. Ты меня повеселила. Наивная такая, до невероятного. Олененок с большими голубыми глазами.

– Не тешьте иллюзий, я могу за себя постоять! И зубы у меня острее крокодильих!

– О, я не сомневаюсь! – мужчина щелкнул меня по носу и заговорил, коснувшись шершавыми пальцами моих запястий. – Помимо доминантных каналов в теле мага существуют рецессивные, – он провел ладонями до сгибов моих локтей, тронул ключицы, подчелюстные ямки, опустил руки под ребра. Я съежилась и хихикнула. С детства не переношу щекотку. Незнакомец изогнул бровь.

– Продолжайте, только там не надо больше трогать.

– Вот здесь не надо? – переспросил он, снова касаясь меня под ребрами. Я захохотала и вцепилась в его сильные руки, ощутив странное томление. – Если не нужно, то стоит обязательно.

Как-то неубедительно сообщили мне и… начали истязать по полной! Это было жутко. У меня из глаз потекли слезы, и никакие просьбы и увещевания не работали.

– Не закрывай каналы! – приказал издеватель, впиваясь в мои бока сильными пальцами. – Я сказал не закрывай!

Сказал он, видите ли!

По ребрам прокатывалось тепло, вперемешку с колючим холодом. Невероятная боль сменялась необъяснимым удовольствием, которое все нарастало, нарастало и нарастало. За слезами я ничего не видела, только слышала ровное дыхание незнакомца, его уверенный голос и чувствовала движения пальцев, все меньше причиняющих боль, а потом…

Ослепительная вспышка застлала мне глаза, а тело налилось обжигающим теплом цвета летнего неба и с запахом жженой хвои.

– Марговы семенники! – выкрикнула, не в силах сдерживать блаженство, прострелившее тело яркими волнами. – Как же… хорошо-о! Вы это сделали?!

Перед глазами взорвались разноцветные огоньки, как на городской площади в праздник новолетия. В стену отчаянно задолбили.

– Друг, если ты закончил, дай свою козочку попользовать!

– Вы разводите коз? – уточнила лениво, приподнимаясь на локтях. Волосы растрепались и лезли в глаза, сердце радостно трепетало в ушах, а по телу электрическими вспышками пробегали магические разряды.

Я ведь ничего не знаю о том, кто только что открыл мой рецессивный канал. Вообще-то, такие вещи – нечто очень личное. Я пока не проверяла, но уже чувствовала, как резерв наполняется сверх меры.

– Коз? – не сразу сообразил мужчина. Тугодум он немножко, хоть и красавчик. Зато, когда сообразил, расхохотался глубоким бархатистым басом. – Дитя, ты хоть знаешь, что такое Марговы семенники? – проговорил он сквозь смех.

– Это метафора, разве не ясно? Про нас, адептов Маргеса. Ай, – я махнула рукой.

Бедненький. Сложно, наверное, жить с таким скудным умом. Впрочем, внешность с лихвой компенсирует этот маленький недостаток. Незнакомец провел ладонью по шевелюре и едва слышно выругался.

– Идем спать, олененок. Завтра проверишь, раскрылись ли рецессивные каналы. На сегодня никаких тренировок.

Кивнула и поднялась. Командир тут выискался. Я и сама, положим, устала.

– Не пытайся прислушиваться или нащупать резерв, сейчас нужен отдых, иначе каналы схлопнутся.

– Все-то он знает, – проворчала, забираясь под одеяло прямо в одежде. – А про семенники не знает. Уважаемый, как вас по имени, вы только кинжал из кальсон достаньте, пожалуйста. Проткнет же меня ненароком посреди ночи.

Мужчина кашлянул и бросил в мою сторону тяжелый взгляд. Я его почти не видела, но очень хорошо чувствовала, как камнем между глаз треснул.

– Ты же сейчас несерьезно?

– Абсолютно серьезно, убирайте клинок! Матушка, да хранит Маргес ее душу, постоянно напоминала отцу, что спать с оружием – дурной тон и проявление слабости! Но он клинок хотя бы под подушку клал…

– Я еще и слабак, – пробурчал мужчина, забираясь под одеяло. – Эрвин, ты проверяешь мою выдержку?! Поверь, мой бесстрашный неразумный олененок, для тебя мой… гхм, кинжал, абсолютно безопасен. И он не похож на тот кинжал, что твой отец зачем-то клал под подушку. Не испытывай судьбу, спи!

Безопасен, как же! Спать с наемником в одной кровати вообще так себе идея. Да и как тут уснешь, когда рядом источник таких интересных знаний!

– А есть еще рецессивные каналы? – спросила, поворачиваясь лицом к новому учителю. И почему Пьерн мне о них не рассказывал?

Мужчина безмятежно отдыхал, закинув руки за голову. В тусклом свете уличного фонаря я могла рассмотреть крутой рельеф его мышц, волосы подмышками, что меня особо позабавило, широкую грудь с грубыми горошинам сосков и несколькими шрамами. Меня так увлекло это зрелище, что я не сразу поняла, о чем он говорит.

