Сказка о милой принцессе Настеньке, её избраннике принце Гарри и их крохотных друзьях

1

Совершенно непонятно, по какой причине, но случилось так, что из одного могучего процветающего царства-государства образовалось два небольших, но аккуратно сложенных королевства. К счастью, всего в них было в достатке, и полей, и рек, и земель, и озёр, и даже горы в них имелись. А потому жителям этих королевств делить было нечего, и жили они мирно, дружно, без лишних распрей и разбирательств.

В первом королевстве были свои король с королевой, а во втором свои. И они меж собой неплохо ладили, хотя и встречались очень редко. Впрочем, это и правильно, а чего им встречаться-то, ведь делить-то нечего, всего вдоволь. Да им даже и границ своих королевств обсуждать не надо было. Ибо вместо границ, их державы разделял громадный, дремучий лес, конца и края, которому не было. А оттого, никому и в голову не приходило его делить.

Так что простой народ с обоих королевств беспрепятственно ходил друг к другу в гости. Или же ещё по каким другим своим надобностям. По торговым, например. Ну а почему же не сходить-то, ведь никаких преград нет, лес он и есть лес, тропинку протоптал да иди себе. Но что ещё интересно, даже и языковой барьер был им не помеха. И это понятно, ведь язык-то у них был один и тот же, с одного же государства-то все вышли. Вот простые люди и не теряли связи со своими сородичами. Чего нельзя сказать о монарших фамилиях и вельможной верхушке. Кичились они своим происхождением и не желали совать свой нос в тот дремучий лес.

– Не престало нам королевским особам и подданным, по лесам шастать-бродить!… уж больно лес густой,… ещё на какого зверя нарвёшься,… возись потом с ним… – в один голос возмущались вельможи и монархи с обеих сторон, находя всевозможные отговорки. Но это не значило, что они испытывали друг к другу какую-то неприязнь, вовсе нет. Королевские особы, а вслед за ними и их свита, регулярно по праздникам отсылали к своим соседям гонца с поздравлениями и подарками. Хотя личных встреч по-прежнему избегали. Не виделись по несколько лет кряду, а то может и больше. И такое обстоятельство не могло не привести к различного рода казусам и потешным неурядицам. Дело доходило до абсурда.

Королевским фамилиям даже приходилось обмениваться между собой портретами. И всё только ради того, чтоб не забыть облик соседской монаршей четы. А так оно и было. Заказывали своим придворным художникам парадные портреты себя любимых, а потом пересылали их друг другу. Ну а чтобы не терять речевого контакта, просили своих придворных поэтов сочинять хвалебные оды и стихи на своих соседей, а затем, также с гонцом, отсылали их с праздничными поздравлениями.

Однако иной раз все эти портреты, оды, стихи и прочая корреспонденция каким-то невероятным образом перемешивалась, путалась, попадала не в те руки, или же вообще запаздывала к назначенному сроку. Отчего, разумеется, частенько возникали всякие забавные курьёзы да нелепости. К примеру, у первого соседа родился сын, принц. Пока написали его портрет, пока отправили, пока он пришёл, а принц-то уже вырос, да и сам ходить начал. Точно такой же курьёз случился и с рождением принцессы, но только уже у второго соседа. И тоже пока написали её портрет, пока отправили, то да сё, а принцесса уже выросла и сама к кистям с красками потянулась. Вот такие дивные случаи происходили.

Но такие пустяки никак не мешали двум соседствующим королевским фамилиям жить в мире и согласии. И вот может быть из-за такой-то благостной атмосферы дружбы и взаимопонимания, а также частого обмена изящными стихами и прелестными картинами, возникла вокруг этих двух королевств некое пространство возвышенной тяги и любви к искусствам. Странно это конечно звучит, но почти каждый житель, и того и другого королевства, с некоторых пор стал мнить себя либо поэтом, либо живописцем, а иные и непревзойденными музыкантами.

