Ветер Кайласа

Ласковый Кайлас, шелковый туман стелется

Обнимая нас, чистых слез не боясь.

Ласковый Кайлас – мира белое зеркало

Вызывает небо на связь.

Марко Поло, «Кайлас»

1.

Ярило клонилось к закату. Легкий туман расстилался по земле. Лодки сельских рыбаков возвращались по реке в родную заводь, словно стая лебедей.

Где-то в камышах запищали птенцы калиновки. Услышав их, Ярина подкралась к высоким кустам, чтобы взглянуть на новорожденных. Слепой птенец услышал шорох и заверещал, как оглашенный. Девушка скривила пухлые губки, но отпустила куст и вышла к пристани.

Борислав, высокий грузный ас, поймал дочь в объятия и поцеловал в макушку. Отдав ей плетенку с рыбой, он принялся привязывать лодку. Ярина повернулась, чтобы пойти к поселению, но не успела сделать и пары шагов, как услышала всплеск и чертыхание.

Голос принадлежал Руслану. Сын старосты не удержался на носу лодки и свалился в мутную прибрежную жижу.

– Худо, мальчик, у тя с реакцией. Не доглядишь за девкой – помяни меня, – грозно пробурчал староста Осип и рассмеялся. Рыбаки дружно загоготали в унисон.

Руслан вытер заляпанное лицо подолом рубахи, показал товарищам язык и медленно, переминая вонючую грязь подошвами ног, вышел на прибрежный песчаник. Подхватив ношу Ярины, он поспешил к частоколу Сбитня.

На девушку уставилась дюжина любопытных глаз. Всем стало интересно, пойдет ли невеста за неудачливым женихом.

Разочарованию мужиков не было предела, когда Ярина пожала плечами и скрылась в зарослях осоки. Птенцы показались ей куда интересней молодого аса.

«Что за неслушница, – подумал Борислав. – Ей выбрали самого лучшего жениха в селе, а она нос воротит. Кому ж она еще приглянется такая маленькая и слабенькая».

Ярина по меркам племени асов была слишком худой и нежной. Среди дев в пятнадцать вершков ростом она казалась утенком меж гусиного выводка. Полнотелые и грудастые, они восхищали своей мощью и величавостью. Старики поговаривали, что во времена первых заселений равнины, женщины наравне с мужчинами сражались с кочевым народом. И эта боевая стать до сих пор сохранилась в телах племенных красавиц.

Зато у чахлой девчушки были свои плюсы, которые разглядел привередливый сын старосты. Под неприглядным обликом скрывался недюжинный ум и смекалка. Именно Ярина некогда нашла драгоценный металл для царских лат, шныряя по речному руслу чуть ли не до самого Столиграда, а в жаркий день летнего солнцестояния только она догадалась очищать воду с помощью кусочков древесного угля и песка, чем спасла селение от брюшных коликов.

Собрав сети и беспокойно вздохнув по судьбине спесивой кровинки, Борислав побрел домой.

Как только рыбаки скрылись за воротами окружного частокола, в высокие створки кто-то тихо постучал. Ратник из местных селян залез по лестнице на дозорную башню и глянул вниз.

– Кого нелегкая принесла? Свои по домам разбрелись, – высказался вслух дружинник.

Под башней, не прячась и не испугавшись угроз, стоял статный мужчина с длинными по пояс волосами цвета вороного крыла. Смуглое лицо его было холодно, а глаза прятались под белой тканью повязки.

Чудно одетый незнакомец поднял голову и поздоровался. Аское наречие непривычно звучало из уст чужестранца. Слова шелестели, словно листья на ветру.

Было понятно, что он недолго глаголет на языке полевого народа, но всячески старается правильно выражать свои мысли.

– Здравия, брат. Пусти бродягу отогреться и заночевать, – обратился незнакомец к дружиннику.

– Безокий музыкант че ли? – спросил солдат и почесал белесую бородку.