– Есть, – обреченно протянул мужчина, не открывая глаз, но приподняв уголки губ, словно чувствуя, что я его разглядываю. Красив же, что греха таить. Я такой красоты никогда не видела. Грубой, сильной, мужественной…

– А поможете открыть самый сильный? Я заплачу. Хорошо заплачу, если получится. В долгу не останусь, что угодно сделаю.

– Самый сильный тебе отроет муж.

– А вы не сможете? Принципиально или из немощи?

Джаффар порывисто повернулся и злобно прошипел:

– Если ты продолжишь так тонко издеваться над моей мужественностью, то тебе никакие каналы не понадобятся.

– Почему?

В абсолютной тишине опасно скрипнули чьи-то зубы.

Не мои.

– Потому что я тебя пр-ридушу!

– Оно того разве стоит?

– О, Эрвин!

Незнакомец зарычал, схватил одежду и вышел из комнаты, громко хлопнув дверью.

И чего он так распереживался? Ну, не хочет учить, так бы и сказал.

Говорят, что у меня скверный характер. Как по мне, так это у других нервы ни к Маргу. Я имею право на некоторые огрехи в воспитании. Мать рано угасла, а отец нами не занимался. Когда я была малышкой, он пропадал на свечном заводе, а после смерти матери ушел в себя. Ходит в халате, бесконечно курит и читает газеты. Не помню, чтобы за последние несколько лет он хоть раз вышел в сад. Сестры уже давно не могут обслуживать себя самостоятельно, денег хватает на слуг, еду, лекарства и сиделок. Я смогла получить сносное образование, но и росла далеко не как аристократка. Вместе со служанками помогала на поле, доила коров и кормила кур, иногда помогала со свечами на заводе, пыталась вникнуть в бумаги. Пытаясь убежать от проклятья, я работала так, что зачастую падала без сил посреди ночи. Я занимала каждую минуту своей жизни так, что времени на обычные девичьи радости не оставалось. Прогулки с подругами, вышивка, танцы, балы, прогулки с парнями – всего этого у меня никогда не было. Мне говорили, что я похожа на бездомную собачонку. Внешне милую, но стоит протянуть руку, сначала тяпнет, а потом спросит, хотел ли ты накормить или обидеть.

Я укрылась одеялом и устроилась удобнее. Немного стыдно, что не поблагодарила незнакомца, но сожаления пусты. Если увидимся снова, спасибо скажу. Если не забуду. Женская память такая избирательная.

Олененок. Это же надо было так сравнить!

Сон настиг удивительно быстро, а утро наступило внезапно. В окно долбили так, что стекла жалобно звякали, грозя высыпаться крошкой прямо на дощатый пол. Не с первого и даже не со второго раза поняла, что это учитель. Пусть он и выглядит как фазан, но в его заколдованном теле томится дух сильного мага. Знаю, делать ставку на фазана, когда на кону будущее семьи – как-то странно, но наша история… обнадеживает. Ведь именно учитель готовит для меня зелья, отсрочивающие действие проклятья.

– Адка, ну наконец-то! – в комнату ворвалось три килограмма негодования, центнер пафоса и тонна недовольства. – У меня такие новости, такие новости! – учитель громко хлопал крыльями и носился по комнате, от чего с его разноцветного хвоста срывались яркие пятна магии. Захлебываясь, он пролепетал: – Не-ет, у меня ТАКУЩИЕ новости, что ого-го-го-го!

– Учитель Пьёрн, постойте, я ничего не понимаю! – широко зевнула, протирая глаза кулаками.

Фазан взметнулся к потолку и устроился на люстре, покачиваясь на ней, как на качелях. Свечи угрюмо наклонились в разные стороны, теснясь от упитанных боков учителя.

– Значится, помнишь, я говорил не сообщать, что ты закрывала разрыв?

Усмехнулась, потирая задницу. Сложно что-то забыть, если твой учитель – птиц, у него есть клюв, и он тайный извращенец, любитель клевать девушек в мягкие места за забывчивость, рассеянность и неправильные ответы.

– Забудь! Все забудь! Еще на проходной все должны понимать, что на отбор прибыла будущая хранительница, да не абы кого, а самого гранд-джаффара Эльриха Драгнора!

– Гранд-джаффара? – протянула с сомнением.

Я понимала, что вряд ли долго продержусь на отборе. Съедутся девушки со всего королевства. Сильные, магически одаренные, способные работать с энергией подмирья, обученные. А у меня за плечами только начальная школа хранительниц. Но я и не планирую побеждать, мне главное встретиться с королем. Всего один раз! Возможно, я даже и участвовать-то в отборе не буду, может, повезет, и все случится до испытаний! Что ему, сложно поцеловать подданную ради жизни ее семьи?

Впрочем, будем откровенны, о короле я знаю по отцовским газетным заметкам: женат, своенравен, любит балы и фрейлин королевы. Особенно фрейлин королевы.

– Соображай, Адка, соображай! Не абы кто, а сам Эльрих Драгнор! Они же с королем на одном горшке сидели и одной ложкой ели!

Сон как рукой сняло.

– А-а, вижу, дошло! Ты должна во что бы то ни стало сорвать со столба его флаг! Нам, как ты понимаешь, джаффар не нужен, нам гранд-джаффара подавай!