Впрочем, то были оправданные самомнения, ведь и сельский кузнец, и городской лавочник, и даже простая портниха могли блеснуть такой рифмой или речитативом, что некоторые маститые поэты завидовали им. Естественно белой завистью, потому как зла тогда никто не ведал. А уж что говорить о музыкантах, да почитай любой пастух мог такую мелодию на своей дудочке исполнить, что тамошние соловьи его заслушивались, да только диву давались.

А вот с художниками дела обстояли посложнее. Тут нужны были холсты, кисти, краски, мольберты, а это не каждый мог себе позволить. Больно хлопотно и дорого. Так что люди несильно этим увлекались, а уж кто и горел желанием творить, то рисовали либо угольком не бересте, либо лепили оттиски из глины, благо её имелось в местной реке большое изобилие. Может, потому-то в обоих королевствах и было столько всяких гончаров, лепщиков да ваятелей.

2

Однако надо отметить, что только этим дело не ограничилось, такая же творческая аура проникла и в дремучий лес разделяющий королевства. А оттого там неожиданно завелись всевозможные крохотные эльфы, музы и феи. Притом у них получилось очень интересное разделение обязанностей. Эльфы вдруг стали покровителями живописцев. Хотя это может потому, что и тех и других было не так много, и тем и другим нравилась живая природа, её пейзажи, натура так сказать. Музы почему-то взяли себе под крыло музыкантов, и стали витать над каждым кто брал в руки что-либо издающее звуки. Будь то простые барабанные палочки, или же мелодичная лютня, музы уже тут как тут и стремятся вдохновлять. А вот феи, по какой-то одной им известной причине, облюбовали поэтов, и как только где кто произносил рифму, они тут же спешили туда.

Но, к сожалению, на всех поэтов, музыкантов и художников, не хватало фей, муз и эльфов. Уж больно много народа обратилось в искусство. А потому, лесные покровители, выбирали себе лишь особо одарённых и талантливых жителей. Бывало, задумается какой музыкант над мелодией, да нечаянно потеряет ритм или ноту упустит, так к нему тот час муза приходит. И глядишь, уже вскоре готова чудесная песенка, а то и баллада. Точно такое же случалось и с поэтами и художниками. Но не всем одинаково везло. Начнёт вдруг, какая капризная фея вредничать, а у поэта сразу рифма пропадает, не идёт и всё тут. А вместо неё чистая проза так и льётся. Или же какой расстроенный эльф загрустит, тогда и у его подопечного художника дела не вяжутся. Кисть краски не берёт, мазок на холст не ложиться, прям беда.

В общем, многое теперь в искусствах стало зависеть от лесных жителей. Хотя воочию их мало кто видел, ведь в жизни людей они присутствовали незримо. Но опять-таки не все. Встречались и такие кто показывался своим подопечным. Впрочем, таких фей и эльфов были единицы, и то самые храбрые и отчаянные. Однако пока время шло, и повсюду процветали искусства, подросло молодое поколение королевских кровей. Тот принц, что казалось бы ещё совсем недавно начал ходить, теперь уже превратился в цветущего юношу семнадцати лет. А по меркам того государства это считалось вполне самостоятельным возрастом.

Такие же метаморфозы произошли и с принцессой из соседнего королевства. Недавно ей исполнилось шестнадцать лет, что также давало ей право на самостоятельную жизнь. Но в отличии от принца, ей всё же уделялось больше внимания. Ведь она как-никак девочка и требует к себе особого отношения, более ласкового и чувственного. Да у неё и имя было подстать, такое же светлое, трогательное, но в тоже время изысканное и красивое, принцессу звали Анастасия. Ну а те, кто был ей близок, и любим, родители да няньки, называли её просто – Настенька. А она полностью соответствовала своему имени и радовала родных своей внешностью.