Незнакомец помедлил, но спустя мгновение кивнул. Человек на высоте расслабился.

– Заходь, – прокричал он и хотел было спуститься, чтобы отворить дверь, как вдруг заметил на бедре путника меч. Металлическое оружие блеснуло при свете заходящего светила.

– Ай-да шельма, – зашипел ратник и, упершись руками в бока, грозно пригрозил, – давно тебе бока не мяли, мэнва проклятый. А ну, катись отсюдова!

Озадаченный мужчина внизу не стал спорить, лишь опустил голову и направился к побережью реки.

Сумерки приближались. До ночной прохлады оставались считанные часы.

Нащупав куст сирени на краю крутого берега, слепой спустился к воде.

Зеркальная гладь недвижно светилась первыми россыпями звезд. Но странник не видел красоту реки, не знал, какова земля, по которой он бродил несколько долгих недель. Сейчас его мучила жажда.

Засучив широкие рукава белых одежд, и сняв повязку с глаз, он умылся.

За камышом что-то шевельнулось.

Не успел мужчина выпрямить стройный стан, как в него полетел камень и ударился о грудь. Больно не было, но удивиться он успел.

«Неужели старик с деревянной крепости решил убить меня обычной галькой?» – с усмешкой подумал путник, поднял злополучный кусок и метнул обратно.

– Ай! – пискнул девичий голос.

Послышался шелест листьев, из-за кустов выглянула Ярина. Бровь девушки была рассечена.

– Свин, – буркнула она, даже не рассмотрев обидчика.

Подняв гневный взгляд, аска умолкла. Еще никогда до сегодняшнего дня, юная жительница Белой равнины не видела столь необычного человека. Он явно не принадлежал к кочевникам, чьи широкие лица с узкими черными глазами девушка узнала бы за полверсты. Но на асов незнакомец тоже не походил.

Высокий, широкоплечий мужчина имел тонкую девичью талию, длинные ноги и черные блестящие пряди. Золотистые, раскосые очи прямо и честно смотрели из-под густых ресниц.

– Простите, госпожа, я ненароком зацепил вас, – бархатным тоном проговорил он и устремил взгляд мимо Ярины.

Девушка поправила светлые пряди и улыбнулась.

– Пустое. Сама виновата: хотела сбить гнездо напевки, да худо прицелилась.

Незнакомец кивнул. Его тяжелые волосы, рассыпанные по плечам, качнулись.

– Зачем вам губить птичье гнездо? – неожиданно спросил он.

– Хм. Как зачем? Чтобы отнести яйца домой и приготовить ужин. В семье из семи человек особо не забалуешь.

Опять кивок.

– Чуете? – вдруг насторожился иноземец. Принюхался. – Запах гари в воздухе.

Ярина отрицательно покачала головой.

Сверху неожиданно раздались барабаны. Звук то приближался, то отдалялся, то стихал, то нарастал с новой силой.

– Мэнва! Скорей бежим! – узнала победный гимн врагов дева и помчалась в сторону поселка.

Путник вернул белую ткань на лицо, аккуратно завязав на затылке, и двинулся за девушкой.

Барабанная дробь с каждой минутой ослабевала.

Пара подошла к частоколу Сбитня, когда Ярило скрылось за горизонт. Поля вокруг все также шелестели спелыми колосьями, безучастные к трагедии людей, но за воротами деревушки разрослась тревожная тишина.

Слепой чужеземец толкнул ворота, и они без труда распахнулись.

– Что ты видишь? – шепнул он, обратившись с Ярине.

От увиденного, девушка не смогла произвести ни слова, его била дрожь. У самых врат лежало несколько тел местных мужиков. Кровавое месиво вместо головы говорило об одном: враги оказались куда опасней, чем обычные разбойники, которые время от времени наведывались в земли Асии.

Щуплая девушка перешагнула через труп и прошла дальше. На улицах валялись разорванные мешки с мукой, одежда и битая посуда. Вокруг не было ни души.

