Хрущёвка. С традиционным ковром во всю стену, иконами, расставленными в каждом углу. И пыльной фотографией Сергея Есенина в железной ржавой рамке. Прошлые постояльцы были весьма щедры.

– Поделись зажигалкой. – Ко мне подходит Алина. Во рту у нее зажата сигарета. – Кажется, я свою дома оставила. Или потеряла среди твоего бардака. – Она недовольным взглядом обводит комнату.

Стол завален пустыми упаковками от лапши быстрого приготовления, фантиками от конфет, бутылками. На деревянном полу, украшенном застывшими каплями акрила, разбросаны книги, нитки мулине, одежда, которой не хватило места на стуле-вешалке, ломящемся от нее.

– Не нравится – прибери все. Или не смотри. – я достаю из кармана джинс зажигалку.

Доисторическая, с колесиком. Хоть у нас есть огромный запас спичек, мы пользуемся зажигалками. Пусть они и работают на последнем издыхании.

Алина пару раз чиркает ей и возвращает.

По комнате кружатся, сплетаясь в танце, кольца дыма и пылинки. Сквозь тонкие занавески пробиваются лучи летнего солнца.

– Не парься. Не такой у тебя и бардак. По крайней мере, сейчас. Пару дней назад было гораздо хуже. – Успокаивает меня Андрей, хоть это и не требуется.