Её нежно-каштановые волосы и большие, манящие карие глаза, в сочетании с очаровательным чуть вздёрнутым к верху носиком и белоснежной, располагающей улыбкой, говорили сами за себя. Они приводили всех видевших принцессу в неописуемое восхищение. Столь гармонично сложенные черты лица являлись редкостным сочетанием. Можно с уверенностью сказать, что Настенька была невероятно красива, и более того, безгранично обаятельна. Вряд ли можно было встретить ещё такую же неповторимо прелестную девушку. А потому с недавних пор Настеньку стал неотступно сопровождать её учитель рисования, старый придворный художник. Как только она где присядет, или остановится, он немедленно берётся за кисти и холсты, и сходу начинает наброски делать, её несравненный образ зарисовывать.

И нет ничего удивительного в том, что принцесса буквально тут же возобновила свой интерес к холстам и кистям. Ей сразу вспомнилось её детское увлечение красками. Тогда, много лет тому назад, они поразили её своей способностью вдруг на абсолютно белой поверхности холста оставлять живописное изображение. И вот теперь полотна с красками вновь поманили её. Хотя раньше, ещё до своего пятнадцатилетия, Настенька на них бы даже и внимания не обратила. Ведь тогда она всё больше нарядами да прогулками на лошадях увлекалась. Уж такие у неё разнополярные интересы с детства сложились. Одежда да кони. А тут вдруг раз, и за кистями руки потянулись. И теперь уже Настеньку не удержать, и она уже сама на художника покрикивает.

– Так любезнейший маэстро,… присядьте, пожалуйста, у окна,… там свет лучше падает,… я вас сейчас в профиль рисовать стану!… – командует она ему, а сама улыбается, ведь для неё это не прихоть, а радость. Нравилось ей так слегка покрикивать, да в строптивую принцессу поигрывать. На самом же деле она была очень добрая и покладистая, и никого зазря не обижала, но могла и за себя постоять. Одним словом, во дворце все её любили, обожали, и с охотой потворствовали её некоторым мелким капризам. Так всё и было, усадит она у окна старика художника, начеркает его профиль да тут же велит анфас пересаживаться, и опять зарисовывать начинает. А художник терпит её старания, да в усы себе посмеивается. Вот так с радостью и задором училась Настенька портреты писать. Однако такое её увлечение долго не продлилось. Потянуло её на природу, захотелось ей пейзажи писать.

Ну а в этом деле ей помощник уже не требовался. Садилась она на своего любимого жеребца, брала с собой холсты с красками, и скакала в поля раздольные. Устраивалась там где-нибудь на пригорке, и с упоением писала всё, что перед ней открывалось. А там всего полным-полно. И лихие косцы травку косят, в снопы её вяжут да по полю разносят. И развесёлый пастух там стадо погоняет, на дудочке играет, да по привольным лугам коровушек распределяет. А принцессе всё это интересно, внимание её привлекает. И она всю эту красоту сочными мазками на холст перенимает. А народ-то её видит, люди простые сразу её заприметили. Как же такую титулованную художницу да не признать. Приветствуют её, улыбаются. Ну а вскоре весь местный люд к ней уже и привык.

– Вон смотрите,… опять наша принцесса поскакала,… новую картину рисовать затеялась… – перекликаются меж собой жнецы да косцы, и рукой Настеньке машут, доброго здоровья ей желают. А она им обязательно ответит, тоже помашет, да головой кивнёт. Уж такие добрые отношения у них сложились. Но вот прошло совсем немного времени и картины у принцессы стали получаться на редкость необыкновенные, какие-то лучезарные, искрящиеся, словно насквозь пропитанные светом. На них всё живым кажется, и людям они приносят только радость, да доброе настроение.

Впрочем, это и немудрено, ведь у Настеньки с недавних пор появился свой лесной эльф-покровитель. Летает, порхает над ней, привлекает вдохновенье и отгоняет прочь невезенье с неудачами. Оттого-то у неё всё и выходит так складно. Однако эльф у Настеньки появился неспроста. Так уж получилось, что этот лесной кроха сам лишь только недавно научился людям помогать.