– Здесь есть живые? – послышалось за спиной.

Ярина с удивлением посмотрела на иноземца и только сейчас заметила ткань на его глазах. Не успела аска открыть рот, чтобы ответить слепому, как из ближайшей избы раздалось:

– Ешть же жживий, токмо мэньва, не ас. Ас раби теперь.

Недолго думая, дочь рыбака схватила глиняную чашу с земли и напала на кочевника. Он хотел увернуться, но атака оказалась слишком быстрой и неожиданной. Сосуд разлетелся на мелкие куски, и окровавленный злодей с пробитой головой свалился замертво.

– Встань за мной, – приказал путник и вынул меч. Клинок зазвенел.

– Ты же слеп! – возмутилась Ярина, но отступила на пару шагов за спину мужчины. Что-то подсказывало ей не перечить новому знакомому и поступить трусливо.

Из домов на торговую площадь вышли пять воинов, еще двое засели на смотровой башне. Злорадные ухмылки расцвели на их лицах. Калека и девчонка показались легкой добычей. Слепой замер, затем молнией метнулся к пятерке. Вскочив с разбегу на край колодца, он развернулся и сделал прыжок на врага. Блестящий клинок прочертил крест в воздухе, и парочка мэнва рухнула без голов.

Ярина открыла рот от удивления. Незрячий защитник оказался не робкого десятка. Он так проворно двигался в бою, словно слепота не имела никакого значения.

«Истинный воин, безжалостный и беспощадный. На такого можно положиться», – решила девушка и нырнула в темноту.

Избы центральной части поселка стояли слишком близко друг к другу и образовывали бесчисленное количество проулков, подобно лабиринту. Девушка с детства изучала родные места, поэтому легко добралась до дома.

Низкий домишко с покрытой соломой крышей чернел проемами окон. Ни в одном из них не светилась лучина. Дворовый пес слабо заскулил и спрятался за мазанкой, но, узнав хозяйку, вышел навстречу и радостно завилял хвостом.

Сердце девушки болезненно сжалось. Она подкралась к двери и осторожно вошла.

В светелке никого не оказалась. Сени тоже оказались пусты.

Ярина присела на лавку у входа и зарыдала.

Она никогда не оставалась одна. Забота и любовь близких окружали болезненного ребенка с первых дней жизни теплым, уютным коконом. Теперь же холод и душевное одиночество начали медленно вгрызаться в девичье сердце.

Я найду вас, родные. Чтобы ни случилось, найду. Клянусь весенним богом, своим покровителем. Я пройду сто дорог, переплыву тысячу рек ради нашей семьи.

Вынув из сундука охотничью рогатку, Ярина поспешила к площади. Чтобы спастись самой и спасти близких, ей нужно было помочь воину из далекой страны.

Рогатка пришлась как нельзя кстати. Когда девушка добралась до схватки, живыми остались два бойца. Один стоял напротив слепого и что-то громко тараторил на мэнвинском, обращаясь к сопернику, второй вороном высматривал противника с башни.

Ярина подкралась к стене, с усилием натянула тетиву и отправила камень в голову воина с частокола. Мужчина дернулся и кубарем свалился с высоты.

Чтобы ни говорили асы, а женщина при должной сноровке и умениях не уступает воину-мужчине. Девушка утвердилась в своем мнении и гордо выставила вперед грудь. А выставлять ей было что. Высокие, упругие полукружья явно выделялись на тонком девичьем стане.

Защитник уловил звуки падающего тела и понял, что девушка помогла ему, поэтому, дабы не добивать последнего свидетеля, он подлетел к последнему из солдат и резко ткнул того двумя пальцами в грудь. Мэнва, словно безвольная марионетка, осел на землю и закатил глаза. Дыхание стало ровным. Воин уснул.

– Почему ты не убил кочевника?! – злобно спросила Ярина, поднимая тяжелый булыжник и явно намереваясь добить злодея.

– Не смей. Он пригодится. Солдат знает, куда увели жителей.

Девушка дернулась, затем еле слышно положила камень обратно. Незнакомец был прав, без правды, которую знал мэнва, она никогда не найдет родителей, не сможет помочь друзьям и останется одинокой в мире без Сбитня.

– Хорошо, – согласилась она вслух.

За пару часов, которые юная аска провела вместе с незрячим воином, она выросла и повзрослела. Слепой воин помог, и Ярина знала, что помощь эта спасла ей жизнь, поэтому низко поклонилась и произнесла: “Спасибо”.

Воин слабо кивнул.

Спросив его имя, она решила, что тот вряд ли ответит. Но оказалась не права.

– Ли Фэн, можно просто Ветер, – отозвался путник, сел на каменный выступ колодца и скрестил ноги в необычной позе. Закрыв глаза, он что-то неразборчиво зашептал.

Когда длинные рукава Ветра задрались, Ярина заметила на его запястьях наручни и глубокие следы ран под ними. Видимо, в прошлом металлические браслеты доставляли хозяину сильные. Сейчас же от них остались только шрамы.

Спрашивать об этом аска не стала, лишь туго перетянула руки солдата мэнва веревкой и, укутавшись в меховую накидку, легла спать в домике у базарной площади.

«Утро вечера мудренее», – успокоила себя белокурая девушка и провалилась в беспокойный сон.

2.

На следующее утро Ярило едва показалось на горизонте, а девушка уже вывела пленника из поселка. Руки его были в путах, у горла поблескивал холодный металл.

Они направлялись к черному лесу.

Ветер не шевельнулся. Он всю ночь просидел в позе лотоса, едва дыша. И только пар изо рта в предутреннюю пору говорил, что он все еще жив.

Ярина не стала будить нового товарища. Она потихоньку подняла мэнва на ноги, пригрозив тесаком, и подтолкнула к выходу. Тот понял, что с девчушкой лучше не шутить, и двинулся на цыпочках с площади.

Жен, так звали кочевника, был из синов. Он вместе с родителями бежал с родины, когда императором стал гнусный Ван Лун. И пусть служил парнишки в армии мэнва, но умирать за грехи приютившего его народа не собирался. Парень дал клятву служить, но не погибать…

– Не гневайсь, тэвушка, я показать, куда увел твой народ, – закивал Жен, когда Ярина привязала его к дереву на опушке и заиграла лезвием перед глазами.

– Продолжай, – отрезала она.

– Народ ас увести в город У на граница…эээ…Асии и Мэнва. Идти восток, за лес. Я показать.

– Хорошо, – буркнула Ярина, – ты приведешь меня в город и покажешь путь, как оттуда сбежать, тогда а я отпущу тебя. Согласен?

Кочевник кивнул.

Позавтракав и накормив солдата редькой, которую прихватила в дорожной котомке, девушка двинулась в лесную чащу. Маленькая и безобидная на вид, Ярина была проворной и прекрасно знала здешние места. Она без труда обходила ловушки злобных духов и за версту чуяла опасное зверье.

Громадные ели и сосны, разросшиеся на благодатной почве, не давали лучам проникнуть в глубину массива, отчего в укромный уголках, где не ступала нога человека, и куда не заглядывали его боги, размножалась и процветала нечисть. Она терпеливо, самодовольно ждала жертву. И нередко крохотная белка, еж или ребенок забредали в сети гнусных существ, становясь их долгожданным обедом.

Через сотню саженей показалась очередная трясина. Аска решила пройти южнее, но услышала женский голос, который вновь и вновь что-то повторял ласковым тоном. Выглянув из-за хвои молодого дерева, девушка хитро улыбнулась, но промолчала. Привязав Жена к кусту, она бесстрашно вышла на пригорок перед болотом.

– Кого я вижу! С водяницей развлекаешься, женишок. Зря ты так, – усмехнулась Ярина, затем, посмотрев на нечисть, добавила: – Он – мой.

На голос развернулись одновременно две головы.