Разумеется, его так же, как и всех прочих крох в лесу, сначала воспитывали и обучали родители, взрослые эльфы. И только потом, он и другие крохи, нашли себе по подопечному. А так как, и эльф, и принцесса, оба были юными, то и оказаться им вместе, было суждено самим проведеньем. Правда в отличии от юной принцессы, эльф уже знал и обладал многими волшебными способностями и чудесными премудростями. Ну а началось их совместное творчество таким образом. Едва кроха эльф закончил своё обучение, как тут же направился искать себе подопечного. Вылетел он из леса и стал повсюду, где только возможно высматривать. Летит над мельницей, вдруг видит, мельник муку рассыпал и выводит по ней палочкой незамысловатый рисунок, пытается что-то отобразить. Посмотрел на него эльф, посмотрел, и думает.

– Нет, не буду я над ним покровительство брать,… ведь он же мельник, и его удел людям муку давать,… ну, стану я ему помогать,… ну, научится он рисовать, а кто же тогда потом муку молоть будет. Нет, не подойдёт он мне,… надо искать такого подопечного, чтоб у него никаких важных дел не водилось,… чтоб свободен человек был… – справедливо рассудил он и полетел дальше. И тут его, словно кто подтолкнул, да на истинный путь направил. Подлетает эльф к королевскому дворцу и видит у окна художник сидит, а принцесса рядом за мольбертом стоит, и нарисовать его старается. Подлетел он поближе, посмотрел, как она кисть держит, как краски набирает, и решил задержаться.

– Ага,… вот, пожалуй, кому я стану помогать,… ведь, в сущности, задатки- то у неё есть,… но уж очень она к ним неряшливо относится,… возьмусь-ка я за неё… – подумал эльф и остался при Настеньке наставником. Но, разумеется, пока незримо. Вот именно с этого-то момента у них и началась совместная деятельность. И у Настеньки резко выявилась сильная тяга к натурной живописи, и потянуло её вдруг на природу. Вот так всё и вышло. И сейчас для Настеньки большим наслаждением стало выезжать из дворца и отправляться куда-нибудь далеко в поля или леса, где ей никто бы не мешал писать. Однако такое её увлечение не могло не вызвать настороженности у её отца, короля.

– Доченька, ты бы брала с собой хоть пару стражников,… а то ведь не ровён час, привяжутся к тебе в лесу какие-нибудь разбойники… – беспокоился он перед каждым её выездом. С той же просьбой он обратился и теперь, на что незамедлительно получил ответ.

– Да что ты папенька,… какие ещё разбойники,… да у нас в лесу их сроду ни бывало, и не будет никогда,… потому, как народ у нас живёт добрый и всего-то у него в достатке! Зачем ему кого-то грабить,… тем более меня все в округе уже знают,… да у меня и брать-то кроме холстов да красок нечего… – посмеиваясь над батюшкой, как всегда отшутилась Настенька, и пошла на конюшню, седлать своего жеребца.

– Эхе-хе-хе… – вздохнув, заэхал ей вслед отец, да опять взялся за свои королевские дела. А дел-то у него было немало. Надо было проследить за королевскими поварами, чтоб те вовремя приготовили обед и опять не пересолили его, как это случалось обычно. Ведь от хорошей, мирной жизни практически все повара были влюблены, а оттого и рассеяны. Но главное, король собирался дать распоряжение придворному поэту, чтоб тот срочно сочинил очередную оду для соседа короля по случаю празднования дня рождения его сына, принца.

– Ох уж этот мне придворный этикет,… обязательно надо поздравить, да ещё и в стихах,… как же это всё надоело,… впрочем, это даёт мне возможность не ехать к нему самому,… да и он ко мне сам не приедет,… а ради этого стоит потрудиться, отправить ему оду. Эх, и повезло же мне с соседом,… ни он ко мне, не я к нему, не торопимся,… другой бы на его месте давно бы уже обиделся да ещё какую войну затеял, а этот хоть бы хны. Он мне письмецо, я ему конвертик, и живём душа в душу, друг друга не касаемся,… ох и хорошо! А время-то идёт,… вот у него уже и сынок подрос… да уж, дела… – неспешно направляясь в тронный зал, чтоб вызвать к себе поэта, на ходу пробормотал король.