Первая принадлежала водянице: злобному представителю племени леших. Зеленое, склизкое создание очень походило на нагую девушку. Если бы не цвет кожи и страшные, рыбьи глаза, то ее легко можно было бы спутать с человеком. Вторая голова, хоть и взлохмаченная, с водорослями на макушке, была Ветра.

Слепой не видел прелестей лесной нимфы, не знал, кто перед ним, но сладкий голос будоражил воина не на шутку. Ноги его были по колено в трясине, белые одежды плавали по мутной поверхности грязными пузырями, однако щеки на смуглом лице пылали вовсе не от страха.

– Почему он твой? – фыркнув, скривилась водяница.

Потом гневно взвизгнула:

– Пошла вон, – и добавила обидное, – полевая мышь!!!

– Посмотрим, что внутри водяной твари, – вынула тесак Ярина и, словно фурия, бросилась на зеленую лешицу.

Две женские фигуры сплелись в смертельном танце. Сила и удивительная регенерация помогали водянице жить на болоте сотни лет и уводить зачарованных мужчин на дно топи, но у аски было свое преимущество.

Женщина с тесаком являла грозное оружие против магии адского отродья.

Металл – порождение огня и силы земных недр, разъедал тело леших, словно кислота.

Всадив нож в горло соперницы, Ярина спрыгнула и покатилась в колючий кустарник. Раненное существо заверещало, начало извиваться и, запузырившись, взорвалось.

Ветер, который присел во время взрыва, почти не пострадал от вонючей жижи, а вот Жену досталось больше. Он так хотел посмотреть на чудище, что перелез через кусты и оказался на передовой.

Кашляя и утираясь, парень много раз пожалел о своем решении.

Пока Ярина собирала пожитки по поляне, а Жен смывал куски тины с сапог, вода в болоте почуяла смерть хозяйки и заволновалась. Рябь скорби прошла по ледяной воде, потом отпустила ноги Ветра и беспомощно застыла. В ее глубине не осталось волшебства, не осталось прежней силы, и последние крупицы разума рассеялись в ветвях мелкими искрами света.

Мужчина услышал последний вздох магии и облегченно расслабился. Затем легкой, кошачьей походкой прошел по травяным островкам и вышел на твердый участок.

Ярина оказалась рядом. Подняв ее личико вверх, он вытер бархатные щеки рукавом и поблагодарил за спасение.

Девушка стушевалась от прикосновения. Неопытное сердце забилось чаще.

Кожа рук иноземца была удивительно нежной и теплой. Хотелось прижаться к ней хрупким телом и греться до скончания времен. Желание нырнуть в объятия стало непреодолимым, и Ярина обняла воина.

Когда голова семнадцатилетней защитницы легла на грудь Фэна, он затаил дыхание. Видеть женщину Асии он не мог, но ощущать ее тепло и вдыхать аромат – вполне.

Запах луговых цветов окутал его и лишил возможности думать.

Год за годом старюсь я всечасно,

Все то попусту, и жизнь моя напрасна.

Год за годом вновь возвращена,

К нам является прекрасная весна.

Стихи, сказанные когда-то учителем, всплыли в памяти и отрезвили ум Ветра. Он вновь почувствовал тяжесть меча на бедре и груз прожитых несчастий. Отстранив девушку, воин прошептал:

– Рина, прошу, прими мою помощь. Я буду с тобой до конца и сделаю все ради спасения твоей семьи. Ты ведь за этим сбежала?

Ярина с все еще пылающими щеками кивнула, но, вспомнив, что воин слеп, высказала мысли вслух:

– Добро. Пойдем вместе, ведь это куда проще, чем прятаться друг от друга за деревьями и пригорками, как мы делали весь день.

Ветер улыбнулся, поправил сверток на спине и двинулся за Яриной через лесной массив.

Жен, наблюдавший за объятиями и клятвами, закатил глаза. Светловолосая, большеглазая аска и слепой даожэнь его раздражали.